Забытый подвиг русского воина Кузьмы Крючкова в Первую мировую войну

В годы Первой мировой войны имя Кузьмы Крючкова было известно всей России. Бравый казак красовался на плакатах и листовках, папиросных пачках и почтовых открытках, его портреты и рисунки, изображающие его подвиг, печатали в газетах и журналах.

Ко времени начала Первой мировой войны приказной (ефрейтор) шестой сотни Третьего Донского полка Кузьма Крючков был уже опытным воином. Сведения о его довоенной биографии, увы, крайне скудны. Кузьма Фирсович появился на свет в 1890 (по другим данным – в 1888) году в семье донского казака Фирса Ларионовича Крючкова. Крючковы была крепкой, с весьма строгими моральными устоями патриархальной семьёй староверов.

Детство Кузьма провёл на родном хуторе Нижне-Калмыковском, относящемся к Усть-Хопёрской станице Усть-Медведицкого округа Верхнего Дона. В 1911 году юноша успешно окончил станичную школу и был призван на службу в 3-й Донской казачий полк. По незапамятной традиции (основательно утраченной к началу двадцатого века в России, за исключением Донской области), в тринадцать лет Кузьму Фирсовича уже женили на пятнадцатилетней девушке-казачке. Подобные браки объяснялись как ранним взрослением супругов, так и насущной хозяйственной потребностью – в домах казаков нужны были молодые работницы. Таким образом, к моменту отправления на войну у Кузьмы уже народилось двое детей: мальчик и девочка.

…Войну Кузьма Крючков, судя по всему, встретил без страха, ибо, вне всякого сомнения, видел в ней своё главное предназначение, всё то, что входило в его понимании в понятие «жизнь». А к жизни он относился по мудрой казачьей пословице: «Жизнь – не гулянка, но и не похороны». По воспоминаниям сослуживцев, Крючков отличался некоторой застенчивостью и изрядной скромностью, в общении был открыт и искренен, а в любом воинском ремесле – необычайно смел. Живописный вихор на его голове, широкие плечи и крепкое телосложение, ловкая, гибкая фигура, всё выдавало в нём истинного сына Дона.

Полк, в котором служил бравый казак, перед войной квартировал в польском городке Кальвария, а с началом военных действий был включён в состав 1-й армии Северо-Западного фронта под командованием генерала от кавалерии П.К. Ренненкампфа, которая уже на 15-й день после объявления войны немцами должна была начать из Польши наступление на Восточную Пруссию.

Событие, обессмертившее имя Кузьмы Фирсовича Крючкова, произошло 30 июля (12 августа н.с.) 1914 г. фактически уже в первом боевом столкновении с противником. В этот день сторожевой дозор, состоящий из четырёх казаков во главе с Крючковым, поднимаясь на горку, внезапно налетел на отряд немецких кавалеристов из отборного полка гвардейских улан числом в 27 человек (по другим данным – 30). Встреча оказалась неожиданной для обоих противников. Немцы поначалу растерялись, но, сообразив, что казаков всего четверо, осмелели и бросились на них в атаку.

Но, несмотря на 7-кратное превосходство, Кузьма Крючков и его товарищи – Василий Астахов, Иван Щегольков, Михаил Иванкин – решили принять бой. Противники сблизились и закрутились в смертельной сече, казаки прикрывали друг друга со спины и с боков, рубя и коля врага по дедовским заветам. В первый момент боя Крючков скинул с плеча винтовку, но слишком резко передёрнул затвор, и патрон заклинило.

Тогда он выхватил шашку, а в конце сражения, когда силы уже покидали его, продолжил драться вырванной из рук улана пикой. Итоги сражения казаков поражают воображение: согласно наградным документам и официальным отчётам, были убиты 22 немецких всадника, ещё двое тяжелораненых немецких кавалеристов были захвачены в плен и лишь трое противников уцелели, спасшись бегством.

Казаки не потеряли ни одного человека, хотя у всех были ранения разной степени тяжести. Со слов товарищей, Крючков практически в одиночку зарубил и заколол 11 врагов, сам при этом получил свыше 10 колотых ран, «однако всё пустых, уколы в руки, в шею, в спину», как сам посчитал. Не меньше досталось и его лошади (которая, увы, вскоре околела).

Вот как описал этот бой сам Крючков: "Часов в десять утра направились мы от города Кальварии к имению Александрово. Нас было четверо - я и мои товарищи: Иван Щегольков, Василий Астахов и Михаил Иванков. Начали подыматься на горку и наткнулись на немецкий разъезд в 27 человек, в числе их офицер и унтер-офицер. Сперва немцы испугались, но потом полезли на нас. Однако мы их встретили стойко и уложили несколько человек. Увертываясь от нападения, нам пришлось разъединиться. Меня окружили одиннадцать человек. Не чая быть живым, я решил дорого продать свою жизнь.

