Чем эко-локализм отличается от тарифного терроризма

Написать комментарий

Сторонники школы «Маленькое — прекрасно» в области охраны окружающей среды (к которой я принадлежу) часто критикуют глобализацию и выступают за локализм. Новые спорные тарифы Трампа, похоже, созданы специально для того, чтобы задушить глобальную торговлю и продвигать американское внутреннее производство. Я в восторге?

Давайте рассмотрим цели и тактику эко-локализма и тарифов Трампа и посмотрим, в чём они совпадают, а в чём противоречат друг другу.

Откуда берутся эко-локалисты

Торговля приносит многим людям материальную выгоду, позволяя использовать местные ресурсы или навыки на более широкой территории. Однако расширение торговли часто усугубляет экономическое неравенство и истощает и загрязняет окружающую среду быстрее, чем это происходило бы в противном случае. Поэтому эко-локалисты считают торговлю неоднозначным благом, непреднамеренные негативные последствия которого необходимо тщательно контролировать.

Глобализация торговли повышает ставки как в плане преимуществ, так и в плане рисков. С точки зрения рисков, доведенная до крайности, она приводит к миру, в котором все продается, ресурсы истощаются, загрязнение окружающей среды повсеместное, труд эксплуатируется в максимальной степени, а все принадлежит горстке сверхбогатых инвесторов и предпринимателей.

Масштабы глобализации, произошедшей за последние несколько десятилетий, не имеют себе равных в истории человечества (распространение Римской империи — один из нескольких менее масштабных предшественников).

Корпорации и банки обеспечили технологиями и капиталом; торговые соглашения, такие как НАФТА, и торговые партнёрства, такие как ЕС, создали правовую базу; ископаемые виды топлива обеспечили изобилие концентрированной, пригодной для хранения энергии для производства и транспорта.

В результате мы получаем интегрированный глобальный рынок, на котором один и тот же продукт, например смартфон, может включать в себя элементы дизайна, созданные квалифицированными инженерами в США, сырьё из двадцати стран и сборку, выполненную низкооплачиваемыми рабочими в Китае, Вьетнаме или Индии.

Затем этот телефон может быть продан в десятках стран. Преимущество заключается в том, что миллиарды людей получают возможность использовать технологию, которая по своей сути требует глобальных цепочек поставок, международного обмена технологическим опытом и стабильных правил экономического сотрудничества и инвестиций.

Непредвиденные побочные эффекты заключаются в том, что несколько человек становятся невообразимо богатыми, в то время как природа отравляется, а психическое, физическое и социальное здоровье людей ухудшается.

Среди победителей в игре под названием «глобализация» — растущий класс мировых миллиардеров и быстро развивающийся средний класс в Китае, Индии и других производственных центрах. Потребители из среднего класса по всему миру выигрывают, получая дешёвые товары. Корпорации и инвесторы получают прибыль.

Однако общество и природа проигрывают, когда глобализация усугубляет неравенство, ускоряя истощение ресурсов и загрязнение окружающей среды. Глобальное экономическое неравенство снизилось в течение нескольких десятилетий 20го века, но это произошло в основном из-за Великой депрессии и двух мировых войн.

В остальном в прошлом веке разрыв между богатыми и бедными неуклонно увеличивался — эта тенденция ускорилась в последние два десятилетия не только в США, но и в Китае, Индии и других странах. Коренные народы в менее развитых странах страдают больше всего, поскольку глобализация лишает людей традиционной деревенской жизни, заставляя их переезжать в города и на заводы.

Тем временем исчезают леса, в атмосфере накапливается углерод, исчезают дикие животные, а наводнения и пожары опустошают всё больше населённых пунктов.

Соединённые Штаты, страна, которая изобрела консьюмеризм, отчасти для того, чтобы справиться с избытком производства, раньше были мировым центром производства.

