"СЕЙЧАС ЭТО БЕШЕНЫЕ ДЕНЬГИ". ИНЖЕНЕР ПРОМЕНЯЛ БОГАТУЮ ЖИЗНЬ В ЮАР НА ХУТОР В БЕЛАРУСИ

"СЕЙЧАС ЭТО БЕШЕНЫЕ ДЕНЬГИ". ИНЖЕНЕР ПРОМЕНЯЛ БОГАТУЮ ЖИЗНЬ В ЮАР НА ХУТОР В БЕЛАРУСИ

Матайс и Антуанет Тероны переехали в Беларусь из Южно-Африканской Республики больше двадцати лет назад. Только поженившись, молодые люди решили сменить не город и даже не страну, а целый континент. За время, что они живут в Синеокой, у них родились трое детей, появилось много друзей-белорусов и расцвел бизнес. Тероны обосновались вблизи небольшого райцентра в Брестской области, куда и отправилась «Страна открытий» - проект о людях, занимающихся любимым делом в белорусской глубинке, который мы создаем вместе с velcom. Почему глава семейства решил сменить престижную работу в нефтепереработке на призрачные перспективы фермерства и чем так манят белорусские леса жителей южноафриканских пустынь?

Шесть месяцев зима – это ужасно

Семья Теронов живет в нескольких километрах от Пружан. Длинный одноэтажный дом – бывший учебный штаб на территории заброшенного военного городка – выдает небелорусское происхождение хозяев только надписью Africa на входе.

С улицы попадаем в длинный коридор, в котором практически ничего нет.

- У вас шесть месяцев зима, дети не могут играть на улице, поэтому я специально оставила много пустого места – чтобы они занимались футболом и волейболом, - объясняет Антуанет.

В 1994 году молодожены Матайс и Антуанет Тероны приехали в Беларусь из ЮАР. Воспитанные в христианских традициях, они хотели поделиться своим религиозным мировоззрением, выбор пал на нашу страну. В то время миссионерское движение было довольно активным, в Беларуси по этому направлению работали люди из многих стран. До 1999 года Тероны занимались исключительно духовными делами – сначала в Кобрине, потом в Пружанах. Но затем пришлось начать свой бизнес – это было одним из условий для получения вида на жительство. С делом, которым хотели заниматься, определились просто:

- Я вырос в Намибии, у нас было 15 тысяч гектаров земли. Отец разводил овец и коров, так что я с детства привык работать на ферме, - говорит Матайс.

В заброшенном военном городке под Пружанами нашлось прекрасное место под ферму. В назначенный для аукциона день других покупателей не было, и Тероны за 6 000 рублей (в переводе на современные деньги) приобрели полтора десятка различных зданий, большинство из которых, правда, «были в руинах». Кроме построек семье достались 75 гектаров земли. 35 из них используются под пашню, остальное – лес и территория вокруг зданий.

- Я считаю, лучше продавать заброшенные места дешево, чтобы люди могли купить их и поднять. Сейчас они продаются за бешеные деньги, многие не могут себе позволить, – комментирует Антуанет.

У Теронов трое детей – дочь Рузани, сыновья Матс и Джон-Луи. Все они родились уже после переезда супругов в Беларусь. Братья сейчас учатся в университете в Претории, а 16-летняя Рузани заканчивает школу на дому. Сыновья тоже прошли курс домашнего обучения. Почему не в общеобразовательной школе?

- Когда мы только сюда приехали, наше положение было очень неуверенным. Других иностранцев, которые занимались миссионерством, постепенно выселяли, не давали визу. Мы знали, что в любой момент нам могут сказать: уезжайте. Поэтому мы выбрали такую школьную систему, которая позволила бы нашим детям продолжать обучение в любом месте. Вторая причина тоже очень важна для нас: в этой системе обучения большую роль играет Библия, а мы хотели, чтобы дети воспитывались в христианских традициях, – объясняет Матайс.

Потомки голландцев и французов, Тероны говорят между собой на языке африкаанс – диалекте голландского. При этом прекрасно изъясняются по-русски.

- Когда мы уехали из ЮАР, страна была на вершине развития, это позже там ситуация стала ухудшаться. Оказавшись здесь, мы были слегка удивлены: ехали в могущественный Союз, а увидели разваленные здания, разбитые дороги, пустые магазины, дома с туалетами во дворе… У нас в Африке на ферме, которая расположена в 50 км от города, все было свое, негосударственное: электричество, канализация, водопровод, – говорит Матайс. - Но за эти 20 лет все изменилось, развилось. Не скажу, что все идеально, но это совсем другая страна.

- Сестры мои приехали в гости – говорят: «О, у нас таких светофоров нет, которые бы секунды показывали!». Сейчас у вас дороги лучше, чем в ЮАР, и с интернетом нет проблем, как у нас.

«Сынок, я радостно плачу этот штраф»

В первый год занятия фермерством Матайс купил полсотни овец.

- Рановато, конечно, надо было чуть позже это сделать: в тот момент не было скважины, косилок, и денег на покупку всего необходимого тоже не было, – говорит он. – Я знал, что хозяйство не самое прибыльное дело, но мне хотелось, чтобы мои дети выросли, как и я, видя работу фермера. Они все были маленькие, когда мы под Пружаны переехали, здесь взрослели и учились работать. Всегда хотели все сами попробовать, и я это только приветствовал. Доить? Ну давай попробуем! За рулем на тракторе? Садись!

