Как энергетика и долги влияют на экономический рост?

Как энергетика и долги влияют на экономический рост?

Написать комментарий

Важность энергии и других ресурсов для современной экономики, а также связи между реальной экономикой, финансовой экономикой и деньгами лежат в основе моего текущего исследования в области биофизической экономики, которое, надеюсь, в следующем году будет оформлено в виде книги. Вдохновлённый парой статей в блогосфере, я предлагаю вам свои мысли по некоторым аспектам этой темы. Они служат двойной цели: мне нужно сформулировать их самостоятельно, что обостряет мой ум, и, надеюсь, я смогу получить ценные отзывы от своих читателей.

«Я прогнозирую, что мировая экономика сократится в ближайшие 10 лет. Я думаю, что это неизбежно произойдёт из-за энергетических и долговых ограничений, с которыми сталкивается мировая экономика», — пишет Гейл Тверберг в блоге «Наш бесконечный мир».

«Похоже, что в 2023 году мировая экономика достигла своего пика», — пишет Тим Морган из Surplus Energy Economics в статье «Закончился ли рост?». Он также считает, что основными причинами этого являются рост цен на энергоносители и долги. Кроме того, он имеет в виду, что расчёты ВВП ошибочны и экономика уже сокращается, даже если показатели ВВП говорят об обратном.

Есть и другие, более очевидные признаки того, что экономика сбавляет обороты. Экономика США сократилась в первом квартале 2025 года, в основном из-за торговли. Вероятно, она продолжит сокращаться из-за безрассудной политики президента. Экономика Европы сократилась на 1,9 % в 2024 году. Международный валютный фонд ожидает замедления роста в странах с развитой экономикой, при этом в некоторых странах рост может упасть ниже 1 %.

Глобальный рост ВВП на душу населения, по-видимому, замедляется, а также становится более нестабильным с годами. Конечно, мировая экономика, как и национальные экономики, переживает периоды роста, стагнации и рецессии, это неизбежно и не является чем-то из ряда вон выходящим. Очень сложно понять, когда спад является лишь временным явлением, а когда он сигнализирует о новой тенденции или, возможно, о начале совершенно нового этапа.

Лично у меня нет твёрдого мнения, кроме того, что я знаю: рост рано или поздно закончится, и этот рост — не то, что нужно человечеству.

Можно многое сказать о ВВП как о показателе. Очевидно, что ВВП не является мерой благосостояния. Он также не является мерой богатства, поскольку измеряет потоки, а не запасы.

Я не буду повторять здесь всю критику в адрес ВВП, но сосредоточусь на одном важном аспекте. ВВП является или должен являться мерой экономической активности, пропускной способности. Но можем ли мы доверять ВВП даже в его узком определении, то есть являются ли показатели роста ВВП достоверными и отражают ли они увеличение предложения товаров и услуг?

ВВП — это показатель внутри экономики, и связь с реальными товарами или услугами заключается только в деньгах, потраченных на них. Это означает, что если цена какого-то товара или услуги повышается, то их вклад в ВВП увеличивается, хотя мы не получаем ничего большего.

Или, наоборот, когда товары становятся дешевле, их вклад в ВВП уменьшается. Что касается государственных услуг (ну, не только «услуг», но и всех государственных расходов), то их вклад в ВВП — это, по сути, затраты на их предоставление. Если вы увеличите количество учителей или повысите им зарплату, вклад в ВВП увеличится. Если вы увеличите военные расходы, ВВП вырастет.

Считается, что в большинстве развитых стран на сферу услуг приходится очень большая доля ВВП. Но это в основном связано с двумя факторами. Во-первых, большая часть работы, которая раньше выполнялась в отраслях первичной и вторичной промышленности, теперь выполняется подрядчиками, начиная от консультантов по менеджменту и юристов и заканчивая уборщиками и обслуживающим персоналом.

Во-вторых, «стоимость» услуги в ВВП — это «добавленная стоимость», что в основном означает, что дорогостоящие услуги, такие как медицинские, управление недвижимостью и финансовые услуги, вносят большой вклад в ВВП. Для обычного гражданина США стоимость медицинских услуг непомерно высока, но это компенсируется столь же дорогостоящей страховкой. В результате ВВП раздувается. ВВП растёт, но благосостояние людей не увеличивается.

При измерении ВВП с течением времени возникает больше сложностей. Как отмечают (2019) Эральд Коласи и Блэр Фикс в своей очень информативной статье «Почему нам следует отказаться от реального ВВП как показателя экономической активности»:

«Поскольку «реальный» ВВП основан на нестабильной единице измерения (ценах), его значение в корне неоднозначно. Различные методы «корректировки» на инфляцию и изменения качества дают разные значения роста «реального» ВВП».