Но благодаря более дешёвой рабочей силе в Азии и «производительности», достигнутой за счёт автоматизации и других технологий, США стали главным мировым потребителем, центром мировой финансовой системы, главной военной сверхдержавой и законодателем международных торговых правил.

Доля рабочих мест в обрабатывающей промышленности США сократилась на 35 процентов с 1970-х годов. И этот спад создал политические и социальные проблемы, включая политическую поляризацию, которая, в свою очередь, подрывает демократию в США и других странах.

Эко-локалисты утверждают, что глобализация по своей природе авторитарна: всё больше транснациональных корпораций управляют миром. По сравнению с ними отдельные люди и сообщества бессильны.

Эко-локалисты дают следующие рекомендации правительствам и сообществам:

Стимулировать развитие кооперативных предприятий, принадлежащих работникам.

Способствовать удовлетворению человеческих потребностей нерыночными способами, то есть с помощью экономики совместного потребления.

Сосредоточьтесь на благополучии людей и природы, а не просто на увеличении ВВП.

Обложить налогом богатых и обеспечить большую экономическую безопасность (включая образование и здравоохранение) для людей с низким доходом.

Переориентировать производство на локализацию, регулируя деятельность крупных корпораций, чтобы более мелкие местные производители и продавцы могли оставаться конкурентоспособными.

Укреплять права сообществ (включая права природы) и основы демократии.

Откуда берутся тарифные террористы

Тарифы Трампа — это разворачивающаяся на наших глазах история, которая меняется каждый день. Цели этого удивительного набора новых, постоянно меняющихся торговых политик не совсем ясны, поскольку заявления президента и других официальных лиц иногда противоречат друг другу. Сам Трамп давно увлекается тарифами, которые он рассматривает как инструмент принуждения для достижения различных международных целей, не всегда экономических.

Трамп часто сетует на то, что у Америки торговый дефицит со многими странами. По мнению Трампа, любой торговый дефицит — это проигрыш, а он хочет, чтобы Америка побеждала. Вот что сказал министр торговли Говард Лутник в программе CBS News «Лицом к нации» в воскресенье, 6 апреля:

«Мы должны начать защищать себя... и мы должны прекратить, что все страны мира нас обдирают. У нас торговый дефицит в 1,2 триллиона долларов, а у остального мира профицит по отношению к нам. Они зарабатывают на нас. Они забирают наши деньги, и Дональд Трамп это увидел, и он собирается это остановить».

Тем не менее, восстановление торгового баланса, похоже, не является единственной целью Трампа. Тарифы могут быть использованы либо как оружие для вымогательства уступок у других стран, либо как стабильный источник дохода для правительства и способ реструктуризации торговли в долгосрочной перспективе в пользу американских производителей. Трамп упомянул обе цели.

Но они принципиально несовместимы: если тарифы будут успешно использованы в качестве козыря в переговорах, то они будут отменены и, следовательно, не будут приносить долгосрочный доход правительству. Если они предназначены для получения долгосрочного дохода (Трамп даже выдвинул идею замены подоходного налога тарифами), то здесь не о чем договариваться. Кстати, есть ещё одна возможная мотивация: тарифы — с исключениями для конкретных предприятий, отраслей или стран — исторически использовались как инструмент коррупции.

После объявления 2 апреля о введении чрезвычайно высоких тарифов для всех стран (администрация назвала это «днём освобождения» в духе Оруэлла) на рынке облигаций США сразу же произошла резкая распродажа, что привело к резкому росту процентной ставки, которую правительство выплачивает по своим долгам.

Трамп пошёл на уступки, отложив введение большинства тарифов на 90 дней, но оставив в силе 10-процентный тариф для всех стран, кроме Китая, для которого он установил тариф в 145 процентов. В ответ Китай ввёл 125-процентную пошлину на весь импорт из США. Китай также прекратил экспорт стратегического сырья. Похоже, что торговая война, которую начал Трамп, почти полностью направлена против Пекина; гораздо более низкие пошлины на другие страны можно было бы использовать, чтобы заставить эти страны прекратить вести дела с Китаем.

