Преднамеренное доведение русского народа до самоубийства

  Доведение до самоубийства — это преступление особого рода. В нем последствия наступают непосредственно в результате действий самого потерпевшего, который вынуждается виновным к самоубийству.  

Виновный, поставивший цель довести потерпевшего до самоубийства и создающий для ее достижения невыносимые условия жизни, при которых потерпевший вынужден покончить с собой, совершает умышленное убийство. 

То обстоятельство, что лишение жизни физически выполняется руками самого потерпевшего, а не субъекта преступления, для юридической оценки содеянного не имеет значения.

Способов довести до самоубийства великое множество, вопрос лишь в возможностях и средствах. При этом такие преступления  практически невозможно доказать . 

Россия уже 20 лет — лидер по количеству самоубийств, в том числе среди детей и подростков.

Психиатры предупреждают, что только психически поражённый человек решается на суицид. Нормального человека должен останавливать инстинкт самосохранения. И нет ни одного такого человека которого бы было не возможно до самоубийства довести, это лишь вопрос времени и вариантов воздействия.

 Специалисты прогнозируют, что к 2020 году количество самоубийств, в том числе детских и подростковых, в России увеличится в несколько раз. 

Причём Роспотребнадзор предупредил, что официальная статистика регистрирует только явные случаи суицидов. На самом деле  самоубийств в России больше, просто они попадают в другую статистику: смертей в результате травм, передозировок лекарств, падений с высоты или ДТП с одним погибшим.

 Это «уже не эпидемия самоубийств, а государственная трагедия».

Деструктивное поведение человека – это отражение беспрецедентного социального расслоения, нищеты, неблагоприятного информационного воздействия, криминала, резкого отличия людей по уровню жизни и восприятии окружающих как враждебного окружения, когда рушится представление о социальной справедливости. 

Суицид происходит не только в  результате целенаправленной политики: поощрения беззакония, создания нищенских, рабских условий для жизни, иных издевательств над человеком, навязывании постоянной враждебной деструктивной информации, немаловажен и окружающий фон.

Спил деревьев и кустарников, обилие мрачных строений, не благоприятная экологическая обстановка,  мусор и загрязнения обязательно усугубят психическое здоровье человека, осознанно или не осознанно. Особенно разрушительно это скажется на психике детей и подростков.

Всё большее распространение в последние годы получает и «массовый суицид», когда в нём участвуют два человека и более. 

Раньше лишь только у 10% суицидников  имелось настоящее желание покончить с собой, в остальных 90% – основным стремлением было донести до окружающих свой сигнал SOS. Но сегодня количество реальных самоубийств выходит даже за рамки понимания психиатрии.

Вот и сейчас, пристально глядя Иоганну в глаза, Генрих спросил: — Ты, конечно, знаком со всеми способами массового умерщвления людей? 

Так, может, поделишься опытом? Как коллега. Ну, не скромничай, Иоганн, не скрывай от дорогого друга своих драгоценных познаний. — Да ну тебя к черту! — рассердился Иоганн. — Тоже нашел тему! — А что? Весьма благородная тема для беседы двух молодых представителей великой нации будущих властителей мира. 

Нам ведь придется приложить еще немало усилий, чтобы достичь совершенства в этой области. — Генрих пристально глядел в лицо Вайса. — Не так давно мы начинали весьма примитивно. 

Помню, приезжаю я как-то в лагерь. Представь себе, дождь, слякоть. Гора трупов. Их собираются сжечь на гигантском костре, разложенном в яме. Дрова сырые, горят плохо. Тогда один из приговоренных лезет в яму, зачерпывает ведром жир, натекший с других трупов, и передает ведро напарнику. Тот выливает жир на дрова, костер разгорается, и все идет отлично. И какая экономия: не надо тратить горючего! Покойники на самообслуживании — используют собственный топленый жир.

 — Противно слушать, — сказал Вайс. 

— А делать? — Хоронить трупы заключенных — обязанность самих заключенных.

 — А превращать их в трупы — наша обязанность?

 — Генрих по-прежнему не отрывал взгляда от лица Вайса.

 — Война.

 — В день пятидесятичетырехлетия фюрера расстреливать по пятьдесят четыре заключенных в каждом лагере — это тоже война?

 — Подарок фюреру.

— Ты знаешь, как это делается?

 — В общих чертах, — осторожно ответил Иоганн.

 — Они ложатся рядами голые в ров, набитый теми, кого уже расстреляли, но прежде чем лечь, сами посыпают убитых негашеной известью. И так слой за слоем. И никто не молит о пощаде, не теряет разума от ужаса. 

Медлительно, как очень усталые люди, они выполняют приказания, иногда переговариваются вполголоса. 

А тех, кто их убивает, они просто не замечают, не видят. Не хотят видеть. Ты знаешь, как это страшно? 

— Кому? 

— Тем, кто убивает. Нам страшно. Нам! (с)