Лошадь у меня подвижная, послушная. Хотел было пустить в ход винтовку, но второпях патрон заскочил, а в это время немец рубанул меня по пальцам руки, и я бросил винтовку. Схватился за шашку и начал работать. Получил несколько мелких ран. Чувствую, кровь течет, но сознаю, что раны неважныя. За каждую рану отвечаю смертельным ударом, от которого немец ложится пластом навеки. Уложив несколько человек, я почувствовал, что с шашкой трудно работать, а потому схватил их же пику и ею по одиночке уложил остальных.

В это время мои товарищи справились с другими. На земле лежали двадцать четыре трупа, да несколько не раненных лошадей носились в испуге. Товарищи мои получили легкие раны, я тоже получил шестнадцать ран, но все пустых, так - уколы в спину, в шею, в руки. Лошадка моя тоже получила одиннадцать ран, однако я на ней проехал потом назад шесть верст. Первого августа в Белую Олиту прибыл командующий армией генерал Ренненкампф, который снял с себя георгиевскую ленточку, приколол мне на грудь и поздравил с первым георгиевским крестом".

За совершённый подвиг казак Кузьма Фирсович Крючков первым из военнослужащих русской императорской армии получил Георгиевский крест четвёртой степени. «Солдатского Егория» казак получил в госпитале из рук командующего 1-й армией генерала Павла Карловича Ренненкампфа (в 1918 году расстрелянного большевиками в Таганроге за отказ встать во главе формировавшейся Красной Армии). Остальные участники того достопамятного боя были награждены Георгиевскими медалями.

Надо заметить, что воинское свершение Кузьмы Крючкова и его соратников вовсе не было делом случая. С XVI века известно было умение казаков побеждать даже сильного врага в меньшинстве. И это их свойство и в Первую мировую войну при всех вражеских цеппелинах, пулемётах, газах, двухсотмиллиметровых гаубицах не было утрачено.

Отлежав после боя 5 суток в лазарете, Крючков вернулся в полк и получил отпуск на родину. Можно представить, с каким фурором появился в станице казак с Георгием на груди, да, наверное, и газеты с описанием своего подвига

прихватить не забыл. Был он к этому времени женат, имел сына и дочь, так что отблески его славы отражались и на них.

Короткая побывка пролетела быстро, а война еще только начиналась. И прошел ее казак, как говорится, от звонка до звонка. Были у него и новые бои с ожесточенными кавалерийскими рубками, и новые раны, к счастью не смертельные, и новые награды.

К концу войны он стал подхорунжим (первый офицерский чин в казачьих войсках), получил еще один георгиевский крест и две георгиевские медали. Имеется информация, что успел получить и золотое георгиевское оружие, награду весьма почетную в офицерской среде.

После февральской революции Крючков был избран председателем полкового комитета, а после развала фронта вместе с полком вернулся на Дон. Мирной жизни не получилось. Даже бывшие сослуживцы оказались по разные стороны кровавой межи, разделившей Россию.

Так, участник легендарного боя Михаил Иванков служил в Красной Армии, впоследствии встречался с Шолоховым и рассказывал ему о той первой схватке. Или казак что-то не так рассказал писателю, или, следуя писательскому замыслу, Шолохов сознательно исказил факты, но в романе "Тихий Дон" знаменитый бой Крючкова с немцами описан как нелепая стычка.

Ну да это, как говорится, из другой оперы.

А на Дону пришлось Крючкову собрать партизанский отряд, чтобы противостоять другому известному казаку - Филиппу Миронову, будущему командарму 2-й Конной армии. Бои были тяжелые, ведь по обе стороны фронта были опытные, ожесточенные бойцы, в свое время совместно познававшие науку боя в яростных схватках с германцами.

Воевал казак умело, к лету 1919 года стал сотником.

Погиб Крючков, как и положено казаку, в бою, грудью приняв пулеметную очередь. По сведениям, он был тяжело раненым захвачен в плен и расстрелян красными в начале августа 1919 года в районе села Громки Саратовской губернии. По некоторым источникам - был похоронен на кладбище своего родного хутора.

В советский период истории имя первого героя «империалистической войны» было предано забвению. Судьба К.Ф.Крючкова, несмотря на предыдущую славу, оказалась созвучной с судьбами большинства казаков. Первая мировая война привела к мобилизации всего казачества. На полях сражений этой мировой бойни принимало участие более 370 тыс. казаков (164 конных полка, 30 пластунских батальонов, 78 батарей, 177 отдельных сотен, 79 полусотен, не считая вспомогательных и запасных частей). Около 120 тысяч казаков (практически каждый третий) были награждены Георгиевскими наградами.

Значительная часть из них затем принимало участие в братоубийственной Гражданской войне и воевало на стороне белых. Но все же большинство воевало на стороне красных, составив основной костяк знаменитых конных армий.