Некоторое время назад весь российский интернет охватила вакханалия споров о новом космическом корабле Dragon-2, построенном компанией SpaceX амбициозного и эксцентричного бизнесмена Илона Маска. Общий посыл этих споров сводился к тому, что для российского космоса наступают тяжелые времена, и что виноват в этом его руководитель Дмитрий Рогозин. В связи с этим считаю нелишним восполнить некоторые инженерные и финансовые пробелы, касающиеся деятельности SpaceX, чтобы в свете этих знаний проанализировать реально существующие, а не выдуманные риски для России.
В качестве главной угрозы России называется возможный риск отказа США и НАСА от полетов американских астронавтов на российский КК типа «Союз», которые осуществлялись периодически с сер. 90-х гг. и давали Роскосмосу очень приличный доход (до 81 млн долларов за каждый полет). В связи с этим интересно вспомнить, что все когда диванные онолитеги пытаются катастрофичность ситуации для России (чем грешат в равной степени и коммуняки, и либерашки: «Мы проё…ываем космос, а-а-а!»), за отправную точку почему-то берется 2013 г.
Правдой в данной ситуации является тот факт, что с 2011 г. рейсы «Союзов» стали единственным способом доставки экипажей к МКС. Но тут необходимо указать, что причина этому вовсе не высокая эффективность «Союзов», а то, что других кораблей для доставки в космос людей ни у кого просто не было. У США был «Спэйс Шаттл», но его экономическая нерентабельность перед обычной многоступенчатой ракетой-носителем была очевидна его разработчикам с самого начала (причины, по которым этот летающий звездно-полосатый маразм пошел в серию, выходят за рамки данной статьи). После катастрофы «Колумбии» стало очевидно, что в самой конструкции «Шаттла» заложен риск его аварии в каком-то одном из полетов, и в 2011 г. программа была закрыта без ожидания каких-либо альтернатив.
Сложность проблемы заключалась в том, что отказаться от «Шаттлов» было куда проще, чем сделать работающую альтернативу, поэтому таковой стал «Союз». Сейчас очевидно, что теперь этой альтернативой станет «Дрэгон-2». Но всем алармистам можно задать простой вопрос: а что могла сделать Россия вообще и Роскосмос в частности, чтобы американские и иные астронавты стали бы летать исключительно на «Союзах», а не на «Дрэгонах-2»?
В самом деле: а что мог сделать Рогозин? Взорвать офис SpaceX или сборочный завод, где делают Дрэгоны? И потом, мы привыкли смотреть на американцев через призму SpaceX, так как этой компании делают большую рекламу СМИ. Но дело в том, что если бы субсидии на разработку выделялись не Илону Маску, то их бы получил, конечно же, не «Роскосмос», а «Локхид» на «Орион» или «Боинг» на «Старлайнер». Эти корабли скоро пройдут испытания и, вполне возможно, займут некую нишу космического рынка. И вот тут приходит понимание, что если американцы создадут свой корабль, то на наших кораблях они летать будут по принципу «постольку поскольку», так как им банально выгоднее «покупать свое»: ведь в этом случае деньги налогоплательщиков останутся в американской экономике. Т.о., отказ американцев от значительного количества полетов на «Союзов» был логичен и предопределен с самого начала. Так в чем же тут вина Дмитрия Рогозина?
Другой вопрос: а нужно ли Роскосмосу вообще переживать? Мы точно знаем, что стоимость одного полета Дрэгон-2 составляет 150 млн долларов. Дрэгон-2 – это либо 7 астронавтов, либо меньшее количество астронавтов, но с грузом (точную массу в этом случае назвать не могу). «Союз» для американцев - это 2 астронавта, 180 кг груза и один русский пилот – и все это по стоимости 81 млн долларов. Но есть важный момент: себестоимость запуска «Союза» составляет ок. 35 млн долларов, для Роскосмоса его рентабельность сохраняется, если цена не опускается ниже 48 млн. Т.е., чтобы доставить на МКС 6 астронавтов и груз, нужно либо три «Союза» по 48 млн за каждый, либо один «Дрэгон-2» за 150 млн. Из этой нехитрой арифметики видно, что экономической выгоды «Дрэгон-2» не дает, и рентабельность доставки условной единицы груза у него с «Союзом» одинаковая.
