Помазанникъ Божій Николай II и офицеры

"Десятокъ разъ подаются команды «Смирно!» и «Вольно!». Со станціи Тирасполь сообщаютъ, что Царскій поѣздъ отошелъ отъ станціи ​Бендеры​. Теперь окончательно выравниваются шеренги.

Поѣздъ остановился изумительно точно: площадка Царскаго вагона пришлась какъ разъ у заранѣе разостланнаго на рампѣ коврика-дорожки. Два ​конвойца​ стали у площадки. Въ дверяхъ появился Государь, оглядѣлъ строй и сошелъ на рампу. Начальникъ Артиллерійскаго сбора подошелъ съ рапортомъ. Императоръ подошелъ къ правому флангу войскового построенія и при этомъ глянулъ на трибуну для публики, сооруженную позади батарей 14-й артиллерійской бригады. На трибунѣ, разсчитанной на шестьсотъ человѣкъ, было душъ двѣсти: ​полицейскія​ и ​жандармскія​ власти не пустили почти никого изъ горожанъ и помѣщиковъ; си дѣли почти исключительно ​офицерскія​ семьи.

Царь здоровался со строемъ, не форсируя голоса, но Его слова были слышны. Чеканный отвѣтъ пятисотъ голосовъ перваго дивизіона 14-й бригады и затѣмъ «Ура!»; какъ только Царь минуетъ батарею, она присоединяется къ этому кличу. Уже три дивизіона отвѣтили на царевъ привѣтъ. Я стоялъ во второй шеренгѣ, въ затылокъ моему полковнику, командиру 2-го дивизіона. Между нами двумя и лѣвымъ флангомъ 1-го дивизіона было шесть шаговъ промежутка, и поэтому взглядъ Государя долго — всего нѣсколько мгновеній, но мнѣ казалось, что долго — лежалъ на моемъ командирѣ и на мнѣ. Въ строю ​всѣмъ​ казалось, что Императоръ на каждаго посмотрѣлъ. Неизвѣстно, какъ Онъ создавалъ это потрясающее впечатлѣніе. Мы, старый полковникъ и я, юный подпоручикъ, его адъютантъ, внутренне задрожали отъ восторга, потому что Императоръ дѣйствительно посмотрѣлъ на насъ. Задрожали внутренне — обнаженная шашка въ правой рукѣ, склоненная остріемъ къ землѣ въ строевомъ салютѣ, напоминала, что мы ​—​ въ строю, что мы строй, гдѣ нѣтъ ​выявленій​ личныхъ чувствъ. Будучи недвижимъ, я былъ внѣ себя, я былъ въ радостномъ плѣну этихъ глазъ, этого милостиваго взгляда, этого ласковаго лица, этой величественной поступи, этого величія Россіи, воплощенной въ Императорѣ... Потомъ много раздумывалъ я надъ вопросомъ, какъ могъ я, человѣкъ безъ сантиментовъ, оказаться охваченнымъ больше ​чѣмъ​ ​сентиментами​ — ураганомъ восторга и преданности. Самовнушеніе? Внушеніе, исходившее отъ пятитысячной воинской массы? Обстановка ли? А обстановка была необыкновенной для каждаго изъ насъ: ​обычные​ звуки военныхъ оркестровъ перемѣшивались съ необычнымъ «Ура!»: это не былъ крикъ, это не былъ вой, это было ​море​ звука, и этотъ звукъ дышалъ, какъ спокойное ​море​ дышитъ приподнимающимися волнами зыби.

Когда Царь миновалъ насъ, я могъ возстановить въ себѣ способность наблюдать и думать. Первое, что меня поразило и возмутило, — это нѣкоторая небрежность чиновъ Его свиты: тотъ шелъ не въ ногу, тотъ держалъ руку не у козырька фуражки, а у уха – такъ удобнѣе, — а тотъ временами вовсе чести не отдавалъ. Я сталъ глядѣть на Царскій поѣздъ: на рампѣ стояли или ходили четыре великіе княжны; съ ними шалилъ маленькій Матросикъ — Царевичъ — подъ присмотромъ матроса-дядьки; время отъ времени подымались занавѣски одного изъ оконъ вагона и тогда было видно лицо Государыни.

Императоръ обошелъ всю линію строя, взошелъ на рампу, оглядѣлъ ​весь​ строй, отдавши намъ честь поднятіемъ руки къ козырьку, и пошелъ къ вагону. Матросъ поймалъ маленькаго Матросика и понесъ Его въ вагонъ, туда же поспѣшили и Княжны; Царь взошелъ на площадку. Поѣздъ тронулся, ​конвойцы​ на ходу вскочили въ другой вагонъ. Государь стоялъ у открытыхъ дверей площадки, пока не миновалъ ​вѣсь​ смотровой плацъ.

Сказка кончилась. Былина кончилась. Буднично прозвучали команды для построенія батарей, и мы пошли въ лагерь въ полуверстѣ отъ смотрового плаца. Солдатамъ было объявлено: отъ Государя на три дня освобожденіе отъ учебныхъ занятій. Офицеры, помывшись, собрались въ залѣ офицерскаго собранія на обѣдъ. ​Всѣ​ были возбуждены и дѣлились впечатлѣніями. Радовались, что такъ безукоризненно прошелъ смотръ, что представились Его Величеству должнымъ образомъ".

Полковникъ Е. Э. Месснеръ

Прим.: Что могло вызывать такой восторгъ и преклоненіе передъ Государемъ? Конечно же благодать Божія, почивающая на священной главѣ Помазанника Божія. Однако, когда духъ благодати, хранящій Державу, отступилъ отъ Россіи, ​этѣ​ ​вѣрноподданическія​ ​сердечныя​ чувства восторга померкли и отступили отъ подданныхъ. Невѣрность сердца приводитъ къ оставленію его.

Е. Э. МЕССНЕРЪ. "ПОМАЗАННИКЪ БОЖІЙ НИКОЛАЙ II. РОССІЙСКАЯ ИМПЕРІЯ."

Источник: https://graforlov.unun.info/20...