Опасное знание

Опасное знание

Опубликовано Henry Bauer on 2018/01/24

Это не то, что вы не знаете, что доставляет вам неприятности.

Это то, что вы точно знаете, что это не так.

Это правда.

В мягкой форме, эта цитата также показывает себя очень часто приписываемые ошибочно; пожалуй, наиболее часто Марка Твена , но и другие юмористы — Уилл Роджерс, Артемус Уорд, Кин Хаббард, а также изобретатель Чарльз Кеттеринг, пианист Ейбай Блейк, бейсболист Йоги Берра, и больше (“ляпы: цитата На самом деле не происходят с Уилл Роджерс”).

Такой неправильной атрибуции проницательных высказываний являются, пожалуй, скорее правило, чем исключение; социолог Роберт Мертон даже написал целую книгу (на плечах гигантов, Свободная пресса 1965 & несколько более поздних изданиях) о неправильной атрибуции на протяжении многих веков скромное признание того, что “если я видел дальше других, то потому, что стоял на плечах гигантов”.

Никакой большой вред не приходит от неверных слов мудрости. Однако в настоящее время большой вред причиняется тем, что мы принимаем многие широко распространенные и предположительно научные медицинские знания, например, о гипертонии, холестерине, рецептурных препаратах и т. д. (см. работы, перечисленные в разделе "Что не так с современной медициной").

Беда в том, что” наука " была настолько впечатляюще успешна в разъяснении столь многого о мире природы и содействии столь многим полезным технологиям, что ее стали считать практически безошибочной.

Историки и другие специалисты — наблюдатели научной деятельности — философы, социологи, политологи, различные другие-конечно, знают, что наука, как и всякая другая человеческая деятельность, по своей сути и неизбежно подвержена ошибкам.

До середины 20-го век, наука была в значительной степени академическим призванием, не рискуя очень много за пределами башен из слоновой кости. Следовательно, и к счастью, бесчисленные вещи, в которых наука ошибалась в последние десятилетия и столетия, не нанесли значительного ущерба обществу в целом; ошибки имели значение только в науке и исправлялись с течением времени. В настоящее время, однако, наука стала проникать во многие сферы повседневной жизни, оказывая влияние на промышленность, медицину и официальную политику во многом из того, что волнует правительства: сельское хозяйство, здравоохранение, вопросы окружающей среды, технологии транспорта и войны и так далее. Официальные правила касаются того, что разрешено находиться в воде и в воздухе, а также в бесчисленных искусственных продуктах; пропелленты в аэрозольных баллончиках и хладагенты в холодильных машинах были запрещены во всем мире, потому что наука (в первую очередь химики) убедила мир, что эти вещества достигают верхней атмосферы и разрушают естественный “слой” озона, который поглощает часть ультрафиолетового излучения от солнца, тем самым защищая нас от повреждения глаз и кожи. За последние три десятилетия наука (в первую очередь физики) убедила мир, что человеческая генерация углекислого газа нагревает планету и вызывает необратимые изменения климата.

Поэтому, когда наука сегодня идет не так, это может нанести невыразимый вред национальной экономике и целому населению людей, если дело касается здоровья.

Однако наука остается такой же ошибочной, как и прежде, потому что ее продолжают делать люди. Популярная иллюзия, что наука объективна и защищена от ошибок научным методом, - это просто иллюзия: научный метод описывает, как наука, возможно, должна быть сделана, но как это делается, зависит от людей, делающих это, ни один из которых никогда не ошибается.

Когда я писал, что” наука убедила мир “или” убедила мир", конечно, это сделала не наука, потому что наука не может говорить сама за себя. Скорее, очевидный "научный консенсус “в любой момент времени обычно воспринимается априори как”то, что говорит наука". Но редко какой-либо научный консенсус представляет то, что все соответствующие эксперты думают; и консенсус обращается только тогда, когда есть противоречие, как Майкл Крайтон указал так убедительно: “требование консенсуса было первым убежищем негодяев [,] ... вызывается только в ситуациях, когда наука недостаточно тверда. Никто не говорит, что консенсус ученых согласен с тем, что E=mc 2 . Никто не говорит, что консенсус в том, что Солнце находится в 93 миллионах миль. Никому бы и в голову не пришло так говорить”.

Тем не менее, научный консенсус представляет современные взгляды, включенные в учебники и распространяемые научными авторами и средствами массовой информации. Попытка публично выступить против него по какой-либо конкретной теме наталкивается на повсеместное признание научного консенсуса как заслуживающего доверия. Какая может быть причина сомневаться в том,”что говорит наука"? Кажется, нет никакого стимула для кого-либо взять на себя огромную задачу поиска и оценки фактических доказательств для себя.

Вот где реальный ущерб следует из того, что все знают, что просто не так. Это не значит, что научный консенсус совпадает с “тем, что говорит наука”, другими словами, Что такое доступные доказательства, не говоря уже о том, что это означает. По любому ряду вопросов есть научные эксперты, которые признают недостатки консенсуса и не согласны с ним. Однако это инакомыслие обычно не упоминается в популярных средствах массовой информации; и если его следует упомянуть, то оно обычно описывается как ошибочное, ошибочное, “отрицание”.

