Продолжаем разбираться ( "Миф о татаро-монгольском иге призван внедрить в российское общественное сознание комплекс неполноценности." Глазьев Сергей 24 ноября 2020 )

«ВПК» продолжает обсуждение ключевых вопросов формирования общенациональной идеологии современной Российской Федерации. В данной статье рассмотрим аргументы формальных руководителей российской исторической науки Валерия Тишкова, Сергея Карпова, Михаила Липкина, Юрия Петрова и Алексея Сиренова, выступивших с обличением автора в плохом знании истории. Поскольку они-то историю должны знать лучше всех, данная серия публикаций адресована им с целью получения точных и ясных ответов на вопросы, по которым они обвинили автора в некомпетентности.

Напомним, что в предыдущей статье («Давайте разберемся») были сформулированы вопросы относительно недостоверности норманнской теории и научной нечистоплотности ее авторов, основанные на свидетельствах современников, доказательствах фальсификации Повести временных лет, а также исчезновения первоисточников. Ждем ответов от авторов обличительного письма в мой адрес.

Невский про иго не слышал

Обратимся к следующему историческому мифу, призванному внедрить в российское общественное сознание комплекс неполноценности, – о татаро-монгольском иге, за сомнение в котором на меня обиделись мои коллеги. В этой мифологии много несуразностей, начиная с самого сочетания слов в этом наименовании обширной исторической эпохи с 1243 до 1480 года. Во-первых, непонятно, почему татарам приписывается участие в монгольском владычестве, тогда как согласно официальной версии татарское племя было монголами уничтожено. Во-вторых, сама возможность захвата дикими монгольскими племенами обширной территории Евразии с укрепленными городами, включая физические возможности тогдашней конницы дойти от монгольских степей до Руси, у специалистов по военному искусству вызывает недоумение. В-третьих, слово «иго» по-китайски означает «одно/единое государство».

В этой связи первый вопрос к обличителям: дайте логическое объяснение самому понятию «татаро-монгольское иго». Какое значение имеет каждое из образующих его слов в контексте самого данного понятия? Кто понимается под татарами и под монголами? И к какому государственному образованию и территориям относится слово «иго»?

Любопытна и история появления понятия «татаро-монгольское иго». Вот что говорит об этом Википедия. «Термин «иго», означающий власть Золотой Орды над Русью, в русских летописях не встречается. Он появился на стыке XV–XVI веков в польской исторической литературе. Первыми его употребили хронист Ян Длугош (iugumbarbarum, iugumservitutis) в 1479 году и профессор Краковского университета Матвей Меховский в 1517-м. Форму «монголо-татарское иго» употребил первым в 1817 году Христиан Крузе, книга которого «Атлас и таблицы для обозрения истории всех европейских земель и государств от первого их народонаселения до наших времен» в середине XIX века была переведена на русский и издана в Петербурге».

Не правда ли, очень похоже на происхождение норманнской «теории»? Снова иностранные профессиональные историки навешивают ярлыки на целые эпохи, росчерком пера лишая Россию государственности на несколько столетий и записывая многомиллионное население Руси в рабство к диким монгольским завоевателям. Никак западные историографы и их отечественные последователи не могут даже в мыслях представить, что русское государство способно само организовать оборону и проводить самостоятельную политику. За них эту работу выполняют то дикие викинги, то такие же свирепые и отсталые монголы. Диву даешься, откуда вообще взялась Российская империя с ее сокрушительной мощью и культурным превосходством над весьма умными, по выражению Смердякова из «Братьев Карамазовых» Достоевского, европейскими нациями?

«Сама историография Золотой Орды, – писали в 1937 году Борич Греков и Александр Якубовский, – которая еще не составлена, была бы полезной темой – настолько поучительны неудачи, связанные с ее изучением… Никто из них (русских ориенталистов) не писал труда по истории Золотой Орды в целом. До сих пор нет такого труда ни в научно-исследовательском плане, ни в научно-популярном». Известный исследователь монголов Василий Григорьев, живший в XIX веке, писал: «История Золото-Ордынского ханства есть одна из наиболее обедненных временем и обстоятельствами: мало того, что они истребили важнейшие письменные памятники, они стерли с лица земли и большую часть следов существования ханства. Его некогда цветущие и многолюдные города лежат в развалинах, а о столице Орды, о знаменитом Сарае, мы не знаем даже, наверное, к каким бы развалинам могли бы приурочить его громкое имя».

Далее Григорьев продолжает: «Самых положительных указаний на эпоху основания Сарая надлежало бы, казалось, ожидать от наших летописей. Но летописи наши в настоящем случае зло обманывают ожидания: говоря о хождении князей в Орду, или ко Двору, они не определяют, где находилась Орда, выражаются в таких случаях просто: «Поиде в Орду», «Прииде из Орды», не обозначая, где именно находилась Орда».

