На прошлой неделе я посетил «Возвращение дикой природы: от идеи к реальности» — фильм, заставляющий задуматься, и дискуссию с группой людей, вовлечённых в движение за возвращение дикой природы в Великобритании, которая проходила перед переполненным залом и благодарной аудиторией.
Там был Джордж Монбиот, автор книги «Дикий» и мой соратник по борьбе с «эко-модернизмом», а также Колин Тадж, мой коллега из «Кампании за настоящее фермерство» и мудрый голос в движении за альтернативное сельское хозяйство, а также другие интересные мыслители и практики. Мероприятие было снято на видео и доступно здесь.
Я ушёл с вечера с мыслью, что то, что было предложено, может быть действительно, действительно хорошим. Или, наоборот, может быть действительно, действительно плохим.
Как и почти всё в жизни, изменения в одной сфере влекут за собой изменения в других, на первый взгляд не связанных с ней, и для достижения действительно, действительно хорошего результата изменения в политике в области охраны дикой природы должны сопровождаться соответствующими изменениями в жилищной политике, налоговой политике, политике планирования, продовольственной политике, сельскохозяйственной политике и торговой политике.
Это яркий пример «комплексного мышления». Я большой поклонник творчества Джорджа Монбиота, и к его чести следует сказать, что он вдумчиво и убедительно пишет обо всех этих областях. Другие участники тоже высказали много тонких и убедительных замечаний.
Тем не менее у меня осталось несколько сомнений, в основном касающихся взаимосвязи между восстановлением дикой природы и сельским хозяйством, поэтому я хочу разобраться с ними. Должен признать, что я не очень хорошо знаком с движением за возвращение к природе — книга Джорджа уже некоторое время лежит у меня на столе, — но если вы не можете размышлять вслух на своём собственном сайте, то где же вы можете…?
Вот лишь краткий обзор того, что предлагается: «восстановление дикой природы» подразумевает возвращение в Британию видов, ставших жертвами современности, — крупных хищников, таких как рыси, волки, возможно, даже медведи (этот вопрос недавно обсуждался на этом сайте с Энди Макгуайром);
ключевых видов, таких как бобры; а также огромное разнообразие других организмов, птиц, рыб, беспозвоночных и множество видов растений, которые понесли огромные потери в результате современного рыболовства, сельского хозяйства и других методов землепользования.
Джордж представил «возвращение к природе» как позитивную экологическую программу, за которую могли бы сплотиться обычные люди, а не как мрачную и пессимистичную кампанию по защите окружающей среды. Он назвал овцеводство на возвышенностях особой проблемой: это разрушительная для окружающей среды и экономически невыгодная практика, которая поддерживается только за счёт субсидий ЕС.
И он вызвал один из самых громких аплодисментов вечера, раскритиковав систему субсидий для фермерских хозяйств ЕС: это крайне регрессивный налог, который вознаграждает землевладельцев за то, что они владеют землёй. Он утверждал, что в высокогорных районах субсидии способствуют разрушению окружающей среды, в то время как в более плодородных низменностях фермеры в них не нуждаются.
Со своей стороны, Колин выступил с критикой основанной на страхе продуктивистской парадигмы господствующей (и действительно «экомодернистской») сельскохозяйственной политики, одержимой повышением производительности.
Он утверждал, что мы знаем, как производить достаточно продуктов питания, не нанося вреда дикой природе. И он вызвал бурные аплодисменты своими комментариями о земельной реформе и возможностях народного захвата сельских земель посредством коллективных и общинных моделей для производства продуктов питания и сохранения дикой природы на местном уровне.
Я в целом согласен с ними по большинству вопросов, но думаю, что слишком поверхностная интерпретация этих аргументов может ввести нас в заблуждение и... что ж, эти громкие аплодисменты меня немного обеспокоили.
Хотя меня впечатлила глубина мышления участников дискуссии — никто из них не выступал за наивное возвращение к природе, не учитывающее потребности сельского хозяйства, — я всё же почувствовал, что в основе некоторых выступлений лежит, возможно, несколько наивное отношение к фермерам и частной собственности.
Большинство из нас в наши дни настолько оторваны от сельского хозяйства, что легко могут возникнуть недопонимания, и я, например, стал менее склонен критиковать фермеров с тех пор, как сменил кафедру на плуг. Чёрт возьми, это было полезно.
И хотя, видит Бог, есть фермеры (и фермерские организации, которых ещё больше), заслуживающие осуждения со стороны любого, кому небезразлична земля, давайте на минутку задумаемся о том, чего мы просим от наших фермеров: быть финансово успешными самозанятыми предпринимателями, производить здоровую пищу в больших объёмах и по беспрецедентно низким ценам, а также сохранять окружающую среду, ландшафт и дикую природу в рамках этих параметров.
Стоит ли удивляться, что многие из них не справляются с некоторыми или со всеми этими обременительными требованиями? Или тому, что в сельском хозяйстве наблюдается кризис с кадрами, и новая когорта практически не может заменить старую? Как я уже говорил, страна получает тех фермеров, которых она заслуживает.
