В 2050 году среднестатистический житель Земли будет примерно на 34% беднее, чем сегодня

ИЗМЕНИЛАСЬ ЛИ ЭКОНОМИКА В 2023 ГОДУ?

Хотя предстоит провести ещё много анализов, начинает казаться, что глобальная экономика, возможно, достигла своего пика в 2023 году.

Если это действительно так, то то, что мы сейчас наблюдаем, — это начало усиления внутренней и геополитической конкуренции за скудные и истощающиеся ресурсы.

Точно так же, как мы не можем знать, что пережили самый жаркий день лета, пока не пройдёт череда более прохладных дней, так и пики и спады в мировой экономике можно будет увидеть только в зеркале заднего вида.

Прекращение и смена экономического курса не означают, что власти и статистики в ближайшее время начнут сообщать о падении («отрицательном росте») мирового реального ВВП.

Речь здесь идёт не о деньгах, а о масштабах, в которых физическим лицам предоставляются товары и услуги, то есть о показателе, темпы роста которого уже давно замедляются и приближаются к точке, в которой он переходит от роста к сокращению.

Как вы, возможно, знаете, «финансовая» экономика, основанная на деньгах, сделках и кредитах, является параллельной и вспомогательной по отношению к базовой «реальной» экономике, основанной на материальных продуктах, услугах и артефактах.

Эти две экономики уже давно расходятся в развитии, создавая всё более усугубляющееся дисбаланс, который может быть устранён только резким снижением покупательной способности денег.

1

Экономический рост — это не просто то, что приятно иметь, а связующее звено, которое удерживает вместе современные социальные, политические, коммерческие и финансовые механизмы. Вот почему политики ритуально обещают рост населению, а бизнес-лидеры в равной степени регулярно обещают его инвесторам.

Что ещё более важно, мы не можем занимать деньги сейчас и возвращать их в будущем — в полном объёме и с процентами — если экономика не растёт.

Короче говоря, прекращение экономического роста подвергает риску все политические, деловые и финансовые системы.

2

Учитывая, как много поставлено на карту, нам необходимо провести взвешенную и объективную оценку того, что, по-видимому, произошло. Поэтому представленные здесь прогнозы следует рассматривать как предварительные.

В целом эти прогнозы сводятся к тому, что в период с настоящего момента до 2050 года материальное благосостояние в мире, вероятно, будет снижаться в среднем на 1% в год, хотя даже при таком, казалось бы, скромном темпе сокращения совокупное благосостояние в 2050 году будет на 21% ниже, чем сейчас.

Если численность населения продолжит расти по установленной траектории (но с замедлением), то в 2050 году среднестатистический житель Земли будет примерно на 34% беднее, чем сегодня.

В то же время реальная стоимость предметов первой необходимости для этого человека, скорее всего, будет расти примерно на 2,2% в год.

В совокупности эти тенденции означают, что доступность дискреционных (необязательных) товаров и услуг сократится примерно на 80% в ближайшие двадцать пять лет.

Это означает не только то, что домохозяйствам будет всё сложнее тратить деньги на необязательные вещи, такие как путешествия, досуг и «гаджеты».

Это также означает, что они будут изо всех сил стараться — и в конечном итоге не смогут — «выплачивать» огромные финансовые обязательства, которые они взяли на себя в наше время.

3

Есть несколько веских причин, по которым власти, даже если они в полной мере осознают реалии ситуации, не могут позволить себе просто признать, что значительный экономический рост сменился регрессом.

Любая подобная уступка, по крайней мере, приведёт к финансовому краху, поскольку кредитно-денежная система полностью основана на ложном предположении о «бесконечном росте».

Тем не менее, у нас были десятилетия на то, чтобы подготовиться к этому переломному моменту. По сути, это был процесс ускоряющегося чрезмерного потребления в конечном счёте ограниченных ресурсов, из которых наиболее важным является энергия.

Этот случай был приведен авторами книги Пределы роста, опубликованной еще в 1972 году. В следующем году Кеннет Э. Боулдинг, создатель общей теории систем, как известно, заметил, что “любой, кто верит, что экспоненциальный рост может продолжаться вечно в конечном мире, является либо сумасшедшим, либо экономистом”.

В непрерывном цикле создания, потребления, отказа от использования и замены «реальная» экономика функционирует за счёт использования энергии для преобразования неэнергетического сырья в продукты и артефакты.

Соответственно, необходимо следить за такими показателями, как наличие и качество неэнергетических ресурсов и, прежде всего, доступность и стоимость энергии.

Эти затраты, которые следует понимать в физическом, а не в финансовом смысле, отражают тот факт, что всякий раз, когда мы получаем доступ к энергии для её использования, часть этой энергии всегда расходуется в процессе доступа и не может быть использована для каких-либо других экономических целей.

В экономике избыточной энергии этот компонент «потребления в доступе» известен как энергетическая стоимость энергии. По сути, если энергетическая стоимость энергии возрастает, то доля доступной энергии, остающаяся за вычетом затрат или избыточной, уменьшается.

Стоимость и количество тесно связаны: по мере роста ECoE увеличиваются затраты производителей, в то время как благосостояние потребителей энергии снижается.

