Минэкономразвития России
«Базовой тенденцией пространственного развития России является усиление концентрации человеческого капитала, инфраструктуры, ресурсов будущего в крупных городах и формирование 20 агломераций с численностью населения более 1 млн. человек. Данные агломерации будут способны выполнять специализированные интернациональные функции в мировом разделении труда, стать локомотивами роста, развивая новые инновационные кластеры.
Территориальной основой сценария инновационного прорыва являются места концентрации человеческого капитала.
Современные институты будут сформированы в рамках системы территориального, пространственного управления развитием. Планируется создать дополнительные стимулы к развитию агломерационных образований, обеспечить повышение самостоятельности органов власти местного самоуправления (в том числе, бюджетной самостоятельности). Предстоит обеспечить эффективное разграничение полномочий между федеральным и региональным уровнями власти. Будет сформирована сбалансированная модель бюджетного федерализма, снизится число дотационных регионов, повысится собственная налоговая обеспеченность региональных и муниципальных бюджетов».
(Прогноз долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2030 года)
Концепт-система ходила ходуном. Плита графической панели, что была установлена на прочной и массивной станине, раскачивалась взад-вперёд, издавая при этом странные и возбуждающие звуки поскрипывания.
Поскрипывания нагого тела о скользкую поверхность стекла.
Она сидела своей очаровательной, обнажённой попой на рабочей поверхности графического стола, и старалась не соскользнуть с него. И это было не мудрено, ведь прелестные её ножки покоились на Димкиных плечах. Пухленький же её задик, ёрзал по покрытому влагой стеклу. Но соскользнуть ей, в общем-то, и не грозило. Словно часовой, выпрямившись в струну и возжёгшись мышцей, вплотную к ней стоял он. Как только девушка приближалась к краю, мощный и упругий толчок возвращал её к откинутой столешнице-экрану.
Раз за разом.
Её руки были раскинуты и покоились на верхней кромке экрана, о который она опиралась лопатками. Выгнутая дугой спина, выставляла вперёд красивую, совершенно не русскую, налитую соком грудь. Кожа сидящей на графическом станке, не имела лишних волос, и была очень смуглой. Не русской. Голова девушки запрокинулась, и Димка видел только длинную, крепкую шею, и полураскрытые пухлые губы.
А в них, ходил ходуном в такт ритму движений, маленький, и как познал Димка, обжигающе горячий язычок.
Димка старался не отводить взгляда от всего этого девичьего великолепия, что покоилось сейчас у него на плечах и удерживалось в его руках. Пальчики на ногах девушки двигались, приятно щекоча ему щёки и шею. Его руки ласкали полные щиколотки, рельефные икры и упругие, полные плоти и мышц бёдра. Эти бёдра, каждый раз, ритмично хлопая, соприкасаясь с обнажённым Димкиным телом, заставляли его убыстрять темп. Парень чувствовал тонкий аромат девичьего пота, слышал хрипы женской страсти и видел раскинувшуюся пред ним семнадцатилетнюю девчонку. Её медно-золотые, в мелких кольцах длинные волосы, богатой волной скрывали то, куда смотреть для Димки было чревато.
Из сумочки, висевшей на стоявшем ПО-соседству кресле, послышался звонок напоминания. Трель перемежалась сообщением о том, что на сайте торговой площадки Ali-Bay, мониторинговой программой, были зафиксированы низкие цены. Плащ в виде крыльев осы, прозрачные туфли на шпильке и накладные ногти из пластбриллианта - всё в модном стиле «фаустайл». Хозяйка издающего призывные звуки планшета, не открывая глаз, потянулась рукой к источнику сигнала. Димка опередил девушку. Его рука толкнула кресло, и оно отъехало в сторону. Другой рукой, он вернул девичью кисть обратно на ребро монитора. И едва не посмотрел на сам экран.
Так быстро кончать это великолепное действие наслаждения, он был ещё не готов.
В то время как сам экран превалировал алым цветом и цвёл активными действиями. Концепт-система была включена, графическая поверхность стола работала на запись, и экран показывал такое…!
Он не знал когда, и как запустил систему и включил сканер. Но точно помнил, что сам, повинуясь каким-то внутренним, ужасно пошлым побуждениям, самолично нажал на кнопку записи. На экране вспыхивало пламя алого костра. Раскрывался и вновь закрывался бутон дикой розы. Рдели лепестки и блестели капли росы на них. Белели потёки и влажные размывы. Монитор демонстрировал умопомрачающие, фантасмагоричные картины того, что выводил на него работающий сканер. Происходила картина какого-то жуткого кинофильма. Заевшая плёнка,… зацикленные кадры, крутили сцену ремейка «Прибытие поезда». И режиссёром в этой постановке, были совсем не братья Райт.
Это была его постановка, его сцена и в главной роли был его поезд.
Димка прекрасно слышал тяжёлое дыхание за закрытой дверью его кабинета. Слышал нервное цоконье каблучков. Томное прикосновение подушечками пальцев к двери. Лёгкое поскрёбывание холёными, длинными ноготками.
- Дима… Мне нужна твоя дактелоподпись… на документе. – Из-за двери послышался хрипловатый голос. – Мне надо войти…
«Не выдержала…» - подумал он. – «Это Ярка виновата… стонала напоказ».
- Позже. – Отрывисто задыхаясь, проговорил Димка. – Я занят…
Девушка на графическом столе подняла голову, и, улыбнувшись, взглянула Димке в лицо. Большие глаза, слегка набрякшие словно от слёз веки, крупные черты лица и едва топырящиеся ушки, являли экзотическую красоту дикого цветка в самых опасных джунглях Параны. Взгляд её выразительных глаз отразил смех шаловливых чертенят. Затем она закатила глаза, и принялась хрипло постанывать, сжимая пальцами свои груди.
За дверью что-то упало. Громко ударилось и покатилось. Тонкие каблучки процокали в глубину соседней комнаты. Скрипнуло кожаное кресло.
- Гаяра… Бестия. Прекрати. – Зашикал на неё Димка. – Тише ты.
Вместо этого, названная Гаярой взяла себя руками за щиколотки, и медленно развела их в стороны.
Не выдержав такого, Димка застонал сам. Он подсознательно захотел посмотреть, что же изменилось на экране. Непроизвольно, его взгляд метнулся на происходившее за спиной девушки.
И экран не отпустил его взгляда.
Новая кровь, откуда только её бралось в таком количестве, приливной волной нахлынула на Димку. Затопила его. Осталась пунцовой краской на лице, разогнала сердце-мотор, наполнила сосуды мощным потоком. Вздыбила рельефные вены…
Закалённое стекло рабочей поверхности, легко выдерживало вес девичьего тела. Тонкий пластик даже не гнулся, удерживая спину Гаяры. Но вот то пуленепробиваемое стекло, что воздвиг Димка для сдерживания всё нарастающего потока наслаждения, с хрустом в выгнувшемся позвоночнике, дало сквозную трещину. Не сдерживаясь, он схватил девчонку за тонкую талию обеими руками. Крепко сжав плотный торс, он взревел конём. Его руки, бёдра, ягодицы, мышцы живота… всё превратилось в какой-то строительный механизм.
Словно отбойным молотком, он прорубался к ярчайшему свету в конце тоннеля томных мук.
Однако, первым свет обрушился на Гаяру. Димкины объятья, его неудержимый порыв, да и собственные стоны, подвели её к точке невозврата. Предчувствуя это, ощущая всем телом конец великолепного полёта, Гаяра раскинула руки в стороны и, сведя, плотно сомкнула свои ноги. Красивые и рельефные, они напряглись и вытянулись точно вверх. Она вошла в штопор. Словно объятая звёздным пламенем, девушка рухнула. Разорвалась… вспыхнула сверхновой.
Эта взрывная волна докатилась до Димки.
Он пробивался к свету, но свет сам настиг его. Окутанный, объятый пламенным светом локомотив ворвался в тоннель. Врезался в Димку и поглотил его. Чувства ударили его в грудь и вниз живота. Димка сделал глубокий вдох, но уже не помнил, выдохнул он его, или изверг в крике.
Время остановилось, и настигшее их чувство замерло, охватив обоих словно бабочек в янтаре.
Когда же, по прошествии семи минутной вечности, стрелка мировых часов сдвинулась с места, Гаяра обессилив, сползла таки в руки Димки. Парень подхватил её, и сам едва держась на ватных ногах, рухнул в кресло. Он усадил девушку себе на колени, и та тяжело откинулась ему на грудь.
Оба долго молчали.
Димка слушал хрипловатое дыхание Гаяры, а сам тяжело дышал, и медленно ласкал рукой её грудь. Его ПИСО в виде наконечника фэнтезийной стрелы, запуталось во вьющихся локонах девушки. У самой Яры ничего не висело на шее, ни крестика с чипом ПИСО внутри, ни даже пошлого позолоченного фаллоса, в который бы был встроен чип с индивидуальным номером гражданина. Но у неё был биметаллический ноготь с контактным разъёмом… а это было ещё хуже. Это значило, что эта девушка чипирована. Её собственный серийник был внедрён в её собственное тело.
Штрих-код на сердце…
Дима гладил то место под тяжёлой грудью девушки, где должен был находиться РИ-чип. Красивая, классической формы, возможно чуть подправленной хирургическим вмешательством, упругая грудь, медленно вздымалась, успокаиваясь после акта любви. И где-то там, возле этого живого и любвеобильного сердца, прятался вошедший в ткань артерии, мёртвый и чужеродный, расчётно-идентификационный чип. Чип, с вшитым в него идентификационным буквенно-цифровым индивидуальным номером.
РИЧ с ИБуЦИНом.
Холодный от рождения, чип питался и жил горячей девичьей кровью, и умирал без её токов. Но пока кровь циркулирует по человеческим венам, по незримым информационным каналам будет бежать мёртвые цифры денежных операций. Пока бьётся сердце девушки, пока пропускает кровь через себя, эта личинка-паразит будет выдавать на сканирующие устройства госорганов всю личную информацию о своём носителе.
И словно проклятый вирус, чип умирал только лишь после смерти своего носителя.
Наконец Гаяра пошевелилась, и по-прежнему не поднимая век, двинула рукой. Она приподняла свою ногу, просунула под неё кисть и вытащила за плетёную верёвочку, предмет, видом и формой напоминающий женский, гигиенический тампон.
Полные и чувственные губы Гаяры приоткрылись и из них полился такой же полный и чувственный голос. Она говорила по-русски, но её речь звучала со значительным, латиноамериканским акцентом.
- О бог мой доллар… какое же чудо, эти волшебные палочки. – Сквозь полуприкрытые веки, она рассматривала предмет, болтающийся на верёвке. – Но бог мой доллар…. Почему они одноразовые? И почему они такие дорогие?
Предмет полетел под стол. А Гаяра, совершенно по-кошачьи, потёрлась своей широкой спиной о грудь Димы.
- А ты не покупай. - Мягкий Димкин голос ласково вливался прямо в красное ушко Яры. – Можно и без этих усилителей и синхронизаторов обойтись. В древности ведь как-то доходили до оргазма.
- В древности и без майонеза с кетчупом обходились. А сейчас… – парировала девушка. – А вот если бы эту волшебную палочку можно было бы самому сделать. Как тот же кетчуп… Вот у тебя на этой штуке и сделать? А Димаус? Мой маленький мышонок…
И она игриво начала покусывать Димкин сосок.
- У него электронная начинка. Его просто так на принтере не напечатаешь. К тому же, там какие-то особые, аргоновые разряды. – Ответил Дима, закатив глаза от наслаждения. – Разрядник работает по принципу трения. Чем интенсивнее происходит трение – тем больше происходит заряд конденсатора. Микротоки, которые он испускает, приближению оргазма у обоих партнёров. Токи постепенно нарастают. И когда… А! Ярка! Больно!
Димка звонко шлёпнул девушку по голому бедру и она разжала зубки.
- Короче, опять капиталисты виноваты, да Димаус? – Яра сладко потянулась, и её голос напрягся вместе с её телом. – Хорошо что все культурные парни, настоящие джентльмены, сами покупают эти… палочки.
Дима водил руками по тугому телу девы. Цвет его кожи, был на несколько тонов светлее кожи Яры.
- Да не проблема. – Димка обхватил девушку обеими руками и прижал её к себе. – Я у китайцев целый вагон таких для тебя куплю. И ещё тех… ну, которые шевелятся внутри…
- Китайцы! Точно? – Гаяра вырвалась из объятий и подскочила к своей сумочке. – Я уже целый месяц жду, когда кто-нибудь на этом Ali-Bay цену сбросит.