Но у маскофилов вся эта цыфирь вызывает истерику. Их любимый «аргумент»: если затеи Маска нерентабельны, зачем же он вообще их делает? Он же бизнесмен и совершенно не может делать что-то, если бы это не приносило ему доход? Проблемой диванных маскофилов является их нежелание слушать ответы на эти в целом неглупые вопросы, поэтому я сейчас попробую их дать, постольку, поскольку они касаются не только Дрэгона-2, но и ракеты Фалькон-9.
Все дело в том, что разработка как кораблей, так и ракет – занятие не дорогое, а очень дорогое. Я бы сказал, что денег на это надо на порядки больше, чем есть у Маска, поэтому дать их ему могут только очень богатые инвесторы. Главной проблемой такого рода финансирования в большинстве случаев является то, что деньги обычно дают в кредит, а кредиты надо отдавать. Так вот, с Маском все иначе: ему реально дают деньги без требования отдать назад. Это делают и государство, и частные вкладчики. Отчасти это такая своеобразная благотворительность, т.е. типично американский способ ухода от налогов, но в значительной степени это связано с самыми обычными «вкладами людей в прорывные технологии будущего». Смысл деятельности Маска как раз сводится к обещаниям достичь этих прорывных технологий, но если все же окажется, эти прорывные технологии не окажутся более рентабельными по сравнению с «ржавым большевицким корытом» (а с инженерной точки зрения по-другому и быть не может, и любой семиклассник, знакомый с азами физики, понимает причины этого), то юридически Маску никто не сможет предъявить никаких обвинений: он просто скажет что-то типа «прастити, ну ни шмагла!»
Если бы Маск реально хотел создать рентабельный проект, он мог бы просто разработать обычную многоступенчатую ракету малой мощности. Это было бы в экономическом смысле выгоднее, чем пилить пепелац, способный садиться на морскую платформу. Но проблема в том, что такая технология слишком банальна: на ее разработку никто бы не дал Маску денег, так как в то время он был никто и звать его было никак, и на проект такой ракеты малой мощности инвестиции пошли бы тем, кто ранее уже имел опыт конструирования ракет, типа Локхида и Боинга. Все внешнее финансирование Маска как раз основано на обещании получить нечто прорывное.
Это я к чему? Если ставить вопрос: лжет ли Илон Маск, ответ будет отрицательным. Он не лжет, но смещает акценты темы. Вопрос для России и Роскосмоса сводится к тому, стоит ли пытаться копировать его концепцию посадки ступени и многократного использования всего и вся. Как свидетельствует опыт эксплуатации Шаттлов и Бурана, а также попыток проектирования проектов типа Спирали, создание более рентабельного, чем одноразовые РН, способа доставки людей и грузов на орбиту без прорывных технологий невозможно. Все упирается в механику и сопромат: многоразовая система при космических нагрузках требует настолько эпически дорогого межполетного обслуживания, что стоимость многоразовой эксплуатации становится выше, чем вывод грузов одноразовыми РН.
На сегодняшний день есть только два проекта, которые можно было бы назвать перспективными. Первое – это советский проект атомного ракетоплана Вл. Мясищева и О. Гурко под названием МГ-19, известный в сети как Гурколёт, однако этот проект, если взяться за него сегодня, даст результат лет через 20, к тому же недостатком проекта является радиоактивный выхлоп (поэтому Путин отказал Гурко в финансировании), хотя в последней модели Олег Гурко, умерший в 2011 г., смог обозначить пути минимизации этой проблемы. Второй вариант – это британский проект «Скайлон» с гибридной ДУ SABRE многорежимного типа, но она тоже в стадии самых начальных испытаний, и неизвестно, как сроки и стоимость испытаний скажутся на конечной стоимости изделия.