Итак, теперь давайте посмотрим, как может плохо обернуться программа по возвращению дикой природы в её первозданном виде. В течение следующих нескольких десятилетий субсидии ЕС для фермерских хозяйств (первый и второй столпы?) будут сведены к нулю.
Во многих отношениях это неплохо — это положит конец скандальным субсидиям для богатых спекулянтов землёй и окажет желаемое Джорджем влияние на овцеводство в высокогорных районах (меня беспокоят изменения в традициях скотоводства в холмистой местности, но я думаю, что он прав в том, что ситуация должна как-то измениться).
Я не изучал данные в деталях, но подозреваю, что без сопутствующих изменений в продовольственной и торговой политике это также положит конец существованию многих равнинных фермерских хозяйств, в том числе довольно крупных традиционных, потому что я не совсем согласен с Джорджем в том, что равнинным фермерам не нужны субсидии, чтобы удержаться на плаву в нынешних экономических условиях.
Имейте в виду, что фермеры часто продают продукцию ниже себестоимости, работают сверхурочно и занимаются не связанными с производством продуктов питания работами, чтобы оставаться в бизнесе.
В этом смысле, в отличие от богатого землевладельца, семейный фермер, занимающийся животноводством, не является настоящим бенефициаром субсидий ЕС. Эта честь принадлежит переработчикам, розничным торговцам и потребителям, которые не платят за продукты питания реальную цену.
Без субсидий или какой-либо защиты со стороны мировых товарных рынков сельскохозяйственные доходы будут сокращаться ещё больше, что приведёт к банкротству семейных фермерских хозяйств. Я подозреваю, что после того, как они попадут в руки корпораций, количество местных агроэкологических нарушений, подобных тем, которые недавно выявил Джордж, может уменьшиться. Однако количество глобальных агроэкологических нарушений, несомненно, увеличится.
Прекращение субсидирования может снизить интерес к спекуляциям с землёй, но не слишком сильно — без более масштабной земельной реформы владение землёй в сельской местности по-прежнему будет прерогативой богатых. Несомненно, некоторые землевладельцы будут рады вернуть свои поместья к первозданному виду.
Несомненно, будут и выкупы земель местными сообществами. Но если судить по программе «Местная еда», эти проекты, скорее всего, будут направлены на то, чтобы сделать земли более благоприятными для дикой природы, а не для производства большого количества продуктов питания.
Примечательно, что социальные предприятия, созданные в рамках программы со сложными структурами управления сообществом, теперь ищут индивидуальных предпринимателей, которые могли бы заниматься фермерством.
В этом смысле, хотя я и согласен с Колином в том, что заниматься фермерством продуктивно, устойчиво и с заботой о дикой природе можно, это довольно сложно, и для достижения успеха требуется много упорного труда людей с сильной личной мотивацией и стимулами заниматься этим в долгосрочной перспективе.
Я с интересом прочту новую книгу Колина по этим вопросам и более подробно расскажу о системах землевладения и устойчивом сельском хозяйстве в будущих постах. А пока я склонен просто сказать, что любой, кто задумывается о создании общественного предприятия по производству продуктов питания, скорее всего, обнаружит, что получение земли — самая простая часть процесса.
А также то, что, хотя системы общинного и коллективного землевладения могут быть очень эффективными, всё сложнее, чем «общее благо — частное зло». Позвольте мне спросить вас: были бы аплодисменты в тот вечер такими же громкими, если бы речь шла о коллективизации частного домовладения, а не частной собственности на землю?
Тем не менее, если производительность сельского хозяйства в Великобритании снизится, это не будет иметь большого значения. В тех частях страны, которые хорошо подходят для высокоинтенсивного земледелия, оно по-прежнему будет вестись, что порадует экомодернистов и «защитников земли».
Остальное продовольствие мы можем закупать за границей. Оно может производиться в экологически уязвимых регионах (в частности, на полузасушливых континентальных пастбищах, о которых я писал ранее) и экономически уязвимыми людьми, но это не наша проблема. Или, по крайней мере, на данный момент это не так.
Основным фактором, влияющим на производство продуктов питания, по-прежнему будет цена. Без реформы жилищной политики и политики в области планирования большинство людей будут вынуждены тратить огромные средства на то, чтобы иметь крышу над головой, и поэтому будут искать способы сэкономить в других областях, например на продуктах питания.
Победит модель сельского хозяйства, основанная на экономии земли, сокращении рабочей силы и капиталоёмкости.
Действительно, возможно, в дискуссиях о сельском хозяйстве «Видение реальности» касалось выращивания зерновых и даже садоводства, в отличие от скотоводства, которое, вероятно, является более простой формой сельского хозяйства для возвращения к дикой природе в рамках существующего сельскохозяйственного мышления, но вносит относительно незначительный вклад в общую сельскохозяйственную продуктивность. Как нам вернуть к дикой природе и реформировать низинное земледелие?