Гаяра была среднего роста и обалденного, классическо-бразильянского телосложения. Ноги, ягодицы, талия, спина, руки, грудь и шея – это тело было полноводно, как Амазонка весной. Сочно, как экзотический плод кутуасу. Смугла, как бразильский кофе с молоком. И горяча, как танцы этой страны.
Она и сейчас пританцовывала. Прекрасно зная, что за ней наблюдают, девчёнка так тоненько подёргивала ореховой своей попкой, что мелкие-мелкие вибрационные волны расходились по всем мясистым её окружностям. Неслышимые ритмы самбы, играли телом девушки, словно на музыкальном инструменте. И Димка уже начинал слышать эти быстрые, головокружительные, и похотливые ритмы. Отлично натренированное её тело, задействовало именно те мышцы, которые были необходимы для того или иного движения. Плотная, упругая, смуглая плоть… и ни грамма жира.
Это был один из подарков её отчима.
Гаяра бросила на Димку быстрый взгляд вполоборота головы, и поставила ногу на столешницу. Опершись на прямые пальцы ноги, она до чёткого рельефа напрягла икру и бедро. Девчёнка быстро отмахивала пальцем по экрану смартфона. Губы растянулись в улыбке и приоткрыли белоснежные, крупные зубы. Из этого источника Димкиных соблазнов, с шёпотом вылетело несколько фраз на наречии Португало-бразилиано.
Гаяра и была настоящей бразильянкой.
Её родители жили в картонных фавелах вокруг агломерации Рио. Которые сами по себе являлись богатым источником импорта детей для усыновления за границу. По программе международного общества «семья без границ», она в младенчестве была куплена богатым человеком из далёкой России. Министерство ювенальной юстиции не смутило, что у этого человека уже было усыновлено шестнадцать детей со всего света. И наверно только порадовало, что все они участвовали в соревнованиях по pole sport… И ещё радовали посетителей своим танцем в клубах, принадлежащих этому господину. Новоявленный «отец» не поскупился на всевозможные генные модификации, и Яре ещё повезло, что у неё не было удлиненных пальцев, хвоста, глаз на полголовы, или груди такой формы, которой бы даже не существовало названия. Именно в ночном клубе её отчима, Дима и познакомился с Гаярой. На тот момент, она танцевала уже десять лет. Как и девяносто процентов всей молодёжи мира, Гаяра не умела читать, не знала ни одной буквы, нигде никогда не училась и была от этого только счастлива.
А ещё, Яра до умопомрачения была влюблена в театр и училась на театральных курсах.
Одновременно разворачиваясь лицом к Димке, девушка грациозно сняла со стола ногу. Она задрала её вверх, вытянула ровно вдоль тела, и затем медленно опустила на пол.
- Мне надо пи-пи. – Заявила она, и, собирая вещи, заговорила нарочито громко, официальным тоном. – Спасибо господин дизайнер за примерку. Она прошла… ммм… крайне успешно. Я очень рада, что являюсь вашим постоянным клиентом, и рассчитываю на дальнейшее, долгосрочное сотрудничество.
Гаяра подобрала со стола снятые персиры Димкиной работы, которые во время страсти были буквально сорваны с её тела. Две раздельные океанские раковины, сделанные из скани тонкой проволоки с золотым напылением, перламутровыми вставками и двумя колпачками крупных жемчужин, были размером с ладонь ребёнка. Украшение скрыло часть груди девушки, тёмные её ореолы, колпачки-жемчужины накрыли соски. Щёлкнул спрятанный под сканью механизм с клипсой и подпружиненными лапками, надёжно обхватил прекрасные груди. Поверх, она одела коротенькую по длине, но широкую в плечах, мужскую рубаху цвета хаки. Рукава рубахи уже были закатаны широкими манжетами, и девушка, не застёгивая эксклюзивных пуговиц, завязала нижние концы на узел. Узел пришёлся Яре прямо под грудью, оставляя всё остальное обнажённым.
-Тебе надо новые заказать. Такие были модные в прошлом сезоне. – Димка кивнул на персиры, что так вызывающе подчёркивали формы и объёмы девушки. – Сейчас модно носить лепестки и бутоны. А на сосок крепить каплю росы, в виде прозрачного хрусталя с радужным преломлением, и филигранью.
Яра улыбнулась и, подняв с пола сверкающую заколку в виде бабочки, собрала ею волосы в роскошный, в мелких кольцах завитой, золотой конский хвост.
- Обязательно закажу, мышонок. – Она подошла к Диме и застегнула пуговицы на его рубахе. – Вот сделаешь мне… ммм… как ты её назвал – власенику, тогда и закажу. Хотя, я с тобой ещё за все прошлые твои заказы не расплатилась.
- Твой отец за них расплачивается. – Димка надел носки и застегнул джинсы. – По моему, ему это вообще не в нагруз.
- Отчим, – поправила его Яра, - здесь не причём. Его денги грязные и не играют роли. Я благодарна тебе за отношение ко мне. Я же вижу, мышонок, что украшения ты делаешь мне не как для обычных заказчиков. Поэтому, даже если это ажурная затычка чтобы прикрыть мой зад, это затычка с душой. Душой мастера… для человека ему не безразличного.
Яра достала оцепленную ещё во время прелюдии любви, позолоченную конструкцию с камнями золотистого янтаря, и прицепила её к пупку.
Это украшение, не имевшее пока никакого названия, было первым заказом Гаяры. Димка сам придумал его, и пока что, это был самый настоящий эксклюзив, пребывавший на всей планете в единственном экземпляре. Год назад, когда в моду вошла глубина и овальная форма отверстия пупка, Гаяра попросила денег на пластическую операцию у отчима. Тот счёл это модным и временным поветрием, и денег на операцию не дал. Зато, когда Димка предложил сделать красивую, оригинальную, а главное завлекательную штучку, которая бы на время ношения растягивала пупок в овал, отчим с удовольствием оплатил заказ.
Девушка вставила в отверстие пупка овальное кольцо в виде горловины кувшина, и зафиксировала его на двух кольцах-пирсингах. От устья кувшина, вниз, по гладкому, смуглому лобку, потёк тяжёлый, обрамлённые в золотую скань, светящийся изнутри, поток медовых капель. Янтарь, напечатанный на принтере, полностью имитировал живую массу мёда, включая в неё едва заметные, сверкающие на свету, золотистые отблески.
Казалось, что поток медового ручья произлевается из пупка девушки, и утекает туда…
Яра приподняла и согнула в колене ногу. Ловко, отработанным движением, она прицепила последнюю каплю потока к кольцу, пробившему её плоть между пухлых её ножек.
Затем последовали белоснежные плавочки, и короткий, кожаный абажур, который в этом модном сезоне считался юбкой.
Она поцеловала его долгим поцелуем в губы и вышла за дверь.
Димка прибрал как мог рабочее место, взял сумочку Яры, и выключил графическую станцию.
Гонза сидела за своим столом и яростно просматривала журналы. Не останавливаясь взглядом и минуты на страничке, Лана тут же шумно и нервно перелистывала её. При этом, сидела она в кресле так, будто была насажена на кол.
- Лана, запиши. – Димка упал в кресло напротив и нацепил на руку смартком, снятый во время любви. – Девушка заказала власенику. Основа медь, покрытие – золото, серебро. Вставки хрусталь и этот, как его... агат. Материалы и работа наша. Эскиз, сама понимаешь… заказчика. Позже я сделаю точный расчёт материала по граммам.
Гонза оторвала взгляд от журнала и взяла планшет заказов.
- Вы там это… так долго… - казалось, глаза у неё были затуманены каким-то наркотиком. – Я вам стучалась…
Дима включил смартком и сразу же обнаружил два пропущенных вызова.
- Ну ты же понимаешь. Примерка там всякая… - он сделал недовольную мину на лице и неопределённо махнул рукой. – Надо было зажимы подобрать, размеры подогнать, диаметр… Некоторые девушки очень стеснительны, и до того медленно одеваются…
На экране был один пропущенный звонок с незнакомого номера, и несколько от Слава, товарища из его команды по слепому бою. Такая настойчивость со стороны сокомандника, огорошила Диму.
- Дима… но ведь она заказала власенику. – Гонза хлопала ресницами и едва не плакала. – Это же на волосы. Я же правильно понимаю? Зачем тогда раздеваться?
Не поднимая взгляда на менеджера стола заказов, набирая номер друга, Димка поднялся с кресла.
- Да? Вот блин… Что-то я совсем заработался. – Сказал рассеянным голосом он, и передал сумочку Яры Гонзе. – Я выйду. На минут десять. Скажи Ярке… девушке, чтобы ждала меня здесь.
Димка вышел на лестничную площадку и сначала дозвонился до товарища.
Славка, Славян, Славарь… Славутич, или просто Слав, был участником команды по Blind fight. Слепой бой, был одним из парастрелковых видов спорта, являлся достаточно новой дисциплиной, и буквально за пять лет захватил все свободные агломерации мира. Димка мог гордится не только тем, что этот спорт был изобретён в его стране и в его агломерации, но и тем, что его изобретателем являлся Димкин лучший друг. Их команда называлась Каменный пояс, и Слав играл в ней на позиции дамагера. Он был один из пяти полевых игроков, числился в ведущем составе и принимал участие в каждом международном соревновании… исключая олимпийские игры. Славу не повезло в отношениях с женским полом, и теперь международная фемафия добилась того, чтоб Слава вычеркнули из списков олимпийцев навечно.
Ещё не услышав голос друга, Димка уже знал точно – у Слава проблемы, и они опять от девчонок.
И, собственно так всё и оказалось.
Слав опять сошёлся с какой-то двадцатилетней дуррой, и пустил её в свою жилую ячейку на арколаде «Величия плюрализма». Счастье их длилось не долго. Пару месяцев совместной жизни. Ровно до первого скандала. Славу не повезло отказать сожительнице в очередных денежных ассигнований, и после истеричного скандала, она вызвала вооружённый наряд подразделения Женский охранительный орден. Бойцы ЖОР дали хозяину ячейки десять минут на сборы, а затем сопроводили его в центр психокоррекции поведения мужчин.
На памяти Дмитрия вот уже в восьмой раз.
Проблема Слава была в том, что он не мог жить без девушек. НО, не будучи ни промискуитатором, и даже классическим бабником, он не мог просто спать с ними. Ему было необходимо жить с девушкой. Засыпать с ней и просыпаться, принимать вместе утренний душ, есть приготовленную ею еду, смотреть кино и вместе заказывать продукты в виртуальном магазине. Он хотел жить с ней. Слав конечно же был далёк от старомодного и изжитого свободой такого института как бракосочетание… а про венчание он и вовсе не знал, но периодическими потрахушками был не удовлетворён. В этом мире, Славу было запрещено даже сожительство. Только безответственные потрахушки, официально называемые «соитие по партнёрскому договору».
В коротком телефонном разговоре, Слав вкратце объяснил что произошло, и попросил выкупить его из того, что он называл «мужлагом». Он уже прошёл все назначенные ему курсы управления гневом и подавления рефлексов. Но так, как его партнёр по соитию обвинила Слава так же и в оскорбляющих человеческое достоинство позах во время секса, то Славу теперь был назначен солидный штраф иредукция тестостерона. Если же штраф уплачен не будет, то Славу грозило принудительное анальное проникновение.
Естественно в воспитательных и исправительных целях.
- Да ты только штраф оплати. И привези с собой одну из своих девчонок. Сам знаешь… поручителем может быть только женщина. – Быстрым, жизнелюбивым голосом говорил по телефону Слав. – А от редукции гормона я сам отобьюсь. У меня от гематолога справка-отвод есть. Кинь этим гестаповцам денег, а я потом верну. А то мне тут самому так ввввернут…
Димка пообещал сегодня забрать друга из лап госфемнадзора. Он совершенно не представлял, как сидевший на инвалидности, тотально слепой Слав собирается вернуть ему залоговые денги. Пенсий, как таковых, ни в Либеросии, ни в одной агломерации мира не было. Вместо денежных средств, получателям пенсий начислялись цифровые талоны. На них инвалиды, престарелые и малоимущие и получали продукты и необходимые вещи. Димка и сам получал такие электронные талоны по инвалидности. Но он был зряч и зарабатывал неплохие денги.
И всё же, Слав был его другом и товарищем по оружию. А поэтому, никакие денги здесь не играли никакой роли. Однако, в этот центр следовало съездить лично. Такого преступника против финансовой и сексуальной женской независимости, если и выпустят, то при личной встрече, и под женское поручительство.
Но прежде, его ждала особая, женская встреча. И как чувствовал парень, не сулившая ему ничего хорошего.