И еще: «Столицей Орды считается город Каракорум. Напомним, что Каракорум считается столицей Чингизхана. При этом, что хорошо известно, в тех местах, где археологи до сих пор упорно ищут Каракорум, остатков крупного средневекового города почему-то нет».

С точки зрения экономиста, который умеет рассчитывать доходы и расходы государств, оценивать имеющиеся ресурсы и уровень развития производительных сил, а также руководствуясь просто здравым смыслом, предположить, что в малонаселенных монгольских степях могло сформироваться войско, способное завоевать на порядок превосходящие по уровню развития и численности населения государства с хорошо укрепленными крепостями, преодолеть тысячи километров малопроходимой территории, может только сказочник.

Второй вопрос к обличителям. Дайте имеющуюся у вас информацию о производительных силах и ресурсах, которыми располагало татаро-монгольское войско. Как оно снабжалось и управлялось? Имеются ли какие-либо расчеты относительно численности и данные об устройстве городов, которые вы считаете столицами Орды? На чем основываются ваши оценки?

Согласно мифологии татаро-монгольского ига завоеватели уничтожили русские города вместе с населением, остатки которого в глухих лесах должны были сильно одичать и свыкнуться с униженным положением лишенного всяких прав полурабского «плебса». Выжившие после великого разорения русские князья назначались Великим ханом для присмотра за местным населением, подобно полицаям на оккупированной немецко-фашистскими захватчиками советской территории. Они якобы бесконечно грызлись между собой, привлекая карателей из состава монгольских войск для расправы над конкурентами. Более позорной картины разложения русской государственности и падения нравов во властвующей элите русского общества трудно себе представить. Следует, по-видимому, согласиться с широко распространенным среди думающей части общества мнением, что это не более чем карикатура на российскую историю, нарисованная во вражеских целях в качестве оружия «мягкой силы», поражающей общественное сознание.

Вызывает сомнение и чудесное возрождение российской государственности из полной деградации благодаря кропотливому собиранию земель вокруг Москвы. Официальная историография объясняет его коварством и бесчеловечной жестокостью московских князей, которые уничтожали конкурентов при помощи монгольских карателей.

Действительно, откуда могло взяться столько мощи у неожиданно возникшего в лесах хутора на окраине Владимиро-Суздальского княжества? И почему вдруг Александр Невский решил переселиться в Москву из Великого Новгорода, до которого монголы не дошли, входившего в Ганзейский союз и бывшего процветающим городом на уровне самых передовых европейских стандартов того времени? И зачем ему было ехать на поклон Великому хану после того, как он наголову разгромил немецких псов-рыцарей? Как задокументированы отношения между русскими князьями и ордынскими ханами? Какими подлинными документами вы располагаете?

Это еще одна группа вопросов, на которые хотелось бы получить ответы уважаемых коллег. Судя по пафосу обличительного письма со ссылками на многочисленные неопровержимые доказательства татаро-монгольского ига, подготовка ответов на эти вопросы у моих оппонентов много времени не займет. Больше до получения ответов вопросов задавать не будем. Попытаемся изложить некоторые общие подходы к выявлению закономерностей в долгосрочном социально-экономическом развитии.

Монополия на истину

Профессиональные ученые-историки не ищут логики в истории, они занимаются систематизацией исторических данных. Однако эта систематизация происходит в рамках определенной парадигмы. В наше время мы видим принципы фабрикации парадигм в исторической науке по политическому заказу правящей прослойки недавно получившего независимость государства. Приняв от его идеологов политическую установку на обоснование древности титульной нации, профессиональные историки разрабатывают эту парадигму, наполняя ее соответствующим образом систематизированными фактами и мифами, отбрасывая все, что ей противоречит.

Существует множество примеров игнорирования исторической наукой фактов, не вписывающихся в устоявшуюся парадигму. Есть немало примеров и сознательного уничтожения артефактов, противоречащих официальной исторической доктрине. Нет оснований полагать, что господствующая в европейской исторической науке парадигма была сфабрикована иначе. Характерная для нее русофобия порождает параллели с нынешним историческим мифотворчеством в новых независимых государствах. Если для обоснования претензий на независимость идеологам украинского государства потребовалось вылепить из России образ врага, поработившего «древних укров», то логично предположить, что причиной хронической русофобии западноевропейских идеологов является борьба эрбинских племен за национальную независимость от сокрытого европейскими историками имперского образования, некогда контролировавшего территорию их проживания.