Всегда существовала свободная конфедерация людей, заинтересованных в том, чтобы не пускать фермеров в сельскую местность, и результатом "плохого переустройства", которое я себе представляю, является то, что переустройствующие люди свяжут свою судьбу – намеренно или нет, осознанно или нет – с богатыми землевладельцами, спекулянтами жильем,
экомодернистами, "экономящими землю", "улучшающими сельское хозяйство", помешанными на сельском наследии, борющимися с департаментами планирования и ищущими податливого городского наемного труда, чтобы не пускать людей в сельскую местность, живущих в дорогом и неблагополучном городском жилье, питающихся дешевой и непригодной для жизни едой. еда сомнительного производства, но, по крайней мере, с возможностью увидеть больше дикой природы в британской сельской местности, чем в настоящее время, во время их случайных визитов туда.
Однако я также могу представить себе гораздо более позитивный сценарий, при котором ревайлдинг может пойти по другому пути, если другие меры будут приняты одновременно с ним.
Для этого политикам необходимо будет уделить особое внимание продовольственному суверенитету, социальной справедливости и экологическому восстановлению.
В этом сценарии политика в области жилищного строительства и планирования будет реформирована, отчасти по направлениям, которые прекрасно описал Джордж здесь, чтобы сделать жильё более доступным, положить конец спекуляциям на рынке земли, возродить рынки и небольшие деревни и стимулировать соответствующее развитие сельских районов.
Акцент в сельском хозяйстве смещается в сторону устойчивого производства большинства продуктов питания на максимально возможной локальной основе, с соответствующей поддержкой цен, развитием сельского хозяйства и так далее, а не в сторону диктата мировых рыночных цен.
То, как это будет выглядеть на практике, может быть самым разным, но в целом это будет означать переход к более мелким, более трудоёмким, более агроэкологичным и более смешанным методам ведения сельского хозяйства, которые, вероятно, будут предполагать производство меньшего количества мяса, простых углеводов и пищевых отходов, чем в настоящее время, что само по себе неплохо.
Возвращение к небольшим полям, полевым сорнякам, живым изгородям, паровым и покровным культурам, небольшим фермерским хозяйствам, естественным лесам и тому подобному — это то, что Иветт Перфекто и др.1 назвали сельскохозяйственной «матрицей», которая является необходимым дополнением к дикой природе.
В этом смысле противопоставление «сбережения земли» и «использования земли» будет восприниматься как ложное и идеологически обусловленное: как я утверждаю здесь, как Джордж утверждал в «Видении к реальности», и как Йорн Фишер утверждает в этом прекрасном эссе, на которое обратил моё внимание Джахи Чаппелл, нам явно нужны и «сбережение земли», и «использование земли» одновременно.
Но для всего этого потребуется, чтобы больше людей жило и работало в сельской местности. В связи с этим я вынужден с некоторой обеспокоенностью отметить, что один из уважаемых членов жюри «Видение в реальность» возражал против моего заявления о строительстве жилья на моей небольшой смешанной ферме на том основании, что это повлияет на дикую природу.
Я думаю, что вместо этого ему следовало бы поддержать его именно по этой причине. Поэтому я считаю, что необходимо направить движение за возвращение дикой природы в сторону от экомодернистских увлечений, связанных с урбанизацией и разделением, и переосмыслить и возродить сельское хозяйство.
Для возвращения дикой природы и устойчивого сельского хозяйства необходимо больше фермеров в сельской местности. Они придут, если мы создадим правильную политическую и экономическую среду. Они обеспечат демографический приток, в котором нуждается сельское хозяйство. Они научатся вести продуктивное, но устойчивое сельское хозяйство.
Они будут тесно связаны с жизнью своей земли и станут ключевым видом, открывающим новую нишу для знаний о дикой природе, сельском хозяйстве и сельской местности в обществе в целом, которые будут гораздо глубже, чем если бы возвращение к дикой природе было связано только с городскими туристами, отправляющимися на поиски волков в Шотландское нагорье.
Я думаю, что восстановление дикой природы, вероятно, будет наиболее эффективным в долгосрочной перспективе, если оно будет строиться на этой основе: более доступное жильё, более дорогие и качественные продукты питания, продовольственная безопасность на местном уровне, более трудоёмкое агроэкологическое производство и более широкое распространение знаний о сельском хозяйстве и дикой природе в обществе.
Возможно, будет сложно правильно настроить стимулы, чтобы препятствовать спекулятивному владению землёй и в то же время поощрять продуктивное, устойчивое и благоприятное для дикой природы сельское хозяйство.
Но экономисты хорошо разбираются в таких вещах. Нам просто нужно заставить их работать над подобными проблемами, а не над разработкой самой экономической политики — то, что для дикой природы, сельского хозяйства, социальной справедливости и по причинам, изложенным в моём предыдущем посте, слишком важно, чтобы оставлять это на откуп экономистам.
«Koniks4» от автора, не указанного в машиночитаемом формате. Предположительно, ДжерардМ (на основании заявлений об авторских правах). — Источник, не указанный в машиночитаемом формате. Предположительно, собственная работа (на основании заявлений об авторских правах). Лицензировано по лицензии CC BY-SA 3.0 через Commons.
https://www.resilience.org/stories/2015-10-29/re-wilding-joined-up-thinking-needed/
Оценили 0 человек
0 кармы