Она ждала его здесь же, в огромном холле бизнес-небоскрёба «Vitgoff building».. В оговоренном во время звонка кафе с названием «Голубая роза».
За столиком недалеко от бара, сидела высокая и стройная, молодая женщина. На красивом и ухоженном лице было минимум косметики. В проколотую бровь над уголком левого глаза, вставлена жемчужинка видеокамеры. Её строгий брючный костюм был голубого со сталью цвета, и выглядел жутко по-деловому. На лацкане пиджака, розовым золотом с бриллиантом, колол Димке глаза значок stopman, с розовой лентой. Это был символ Фемдом - одного из течений femcom, на счастье Димы, самым лояльным к существованию мужского пола. Эти дамы из Фемдома, проводили в жизнь политику полного женского доминирования над мужчиной во всём, при оставлении его сущности, как есть. Значок отличался от остальных течений розовым цветом.
- Спасибо что согласились встретиться здесь. – Сказал Дима, удобно усаживаясь в кресле напротив.
Во время разговора с его нынешней собеседницей, Дмитрий сумел уговорить даму в костюме не подниматься в офис, а подождать его в кафе. Лана Хапуго, с её ушами и любопытством, не то чтоб слышать их беседу, но даже и видеть эту женщину не должна.
- Меня зовут Калифора Краун. Я адвокат высшей категории федеральной палаты, а также член гильдии южно-уральского лимитрофа. – Представилась она и положила на столик небольшую, кожаную папку. – Здесь и сейчас я представляю интересы моего клиента господина Пиано. Пользуясь правом предоставляемым конституцией Либеросии, а также законом лимитрофа, мой подзащитный принял решение вызвать вас на дуэль.
Барсетка, которую Дима устраивал у себя на колене, едва не выпала из рук.
Услышанное от адвокатской дамы, буквально шокировало его. Предложение пойти «постреляться», поступало к Димке не раз. Но всегда это были «пострелушки» в особых костюмах, в специальном месте и при многочисленных зрителях. Так называемые «стреляния» нередко использовались среди молодёжи для выяснения правоты, разрешение споров и делёжки девчонок. И Димка не раз посещал многочисленные электронные тиры. Но вот такая норма закона как «дуэль», была совсем иным. Здесь люди не надевали костюмы напичканные датчиками, фиксирующие попадания лазерных пуль. Здесь люди стреляли из настоящего, боевого оружия. А в том, что ФЗ называло «дуэлью», подразумевалась и ранения и гибель людей. Эта недавняя поправка в закон страны, была калькирована с европейских законов, и быстро стала модной тенденцией у подростков. Как и в случае с ювеналкой, Либеросия присоединилась к мировому стандарту законов, и по всей стране стали греметь выстрелы дуэльного оружия, а в больницы и морги поступать жертвы этого закона.
- Какая дуэль...? – только и смог «вытолкнуть» из себя поражённый Димка. – Что произошло-то?
Адвокатша слегка нахмурила брови, и небрежно, но требовательно, указала пальцем на ноги Димы. Когда он наконец сообразил, что феминистка требует, и прилежно сдвинул колени, она продолжила.
- Согласно УК ФЗ Либероссийской федерации №666\19694 «Добровольный уход из жизни», и поправок к нему, любой гражданин свободен уйти из жизни так, как он этого хочет, не нарушая при этом закон. По данному же закону, мне требуется ваше, заверенное представителем государства и документально зафиксированное, официальное согласие на возможные повреждения и смерть. - Сообщила госпожа Калифора, быстро перебирая пальцами по экрану планшета. – Причина же обращения к правовой норме «дуэль, защищена законом о «Неприкосновенности личной информации». Эту, как и другие детали, вы сможете обсудить с моим подзащитным лично. Сейчас я вам открою доступ ко всем необходимым файлам по данному делу. Также, вам будет доступна моя визитная карточка. Могу лишь сообщить, что у меня большая практика по ведению дуэльных дел, а в кейсе уже более двадцати подобных случаев.
- кто этот… господин Пиано? – задал вопрос начавший приходить в себя Димка. – Судя по имени… или фамилии, это ангелого?
- Мой клиент имеет принадлежность к третьему полу, именуемому ангендер, разрешённому в Либеросийской федерации. В соответствии же с законом ЛФ, от 2031 года, ФЗ №1878\9 «Об упразднении обязательных паспортных данных». любой гражданин Либеросии имеет право называться одним идентификационным наименованием. – Адвокат закончила с подбором документов и табнув мизинцем по датчику на планшете, отправила пакет собеседнику.
Димка открыл виртуальный приёмный порт на смарткоме, и обнаружил там несколько файлов. Чтоб дать время прийти в себя и подумать, он углубился в изучение присланного. В пакете данных, текстовые документы дублировались их аудио копиями для тех, кто не был обучен азбуке. Дима увидел перечень законов, ссылки на официальные сайты, адреса контор следящих за обеспечением правосохранения данного закона, визитку с данными госпожи Краун и электронные сертификаты её профессиональной деятельности. Последним из того, что нашёл Дима, была составленная по всем правилам, претензия господина Пиано, к не менее господину Аршинину Дмитрию Степановичу. В нетерпении узнать причину всего этого балагана, Димка открыл фотографию своего визави и чтоб дополнить эффект, включил аудиофайл.
На него смотрела и говорила в наушник костной проводимости, совершенно незнакомая ему голова с таким же незнакомым лицом.
Этот молодой ангелого имел голубые глаза, гриву волос, уложенную в сложную причёску и совершенно неразличимое с другими его собратьями, женоподобное лицо.
- Итак, учитывая всё вышеописанное в данном акте, моё претэ к вам, заключается в том, что вы наносили и продолжаете наносить моральный, психологический и физический вред живому существу. – слушая мелодичный голос своего обвинителя, брови Димы поползли к переносице. – Я обвиняю вас в бесчестии над великолепной госпожой Теложенской, всеми упомянутыми мной видами насилия. Сексуальные практики, которые вы используете во время полового контакта с блистательной дивой, я считаю оскорбительно мускулинистыми, уничижающими достоинство женщины и унижающие тело госпожи Вики. Более того, вы заставляете её делать лично для вас то, что должно принадлежать всем. Используя особенности женского оргазма, , вы в одиночку и бесплатно наслаждаетесь неподражаемым голосом уважаемой дивы! Вы негодяй и мерзавец. Я, Пиано 43.4.22, вызываю вас на дуэль. Поединок будет проходить до смерти одного из нас. Мой выбор – набор дуэльных пистолетов «Mous:=&her». За вами остаётся право выбора места и времени. Я умру, или заставлю…
- Подождите… он что, подсматривал за нами? – вдруг до Дмитрия дошёл смысл речи. – Откуда он знает… что и как у нас было?
- По федеральному закону от 2056 года «О правах СМИ на личную жизнь публичных персон», представитель СМИ, имеет право добиваться любыми оговоренными в законе путями любую информацию о персоне, соответствующей статусу публичной. А таковая персона, в тоже самое время, имеет право любыми оговорёнными законом способами защищать её. – Говоря это, Калифора мигом нашла в своём планшете нужные законы и отправила их на Димкин смартком. – Так как госпожа Виктория Теложенская является фигурой публичной, а господин Пиано имеет статус журналиста информационного агентства «Доставшее звено», то закон считается соблюдённым.
- А ничего, что Вика спала со мной добровольно? – криво усмехнулся Дима.
- Да, я знаю это. Я имею показания госпожи Теложенской. Но добровольность полового акта в данном случае, не играет никакой роли. – Отрицательно помотала головой адвокат. – Мой клиент может вызвать вас на дуэль исходя непосредственно из своих соображений. А вы, можете отказаться без указания причин отказа.
- Вы разговаривали с Викой? – Дима брезгливо скривил губы. – И о чём вы её спрашивали? Как и в каких позах мы любили друг друга? И понравилось ли ей?
Это было необходимо для сбора дополнительных сведений о деле. – Адвокат уверенно и спокойно выдержала взгляд и тон речи собеседника. – Я не ханжа, господин Аршинин. И считаю, что некоторыми используемые вами позы, действительно оскорбительно унизительны для свободной и независимой женщины. Хоть она и отрицает это. Но всё вышесказанное, это моё личное мнение, и к моей профессиональной деятельности не имеет никакого отношения. Я сообщаю это вам по ещё и по той причине, что вам самому понадобятся платные услуги официального, государственного представителя. Могу предложить свою кандидатуру…
- Меня же хотят пристрелить, - от злости, челюсти его свело и Димка начал говорить сквозь зубы. - И с меня же собираются содрать неплохие денги! Не через чур ли нагло?
- Мои услуги действительно стоят дорого. – Адвокат спокойно кивнула головой. – Но господин Пиано настоял на том, чтоб именно он оплатил их за вас.
Гнев, вспыхнувший во время прослушивания претэ от ангендера, под давлением новых обстоятельств, постепенно перерос в весёлую злость. Оказывается, за ним подглядывали и возможно даже делали видеозаписи. Меньше года он был знаком с Викой, и полгода за ним следил какой-то ненормальный недомерок. Сейчас трудно было найти во всех 66 агломерациях мира такого человека, который бы устыдился, обнаружив свой голый зад, без его разрешения попавший в Sеть. Голое тело перестало быть табу и поводом для хайпа. Не был таким «ханжой» и Димка. Даже сейчас, где-то на просторах соцсетей, гуляет пара видео с его участием, выложенные его подружками… Но это всё были безобидные кадры с вечеринок весёлых девчонок, с именинных вписок и просто дурашливые ролики с голыми партнёршами по постели. Но вот такое наглое вторжение в личную жизнь, его крайне возмутило. Во-первых, снятое Пиано, было не безобидными постельными поигрушками, где вырезано всё «серьёзное» и интимное, а затрагивало нечто совсем личное… глубоко душевное. Во-вторых, дело касалось дамы. И пусть её честь была уже деноминирована самой публичностью жизни Вики, всё же у неё оставались такие тайные, нежные и исключительно интимные моменты, которые она прятала, и выставлять кому либо на показ не желала. Ну и как считал сам Дима, он ещё не совсем опустился до таких глубин разврата, чтоб стоя ногами на днище сексуальной ямы, спокойно относиться к подглядыванию за собой во время полового акта.
- Один похотун подглядывает как два человека любят друг друга. А второй похотун является к девушке и расспрашивает её, в каких позах её любили. – от злости, Дима сжал рукой барсетку. – Вам не стыдно?
- А вам не кажется, что уже поздно играть в стыдливую барышню? – усмехнулась Калифора. – Я навела справки по вашей персоне. И скажу я вам, вы ведёте мягко сказать не совсем целомудренную жизнь. Вы не уникум, и делаете всё то, что делают абсолютное большинство людей в мировых агломерациях. Эта картина мира, имеет свои рамки, и до сих пор, вы как-то не особо выбивались из них. Да, вы не пользуетесь правом «сниженного возраста согласия». И да, вы совершенно не гомосексуальны… но и без этого, вы превосходно вписываетесь в эту картину происходящего. Вписки, частые смены партнёрш, групповой секс, электростимуляторный половой акт, нетрадиционные сексуальные практики, минимально-допустимый законом возраст ваших партнёрш… Господин Аршинин… вы настоящий потрахун! И многие имеют полное право вам завидовать.
- По закону, все мои девушки совершеннолетние… - Димка сообразил, что из всего вышеперечисленного, его почему-то больше всего «зацепило» именно это, и быстро обобщил: - Всё, что вы перечислили, всё это законно. Так делают все…
- О! Я ни в коем случае не обвиняю вас. – Усмехнулась Калифора и выставила перед собой ладони. – Всё это законно, а значит, моя совесть как адвоката молчит. Я действую исключительно по правилам Либеросии… и вы, кстати говоря, тоже приняли правила этой развратной игры. Иначе бы не жили в агломерациях…
От правоты этой фемки, Димку бросило в жар. Злость на похотливого ангелого, перестала заполнять его. Злость плавно перетекала на адвокатшу, сидящую перед ним и морозящую какую-то чушь. «Правдивую до боли чушь» - как признал Дима. И это самопризнание, обратила его злость на себя. Он ведь и правда, и не без некоего удовольствия, принял эти правила промискуитета современного мира. И пусть даже он стоял только в начале долгого пути разврата и падения в бездну сексуальной раскрепощённости, он все-таки был запятнан этим. Невозможно вступив в дерьмо даже носочком… даже краешком идеально лаковой туфли, не вонять соответственно. Как и невозможно быть чуть-чуть мёртвым.
- И что, если я не соглашусь… не пойду на его идиотскую затею? – вызывающе спросил Дмитрий.