Они показывают, что в зависимости от выбранного базового года рост экономики США за 70 лет варьируется на 30%. Официальная цифра является максимально возможным значением, что, вероятно, не является совпадением. Тим Морган утверждает, что ВВП не отражает реальную экономику и искажён из-за долга. По его мнению, материальное благосостояние уже идёт на спад в глобальном масштабе и снижается на протяжении десятилетий, например, в Европе.

Энергия

Тим Морган подчёркивает растущую стоимость и потребность в энергии для получения энергии — энергетическую стоимость энергии (ECoE). По сути, если ECoE растёт, «затраты производителей увеличиваются, в то время как благосостояние потребителей энергии снижается». Согласно его расчётам, за четверть века после 1945 года ECoE всех видов энергии неуклонно росло: с 2,0% в 1980 году и 4,2% в 2000 году до 11,0% сейчас.

Концепция энергетической стоимости энергии основана на том же принципе, что и более известная (?) энергетическая отдача от вложенных средств (ERoEI) или энергетическая отдача от инвестиций (EROI), хотя и выражается по-другому, в процентах, а не в виде соотношения.

По словам Тима Моргана, для процветания развитых и сложных экономик требуется энергетическая стоимость энергии ниже 5%, в то время как более простые развивающиеся экономики могут работать с энергетической стоимостью энергии на уровне 10%.

Сторонники существования критического предела ERoEI для современной цивилизации часто приводят цифру в диапазоне от 5 до 20% энергии, которая используется для получения энергии.

Обратите внимание, что существует множество способов расчёта ERoEI (и ECoE) и что существует огромная разница между ERoEI в точке добычи и в точке потребления или даже за весь жизненный цикл, в который вы также включаете утилизацию и переработку отходов (даже таких, как CCS при сжигании ископаемого топлива). Подробнее об этом можно прочитать в статье «Энергетическая отдача от инвестиций: объединяющий принцип социально-экологической устойчивости» Риго Мелбара и Чарльза Холла, основных разработчиков концепции EROI.

Хотя я считаю, что концепции ECoE и ERo(E)I имеют значительные преимущества, я не вижу, чтобы они оказывали такое абсолютное и драматическое воздействие, как утверждают некоторые, по ряду причин. Все формы энергии не равны, и, очевидно, нельзя сравнивать пищевую энергию с внешними источниками энергии.

Когда традиционные (тупые крестьяне) используют подсечно-огневое земледелие для расчистки земли, они тратят огромное количество энергии, и большая часть этой энергии просто теряется. Коэффициент ERoEI, безусловно, меньше 0,1, то есть энергия, содержащаяся в сожжённой древесине, более чем в десять раз превышает энергию, содержащуюся в полученной пище.

Однако соотношение энергии, затраченной человеком, и энергии, содержащейся в пище, очень высокое, поэтому подсечно-огневое земледелие является предпочтительным методом в местах с низкой плотностью населения. Это, пожалуй, крайний пример, и можно сделать вывод, что такого рода потери энергии невозможны при росте численности населения. У нас, безусловно, быстро закончились бы леса (= энергия), если бы мы попытались накормить мир за счет вырубок сегодня.

Но даже в более применимой к сегодняшним реалиям ситуации, как мне кажется, ECoE или ERoEI не определяют, возможно ли создание сложного общества.

Я знаю, что в солнечных панелях есть скрытые «ископаемые субсидии», но давайте представим ситуацию, в которой весь процесс производства, транспортировки и установки солнечных панелей и вся сопутствующая инфраструктура (аккумуляторы или другие способы хранения энергии) работают на солнечной электроэнергии как на основном или единственном источнике энергии, и затраты на эту систему являются разумными.

На самом деле не имеет значения, используете ли вы 15% или даже 50% энергии, вырабатываемой солнечными батареями, для поддержания работы системы, если энергия достаточно дешёвая. Вы просто устанавливаете больше солнечных панелей, чтобы получать необходимое количество энергии.

Точно так же не имеет значения, что солнечные панели преобразуют в электричество лишь около 20% солнечной энергии, если они достаточно дешёвые. Существуют модели с гораздо более высокой эффективностью, но они слишком дорогие для коммерческого использования.

Я до сих пор сомневаюсь в том, что «современное сложное и высокотехнологичное общество» может работать исключительно на солнечной и ветровой энергии из-за ограниченности ресурсов, сложности и непостоянства.