Возможным результатом может стать коммерческая изоляция Китая и прекращение его роста как глобальной сверхдержавы, способной затмить США. Однако, если это действительно цель Трампа, его стратегия, похоже, игнорирует тот факт, что у Китая уже есть обширная сфера влияния, включая торговые союзы с Бразилией, Индией, Россией, Южной Африкой, Египтом, Эфиопией, Индонезией, Ираном и Объединёнными Арабскими Эмиратами (то есть странами БРИКС).

Кроме того, столкновение между США и их союзниками с одной стороны и странами БРИКС с другой может плохо закончиться, учитывая тот факт, что Трамп уже подорвал лидерство своей страны в западном альянсе своим авторитарным поведением, подрывом НАТО и угрозами в адрес дружественных стран огромными тарифами. Мы уже видим, как Европейский союз ведёт переговоры с Китаем о снижении торговых барьеров для китайских электромобилей.

У стратегии Трампа есть свои сторонники. Вот что пишет инфлюенсер Кен Рутковски:

«[Тарифы представляют собой]... новую экономическую философию, которая реструктурирует глобальную торговую систему, ставит американского рабочего в центр системы и бросает вызов 30-летним соглашениям об офшоринге. [Это] стратегия, разрабатывавшаяся десятилетиями для восстановления промышленной самодостаточности, реального роста заработной платы и экономической безопасности.

В новом руководстве тарифы рассматриваются как универсальные инструменты. Этот режим рассматривает их не только как источник дохода, но и как стимул для переговоров и экономический уравнитель. Защита? Да. Левередж? Безусловно. Согласование? Наконец-то.

От Уолл-стрит до Мэйн-стрит. Конечная цель? Более сбалансированная мировая экономика, в которой Америка потребляет меньше и производит больше, а Китай потребляет больше и экспортирует меньше. Это вынужденная ребалансировка — по одному тарифу за раз.

Часто говорят, что тарифы Трампа в долгосрочной перспективе принесут пользу американским рабочим. Однако эта мнимая цель, по-видимому, противоречит очарованности администрации искусственным интеллектом, который, по словам Билла Гейтса, уничтожит все виды работ, кроме трёх. Кроме того, наше предполагаемое будущее, ориентированное на рабочих, разрабатывается миллиардерами, чьи интересы редко совпадают с интересами рабочих.

Если цель Трампа — мир, в котором доминирует Америка, то это Америка, в которой доминирует сверхбогатая элита, Америка, которая больше не является полноценной демократией, Америка, в которой нет сдержек и противовесов исполнительной власти, Америка, в которой нет закона, которому должны подчиняться высшие должностные лица, и Америка, в которой неграждан и, возможно, граждан тоже могут без предупреждения забрать с улицы и депортировать в иностранные тюрьмы.

Конгрессмен из Нью-Йорка Ричи Торрес хорошо резюмировал ситуацию:

«Если бы сверхдержава была намерена спровоцировать собственное падение, она бы настроила против себя своих союзников, парализовала бы свою экономику неопределённостью, подорвала бы доверие к мировой резервной валюте, отказалась бы от надлежащей правовой процедуры, сократила бы финансирование медицинских и научных исследований, саботировала бы важнейшую форму критически важного производства — отечественное производство микросхем — и увеличивала бы свой дефицит до тех пор, пока обслуживание долга не поглотило бы большую часть её бюджета».

Тем временем администрация Трампа, враждебно настроенная по отношению к защите окружающей среды, не будет использовать тарифы для предотвращения экологической катастрофы.

Трамп не только отказался от Парижского соглашения по климату, но и проводит внутреннюю политику, направленную на развитие угольной промышленности и нефтедобычи, смягчение экологических норм, расширение лесозаготовок на федеральных землях и ослабление, если не отмену Закона об исчезающих видах.

Есть ли какое-то пересечение? И в каком направлении нам следует двигаться?