В итоге мальчики водили трактор с 13 лет. Однажды, когда старший вез сено с поля и уже практически въехал на территорию фермы, его остановил милиционер и выписал штраф.

- Я сказал: «Сынок, я радостно плачу этот штраф, ты же не хулиганил, а работал!»

- Я потом того милиционера встретила в городе. Мы вспомнили эту историю, я говорю: «Понимаю вас, ребенок на тракторе – нельзя, но он же работал. Неужели было бы лучше, если бы он все каникулы просидел за компьютером?» – добавляет Антуанет.

Поначалу Матайс искал свою нишу и пробовал все: кроме овец разводил кур, гусей, уток, коз, коров, пчел. Сейчас в его хозяйстве два основных направления: овце- и свиноводство. Для себя держит несколько коз и кур.

- Я вырос, занимаясь овцами, хотя здесь, конечно, условия отличаются. В Африке мы не заготавливаем корм на зиму, овцы круглый год пасутся на улице. Там другие болезни, другие лекарства, - рассказывает Матайс. – У меня 100 овцематок – это производительная группа, а вместе с ягнятами и овцами на убой у нас обычно около 300 голов. Раньше баранину возили в Минск – сразу тушек по 10-15 отдавали на реализацию. Сейчас, в основном, поставляем в частный магазин в Бресте, там раз в неделю стабильно берут тушку.

В живом весе баранина продается по 4 рубля за килограмм, одна овца в среднем стоит 200 рублей. Чисто мясо стоит 9 рублей за кило.

Валенки vs Columbia: в чем теплее?

Овцы – это не только ценное мясо, но и пара-другая килограммов шерсти. Стрижка – дело нелегкое.

- Сыновья уже учились в Африке, приехали сюда на каникулы. В среду после обеда зашли в дом, а в четверг Матайс уже отправил их стричь, не дал отдохнуть, – смеется Антуанет.

Шерсть отправляется в Смиловичи, где из нее делают валенки, одеяла, подушки. Несколько пар валенок стоят и у Теронов в коридоре.

- У меня есть довольно дорогие зимние сапоги Columbia. Старые уже, надо поменять. Думаю: что делать, сапоги дырявые, а много денег на новые тратить не хочется. Вспомнил про валенки, стал носить. Это была первая зима, когда не мерзли ноги! – говорит хозяин.

Получать прибыль, занимаясь только овцами, сложно. Поэтому хозяин фермы еще держит около десяти свиноматок и выращивает зерно. А последние пару лет добывает березовый сок. Бизнес хоть и сезонный, но хорошее подспорье для хозяйства.

- За весну собираем до 30 тонн сока. Покупают частные клиенты по 10 копеек за литр. Сегодня утром, например, приехал человек и купил 200 литров. Обычно в легком бизнесе большая конкуренция, а здесь не так: не у каждого во дворе есть березовая роща, – говорят Тероны. – Это сыну пришла идея заниматься соком. Мы получили официальное разрешение в райисполкоме, и теперь весной у нас запись из клиентов на несколько дней вперед.

Еще одно небольшое сезонное направление бизнеса Теронов – яблочный сок. Клиенты приносят свои фрукты, в специальном цеху их моют, измельчают и отжимают. Удовольствие недорогое – 10 копеек за килограмм отжатого нектара. Люди получают сок, а фермеры – какие-никакие деньги.

В семье четкое разделение труда: Матайс отвечает за ферму, его супруга – за дом и образование детей. Одно время, правда, Антуанет руководила собственным кафе «Африка» в Пружанах.

- Я строила его, чтобы получать доход и собирать деньги детям на учебу. У меня не продавался алкоголь, это была концепция кафе для всех – ко мне приходили школьники, бабушки и дедушки сидели газеты читали, и для маленьких у меня стоял столик с карандашами. Но кафе работало в ноль, при этом по многим поводам приходилось нервничать. В итоге я решила его продать и этими деньгами помочь детям, – рассказывает она.

Антуанет по образованию психолог, мечтает заняться собственной практикой, постоянно повышает квалификацию. Когда Рузани уедет учиться в университет, собирается «работать полным ходом». Пока же все время уходит на семью и дом, который внутри заметно отличается от типично белорусского.

В доме есть «африканская» комната – с оригинальными артефактами и пейзажами Намибии. На стенах краска, а не обои: именно так декорируют жилища в Африке.

Огромная кухня словно рассчитана на большие застолья: у Теронов постоянно останавливаются гости.

Работа фермера нелегка: помимо физической нагрузки нужно постоянно выполнять требования бюрократической машины.

- В последние годы очень мешают проверки. Пришли пожарные – дали штраф 360 рублей. Немного, но, чтобы выполнить их требования, я потратил 4000. Эти деньги не вернутся! Например, нужно поставить громоотвод. Да, я поставлю, но хочу это сделать тогда, когда смогу: ведь мое здание стоит отдельно. А чтобы просто так потратить 4000 рублей, мой доход должен быть хотя бы 8000! Отыскивают старые законы: мол, нужен проект на скважину. Я 15 лет здесь живу, у меня их три – снова 2000 рублей уходит просто так, – говорит Матайс.

Тем не менее, свою хуторскую жизнь он не готов променять ни на что:

- В ЮАР я работал инженером в нефтеперерабатывающей компании, целый день проводил в бетонном кубике. Да, зарплата была большая, но с понедельника до пятницы живешь ради выходных. Ни за что больше не хочу работать в офисе. У нас тут лес, свежий воздух, птицы и любимое дело.

Источник  

#переезд_в_деревню_ОЗД_ОбщееДело