- В означенном законе прописана процедура отказа. – Кивнула адвокатша. – Если вы прибегните к ней, то гарантирую, - никаких санкций не последует. Вы официально заполните форму отказа, я уведомлю, все участвующие в деле стороны, занесу решение в открытый банк данных по досудебным решениям… и всё.
- Это же открытая информация. Каждый может залезть в этот ваш банк, и… - губы Дмитрия продолжали кривиться в презрительной улыбки злости. - Эта Пианина просто-напросто шантажирует Вику! –
- Я подозреваю, что вы больше обеспокоены не судьбой госпожи Теложенской. Я знаю таких как вы… мужчин. Ваша мускулиность самца требует смерти и крови. Ваша гетеросексуальная мужественность… вот что не позволяет вам пойти на компромисс, восстановить мир, и отказаться от дуэли. – Фемка в наряде адвоката презрительно усмехнулась. – Но вы наносите оскарбление чести моего клиента, унижая его подобным поименованием…
Краун не успела закончить реплику, как Дима перебил её:
- А честь Вики… моя честь, в конце концов,… не была нарушена его похотливым подглядыванием!?
Он ощущал, как вспыхнули щёки, когда фемка напротив него, назвала действительную причину отказа. По сути, для Вики вся эта история пойдёт в основном на пользу её карьере певицы. Из-за великой оперной дивы едва не застрелились человек и ангелого – это ли не повод для, как минимум недельного, трезвона в СМИ. То для Димкиной репутации меткого стрелка, и что уж греха таить, настоящего мужика, инцидент с отказом будет полной деноминацией его достижений. И его самооценки. Да на Пуляторе его просто зачморят и поднимут на смех! Те же «Тёмные спичкострелы» такую кучу дерьма на пропеллер кинут... Ну и конечно самое главное – жизнь человека… или ангелого.
- К вашему сведению, господин Пиано влюблён в Викторию теложенскую. Влюблён очень давно и безответно. Поэтому, именно вы выступаете здесь в роли агрессора. Что же касается скрытого видеонаблюдения, то как я уже говорила, это законное деяние. Господин Пиано выполнял свою работу. И как человек чести, он никогда не опустится до грязного шантажа. – Калифора Краун гневно свела брови на переносице и выставила указательный палец, направлением точно Димке промеж ног. – А вас, господин Аршинин, я бы уже давно привлекла к административному взысканию на крупную сумму за неоднократное оскорбление меня, и моего клиента. Но на ваше счастье, господин Пиано не мстительный, и попросил меня не возбуждать никаких преследований до его дуэли с вами.
- Понятно. – Дима убрал смартком под расписанный рукав рубахи. – И чего же вы от меня хотите? Чтоб я пристрелил вашего ангелого? Вы вообще, знаете, кто я?
- Как я уже говорила, я наводила справки о вас. Выявляетесь участником официальной сборной по парастрелковому спорту… но не как действующий игрок. Вы не стреляете, вы что-то типа руководителя. Вас плохо знают в местных тирах и стрелковых полигонах. Вы показываетесь там раз в месяц. – Губы Калифоры тронула лёгкая улыбка. – А ещё, на сайте Пулятор мне рассказали о ваших, хм… достижениях. Вы заносчивый хвастун и фейкмен. Как собственно и все настоящие мужчины.
- И кто же про меня вам рассказал? – в отличие от адвокатши, в душу Дмитрию закралось недоброе предположение. – Уж не «Тёмные спичкострелы»?
Если адвокатша выспрашивала мнения о Димкиных стрелковых возможностях у его завистников, то не надо быть пророком, чтоб понять… какую ложь наплела ей банда спичкострелов. Ведь для всех них, Димыс был махинатором и хвастливым вралем. Но и его друзья, никаким незнакомым или подозрительным личностям, не стали бы рассказывать про Димкины особенности и достижения.
- Да, ваши дружки не стали скрывать ваши посредственные «таланты». – Госпожа Краун широко улыбнулась. – Прежде чем советовать своему клиенту, я собрала на вас досье и сделала собственные выводы. По моему предложению, господин Пиано полгода занимался дуэльным спортом у лучшего инструктора полиса. Теперь вы более чем на равных.
- Я надеюсь, вы понимаете, что его смерть будет на вашей совести? – Дмитрий кивнул на разложенную на столе папку адвоката. – Хотя, правильнее будет сказать, на вашем послужном списке. Вы собрали неверные данные, и халтурно выполнили свою работу. Не профессионально сработали…
- Что вы имеете в виду? – впервые за разговор, Калифора выглядела действительно озадаченной и растерянной.
Дмитрию больше не хотелось продолжать этот разговор и видеть эту фемку. Он взял барсетку и решительно поднялся.
- Я не хочу играть в ваши глупые игры. И не только потому, что отказ отразиться на моей репутации. – Димка нарочито громко придвинул кресло к столику. – Возможно эта моя причина покажется вам несостоятельной… но я не хочу убивать человека.
- По закону «Менсона-Киллермена», это не будет считаться убийством. Либеросия ратифицировала этот интерагломерационный закон «О свободном уходе из жизни» шесть лет назад…
- Но я готов стреляться. – Он резко перебил говорившую. - Мне не нужны никакие услуги никаких адвокатов. Мне необходима только несколько дней на то, чтоб закончить все дела. Настоятельно советую вам потратить это время на то, чтоб получше ознакомиться с моими достижениями. До свидания.
И не слушая летевших за ним слов, звеня кончесами на кортесах, Дмитрий быстрым шагом покинул кафе.
В холле он увидел Яру. На плече у неё висела сумочка, а в руках была банка Kolla-gen. Кожаная юбка ультрамини, топорщилась во все стороны солнечными лучами-складками, открывая на показ загорелые ноги уральской бразильянки. Из-под юбки виднелись обнажённые, и обтянутые белоснежным бельём, выпуклости девы. Тонкие, едва видимые шпильки приподнимали стопу девушки так, что казалось, она стоит на носочках. Золотые капли медового потока вытекали из её пупка и, сверкая в огнях холла, стекали вниз. За наборный пояс юбки.
«Какая же она всё таки красивая. Красавица! Моя…» - улыбаясь подумал Дмитрий. – «Любовь моя. Разве можно такую не любить»?
На Ярку действительно, оборачивался буквально каждый, чей взгляд случайно касался этого прекрасного экзотического цветка. И все украшения, от бабочки в волосах, до позолоченных искусственных, вычурно-ажурных с гравировкой ногтей на ногах, было создано им, Димкой.
Димка создал её, Гаяру… и был горд этим.
Гаяра стояла задрав голову и пила сладкий газированный напиток свободной Америки. Этот показ прелестей настолько впечатлил Дмитрия, что из его головы сразу же вылетели все пианины и фемины мира.
- Я его по всему билдингу ищу. – Притворно осерчала красавица. – А он в кофейне сидит. И с кем ты там кофе распивал?
Дима улыбнулся Ярке, подхватил её под руку и повёл к выходу.
По дороге до вызванного бомбера, он ни словом не заикнулся о вызове на дуэль, но рассказал девушке о несчастье, случившемся с Славом, и попросил помочь ему. Гаяра, любившая проводить с Димкой время за всякими необычными развлечениями, с удовольствием согласилась.
Сидя в двухместном бомбере, девчёнка всю дорогу говорила и говорила, радуя Диму своим экзотическим, и жутко эротическим акцентом. Она отыскивала на просторах Ali-Bay различные наряды и украшения, перемещала их смуглым пальчиком в виртуальную примерочную, и затем одевала трёхмерную себя в избранные шмотки. Затем показывала получившуюся Гаяру Димке и требовала его мнений. Всё это Ярка проделывала шумно и весело.
В перерывах между дефилированием виртуальной подруги на экране смартфона, Димка думал о том месте, куда он едет. Наконец, не выдержав мучавшего его вопроса, он перебил Яркину трель.,
- Яра, а ты бы сдала меня рапсу? – спросил он, глядя девушке в глаза. – Если бы мы жили вместе. По-настоящему вместе… вдвоём.
Она опустила смартфон и на миг задумалась. Было видно, что Яра переключается от модных китайских вещиц, на тему их текущей поездки. Но вот её глаза озорно заблестели и губы в улыбке показали жемчуг зубов.
- Конечно бы сдала. Как только мой мышонок перестал бы покушаться на мою сметанку… сразу и сдала. - И она отложив смартфон, взяла его обеими руками за щёки. - Хочешь к злым педерастическим тёткам, мышонок?
И она забросив одну ногу через Димку, ловко оседлала его. Юбка задралась. Перламутровые раковины и жемчужины прижались к Димкиной груди. А губы Гаяры слились долгим поцелуем с губами парня.
Лечебно-пенитенциарное учреждение встретило посетителей выметенными дорожками, ухоженными клумбами и летней тишиной. Это был большой комплекс зданий, располагавшийся на окраине агломерации. Центр окружала высокая решётчатая стена, две третьих которой от низу, представляла толстую каменную кладку. Везде шарили округу электронные зраки камер наблюдения. На воротах красовалась крупная табличка с надписью: Мужской, психо-коррекционный центр «Повод OK».
- Я прекрасно знаю этот контингент. – Сказала Яра, остановив Диму в тамбуре главного входа. – Ты молчи когда тебя спросят, поддакивай мне.
Она причесала Димкины волосы, велела снять все украшения, застегнула все пуговицы на рубахе и заставила спрятать под неё ремень со звездой. Наконец она отдала ему свою сумочку, и под огромной, голографической надписью: «Единственное место, где мужчина мог бы чувствовать себя по-настоящему в безопасности - центр ПоводOK. (c) Гермафродия Гриль», повела за собой.
На пропускном пункте психо-коррекционного центра их встретили две сотрудницы охранного ордена. Обе солидного роста, крепко сбитые женщины, были одеты в лёгкую броню, и вооружены электричеством и парализаторами. Они проверили их ИБуЦИН, узнали причину посещения и доложив о них на рецепшн, пропустили дальше.
Дальше был холл с удобными креслами, были ковры инкрустированный столик, и была стойка менеджера по работе с мужчинами. А За ней, был сам менеджер – сухая телом и душой служащая. Она была одета в мужской костюм, и имела на его лацканах значки и символы, объясняющие многое. Одним из них, был значок стопмана ярко-оранжевого цвета, причислявший эту особь к самому радикальному крылу мирового феминизма. Фемредукт, или женское поглощение, исповедовал уничтожение мужской пол в будущих детях методом генного редуцирования. Нынешних же мужчин, эти воинственные суфражистки, требовали либо добровольно сделать женщинами, либо насильно генно обесполить.
Второй значок – стальной бейдж, информировал весь поджавший сфинктер мир о том, что его хозяйку звали др. Мерин Трип.
- Вы врач? – спросил Дмитрий, улыбнувшись этому зубатому мерину.
Фемредукт пристально, и даже придирчиво, оглядела Димку, проигнорировала его приветствие и кивнула Яре.
- Женщина – врач? – гордо задрав вверх указательный палец и острый подбородок, ответила она.
Она выложила на стойку планшет, открыла форму для заполнения и повернула экран к посетителям. По умолчанию, заполнить документ предлогалось поручителю… то есть девушке. Так, что Димке оставалось только наблюдать, как вошла в роль Гаяра, и как великолепно эта актриса театра и шеста, хоть никто её этого и не просил, сыграла свой выход.
Длинным своим пальцем, она указала Диме отойти в сторону. Затем щёлкнула пальцами подать ей сумочку. Посмотрелась в зеркальце, выуженное из её глубин, и небрежно кинула её обратно парню. Ещё один вальяжный жест раскрытой ладонью, и Димка, словно пёс отошёл в сторону.
Пока она заполняла графы, менеджер в упор разглядывала Диму, словно раздавленного на новых обоях таракана.
А Дмитрий, стараясь не обращать внимания на буравящий его взгляд, разглядывал окружающие его слоганы великих феменисток. Которые в обилии заполняли обшитые пластдеревом стены. Под стеклом, в обрамлении богатого багета и подсвеченные мягким голубым светом, они говорили Дмитрию что:
«Мужество – причина виновности мужчины», «Лесбиянство не выбор, это благословение», «Любой половой акт между мужчиной и женщиной, является актом насилия самца над самкой», «Личность и Свобода, женского рода».