Примеры легион. Убедительные доказательства и экспертные голоса не согласны с научным консенсусом по многим вопросам, которые популярные СМИ считают урегулированными: что Вселенная началась с Большого взрыва около 13 миллиардов лет назад; что антидепрессанты работают специально и избирательно против депрессии; что люди (люди “Кловиса”) впервые поселились в Северной и Южной Америке около 13 000 лет назад, пересекая Берингов пролив; что динозавры были доведены до конца воздействием гигантского астероида; что утверждения о ядерном синтезе при обычных температурах (”холодный синтез") были решительно опровергнуты; эта болезнь Альцгеймера вызвана накоплением бляшек амилоидного белка; и многое другое. Подробности предлагаются в моей книге, Догматизм в науке и медицине: как доминирующие теории монополизируют исследования и подавляют поиск истины (McFarland, 2012). Эта книга также документирует широко распространенное осознанное несогласие с мнением о том, что выделяемый человеком углекислый газ является основной причиной глобального потепления и изменения климата и что ВИЧ не является причиной СПИДа (см. подборку доказательств и источников по делу против ВИЧ ).

Общеизвестно, что на самом деле это не так, что можно с уверенностью признать истинным для всех практических целей то, чем является научный консенсус. Это ошибочное знание может быть прослежено, однако, к знанию, которое не так об истории науки, поскольку та история-очень длинная история научного согласия, являющегося неправильным и позже измененным или замененным, довольно часто более чем один раз.

Дальнейшие посты расскажут о том, почему реальная история науки так мало известна.

Опасные знания II: неверные знания об истории науки

Опубликовано Henry Bauer on 2018/01/27

Знание истории у большинства людей редко бывает более чем поверхностным; История науки гораздо менее известна, чем общая (политическая, социальная) история. Следовательно, то, что многие люди считают, что они знают о науке, как правило, неправильно и опасно вводит в заблуждение.

Общие знания об истории, общепринятая точка зрения на исторические вопросы зависят от того, что общество в целом почерпнуло из историков, людей, которые посвятили огромное время и усилия, чтобы собрать и оценить имеющиеся свидетельства о том, что произошло в прошлом.

Общество в целом не узнает об истории от специалистов, первичных исследований историков. Скорее всего, учителя общей национальной и мировой истории в школах и колледжах собрали какую-то целую историю из всех специализированных бит, волей-неволей принимая на веру то, что заключили специалисты. Интерпретации и выводы первичных специалистов фильтруются и модифицируются учеными и преподавателями второго уровня. Таким образом, то, что общество в целом узнает об истории в целом, является своего рода третьим впечатлением от того, что заключили специалисты.

История-чрезвычайно ответственное занятие. Его миссия настолько обширна, что историкам все чаще приходится специализироваться. Есть специалисты-историки экономики, математики и других аспектов человеческой культуры; есть историки, которые специализируются на определенных эпохах в определенных местах, говорят Викторианская Британия. Конечно, до сих пор сохранившийся письменный материал является важным ресурсом, но его нельзя воспринимать буквально, его следует оценивать с точки зрения личности автора, а также с точки зрения предвзятости и невежества. Артефакты дают подсказки, а различные методы из химии и физики помогают обнаружить даты или проверить предполагаемые даты. То, что еще больше заставляет делать историю настолько требовательной, - это необходимость захватить дух другого времени и места, целостное его ощущение; вдобавок к которому историк нуждается в глубоком, подлинном понимании конкретного аспекта исследуемого общества. Так, например, экономическая история требует не только хорошего понимания общеполитической истории, но и хорошего понимания всего предмета самой экономики на различных этапах ее развития.

История науки - крайне забытая специальность в истории. Есть история кафедр в колледжах и университетах, не специалист в истории науки, под которым подразумевается также, что многие из людей, которые — в школе и колледже уровнях обучения всеобщей истории или политической, социальной или экономической истории или истории отдельных эпох и мест, никогда сами узнали много нового об истории науки, и даже не о том, как это отражается на их собственной специальности. Одна из причин несочетаемого места - или отсутствие место-для истории науки по отношению к дисциплине истории в целом-это необходимость для историков обладать подлинным пониманием конкретного аспекта истории, который является их особой заботой. Немногие, если вообще кто-либо из людей, чья карьера была направлена на то, чтобы стать историками, имеют необходимое знакомство с какой-либо наукой; поэтому значительная часть историков науки-это люди, чья карьера началась в науке и кто позже обратился к истории.

Большая часть научных исследований в истории науки проводилась на отдельных кафедрах истории науки, или кафедрах истории и философии науки, или кафедрах истории и социологии науки, или на относительно новых (основанных в течение последних полувеков) кафедрах науки и техники (СТС).