Но давайте не будем углубляться в эту тему на данном этапе; мой пример по-прежнему является обоснованным возражением против идеи о том, что для управления современной цивилизацией вам нужна определённая ERoEI или ECoE, если только вы не сталкиваетесь с ситуациями, когда вам нужно почти всё количество энергии или даже больше энергии для производства одной единицы энергии (что иногда кажется возможным в случае с новыми перспективными технологиями, которые должны нас спасти).

У Гейл Тверберг другой взгляд на энергетику, хотя в нём есть сходство с мнением Тима Моргана. В её анализе очень важна фактическая стоимость энергии. Критический момент заключается в том, что стоимость производства энергии не может быть слишком высокой, потому что потребители (то есть как конечные потребители, так и производители и посредники) не могут себе этого позволить.

В то же время производители не могут позволить себе слишком низкие цены. Это является движущей силой нестабильности цен на нефть в последние двадцать лет. Ярким примером этого является добыча сланцевого газа и нефти в США, которая становится нерентабельной при падении цен до 60 долларов за баррель. Добыча канадской битуминозной нефти обходится ещё дороже (oilandgasinfo.ca).

Я считаю её подход разумным, и его можно наблюдать в действии в реальной жизни. Тем не менее, я предполагаю, что в долгосрочной перспективе мы могли бы управлять экономикой, ориентируясь на цену в 100 долларов за баррель или даже выше, поскольку производители и потребители адаптируются.

Это было бы немного по-другому, но я не думаю, что это полностью изменит правила игры. Стоимость бензина составляет 0,9 доллара за литр в США, 1,6 доллара в Швеции, 0,5 доллара в Катаре, 1 доллар в Китае и 3,4 доллара в Гонконге. Все эти страны являются развитыми. (Было бы интересно выяснить, могут ли различные позиции в глобальных цепочках создания стоимости поддерживать разную стоимость энергии, так же как позиция в глобальной цепочке создания стоимости, по-видимому, определяет заработную плату, строгость экологических норм и т. д.).

Даже при цене 100 или 200 долларов за баррель нефть обеспечивает очень дешёвую энергию по сравнению с человеческим трудом. Я не изучал, как стоимость ископаемого топлива в качестве сырья для промышленности (удобрения, пластик, химикаты) влияет на экономику, но это может быть очень важно, поскольку около 13% нефти используется не только в энергетических целях.

Энергия очень важна. И очевидно, что чистая энергия, поступающая в экономику, во многом объясняет экономический рост. Но причинно-следственная связь, возможно, не только односторонняя.

Может быть и так, что мы потребляем больше энергии, когда становимся богаче. Вождение автомобиля или перелёт на отдых, кондиционер и просмотр фильмов в потоковом режиме — всё это примеры использования энергии, которые скорее являются результатом роста экономики, чем наоборот.

Энергия способствует росту или мы потребляем больше энергии, когда экономика развивается?

Долг

И Гейл Тверберг, и Тим Морган приводят доводы в пользу того, что уровень задолженности неприемлем. Я не на сто процентов уверен в этих утверждениях. Я уверен, что задолженность некоторых людей, компаний и стран в долгосрочной перспективе неприемлема. И очевидно, что если кто-то достаточно важен (на ум приходит правительство США) и обанкротится, это может вызвать огромные потрясения в гиперсвязанной глобальной экономике.

Но связь между долгом, инфляцией финансовых активов и «реальной экономикой» кажется мне размытой. Финансовый капитал, будь то в форме бумажных денег, цифровой валюты, облигаций, деривативов, можно рассматривать как притязание на экономику. В любой момент вы можете продать актив и использовать вырученные средства для найма людей или покупки товаров и услуг.

Без этой связи активы просто воображаемы. И, возможно, так оно и есть, потому что очевидно, что миллиардеры не могут продать все свои активы и заявить об этом, поскольку 1) покупателей не будет, а 2) цены на всё, что они захотят купить, взлетят до небес из-за растущего спроса.

Даже если компания, человек или правительство могут взять кредит для финансирования инвестиций или потребления, долг на самом деле не создаёт возможности для инвестиций или потребления на системном уровне — именно наличие рабочей силы, реального капитала (оборудования, зданий и т. д.) и природных ресурсов определяет размер экономики.

Увеличение долга не приводит к увеличению рабочей силы или количества железа. Точно так же сокращение долга и богатства не обязательно означает соответствующее сокращение экономики.