Кроме лозунгов, здесь были картины наказания мужчин, казалось писаные кровью наказуемых по их же коже. На журнальном столике стояли статуэтки, в виде раздавленных в пепельнице пенисов, пенисов повешенных за головку, и пенисов скрученных в узел. Значки стопман-неофит, для бесплатной раздачи, россыпью лежали в большой, прозрачной рюмке. Фемагитпроп брошюры, напечатанные на электронной бумаге слэйтроу, стопками лежали на высокой стойке. Висели большие настенные часы с кукушкой в виде женского полового органа. В полутёмном углу, блестя на Димку тремя глазами, стоял резной из дерева, идол Вагини-матери. Откуда-то вился лёгкий дымок благовоний. Дым поднимался вверх, порою заслоняя лицо идола, отчего Диме казалось, что статуй ему подмигивает.
Зато в мозг Димы, пробив черепную коробку, вгрызался немигающий взгляд доктора Мерин.
Над самой фемкой висел лист электронной бумаги с прейскурантом. Его возглавляла такая услуга, как «Курсы управления гневом».
На ум Дмитрию пришло смешное. Ему вдруг захотелось стебануть фемку, протыкающую его взглядом, словно булавкой куклу вуду.
- Скажите, а у вас есть курсы управления пенисом? Нууу… понимаете, как только увижу красивую девушку, так он у меня и встаёт. И понимая, насколько это оскорбляет чувства свободной женщины, я бы хотел, чтоб им управлял я сам. – сделав серьёзное и обеспокоенное лицо, спросил он в глаза человека за стойкой. - Но спешу успокоить, что на вас, он точно даже не шевелится.
От этих слов, глаза Гаяры округлились, а губы плотно сжались, пытаясь спрятать улыбку. Глаза же доктора Трип, наоборот, превратились в щёлочки. Она двинула пальцем по экрану планшета, стоящего вертикально и лицом к ней.
Медленно, словно кирпичом по стеклу, она произнесла:
- Гражданин Аршинин. Дмитрий Степанович... мужчина гетеросексуал. – последнее определение, было особо презрительно вдавлено раскрошившимся кирпичом в стекло. – Вы тоже уже успели побывать у нас. Тоже, как и многие мммм… мужчины, проходили психокоррекционное лечение в одном из филиалов нашего центра. Два с половиной года назад… Я правильно говорю? Повод – навязчивое сексуальное преследование. Заявитель – госпожа…
- А какое это имеет отношение к тому, что я пришёл выкупить своего друга? - с гневом в голосе, перебил Дмитрий женщину-врача.
- М…… мужчины, прошедшие наш курс однажды, очень часто возвращаются к нам, чтоб пройти, эээ… более полный, более глубокий курс управлением своим мужским гневом. – и сказав это, фемка забегала пальцем по экрану. – Я прямо сейчас могу инициировать процедуру помещения вас в стационар.
- Так какова сумма залога? – вмешалась испуганная таким поворотом дела Яра. – Скажите сколько, и молодой человек с удовольствием произведёт оплату.
Не убирая стволы своего взгляда от переносицы Димки, Мерин Трип взяла у Яры планшет, вбила в нужную графу сумму и вновь развернула экран к молодым людям.
Димка взглянул на цифры, и поперхнулся возмущением. Сумма была приличной.
- Сумма штрафа… плюс добровольное перечисление в фонд «Я Лесбия». – пояснила она дикую цифру приведённую к оплате. – Уверена, гражданин Аршинин, совершит перевод с большим удовольствием.
Кипя от гнева, Димка буквально сорвал с шее цепочку с ПИСО, приложил его к платёжному разъёму на планшете и кожей почувствовал, как с его счёта отсвистали означенную уйму денег.
Доктор Трип хищно улыбнулась, и велела подождать.
Наконец, в полутёмном коридоре послышались шаги, и в холл вывели Слава. Молодая, симпатичная и ярко накрашенная медсестра привела его, сдала доктору Трипу и улыбнувшись всем, ушла.
Пожав руку Славу, Димка решительно и без лишних слов прощания, направился на выход. Однако, хозяйка «мужлага», не менее решительным жестом поднятой руки, остановила его.
- Хочу предупредить вас, гражданин Вешняков. На этот раз, анальное проникновение, было вам лишь рекомендовано. Но в следующий раз, эта мера будет обязательной. – сказала она на прощание. - Вам выдан охранительный ордер, и запрет приближения к госпоже Бажене Курицыной сроком на девять месяцев. Также, за вами установлено комплексное сопровождение, и открыто межведомственное взаимодействие.
- А где я буду жить эти девять месяцев? – Слав, уже не раз лишавшийся подобным образом собственной квартиры, стоял, и обалдело моргал глазами.
- Вам, как лицу находящемуся под действием охранного предписания, государством предоставляется муниципальная общественная ячейка жилья. Её номер, лечебное заключение, а также все необходимые документы о выписке и проведённых процедурах, вы можете взять на общественном портале госуслуг. – Мерин захлопнула планшет и нажала на кнопку под столешницей. – Благодарю за то, что воспользовались услугами центра «ПоводOK». До свидания.
Одна из женщин стражей появилась в холле, и молча проводила всех троих вон за пределы центра раскаяния.
- Флеш! – выругался Димка, когда двери за ними закрылись, глухо щёлкнув замками. – Самый настоящий «мужлаг».
- Пошли отсюда. – Слав нащупал рукой Димкино плечо. – Пока они не передумали.
Они вышли за пределы ограждения центра, и Дима вызвал бомбер.
- Как тебя угораздило опять? – пожал плечами Дмитрий, выдавая в голосе нервозность. - Одни и те же грабли, и по одному и тому же месту. Эти твои девчонки, до физической кастрации тебя доведут.
Ожидаючи бомбер, Слав с досады махнул рукой.
- Димарш, не пыли. – И так на душе писклаковы скребутся… Не у всех же такие сказочные феи, как у тебя. – при этих словах, он подмигнул разулыбавшейся Ярке. – Ты лучше сделай ещё одно одолжение. Съезди к моей курице, забери у неё кофр со снарягой. Сам понимаешь, мне тренироваться надо… а дорога туда мне теперь на девять месяцев заказана.
- Ты думаешь она хоть кому-нибудь отдаст твои винтовки? – хмыкнул Димка. – Только если ты за них заплатишь.
- Отдаст. – улыбнувшись во весь рот, Уверенно сказал Слав. – Пароль на вход в игровую кинозону знаю только я. Ты ей скажешь пароль, а она тебе отдаст всё что я захочу.
Дмитрий подвёл Слава к подъехавшему четырёхместному бомберу. Но парень нащупав и открыв дверь, пропустил вперёд Яру. Дима обошёл машину и сел возле девушки. Слав занял место напротив них.
- У тебя была симпатичная медсестричка. – игриво обратилась к парню, сидящему напротив. – Ты об этом знаешь?
- Да… знаю. – Слав скривил лицо и отмахнулся рукой. – Это Лечкур – лечебный куратор. Расскажи лучше о себе. Мне кажется, вы человек искусства…
Димка поджал губы. Он прекрасно понимал негативную реакцию друга на вопрос Яры. Лечкуры, или как их ещё называли – сестры-лежалки, были теми, кто следил за перевоспитанием и покаянием принудительных пациентов подобных центров. Они следили за исполнением назначений врача, проводили со своими пациентами тренинги и сеансы психокоррекции, а также докладывали лечащему врачу о том, как исправляется их подопечный. Все лечкуры были квалифицированными медсёстрами, отличными психологами, красивыми девушками… и превосходными обольстительницами. Это также входило в лечебный курс коррекции поведения. День и ночь, эти женщины делали всё, чтоб соблазнить своего надзираемого. Они безотказно, по малейшему требованию ложились под своего пациента, и безотказно исполняли любую его прихоть. Но исключительно для того, чтоб отслеживать степень выздоровления. Хотя, по мнению многих специалистов, у всех этих секс-кураторов, у самих были серьёзные психотравмы на половой почве. Нанесённые им ещё в детстве, эти травмы усугубились, и переросли в болезнь. Лечкуры желали быть насилуемыми и избиваемыми жертвами, и центры, подобные «ПоводOK», давали им эту возможность. Это называлось «тест на доминантность». И это были своего рода проверки… анализы на то, насколько мужчина освободился от замашек самца и насколько он приблизился к идеалу. Естественно, что в глазах фемины, идеалом считалось только если пациент совсем не реагировал на любые соблазны прелестного лечкура. В противном случае, любые отклонения во время полового акта, унижающие женщину позы, неподобающие слова, грубые ласки или даже похотливый взгляд, всё каралось новыми экзъекуциями, и продлением лечебного курса.
После же полного курса лечения, выходивший из «мужлага» мужчина, по отношению к женщине, имел изменённую психику.
Первой остановкой по маршруту «мужлаг»-Димкина квартира, была сделана возле высотного дома в Курчатнике. В этом районе полиса находились жилые дома среднего класса и высокооплачиваемых технических специалистов. Гаяру, и её сестёр по усыновлению, работе и месту проживания, тоже можно было назвать высокооплачиваемыми специалистами. Специалистами шеста и стриптиза. Здесь, на самой окраине Креативной улицы и рабочих районов, в большой двухкомнатной квартире, снимаемой девушками их отчимом и по совместительству поулработодателем, жили четыре не родные друг другу сестры. И каждая из них, по велению их причудливой ювенальной судьбы являлась представительницей экзотических стран со всех четырёх сторон света.
- А ты правда, хотел бы чтоб мы жили вместе? – неожиданно спросила Яра, вспомнив Димкин вопрос, заданный им по дороге в центр. – По-настоящему вместе… вдвоём?
Ветерок слабо колыхал выбившуюся прядь медно-медовых волос девушки. Она легко и приятно улыбалась, глядя на Диму и блестя глазами в вечернем солнце. Её вопрос, как и тогда, его собственный адресованный Гаяре, застал парня врасплох. После часа, , проведённого в психо-коррекционном лагере, подобные вопросы просто не помещались в голову Диме.
- С тобой… конечно. –сказал он, ответно улыбнувшись девушке. – Если конечно тебя не испугают мои винтовки. Но мне кажется, вдвоём жить скучно. Когда двое любящих людей начинают жить вместе… вдвоём, у них быстро появляется третий.
- Конечно лучше втроём. – Слав опустил стекло бомбера, и теперь его счастливое лицо смотрела в сторону обнявшейся пары. – Я много места не займу. Постелите мне на кухне… поближе к холодильнику.
Но сегодня Дмитрия ждала ещё одна встреча, которую пропустить он просто не имел права. Это была такая встреча, из-за которой он отказался и от более чем заманчивого предложения подняться в квартиру с четырьмя экзотическими красотками, но и оставить у себя пожить друга Слава.
Дмитрий попрощался с Ярой, и отвёз Слава к вокзалу у стратокорда. Здесь, в тесноте официальных зданий агломерации, за ребристым алюминием складов и тёплыми эллингами стратостатов, находились гостиницы для приезжих и боксы муниципальных общественных ячеек жилья. МОЯ жилья – представляли собой десятиэтажные ангары, сложенные из панелей железобетона, без единого окна, в несколько рядов от пола до потолка заполненные шестиугольными жилыми ячейками. Сама комната-ячейка, являлась по сути капсулой площадью два на четыре метра, и была высотой в два метра. Стандартная МОЯ содержала стол, стул, кровать и шкаф. В основном в подобных местах обитали многочисленные бедолаги подобные Славу, транзитные пассажиры стратофлота, командировочные и разного рода элементы, проходящие по базе ГОП, как подозрительные.
- Прости, Слав. Не могу сегодня тебя к себе пригласить. – Они стояли в полутёмном, десятиэтажном ущелье, образованном двумя рядами шестигранников. – Я тебе завтра вечером позвоню, и заберу к себе пока ты нормальную избушку себе не присмотришь.
Стыдясь смотреть другу в незрячие глаза, Димка отвернулся в сторону. Там, на широком пятачке общественного пространства, под висячей лампой, мужики играли в карты. На большом столе разместились сразу две пары играющих. Мужики курили, матерились и незлобиво толкали друг дружку. Все они были одеты в домашние вещи – старые майки, вытертые рубахи, вытянутые треники. Слышался смех и чувствовался запах дешёвого пива.
- Да не грузись ты. – весело махнул рукой Слав. – В первый раз что ли. Ты вообще за меня не переживай. Поживу здесь, пока ордер не сгорит. Ты лучше винтарь мой забери. И посмотри… у него что-то редуктор сочит.
Слав достал из своего городского рюкзачка беспалую перчатку, на тыльной стороне которой крепилось оптическое устройство. Одев её, парень включил навигатор. Как знал Дима, теперь это устройство будет называть Славу то, на что будет указывать его рука. Буквы, цифры, лица людей, пол и даже возраст – всё это будет доступно слепому. Ну а если указуемый человек будет занесён в память компьютера, то программа назовёт его.