До того, как появились специалисты-историки по истории науки, некоторые исторические аспекты обычно упоминались в курсах наук. Физики могут услышать кое-что о Галилее, Ньютоне, Эйнштейне. Химики познакомились бы с мыслями об алхимии, Пристли и кислороде, фиксации Хабера и азота, атомной теории и греках. Такие анекдоты были тем, что просачивалось в общее знание об истории науки; и полученные впечатления сильно вводят в заблуждение. В научных курсах главный интерес представляет современное состояние известных фактов и устоявшихся теорий, а исторические аспекты упоминаются лишь постольку, поскольку они иллюстрируют прогресс в направлении все лучшего понимания, давая общее ощущение, что наука неуклонно прогрессирует и становится все более заслуживающей доверия. Другими словами, научные курсы оценивают прошлое с точки зрения того, что знает настоящее, подход, который дисциплина истории признает необоснованным, поскольку цель истории-полностью понять более ранние периоды, узнать о людях и событиях по-своему, по своим ценностям .

* * * * * *

Как объяснить, что науке, в отличие от других человеческих предприятий, все время удавалось совершенствоваться? Должно быть, существует какой-то “научный метод”, обеспечивающий верное следование реалиям природы. Отсюда и шаблонный "научный метод", преподаваемый в школах и на курсах колледжа в области поведенческих и социальных наук (хотя и не в естественных науках).

Специалисты-историки науки, философы и социологи науки, ученые науки и техники-все знают, что наука не делается таким шаблонным научным методом, и что развитие современной науки обязано как предшественникам и составителям основ, так и таким индивидуальным гениям, как Ньютон, Галилей и т. д. - Ньютон, между прочим, настолько хорошо осведомлен об этом, что использовал скромное “если я видел дальше, это стоя на плечах гигантов”, упомянутых в моем предыдущем посте ( опасные знания) —

* * * * * *

Современная наука не может быть понята, не может быть оценена без подлинного понимания реальной истории науки. К сожалению, по вышеизложенным причинам современная культура пронизана отчасти невежеством, отчасти неправильным знанием истории науки. В начальных школах и в средних школах, а также в учебниках колледжей по социальным наукам студентов неправильно учат, что наука характеризуется, определяется, использованием “научного метода”. Это просто не так: см. Главу 2 в науке не то, что вы думаете: как это изменилось, почему мы не можем доверять ему, как это можно исправить (McFarland 2017) и цитируемые там источники. Так называемый научный метод-это выдумка философские рассуждения на горе-переводчикам успехов науки; работали ученые никогда не разделял это заблуждение, см., например, размышления физика (П. У. Бриджмена, философская библиотека, 1955), или в 1992 году физик Дэвид Goodstein, “я настоятельно рекомендую эту книгу всем, кто еще не слышал, что научный метод-Это миф. По-видимому, есть еще много тех людей вокруг "”” эта книга " - Моя Научная грамотность и миф о научном методе).

Широко распространенное заблуждение о научном методе усугубляется заблуждением, что прогресс науки был обусловлен отдельными гениальными поступками людей, чьи имена являются общей валютой — Галилея, Ньютона, Дарвина, Эйнштейна и т. д. - в то время как на самом деле эти, несомненно, выдающиеся личности создавали не из ниоткуда, а скорее помещали краеугольные камни, наносили последние штрихи, синтезировали; см., например, "все относительно" Тони Ротмана: и другие басни из науки и техники (Wiley, 2003). То же самое прозрение выражено в законе Стиглера, что открытия, как правило, названы в честь последнего человека, который их открыл , а не первого (С. М. Стиглер, “закон Эпонимии Стиглера”, труды академии наук Нью-Йорка, II, 39 [1980] 147-58).

Это ошибочное представление о науке, прогрессе хвалили прыжки аплодировали гении чрезвычайно разрушительны, поскольку он скрывается крайне важный урок, что акты гений, что мы хвалим задним числом энергично, часто даже злобно сопротивлялись их современники, их современного научного учреждения и научного консенсуса; см. “сопротивление ученых научному открытию” (Бернард Барбер, наука, 134 [1961] 596-602); “недоношенность и уникальность научного открытия” (Гунтер Стент, научный американец, декабрь 1972, 84-93); Недоношенность в научном открытии: о сопротивлении и пренебрежении (Ernest B. Hook (ed)., University of California Press, 2002).

В настоящее время, когда авторитет науки используется во многих аспектах повседневной жизни и официальной политики, возможно, больше всего необходима ясность в том, что любой современный научный консенсус по своей сути и неизбежно подвержен ошибкам и что научный истеблишмент, тем не менее, будет ревностно, часто беспринципно защищать его, даже когда это явно неправильно.

Рекомендуемое прочтение: историография истории науки, ее отношение к общей истории и связанные с ней вопросы, а также конспекты таких специальных тем, как эволюция или относительность, рассматриваются авторитетно в дополнение к истории современной науки (ред.(Кантор, Кристи, Ходж, Олби; Routledge, 1996) [Не путать с энциклопедией под названием Oxford Companion to the History of Modern Science , ed. Heilbron, Издательство Оксфордского Университета, 2003).