Рассыпанный бисер

- Владислав Николаевич! Простите! Можно вас спросить?

Преподаватель с неохотой повернулся к студенту и недовольно буркнул:

- Что вы хотели?

Он знал этого парня. Константин. Странноватый маленько, но учится хорошо.

- Владислав Николаевич! У нас в четверг зачет с 9 часов. Я могу прийти только в 12. А может даже в 12.30. Что мне делать?

- И что такого важного будете делать, игнорируя мой предмет?

- Я не игнорирую. Я пытаюсь договориться. Может быть, мне с другой группой сдать?

- Несите справку от врача, или где вы там будете.

- Я не буду в больнице. Я буду в церкви.

- Где?!

- В церкви.

- А в другой день вы не можете пойти? Вот воскресенье - прекрасный день для этого.

- Я каждое воскресенье хожу в церковь. А в четверг - Вознесение Господне, один из самых больших праздников. Надо идти.

Владислав Николаевич отчего-то заинтересовался и решил, что никуда не спешит. Он потянул Константина к окну, освобождая коридор для шумных стаек студентов:

- А почему вы решили, что я пойду у вас на поводу? Может быть, я вам откажу?

- Не откажете. Вы верующий человек.

Владислав Николаевич, мягко выражаясь, был удивлен:

- Это с чего вы так решили?! Я вот даже крестик не ношу.

Он для убедительности пошире распахнул ворот сорочки. Константин отрицательно покачал головой:

- Когда-нибудь будете носить. Все когда-нибудь начинают носить. Вы Бога боитесь. Так что в церковь дорожка все равно приведет.

Владислав Николаевич еще больше удивился такому рассуждению из уст двадцатилетнего парня и счел нужным выяснить все до конца:

- И как я Бога боюсь? А ну-ка с фактами!

- Пожалуйста. В прошлом семестре вас подкупить хотели. Вы знаете. Уже и деньги собрали. Я не сдавал. И еще пара наших отличников не сдавала. И вы гонцов с деньгами послали подальше. А почему? Вам страшно попасться на взятках? Я вот так не думаю. Вам стыдно плохо делать свою работу. Вам стыдно не научить нас до того уровня, где ставятся хорошие оценки. Вам стыдно будет, если выпустите безграмотных инженеров. Ведь так? Значит, Бога боитесь. Не себя же? С самим собой отлично люди договариваются. А вот перед Богом надо ответ держать.

Владислав Николаевич задумался. А Константин, видя, что зерна упали на нужную почву, добавил:

- А давайте вы перенесете нам зачет на 14 часов. Пойдемте со мной в четверг в храм.

И тут Владислав Николаевич побагровел. Чтобы скрыть свое замешательство, он собрался выдать Константину гневную тираду, но закашлялся и жалобно сказал:

- Нет. Не готов. А вот если я упрусь и не буду вам помогать?

- То есть мне нужно выбрать между Господом Богом и дипломом инженера? Конечно, Господь. Уж точно не диплом. Руками пойду работать. У меня неплохо получается.

Владислав Николаевич смотрел во все глаза на этого спокойного, твердого в своей вере парня, и настроение у него стремительно портилось. Он сказал:

- Хорошо. Приходите в четверг после 13 часов. Буду на кафедре. Сдадите мне зачет.

- Спаси вас Господь! - с чувством сказал серьезный Константин и ушел.

А Владислав Николаевич тяжело поплелся в аудиторию, старательно, но совершенно бесчувственно провел занятие, закинул книги и журналы на кафедру и двинулся к автостоянке. Он сел на водительское место, закрыл дверь, пристегнулся, уже подготовился заводить машину и вдруг захрипел, схватился за ворот и начал судорожно хватать ртом воздух.

Серьезный студент Константин всколыхнул в нем что-то, что не описать словами. Это яркое, как вспышка, знание с самыми сильными эмоциями, которые могли быть у человека. Разлитое удушливое страдание взяло за горло и душило.

Словно яркие киношные кадры пробежала его жизнь - настоящая и возможная. У него мог бы быть вот такой прекрасный сын, как Константин. Только звали бы его Клим, как деда. Те же двадцать лет. Мужская стать, цепкий ум и верное сердце. Не лгать, не предавать, не сдаваться! Жить! Любить! «Верить в Бога!» - сказал бы Константин. Строить дома! Сажать деревья! И снова рождать сыновей! Бесконечный круг…

Только двадцать лет назад Владислав Николаевич не позволил своему сыну родиться, и рассыпалось мелким разноцветным бисером роскошное, сказочное полотно его первой любви и всей его последующей жизни.

Аня не простила. Вернее, она не простила себя. Легкая воздушная девушка, студентка иняза, певунья, поэтесса, за полгода превратилась в засушенную мрачную тетку без возраста. Так может измываться над человеком «Ее Величество Депрессия». Влад ушел от Ани еще месяца через три. А несостоявшаяся теща вслед проклинала его.

Потом была Марина, потом Женя, Ира, Катя, потом эта, как ее там… И еще. И снова Марина. Замуж Влад позвал только Женю. Последняя Марина напросилась сама. Изводила измором. Восемь лет назад она родила Машеньку - принцессу, свет в окошке. А вот совсем недавно в отвратительной ссоре призналась, что у Машеньки другой отец.

«Как больно… Как душно… От самого себя… От всего того, что рядом… Что у меня есть? Только работа. Это хорошо. Я же должен что-то или кого-то любить? Иначе смысла нет ни в чем! А уже сердце болит и кашель не прекращается после Ковида. Боже! У меня же есть мама! Как я забыл? У меня есть мама! Я так редко бываю у нее… Почему? Потому что стыдно за свою несостоявшуюся жизнь. А потом, избавляясь от чувства вины, я однажды решил, что мне неинтересны ее старушечьи разговоры. О чем можно говорить с человеком почти восьмидесяти лет? Глупость. Какая это глупость! О любви надо говорить! И Машенька… Я твой папа, девочка. И так будет всегда, если сама захочешь. Мама и Машенька… Любовь… То, что делает нас людьми…Может быть, удастся собрать немного бисера и сложить симпатичную картинку. С Божьей помощью..»

Владислав Николаевич отстегнул ремень, открыл дверь, отдышался, откашлялся и некоторое время еще молча сидел в машине. Мысли кончились. Была усталость.

К машине подошел самый старый преподаватель их кафедры, к которому Владислав Николаевич, не знавший отца, всегда имел душевное расположение. Тот наклонился к нему и полусказал-полуспросил:

- Давно сидишь, Николаич.

- Давно сижу, Евгений Григорьевич. Вот, об ошибках думаю. Не знаю, можно ли что-то исправить.

- А ты не думай - пробуй. Это как у нас в математике. Исправляй, пока не найдешь наилучшее решение.

- Но люди - не черновики… - возразил Владислав Николаевич, выходя из машины и становясь рядом.

- Не людей, себя исправляй. А там и люди подтянутся, какие надо. Не могу вспомнить. Есть отличная цитата из Библии. Поищу.

«Снова Библия. Правда что ли в храм пойти?» - подумал Владислав Николаевич. Они с Евгением Григорьевичем поговорили еще некоторое время, пожелали друг другу здравия и успехов и простились.

Владислав Николаевич поехал в центр города покупать подарок маме. Он четко понял, что маме было бы полезно. И он захотел к маме взять с собой Машеньку. Хотелось видеть рядом любимых людей. А там, в поселке, и храм есть.

Слава Богу за все!

Священник Игорь Сильченков.