В отличие от естественных наук историческая, экономическая, юридическая и другие общественные науки не пользуются экспериментальными методами проверки гипотез и практика для них не является критерием истины. В секуляризированном обществе они выполняют роль наукообразной религии, оправдывающей существующий порядок вещей в интересах властвующей элиты. Так, вращающаяся вокруг доктрины рыночного равновесия неоклассическая парадигма в экономической науке является по сути наукообразной религией, обосновывающей священное право частной собственности. Отвергая вмешательство государства в экономику как заведомо деструктивное и мешающее «невидимой руке рынка» оптимизировать использование имеющихся ресурсов, эта теория защищает права собственников средств производства произвольно распоряжаться своим капиталом и предписывает государству гарантировать их соблюдение. В своей вульгарной версии монетаризма эта теория выражает интересы собственников денег, по сути являясь современным наукообразным выражением ветхозаветной веры в золотого тельца. Импортированный из классической механики математический аппарат призван убедить общественное сознание в фундаментальном значении интерпретации распределения общественного продукта в соответствии с предельной производительностью труда и капитала, которая выдается за научное доказательство справедливости и совершенства экономики свободного рынка.

Любая экономическая политика является равнодействующей материальных интересов социальных групп с доминирующим властно-хозяйственным положением. Соответственно официально господствующая и поддерживаемая властью в целях оправдания и обоснования этой политики теория есть не более чем наукообразное отражение этих интересов. Сами ученые, упражняющиеся в комбинировании абстрактных догм, могут даже не вполне осознавать свою роль проводников чьих-то интересов. Но их популярность и признание определяются средствами массовой информации, придворными званиями, наградами, участием в престижных форумах, востребованностью органами власти, назначениями на руководящие посты в правительстве и высшей школе и другими факторами, которыми управляет властвующая элита. Именно соответствие ее интересам является критерием продвижения авторов тех или иных «научных» рекомендаций и обосновывающих их теорий. Теории, ставящие под сомнение претензии властвующей элиты на господствующее положение в обществе, как и ее право на истину в последней инстанции, не получают пропуска ни в органы власти, ни в общественное сознание, ни в систему массового образования. Они занимают маргинальное положение на обочине мейнстрима экономической мысли, пока не окажутся востребованными контрэлитой, использующей альтернативные прежней догматике научные знания. Совершив, опираясь на эти знания, идейно-властную трансформацию общества, новая властвующая элита определяет на этой основе соответствующую ее интересам идеологию, обоснованием которой занимаются общественные науки.

Так было с торжеством марксизма после победы социалистической революции, который определил господствовавшую до него экономическую теорию как буржуазную и необъективную, отражающую интересы капиталистов. Однако и сам марксизм быстро выродился в набор догм, оправдывавших реальную практику социалистического строительства в СССР, и моментально выветрился из коридоров власти и престижных залов с крахом последнего. Идейные противники тут же объявили о своей окончательной победе, поторопившись заявить о «конце истории».

В действительности не произошло не только конца истории, но и прояснения в экономической теории. Сегодня она – некий набор формализованных представлений, сведенных в «экономикс» на основе нереалистичной аксиоматики. И хотя последняя уже полстолетия подвергается обоснованной критике, фундамент «мейнстрима» западной экономической мысли не меняется уже добрую сотню лет c момента возникновения маржиналистской концепции рыночного равновесия. Над ним надстраиваются все более изощренные виртуальные конструкции, оправдывающие претензии крупного капитала на управление мировой экономикой вне зависимости от реальных последствий проводимой в его интересах либеральной глобализации.

От мейнстрима экономической науки уже давно не приходится ожидать ни достоверных оценок, ни полезных рекомендаций. Все уже привыкли к тому, что экономические прогнозы по качеству предсказания уступают прогнозам погоды. Успешно практикующие чиновники и бизнесмены руководствуются скорее здравым смыслом, чем «научными рекомендациями». А те наивные политики в странах с малообразованной властвующей элитой, которые полагаются на наукообразные рекомендации МВФ, ввергают свои страны в социально-экономические катастрофы.

Сказанное выше относится ко всем общественным наукам. В советское время из них сделали синтетическое учение – Научный коммунизм, который обязаны были вызубрить все желающие получить диплом о высшем образовании. Смысл этого учения заключался в теоретическом обосновании превосходства построенного в СССР социализма и его исторической необходимости как первой фазы коммунистического общества. Хотя с тех пор новых столь же систематизированных догматических учений в обществознании не появилось, сегодняшнее состояние общественных наук не слишком приблизилось к объективной реальности. Мейнстрим экономической науки зациклен на теории рыночного равновесия, доказывающей правильность сложившейся системы распределения материальных благ. Юридические науки исходят из незыблемости нынешнего государственного устройства. Политические науки импортируют сложившиеся в западной политологии доктрины. Исторические науки продолжают констатировать факты в привычной хронологической шкале, не пытаясь выявить долгосрочные закономерности социально-экономического развития. В целом обществознание топчется на месте, представляя собой набор мало связанных друг с другом научных дисциплин, занимающихся оправданием существующего порядка вещей. Нас же интересуют закономерности развития общества – не распределение власти и богатства здесь и сейчас, а долгосрочные тенденции воспроизводства и смены исторически существовавших социально-экономических систем.

Продолжение следует.

Сергей Глазьев,

академик РАН

Опубликовано в выпуске № 45 (858) за 24 ноября 2020 года