- Твой пентагон на третьем этаже. – сказал Дима, сверяясь с информацией на смартфоне Слава, с электронной картой МОЯ жилья на стене у входа. – Если что, звони. Не скучай, я завтра заеду за тобой. Посмотрим твой редуктор вместе. Попьём пива. Расскажешь, чего это ты там вытворял со своей Курицыной.
Димка проводил друга до ячейки, сбежал вниз и вызвав бомбер, поспешил домой.
Девчонки, клиенты, друзья по хобби, даже товарищи по оружию, все они могли в определённых моментах быть проигнорированы Димкой. Он мог опоздать на встречу с ними, мог даже не прийти на свидание с недавно охмурённой красавицей, но «просахатить «встречи на какую он спешил сейчас… для него было «смерти подобно». И даже не потому, что это были приказания отца. И не потому, что в отличие от его хобби, развлечений, работы и прочих «важнейших» дел, это был его долг. А потому, что сами эти люди, встречаемые им и провожаемые, просто диктовали Димке строжайшую пунктуальность.
Вот и сейчас, он, добровольно, предчувствуя насыщенность текущего вечера, задолго до необходимого времени, мчался домой. Дима уже было хотел как всегда, включить все возможные источники информации в машине, и окунуться в события полиса, страны и мира, как вспомнил про книгу. «В порту» Толстого, он уже скачал из Seti, но всё ни как не мог за неё взяться. Решив, что сейчас самое время, Дима нашёл текстовый файл, «загнал» его в озвучивающую программу, выбрал подходящий по его мнению голос диктора, и нажал на «play». Приятный, низкий баритон начал чтение бородатого классика. Дмитрий понимал, что сейчас «ведётся» на современные тенденции, и словно последний «креативин» из поколения innoveation people, не умеющий читать и писать, позорно прибегает к переводчику с печатного языка, на язык постпечати… Но поделать с собой ничего не мог. Слушать буквы было удобно, а читать их – лениво.
Пока слух Дмитрия внемлил голосу «зеркалу русской революции», его зрение было погружено в атмосферу вечернего полиса, разворачивающегося вокруг бомбера. Улица Голубых либералов пролегала по самой «бровке», между пролетарскими районами Патриот, и районом улицы «Креативного класса», местом проживания элитарного бобо. И если Курчатник оставался наверху террасы, то огромная ступень, высотой с десятиэтажный дом, спускавшаяся вниз, открывала вид на низину, где были разбросаны и нагромождены кварталы плотной застройки. Elektrocab мчался по самому краю этой ступени, и Дмитрий, с этой высоты, обозревал всё Батрачье – место жительства ещё не опустившегося на днище жизни, рабочего класса. Где то там, дальше, в достаточно престижном Копейском районе Патриота, был и его дом.
Дима видел семьи, прогуливающиеся по улицам своего рабочего городка. Видел стайки ребятишек и группки подростков, готовящихся к ночной жизни. И почти что не видел пожилых людей. Десятичасовой рабочий день ещё не был окончен, но улицы полнились людом. И очередной надвигающийся праздник, был не причиной тому, а ширмой совсем иных процессов. Очень многие из горожан, сидящих по редким скамейкам зелёных полос насаждения, были либо отпущены с муниципальных организаций, чтящих такой знаменательный праздник, либо выгнаны с частных предприятий, чтящих лишь собственную выгоду. И этим последним, момент как раз благоволил. За красочный фасад праздника можно было спрятать такой не красочный факт, как сокращение рабочего времени и простои на предприятиях. Экономическое здоровье существа по имени Земля, в последнее время было совсем уж никудышным и прозябало в бесплотном ожидании очередной экономической инъекции в своё самое больное место – в политический зад планеты Америку. Прошло уже двадцать лет после внутривенного вливания питательного раствора в виде струнного транспорта, но и этот прорыв перестал носить функцию драйвера и окончательно перейдя в обычную жизненную необходимость, закруглил очередной цикл «приподъёма».
Уже подъезжая к дому, прямо из бомбера, он сделал заказ продуктов. А выходя из такси, повстречал курьера с огромным пакетом еды. Расплатившись с посыльным, Дима втащил покупки домой, и кинулся готовить зал для гостя.
Об этих особых визитах, сына предупреждал либо отец по смарткому, либо так или иначе передавала Алиса, возможностей у которой было гораздо больше. Дима не знал, кто эти люди, откуда они пришли и тем более, куда уйдут. Но он прекрасно понимал и без чьих либо объяснений, что гости квартиры Аршининых, имеют статус либо «нежелательная в агломерациях персона», либо «персона запрещённая в агломерациях». А как и почему они обзавелись своим статусом, доверяя сыну красного комэска, незнакомцы порой рассказывали сами. Знал Дима и как попадают в агломерацию все эти люди. Корпус агломерационной охраны и слежения надёжно закупорил все входы и выходы в полис. И не смежая ока, следил за тем, чтоб таким же незыблемым всё и оставалось. Но, несмотря на заявления КАОСа, судя по всему, некие лазейки присутствовали.
И одну из таковых, Димка хорошо знал.
Уборка в квартире уже была сделана, и ему осталось только приготовить чистое постельное бельё и вынести мусор. ,
Выкинув мешок в мусорный люк в асфальте, Димка неожиданно увидел за вещематом сидящего на корточках человека. И не смотря на его диковатый внешний вид, сразу понял, что это именно тот, кого он ждёт. Человек прятался за пластиковым коробом раздаточного пункта, и зажав в кулаке сигарету, самозабвенно смолил её. Запах табачного дыма, перебивая вонь из люка и аромат свежевыпечённого батона из продуктового контейнера с надписью «Счастливый холодильник», приятно «касался» Димкиного носа. Возле человека стоял огромный пакет.
Димка замер, не понимая что ему делать. Гость должен был представиться сам. Однако, минуты шли, а диалог так и не начинался.
- Да я это… Я. – куривший мужчина оторвался от своего занятия и пристально посмотрел на парня. – Твой дядя. Из Бразилии, где в лесах много диких партизан.
- Коля? Дядя Коля? – уточнил Димка, хотя нутром чувствуя, что уточнение излишне.
- Коля… это я в садике был. – уточнил человек с сигаретой. – Ты же, зови меня Николай.
- Николай… вас оштрафуют. – усмехнулся Димка такому ответу и радуясь свободному общению. – Здесь везде камеры, а в агломерациях курить запрещено.
Николай затянулся в последний раз и молча кивнул головой. Затем он поднялся и положил окурок на мусорный люк. На мужчине была лёгкая и свободная одежда обычного полисида: - рубаха на выпуск, и тёмного цвета штаны. Диковатость ему придавали военные берцы и короткая, военная стрижка. Когда человек поднимался, Димка заметил контуры ремня на поясе под рубахой.
- Вон та камера, на подъезде, - состоявшийся «дядя Коля» стал указывать пальцем в разные стороны. – имеет угол не девяносто градусов, а из-за неправильной установки, только семьдесят. А камера на углу дома, которая должна перекрывать первую, не имеет автоопределителя правонарушений. Старая, дешёвая конструкция. Она меня видит, но не фиксирует нарушения. Это бутафория, которой вас всех дурят.
Димка мог поклясться, что сказав это, человек сверкнул лазером дальномера в правом глазу. И вообще, простота одеяния «дяди Коли», не могла «перебить» его непростого внешнего вида. Не острые, а скорее заострившиеся черты выбритого лица, выверенность в движениях, цепкий взгляд, и какая-то не здешняя… не агломерационная манера поведения. «Поджарый…» или даже «поджаренный», вот какое слово лучше всего подходило этому человеку.
- Откуда вы всё это знаете? – Димка удивленно вытаращил глаза на человека.
- Боятся надо частной камеры за рекламном баннером. Она снимает вашу пластиковую урну с жрачкой, но не то, что за ней. – мужчина закинул свой пакет себе за спину и двинулся к подъезду Димы. – Идём, я уже покурил.
«Пещера», как назвал квартиру гость, ему понравилась. На пороге он вытащил из пакета военный баул, и вместе с ним, в квартиру проник ароматный запах дыма костра. Пройдя в кухню, гость опустил вещмешок на пол в углу. Расставив ноги и уперев руки-В-боки, Николай улыбался во все зубы, и оглядывал пустую кухню.
- Я Вам в гостиной приготовил. – засмущался Дима, когда тот подмигнул ему. – Там можете и баул оставить.
- Зна-а-атный плацдарм. – прокомментировал он. – Пожалуй, я Здесь и заночую. Люблю, знаешь ли… по ночам по холодильнику лазить. Да и сидор у меня пыльный, чего им хозяйскую гостиную портить.
Однако от душа, Николай не отказался. Пока Димка загружал печь полуфабрикатами, он долго стоял под душем и даже напевал там. Вышел он довольный и распаренный.
- Ну как? – поинтересовался хозяин, радостный, что угодил гостю. – Вы массажную функцию пробовали?
- Ты Дим, в бане был? – вдруг спросил гость. – В настоящей, русской бане?
- Был. – не без гордости ответил тот. – У отца в станице…
- Вот. – перебил Николай, подняв указательный палец вверх. – А любая тайка в русской бане мрёт. Так вот и мучаемся…
Дима не понял ответа гостя, но привыкнув к странностям людей из внеагломерационных пор, счел это за норму. Он начал расставлять блюда. Постелив на пол плейсматы, выставил на них приготовленный кусок свинины, и разложил по чашкам картофель. И первое и второе, естественно являлось дорогостоящим репродуктом. Отдельно он выставил на плоском блюде куски хлеба и овощи с китайской фермы, обслуживающей их агломерацию.
- Ну как, вкусно? – спросил Дима, довольный видом гостя, уплетающего всё поданное.
- Ты настоящую картошку ел? – Николай опять ушёл от ответа.
- Ел. – уже менее гордо и уверенно сказал тот. – У бати… в станице. А ещё…
- Вот. – Николай вновь остановил Димку, поднятым вверх пальцем. – Парадокс. Самая вкусная картошка на Украине. Выкапываешь её ночью. И в котёл, на костёр. И прямо в земле… в земле. Не чистя. А как поспеет, то сливаешь воду… а вода жирная от земли. И картошка словно с маслом.
Димка было усмехнулся такой байке. Но неожиданно приосанился.
- А вы на Украине были? – он вспомнил про возобновившиеся боевые действия у соседей и подумал, что сейчас пойдёт то, из-за чего он и любил все эти разговоры со своими гостями. – Воевали?
- Вот ты мне скажи. Как эту свининку делают? – но гость отрезал большой ломоть мяса и обжигаясь жиром, вновь ушёл от ответа. – Неужели правда, в бочках выращивают?
- Культиват… Его в цистернах специальных продуцируют. – Димка пожал плечами, и разочарованно принялся жевать репродукт. – Активная среда, питательный раствор, электролитический катализатор роста, химико-кинетические ускорители, ну и вкусовые клетки. Вам лучше научно-популярный фильм про это посмотреть.
- И что, любое мясо вот так вот... в бочке вырастить можно? – Николай показал в улыбке зубы. – И человеческое?
- Любое. Нужны только вкусовые клетки настоящих, живых организмов.
- И как быстро можно кило пятьдесят свининки вырастить?
- Не знаю. Мясо в килограммах не измеряют. – пожал плечами Дима, которому такие скучные вопросы уже начали надоедать. – Рекламируют новую мясорастительную установку… так вот там обещают при общей норме производства, 30 тысяч кубов мяса в месяц.
- Целый дом мяса!? – вскинул брови Николай. – А формой? Формой оно тоже квадратной?
- Не знаю. Наверно какой формы цистерна, такой и кусок мяса. – он встал, и принялся убирать в мойку посуду с пола. - Чай или кофе пить будете?
- А они у тебя тоже квадратно-гнездовым способом выращены?
Отказавшись от чая, гость с удовольствием согласился на морс. Он попросил включить на смарткоме новостной канал, а Димка ради этого открыл банку с маминым вареньем.
Моя посуду, он слушал смешные, совершенно наивные, и даже глупые вопросы Николая. Поедая варенье похлеще Карлсона из сказки, тот удивлялся происходящему на экране, переспрашивал о непонятом, и пытался спорить с комментаторами. Когда же посуда была вымыта, а полбанки варенья выпито, его гость пододвинул ближе к себе свой баул, и вынул от туда большую бутылку мутно-коричневой жидкости. Несмотря на внешний вид, бутылка имела не известную Димке, фирменную этикетку. В темноте наступившей ночи заполнившей кухню, жидкость показалась совершенно кофейным раствором.
- Теперь я тебя угощу, хозяин. – Николай достал из баула железную кружку и со звоном поставил её подле бутылки. – Я видел у тебя тростниковый рафинад. Давай его и пару лимонов.