После 1945 года, когда доля возобновляемых источников энергии составляла менее 1%, доля возобновляемых источников энергии во всех видах энергии неуклонно росла: с 2,0% в 1980 году и 4,2% в 2000 году до 11,0% сейчас.

Анализ показывает, что страны с развитой экономикой Запада не могут продолжать расти при уровне ECOE выше примерно 5%, и то же самое происходит с менее сложными странами с формирующимся рынком, как только процент ECoE достигает двузначных цифр.

Таким образом, мы уже давно можем сделать вывод, что по мере роста глобальной экономики с 9,0% в 2020 году до прогнозируемых 13,0% к 2030 году рост материального экономического благосостояния должен смениться спадом.

Если «момент перелома» действительно наступит в 2023 году, это будет чрезвычайно важным наблюдением, но, с другой стороны, не таким уж неожиданным.

Некоторые последствия этих тенденций проиллюстрированы на первом наборе диаграмм. По мере роста ECoE, который приводит к увеличению затрат поставщиков и снижению доступности энергии для потребителей, можно ожидать, что энергоснабжение будет стабилизироваться, а рост других источников первичной энергии — возобновляемых источников, гидроэлектроэнергии и ядерной энергетики — будет едва поспевать за сокращением доступности ископаемого топлива.

Принимая во внимание рост ECoE, можно ожидать, что избыток энергии сократится, что приведёт к соответствующему разрыву между общим объёмом производства и базовым уровнем благосостояния.

Рис. 1.

4

Эта неизбежность отклонения всегда отвергалась ортодоксальной экономической теорией. Эта школа мысли восходит к публикации «Богатства народов» Адама Смита в 1776 году.

В те аграрные времена практически вся энергия, использовавшаяся в экономике, получалась за счёт человеческого и животного труда. Хотя количество этой энергии и её питательной основы могло увеличиваться или уменьшаться из года в год, её характеристики оставались неизменными, что, по-видимому, позволяло не учитывать изменчивость энергии в экономических расчётах.

Кроме того, поскольку добыча ресурсов была ограничена возможностями примитивных инструментов, понятие материальной завершенности не имело смысла.

В этих условиях имело смысл сосредоточиться на монетарных факторах — и особенно на инвестициях — как на определяющих движущих силах экономических процессов.

По мере развития индустриализации и роста её материальных потребностей ортодоксальные экономисты решительно сопротивлялись включению материальных факторов в свои расчёты. Вместо этого они предлагали различные денежные обходные пути для решения проблемы ограниченности ресурсов.

По сути, если чего-то не хватает, цена на это будет расти, сдерживая потребление и стимулируя производство. Потребители будут искать замену (например, пить более дешёвый кофе, если цена на чай вырастет), а производители будут перераспределять ресурсы (выращивать больше чая и меньше кофе). Ценовые стимулы будут одновременно способствовать технологическому прогрессу в области эффективности.

Это, конечно, игнорирует несколько неудобных фактов. Один из них заключается в том, что существуют продукты, которым нет замены.

Во-вторых, никакое повышение цен не может привести к увеличению предложения того, чего не существует в природе.

Третье заключается в том, что потенциальный охват технологий, далеко не бесконечный, ограничен характеристиками материалов и законами термодинамики.

5

Хотя общепринятые утверждения о возможности бесконечного экономического роста на ограниченной планете явно ошибочны, принципы этой ортодоксии продолжают формировать коллективные представления и политические решения.

Мы уверены, что наше спасение от ограничений материальных возможностей будет обеспечено сочетанием финансовых инноваций и технологического прогресса.

В то время как ошибочная вера в бесконечный технологический прогресс может привести лишь к общественному разочарованию и огромному перераспределению капитала, идея о том, что материальная экономика может быть возрождена с помощью денежных инноваций, угрожает падением валют.

Следующий набор диаграмм показывает это в контексте. Калибровка траектории материального экономического процветания показывает, в какой степени включение расходов на заёмные средства искусственно завышает показатели экономики по ВВП (рис. 2А).

Произошёл резкий рост как задолженности, так и более широких финансовых активов, в том числе в секторе NBFI («теневого банкинга»). Даже на рис. 2B не отражено стремительное увеличение «разрывов» между пенсионными гарантиями или ожиданиями и ресурсами, выделенными на их покрытие.

Путем применения конечного показателя благосостояния (рис. 2C), мы можем проследить неуклонно ухудшающееся неравновесие между быстрым ростом потока финансовых “требований” и гораздо более постепенным увеличением предложения тех материальных продуктов и услуг, с помощью которых эти требования только могут быть удовлетворены.

В то же время неспособность в полной мере оценить последствия расширения требований привела к значительному занижению уровня системной (общеэкономической) инфляции.

Рис. 2.

6

Последствия — социальные, политические, геополитические, коммерческие и финансовые — прекращения и обращения вспять материального экономического роста, несомненно, будут далеко идущими, и к этим вопросам мы ещё вернёмся.

Однако на данный момент приоритетной задачей должно стать изучение, калибровка и прогнозирование возникающих условий, которые, хотя в каком-то смысле и не являются неожиданными, несомненно, вызовут потрясения во всей системе.

https://surplusenergyeconomics.wordpress.com/2025/05/29/304-has-growth-ended/