Тарифы могут сократить объёмы мировой торговли, что, по-видимому, соответствует целям эко-локалистов. Возможно, тарифы можно использовать для защиты сообществ и средств к существованию, а также в качестве формы экономической защиты от глобализации. Однако эко-локалисты склонны рассматривать тарифы как инструмент крайней меры, который часто приводит к неприятным непредвиденным последствиям, таким как усиление международной враждебности и повышение цен на товары первой необходимости.

Слово «тариф» редко встречается в книгах по экологической экономике. Однако в книге «За пределами роста» пионер экономической экологии Герман Дейли кратко упомянул о тарифах:

«Почти все стратегии устойчивого развития предполагают учет внешних экологических и социальных издержек на национальном уровне. Это приводит к повышению цен. Поэтому свободная торговля со странами, которые не учитывают эти издержки или делают это в гораздо меньшей степени, невозможна. В таких случаях есть все основания для введения защитных тарифов».

Тарифы, используемые в качестве защиты, могут замедлить или даже обратить вспять процесс глобализации, дав обществу время и средства для борьбы с непредвиденными побочными эффектами, возникшими в результате расширения торговли под руководством корпораций в последние десятилетия.

Однако это зависит от чёткого и последовательного использования тарифов для продвижения политики, направленной на сокращение загрязнения окружающей среды, истощения ресурсов и несправедливого обращения с работниками. В заявлениях команды Трампа нет ничего, что указывало бы на то, что эти цели являются значимыми.

Многие экоактивисты выступают за намеренное сокращение промышленной экономики, чтобы уменьшить её воздействие на природу. Сокращение экономики США не является явной целью Трампа, но это почти неизбежный результат его тарифной политики.

Либеральные и консервативные аналитики сходятся во мнении, что торговые барьеры, по словам Дэвида Фрума, «сделают американские товары более дорогими в производстве, более дорогими в покупке и менее конкурентоспособными по сравнению с иностранными».

Но вместо того, чтобы ограничить торговлю с целью сокращения загрязнения окружающей среды и эксплуатации рабочих, Трамп и его команда, похоже, намерены ускорить деградацию окружающей среды (продукты из ископаемого топлива не облагаются пошлинами в США) и усилить экономическое неравенство, ослабив государственные программы здравоохранения и безопасности и щедро снизив налоги для богатых.

Таким образом, несмотря на то, что и экоактивисты, и чиновники из администрации Трампа время от времени выступали за использование тарифов, они предлагают применять их по совершенно разным причинам и, предположительно, будут добиваться совершенно разных результатов.

Одна группа озабочена защитой природы и минимизацией экономического неравенства, чтобы люди и другие виды могли существовать. Для Трампа и его команды окружающая среда не имеет значения, а рабочие — это просто пешки, полезные лишь для получения власти в стране. После достижения этой цели можно будет использовать эту силу на международном уровне с помощью агрессивных тарифов, чтобы подчинить себе весь мир.

Максималистический захват власти командой Трампа, несомненно, вызовет реакцию. Мир погрузился в торговую войну, но торговые войны имеют неприятную тенденцию превращаться в войны с применением огнестрельного оружия. В условиях ухудшающейся ситуации в мире, который, по-видимому, находится на грани экологической катастрофы и глобального конфликта, эко-локалистские стратегии выглядят всё более разумными.

Хотя маловероятно, что они будут приняты на национальном уровне в США в ближайшее время, они, пожалуй, наиболее применимы и эффективны на уровне сообщества.

Действительно, сейчас как никогда остро ощущается потребность в эко-локальном подходе. Поскольку стремительный рост потребительских цен, сбои в цепочках поставок и сокращение государственного финансирования и услуг угрожают сообществам, локалисты могут помочь укрепить местные рынки и вдохновить людей на оказание взаимной помощи, мобилизовав их для повышения собственной коллективной устойчивости и благополучия.

https://www.resilience.org/stories/2025-04-17/how-eco-localism-differs-from-tariff-terrorism/