Димку уже не занимал этот человек. В отличие от всех прочих, Николай оказался обычным «проходимцем», человеком ищущим счастье в путешествии по миру. Даже тот академик, что был здесь до Николая, сидевший в ванной весь светлый день и передвигавшийся ночью по квартире полуприсядом… перебежками от окна до окна, и то оказался не в пример интересным собеседником. Как только стемнело, он попросил погасить везде свет, и забравшись в угол кухни, жуя репродукты, он рассказал Димке о чудесах гравитационных экспериментов. А ещё была молодая женщина, разработавшая боевой электронный вирус. Был пожилой полковник, «бог тактики», уволенный из армии за неблагонадёжность и ищущий применение своим способностям. Был бежавший с каторги удалой марксист-ленинец. И был ещё человек, «слёту» давший Димке столько гениальных советов по конструкционным улучшениям в его пневматики, что тот даже половину из них не реализовал. У него в гостях был даже боевой кинолог, находящийся в розыске за создание управляемого субволка… Да, это были настоящие люди.
И по сравнению с ними, большинство обитателей агломерада, казались Димке тупыми, похотливыми обезьянами.
Однако и это тоже был его гость. И отцу было бы неприятно, узнай он, что его сын плохо обошёлся с ним. И Дима, убрав посуду, сел рядом с Николаем.
- У меня вино есть. – сказал он, с подозрением посматривая на бутылку с коричневой жидкостью.
- Вино вызывает вину. – прокомментировал предложение Николай. – А это сейчас ни к чему.
- А что это? – Дима указал на бутылку в руках гостя.
- Чилийский ром. «Боливарианский вариант» называется. – ответил гость и принялся активно взбалтывать содержимое. – Мы называем его «болтухой».
Димка, завсегдатай ночных клубов, неплохо знал и карту их ин. Однако такого рома, он никогда не встречал. Поэтому, приняв пойло за сивуху, отказался от такого «мутного» предложения, однако и сам, дабы не обижать гостя, не стал открывать своё вино. Он откинулся на подушки, включил плавные vocal-trans композиции и принялся наблюдать за Николаем. Кодировку на смарткоме он отключил, и теперь, в кухне, над часами, лежащими на полу, танцевала смуглая бразильянка. А дядя Коля, усевшись по-турецки, разбирается с бутылкой. И когда Николай потянул из-за ворота рубахи нечто на плетёной юнити, Дмитрий аж подался вперёд. Он ожидал увидеть офицерский кортик, который показывал ему командир боевого атланта, отказавшегося расстреливать пленных и укрывавшегося от трибунала. Или хотя бы короткий штычок, который носили на голени все бойцы «возрождения Югославии». Однако, Николай вытянул большое, гнутое кольцо из затемнённой стали. Нечто похожее, Димыс видел в барах и ночных клубах на пальцах у барменов. Кольцо, которое Николай привычным движением одел на свой палец, хоть и значительно отличалось, имело похоже подобное применение. Тот ловко сковырнул острым крючком сургучовую пломбу с горлышка, проткнул плоским лезвием пробку и поворачивая её против часовой стрелки, выкрутил её. Затем, стащив пробку с ножичка, он передал её Димке для дегустации аромата.
Пробка пахла жжёным сахаром, дымком костра, какой-то болотиной и чем то ещё. Чем-то таким знакомым Димке… но никак не уловимым.
Гость тем временем, разрезал острой плоскостью кольца лимоны, и выдавил сок половинок в блюдце. Затем опустил в ароматно пахнущий сок несколько кусочков коричневого рафинада. А затем, ничтоже сумняшись, плеснул рома в кружку. Только тут Димка увидел саму эту посудину. Видимо это была штатная кружка одного из воинских подразделений. Выштампованная из высококачественной стали, она была ёмкостью должно быть в пол литра, и предназначалась также и для использования на открытом огне. Слегка подкопчённое дно, только подтверждало это. Удивительным в ней было то, что практически вся она была исцарапана разной глубины и искусности картинками, аббревиатурами и значками. Свет в кухне давал только смартком, транслирующий приятную музыку и танцы полуобнажённой электронной девушки. Поэтому, он смог рассмотреть только процарапанный патрон, с фаллосом вместо пули.
Николай сделал большой глоток из кружки, положил в рот рафинад, и закрыв глаза, прислонился спиной к стене. В звучании uplifting мелодии, появился его аппетитный хруст сахара.
Кружку он поставил точно между собой и хозяином квартиры.
- Интересная вещь. – парень кивнул на кружку. – Что это за знаки?
Однако, гость продолжал жевать твёрдый кусок сахара и покачивать ногой под музыку.
Дима понял, что это был какой-то ритуал, приобщиться к которому предлагал гость. А кроме того, выпить рому, была единственная «легальная» возможность рассмотреть художества. Он протянул руку, и взял кружку.
Пулевое отверстие, и ещё одно, с рваниной вывороченных краёв. Завязанный узлом отрезок колючей проволоки, и ромашка в нём. «Славь» - славянским стилем было выведено под изображением сокола. Православный крест в обрамлении венка славы. Крест с буквами Г и К на каждой из перекладин. Одинарная, двойная, тройная – кресты различались нижними концами. Звезда на кресте. Звезда на перекрестье меча. Звезда и подкова в виде колеса мотоцикла. Лента, связывающая воинское рукопожатие… и надпись на древнеславянском на ленте. Зашифрованные в аббревиатуры слова, инициалы, девизы. Точки координат. Спутниковые данные. Позывные. Имена... Пальцы Димки прошлись по каждой из них.
Николай продолжал всё также сидеть с закрытыми глазами, лишь покачивая ногой в такт музыке. Девчонка Гаяра, объёмная голографическая фигура, всё также танцевала. Её короткая сверх меры юбка задиралась, демонстрируя белизну нижнего белья. Наконец Димка решился и хлебнул из кружки.
А потом он едва успел донести сахар из блюдца до своего рта.
Он знал, что по ритуалу, необходимо сделать это. Он и сделал. А потом просто сидел на полу, облокотившись на гору подушек с закрытыми глазами. Однако он видел и слышал всё, что происходило в кухне.
Сразу несколько видов горечи проникло в него. Горечь жжёного сахара, полынная горечь, вкус горького кофе… и жуткий, кажется настоянный на опилках, в пне векового дуба, крепчайший спирт. Он сморщился и непроизвольно стал жевать рафинад. И постепенно, горечь стала сменяться ароматной кислотой лимона и сладостью сахара. Димка сидел, жевал, а его тело двигалось. Точнее это ему казалось, что оно двигается. Но это было не так.
Дима перекрестился. Помахал перед собой ладонью, охлаждая лоб от выступивших капель пота. Затем улыбнулся Николаю, смотревшего на него с любопытством. А потом подозвал к себе Яру в короткой юбке. Она подошла и села ему между ног. Села, перекинув свои обнажённые ножки через Димкино бедро.
Парень сидел на полу, в пустой кухне. Но всё это он ощущал. И ощущал так, как будто было на самом деле.
- А что обозначает член в патроне? – спросил Димка о том, что на данный момент беспокоило его больше всего.
Николай вновь закрыл глаза. Вместе с покинувшей свой голографический танцпол нимфы, исчезла и музыка, и поэтому, гость больше не качал ногой. Димка шлёпнул юную танцовщицу по нагому бедру, и отправил назад, в музыку. Когда же мелодия вновь наполнила квартиру, Николай медленно произнёс:
- У Них больше не осталось мужчин. Мужики, подростки, парни… деды. Все в земле. В Их земле. Лишь дети и старухи. И городов нет. Лишь сёла и поселения. Молодые, юные, в возрасте. Они все красивые. Все. Смерть всех их делает царицами. Амазонки косовского поля. Сражаться в их батальонах – честь любому мужчине. Стать врагом – умереть с собственным членом в пасти. Собственной… Волчьей… Пса… Для них нет женщин-врагов. Любого своего врага, они считают мужчиной. - Николай не открывая глаз, без промаха взял кружку и отхлебнув из неё большой глоток, захрустел сахаром. – Для них, все американцы мужчины.
Дима, уже отошедший от тепла нимфы на коленях, не задумываясь подхватил поставленную кружку. Он замахнул свой глоток и выудил из лимонного сока последний, уже изрядно набухший кусок сахару.
Вновь закрыв глаза, он увидел пред собой колючую проволоку и ромашку в её стальном узле.
- А почему ромашка в колючке? – спросил он, пытаясь развязать проволоку и не эфемерно раня руки.
- Он тоже был славным. Его Ромашкой звали. А мы ему не верили… - гость усмехнулся и поднял ворот шинели. – Ну и что, что зубы стальные. Проволока то… стальнее! А он прокушу – и всё. Я то часового сниму,… а вот проволока? Она под напрягой. А поверил ему не славный. Нееее… Он один из нас был не славный. Ага… Татарин он был. Он и сказал, что либо верим, либо завтра точно Она рванёт. А потому что миллионы микрорентген под нами. Полураспа-а-а-Ад… Мы. Семеро славных… и один татарин. Татарина и сняли. Последим шёл. Снайпер на вышке… сссука. Я знаю… его потом сторожевым берсеркам сожрать отдали. Здоровенные такие! Дрессированная помесь гориллы и этого… бульт.. бультерьера. А мы вырвались. А нас не принимают в расположении. Говорят: - «Разных полков». Какой полк, господин майор? Мы же все славные. Славы мы все! Дезертирами назвал. Нас, полный взвод славных ребят… дезиртирами? А потом, этот взвод дезертиров, взял аэродром и порт с комендатурой.
- Вы были в знаменитом батальоне «Славь»? – Дима кивнул на кружку, перешедшую к гостю. – Я узнал этот символ.
Николай встал и оправив на себе двубортную, длиннополую шинель, набрал в руки несколько белых кубиков дров. Он кинул их в круг костра и те погрузились в ароматное, с кислотой пламя. Затем он плеснул в котелок воды из армейской фляги и вновь уселся, прислонившись спиной к сосне. Его пальцы прошлись по изобразительным царапинам на стальной его поверхности.
«Я видел то, что вам, людям, даже и не снилось. Пылающие корабли, атакующие над Орионом. Лучи СИ, разрезающие мрак у ворот Тангейзера…» - сказал он.
По крайней мере, Димка услышал именно это. Но в любом случае, далее началось нечто подобное.
Гость рассказывал хозяину про каждую из меток на своей огромной кружке. Рассказывал путано. Словно бы разрывая ткань повествования, и бросая сочащиеся обрывки в походный котёл. Где они превращались в наваристый действием суп. Суп, в котором бурлило и кипело всё выгравированное временем на стальной поверхности огромной котле истории. Это было варево с большим количеством мяса.
Он прерывался и перепрыгивал. Но для Дмитрия, все его слова связывались в одно повествование. В один видеофильм. Сценарий которого, был длинною в ночь.
Он видел огромные суда, боевые стратосферные корабли - атланты, разрывающие пространство выстрелами рельсотронов. Атакующие трианглы, влетающие на всём ходу на мост и устанавливающие триколор с двуглавым орлом. Орудия Гаусса наземной обороны, прошивающие атмосферные слои и обшивку боевых блимпов. Высадку американского десанта и машущего мёртвым ребёнком, словно флагом, огромный экзо-скелет с майором US NAVY внутри. Видел низвергающиеся в пламени на землю французский aerocuirass. И чувствовал обе раны, разорванными краями и ошмётками мяса, кровоточащие в его теле. Видел как под выстрелом сверхвысокочастотного орудия, слезает кожа и оплавляется мясо с костей. И чувствовал тяжесть трёх «победоносцев» у себя на кителе. Чувствовал запах крови и кишок от выпотрошённого солдата. И смотрел, как восемнадцатилетняя девушка в боевом, «с чужого плеча» скафандре, старательно вырезает на коже пленного звёзды и полосы. И сам он чувствовал на своей собственной коже, надвигающуюся на него тень от «звёзднополосатого» стратора. И коротко стриженные волосы на его затылке, приподнимались, когда он ходил по «зачищенной колумбийскими «Леопардами» венесуэльскую деревушку.
И он видел, как птица Сва, вела отряды в бой за красный флаг с белой звездой.
И всё это видел он - Человек. Человек. НО слёз больше не было. Слёзы… капли на щеках, приписывал ему дождь,
Во второй половине наступившего дня, когда Димка с трудом проснулся, он почувствовал головную боль и запах жареной колбасы. Он принял душ, привёл в порядок себя и комнату, и вышел в кухню. К тому моменту, на по ней витал запах жженного кофе.