Главной отличительной особенностью этих проектов является то, что двигатели для них не есть обычные ЖРД, а перспективные установки, которые при сопоставимой с современными ЖРД тягой значительно превзойдут его по удельному импульсу (т.е. будут для создания тяги расходовать намного меньше топлива). Однако это дело далекого будущего, а деньги, потраченные на разработку, неизбежно скажутся на стоимости вывода грузов в космос такими аппаратами.
Одним словом, с многоразовыми системами куда ни кинь, всюду клин…
Теперь о главном. Реальной проблемой нашего русского космоса является то, что он по итогу оказался «не пришей кобыле хвост»: РН любого типа – всего лишь средство доставки груза на орбиту. Проблемой для нас является то, что по факту нам сегодня нечего выводить в космос, независимо от того, какими ракетами это делать. Запихнуть «Ладу Калину» в Протон? Можно, но какой в этом смысл?
Спутники делятся на три условных типа. Первый – это военные, с ними все понятно. Второй – это гражданские, типа связи, метеорологии, мониторинга поверхности Земли и пр. Так вот, с этими двумя типами спутников в общем-то все понятно: отсталость от Запада совершенно очевидна, но связана она не с деятельность Роскосмоса, а с общим отставанием в области высокоточного машиностроения (которого Роскосмос вообще никак не касается, так как спутники и ракеты строят разные заводы и проектируют разные НПО), что возникло не сегодня и даже не в 90-е, а было всегда, даже в 60-е.
Третий, самый сложный и тематически важный тип – это научные спутники для исследования космоса и небесных тел. И вот тут опять возникает проблема: создание научных спутников – это производная от запросов научных учреждений и того финансирования, которые получает фундаментальная наука в стране. Если в 60-е гг. С.П. Королев сам проектировал и решал, какое оборудование для научных исследований поставить на тот или иной спутник, а получающие информацию ученые были довольны тем, что есть, то сегодня все не так. Сегодня на Западе сами ученые создают спутники или же разрабатывают требования к ним и выделяют финансирование. Вполне очевидно, что в России такое невозможно: наша промышленность попросту не осилит производство таких спутников, которые могут сделать то, что науке нужно. Я уже не говорю о банальном разворовывании денег. Но это – претензии к науке и к промышленности, а вовсе не к Роскосмосу и Дмитрию Рогозину.
Наконец, необходимо четко дать ответ тем, кто любит постить довольно глупую фразу типа «Прости, Юра, мы все проипали!» и т.п. Чтобы что-то в плане космических достижений проипать, нужно четко дать ответ, чего же мы такого достигли за советский период. А гордиться-то особо нечем: то, что мы чего-то сделали раньше американцев, так же бессмысленно, как и высадка Армстронга на Луне. В плане научных исследований и практической выгоды от космических программ Штаты обставили нас в сер. 70-х абсолютно и наглухо. Советская космическая программа по сути была «вещью в себе»: деньги она проедала, но, кроме некоторого опыта, никакой выгоды стране она не приносила. Именно поэтому мы сегодня используем GPS, а не ГЛОНАСС.
Фактически советский космос существовал за счет того, что советское государство с помощью пропаганды и угрозы преследования создало в обществе такую атмосферу, что высказать мысль о том, что лучше бы решать наши земные проблемы, чем тратить деньги космического масштаба только лишь ради космической гордости, было бы чревато остракизмом. Тот, кто посмел бы высказать эту мысль, был бы заклеймлен как враг народа. Когда в кон. 80-х у простых людей удосужились спросить, стоит ли отказаться от малополезных космических амбиций ради повышения уровня жизни, все махнули на космос рукой: колбаса оказалась важнее. Это – урок на будущее: обладая властью, не следует думать, что идеология, навязанная пропагандой под угрозой репрессий против всех несогласных, заставит человека думать так, как хочется власти.
Оценили 11 человек
21 кармы