Например, в результате мирового финансового кризиса 2008 года благосостояние домохозяйств в США сократилось примерно на 11 триллионов долларов: 8,5 триллиона долларов в финансовых активах и 2,5 триллиона долларов в жилищных активах (IMF). В то же время ВВП сократился, но в диапазоне 0,3 триллиона долларов в период с 2008 по 2009 год.

Долг всё ещё может влиять на рост, направляя ресурсы на одни вещи, людей или отрасли в ущерб другим. Например, баланс между потреблением и инвестициями влияет на экономику.

С другой стороны, опять же на системном уровне, влияние может быть меньше, чем принято считать, потому что то, что тратится на потребление, вполне может быть преобразовано в дополнительные инвестиции компаниями, поставляющими потребляемые товары или услуги.

Опять же, возникает вопрос о причинно-следственной связи. Что создаёт долг — рост или рост создаёт долг? Большая часть долга основана на предположении о росте. Это явно относится к правительству США. В настоящее время на глобальном уровне государственный долг растёт быстрее, чем ВВП, в то время как частный долг сокращается.

Долг способствует росту или рост способствует долгу?

Деньги

Некоторые считают, что нынешняя денежная система (в частности, создание денег банками) является центральным компонентом или движущей силой несостоятельной экономической системы. Конечно, денежно-кредитная политика важна, но я не понимаю, как создание денег может способствовать экономическому росту; мои возражения в основном те же, что и в случае с долгом, поскольку деньги можно считать разновидностью долга.

Если бы создание денег действительно могло способствовать экономическому росту, некоторые правительства, учитывая их одержимость ростом, наверняка уже бы это выяснили.

Есть ещё несколько очень интересных тем для обсуждения, связанных с деньгами. Эколог Альф Хорнборг в своей новой книге «Ликвидация: как деньги разрушают мир» говорит, что мы можем проследить «связь между многими нашими экологическими, социальными, культурными и экзистенциальными проблемами и фетишизированным артефактом — деньгами общего назначения».

Я нахожу его анализ (который был изложен в нескольких статьях ранее) интересным, но я также не уверен в причинно-следственной связи. Я только начал читать эту книгу и, скорее всего, позже вернусь к ней с дополнительными размышлениями или отзывом.

Информация, коммуникация, транзакции и сложность

В своей недавней статье о сложности я писал, что сложность требует затрат энергии. Сложность также требует огромных затрат на информацию, коммуникацию и транзакции.

Вряд ли можно оспорить тот факт, что современное общество, включая экономику, правительства и т. д., представляет собой очень сложную систему, и столь же очевидно, что для правильной работы такой системы требуется много информации и обмена (транзакций); в конце концов, это и есть определение сложности.

Я совершенно убеждён, что в организациях существует множество проблем, связанных со сложностью, таких как закон Паркинсона (количество работников в сфере государственного управления или бюрократии имеет тенденцию к росту, независимо от объёма выполняемой работы).

Будучи фермером и долгое время занимаясь стандартами и системами сертификации в органическом секторе, я, безусловно, вижу, что сложность имеет свои механизмы роста и что эта сложность препятствует инновациям и развитию. При этом я также считаю очевидным, что для работы современной цивилизации необходим высокий уровень сложности. А для работы со сложностями требуются огромные потоки информации.

Цифровизация и искусственный интеллект — это, по сути, обработка и управление информацией, которые требуют огромных затрат энергии. Цифровая работа ещё больше зависит от энергии, чем многие другие виды работ.

По моему мнению, искусственный интеллект — это не столько технология, которая даст нам беспрецедентные возможности, сколько технология, которая абсолютно необходима для управления постоянно растущим потоком информации и сложностями в нашем обществе, как и цифровизация на протяжении последних пятидесяти лет.

(Несмотря на всё это, существует мало доказательств того, что эти новые технологии действительно повышают производительность в экономике в целом, но это уже совсем другая история).

Сложность тесно связана с энергетикой, а это значит, что сочетание растущих затрат на электроэнергию и усложняющейся энергосистемы может кардинально изменить ситуацию. Тем более если энергосистема требует высокого уровня сложности, как, например, атомная энергетика или электросеть, работающая на возобновляемых источниках энергии.

——

Есть и другие факторы, которые также очень важны в контексте ограничений роста и моего книжного проекта, такие как численность населения, использование ресурсов, изменение климата и утрата биоразнообразия. В целом я считаю, что все эти аспекты являются частью одной истории.

Фото тизера: Чикагская торговая палата, 2012 год, фото: Гуннар Рундгрен

https://www.resilience.org/stories/2025-06-10/energy-and-debt-how-does-energy-and-debt-affect-economic-growth/