«Ого…» - пошевелил он мысль в больной голове. – «У этого человека, вся жизнь – горечь и гарь».
Оказалось, Николай жарил растворимое кофе прямо на плоской панели старенькой Димкиной индукционной печи. Тут же стояла сковорода с толстыми ломтями жарящейся колбасы. Николай подбрасывал на сковороду резанный чеснок, отшкрябывал вилкой румяную колбасу и обжигаясь, откусывал её. Его желтоватые, но ровные, изрядно замененные на белоснежный металлокерамик зубы, отхватывали большой кусок и ещё шипящий жир оставался на губах.
Гость Аршининых ночевал на кухне. Прямо на полу. Насобирав под голову и спину подушки со всей кухни, он принёс из гостиной лишь приготовленное Димкой одеяло. Сейчас же, одеяла видно не было, а подушки лежали вдоль стен.
- Ну ты и гора-а-азд поспать. – весело усмехнулся он появлению в кухне её хозяина. – Ешь пока колбасу. Я сейчас приготовлю кофе.
Он быстрым движением смахнул с раскалённой поверхности угольки кофейных гранул в свою кружку, и залил её кипятком из термопода. Вновь водрузив её на плиту, он снял с конфорки сковороду и поставил её на плейсмат. Затем порылся в своём вещмешке, и выудил банку с перловкой. Вновь вытащил из под рубахи своё кольцо, он вскрыл очередным острым его краем жесть и вывалил кашу на середину сковороды.
Такую вкусную перловку, Димка не едал никогда. Он вообще перловку ел последний раз лет семь назад, у отца в станице. Но вот эта, из банки с двуглавым орлом, знаком приёмки армейского склада и отсутствием всяких вспомогательных ключиков, надрезов и открывашек, была просто обалденная. Объяснялось это просто. Президент, помешанный на внешней политике и «с головой ушедший в армию», старался снабжать своих воинов всем самым лучшим. И получалось так, что простому агломероиду, возможность лицезреть у себя на столе кусок натурального сливочного масла выпадал только на большой праздник, тогда когда простой солдат его получал ежедневно по рациону.
- Рацуха у вас, мммм… знатная. – похвалил кашу Димка, зажёвывая её колбасой. – Вам наверно ещё и не то по рангу полагается. Вы всё же как ни как. почти полный «георгиевский кавалер»…
При последних словах, Дима кивнул на кресты, процарапанные на закипающей на плите кружке.
- Узнал… - усмехнулся Николай. – Или догадливый такой? Хотя, «победоносцы» теперь не редкость…
- Я знал. – похвалился парень – У меня коллекция небольшая есть. И ещё старых знаков много… но они все в лом.
Николай встал, снял с огня кружку с кофе и разлил крепкий, пережжённый напиток по чашечкам. К кофе опять прилагался коричневый, тростниковый сахар. Уже на половине чашки, Димка вдруг понял, что голова у него ясная, а тело здоровое.
- Коллекцию покажешь? – в голосе гостя Димка заметил заинтересованность.
Он решил продемонстрировать Николаю все свои богатства, и уже во время еды, рассказывал о некоторых экземпляров пневматических винтовок в своей коллекции. Оказалось, что гость вообще не знал, что «переломная» пневматика, которая в его годы забавляла в тирах влюблённых, теперь настолько сложна и разнолика. К удивлению Димки, Николай быстро вычислил, сколько «даёт» такая винтовка, и на что она способна. Однако, выслушав от хозяина о конструкции некоторых из образцов, гость быстро охладел интересом.
- Шайба-парашют, переходник, колба, перепуск, накопителька… редуктор. – сказал он, отказываясь от посещения оружейной комнаты хозяина. – Да у гауссовской пушки конструкция проще. Купи себе нормальный «калашников» и «забей». Показывай давай значки. Да пойду я пожалуй.
Николай с лёгким любопытством, схожим больше с уважением к наградам, осмотрел собрание зарубежных орденов и медалей, купленных Димкой на аукционе Alli-Bay. Он беглым взглядом прошёлся по ним, иной раз задерживаясь на некоторых, и давал свои комментарии по ним. На удивление, он отлично знал их истории, и все тонкости при которых происходили их вручения. Но при виде клубка лома старых, советских значков и медалей, глаза у него заблестели неподдельным огнём интереса и трепета.
В большой жестяной коробке из под дорогого чая, сломанные и смятые, буквально сплющенные в один комок, лежали останки красной цивилизации героев. Димка в прямом смысле слова отвоевал этот комок железа и эмали у одного барыги, собиравшегося отнести это сокровище в отделение ГОПа. Тогда, пять лет назад, ещё действовал закон о запрете нацистской и советской символики, и была объявлена активная борьба с ними. Международные фонды щедро финансировали уничтожение последнего советского ядерного оружия и символики советского союза. «Под раздачу» попали и все наградные знаки. Их скупали специальные конторы, изымали из музеев, насильно конфисковывали у населения… только для того, чтоб затем уничтожить, или переплавить на товары потребления. Конечно. Богатые и защищённые властью коллекционеры быстро поняли что к чему и обеспечили себя всеми возможными экземплярами советского раритета. Но вот все прочие знаки подверглись гонию.
Николай заворожено вертел в руках металлический комок размером с футбольный мяч, и останавливаясь на той, или иной детали, нежно проводил по ней пальцем.
- Отличная коллекция. – одобрил Николай, отдавая обратно ком цветного и лакового железа. – Пошли, теперь я покажу свою воздушку.
Вернувшись в кухню, он достал из баула свёрток промасленной ветоши, и зайдя за угол, чтоб не было видно из окна, развернул тряпку.
- Во блин! – охнул от изумления Димыс, когда ему в руки лёг тяжёлый и массивный предмет. – Вот это кирпич!
- Знаешь что это? – спросил у Димки дядя Коля.
- Конечно. – кивнул тот, не отрывая глаз от предмета. - Это же ПМУ (EX) «Чавес»! Экспортный вариант. Усиленный, самозарядный пистолет Макарова, прошедший усовершенствование в КБ СТАРМ. Изготавливался под заказ, на экспорт в республику Венесуэла. Присвоен индекс ГРАУ — 56-А-125УЕ
Дима взялся за рукоять и положил палец на спусковой крючок. Пистолет лёг в руку как влитой. Сталь пистолета не была воронёной, но и никелированной её также было назвать нельзя. Накладки на рукояти были вырезаны из красного дерева. А широкий и массивный затвор обладал превосходной «бородой». Расположенный сразу под дульным срезом некий выступ, клинообразный прилив, давал затвору дополнительный вес почти в 45 граммов, оружию дополнительную устойчивость во время выстрела и крайне оригинальный вид. Названный «бородой», он имел внешнее сходства с профилем самого el Presidente.
Парень не раз держал в руках как обычные пистолеты семейства Макарова, так и усовершенствованные, работающие на перспективных принципах. Учебные, травматические, пневматические, раритетные, коллекционные… в станице у отца, он постоянно стрелял из боевых ПМ. Но такой редкий, и крайне малоизвестный экземпляр, он видел, а тем более держал в руках в первые.
«Чавес», это был пистолет легенда.
- Вы гвардеец Хьюго Чавеза? – почему то шёпотом спросил Дима, гладя пальцем гравированную надпись «Patria o muert» на затворе. - Guardia del Presidente…
- Нууу, скажем так… и гвардейцем я тоже был. – улыбнулся в ответ Николай.
Димка включил дополнительные прицельные приспособление. И изнутри ствола, точно из его центра, вспыхнула и уткнулась своим ярким концом в противоположную стену, лазерная спица. «Чавес» был первым в мире пистолетом, где была применена российская разработка, внутридульный лазерный указатель цели «Ведун».
- Даже не представляю, сколько это стоит. – заворожено сказал парень, плавно поводя из стороны в сторону стволом и ловя на лазерную спицу обстановку квартиры.
- Десять лет отличной службы. – подмигнул ему Николай. – Пару тяжёлых ранений, десяток отбитых покушений на эль президенто, пару десятков боевых операций… пара сотен трупов. И один долг.
Он подождал пока Дмитрий нащёлкается холостым спуском и наклацается затвором. И наконец принял оружие от тяжело вздохнувшего хозяина квартиры. Всё это время, он держал в руке двухрядный магазин на пятнадцать телескопических патронов. Шестнадцатый, круглоголовый, с зеркальной точкой на острие, он извлёк из ствола и крутил между пальцев. Он вставил обойму, вогнав её ладонью в рукоять. Передёрнул затвор, дослав патрон в ствол. И протянул оставшийся, шестнадцатый, обалдевшему Димке.
- Держи, камрад. На память о дяде Коле. – Николай убрал пистолет обратно в баул, и хлопнул парня по плечу. - Hasta siempre, Comandante. Хотя… кто знает. Кто знает…
Уже на пороге, Дмитрий остановил готового навсегда уйти из его жизни человека. Он знал негласное правило – его гость никто, он приходит из ниоткуда и уходит в никуда. Для обоих, и хозяина и гостя, наилучшим будет лёгкое, «шапочное» знакомство, без «лишних» знаний, способных умножить скорби и оставить без сна…. Или даже носа. Однако, любопытство разбирало Диму.
- Вы сказали, что воевали под красным флагом… - нерешительно начал он.
- Не под флагом… а за флаг. – медленно сказал он. – Последние несколько лет, я стою только под красным флагом. И когда лягу… надеюсь, что им же меня и накроют.
– Это правда… Правда, что ещё есть… продолжаются войны за коммунистические идеи? – как-то по щенячьи обрадовался Димка.
Николай замер и потёр переносицу. Свой баул он вновь упрятал в большой пакет с принтом холодильником, из которого вываливались салями и пармезан. А затем поднял глаза на Диму.
Человечество, это не только шестьсот агломераций. Весь мир замер… и ждёт. Тот мир, что вокруг них. Он ждёт только подходящей искры. – Николай щёлкнул пальцами. - А идеи умирают только с их носителями. Но мы же с тобой живы.
И он улыбнувшись, протянул Димке руку.
они пожали друг другу руки и Николай не оглядываясь, быстро сбежал по лестнице вниз. Димка услышал как хлопнула за его гостем подъездная дверь и закрыв квартиру, прошёл на кухню.
Здесь всё ещё пахло горечью, а на подушке лежал початый «Боливарианский вариант».
Словарь
pole sport – спорт на пилоне. Спортивная дисциплина, исполняемая вокруг шеста. Существует для всех возрастов и включена в олимпийские игры.
Персиры. Женское украшение, частично играющая роль бюстгальтера. Крепится методом прокола, или клипсы на сосок женской, реже мужской груди. Персиры в основе своей могут иметь жёсткий каркас – создающий форму груди, или подпружиненный - повторяющий её форму. Может частично или же полностью скрывать грудь. Для облегчения конструкции, используется золотая скань, серебряная проволока, узорчатое литьё или тончайшая ажурная печать предметов флоры или фауны. Выполняется из драгметаллов, или же из меди, но с таковым покрытием. Часто применяется украшение цветным лаком, или инкрустация драгоценными или поделочными камнями.
Фемредук женское поглощение. Выступают за то, чтоб путём генного редуцирования, уничтожить мужское поголовье в будущих детях. Нынешних мужчин требуют либо добровольно сделать женщинами, либо насильно генно обесполить. Цвет значка – ярко оранжевый.
Слэйтроу – от англ. Slatrew «slate – лист, и rewriting – перезапись».
Бабос – бобо, сокр. от bourgeois & bohemian, «богемная буржуазия». Термин по Дэвиду Бруксу, описанному в книге Bobos in Paradise. Определяет специалистов-профессионалов с более высоким уровнем доходов, богемным и буржуазным ценностям которых свойственно смешение и взаимопроникновение.
Атлант – здесь. Имя собственное, модель воздушного аппарата, ставшее нарицательным и перенесённое в народной речи как общее название большинства дирижаблей и стратосферных летательных аппаратов российского производства. Иные нарицательные примеры: Цепелин – как название дирижаблей, Xerox – как название копировальной техники и Jeep - как название автомобилей класса внедорожник.
Блимп -мягкий дирижабль класса K (англ. M-class blimp). Здесь, имя собственное, вооружённый, боевой дирижабль с мягким баллонетом внутри, и жёстким бронепанцирем снаружи. Название использовалось на территории Турана. Своё название получил от характерного звука, получаемого от шлепка по накаченному воздухом баллонету.
Aerocuirass – здесь, имя собственное, дирижабль по франглийски, (фр. Aero – воздух, cuirass - панцирь), название использовалось на территории западной Европы.
Оценили 0 человек
0 кармы