Свечи на обеденном столе давно погасли. Варя внимательно слушала историю о том, как меняется человек под давлением обстоятельств. Допив вино, Саша поднялся, обошёл стол. Встав позади сидящей Вари, он положил руки на плечи. Варя невольно вздрогнула от этого прикосновения и почувствовала, как накатила горячая волна и, подобно цунами, накрыла её с головой.
- Теперь твоя очередь рассказывать, как ты жила, - произнёс Саша, слегка сжав её плечи.
- Хорошо. Только давай переберёмся в гостиную. Захвати вино и бокалы, - попросила она.
В старинном камине, больше похожем на деревенский очаг, тлели догорающие поленья. Варя забралась с ногами в кресло. Александр передал ей бокал с вином и устроился напротив. Отблески умирающего огня метались по тёмным стенам, изредка высвечивая краешек старой позолоченной рамы, либо ненароком пробегали по тусклому серебру высоких подсвечников.
- Ты больше не куришь?
- Первое, что мне пришлось сделать в Индии – это бросить курить.
В поселке нефтяников, куда её привез Гаури, помимо индусов, жили американские и английские специалисты. Статус её мужа требовал определенного образа жизни. Семье полагалась горничная, повар и садовник. С рождением ребёнка - няня и кормилица, кроме того, ещё и автомобиль определённой марки. Одному мужу вытянуть такой «паровоз» было невозможно. Тогда они решили, что Варе нужно пойти работать, как и некоторые американские жёны. Первым препятствием оказался язык. Английский Варя начала учить ещё в Москве, но говорила плохо.
- Кстати, а как у тебя было с языком? – прервала свой рассказ Варя.
- Английский со словарём, - усмехнулся Саша. – Зато через месяц говорил с Лондонским прононсом.
- Вот и я также. Через три месяца я сдала язык блестяще, но работу всё равно не получила. Потом одна невоздержанная на язык англичанка в беседе за чаем проболталась, что работу мне никогда не получить, потому что я русская. Тут выяснилась, что я ещё и беременна. Разговоры о работе прекратились сами собой.
- Я всё время пыталась чем-нибудь себя занять, - продолжила Варя. - Чтобы мне не было скучно, меня познакомили с русской женщиной, давно живущей в Индии. Детей у неё не было, муж умер, и она жила одна со старой служанкой. Елизавета Сергеевна ни с кем не приятельствовала, да это было и не мудрено – на десятки, если не сотни километров вокруг не было ни одной русской семьи. С американцами и англичанами она не общалась принципиально. И тем не менее, познакомила нас всё та же невоздержанная на язык англичанка. Знакомство с Елизаветой Сергеевной оказалось весьма полезным. Она была очень образованным человеком, знала языки, много читала.
Варя на секунду замолчала, будто вспоминая что-то.
- Именно она убедила меня заняться изучением местных языков и наречий. Тогда за полгода я выучила ассамский. Потом была очень благодарна за то, что мне пришлось это сделать.
Из бесед Варя многое узнала об устройстве страны, обычаях, нравах и правилах, что позволило ей гораздо быстрее и легче адаптироваться в новой обстановке. Даже Гаури не смог бы дать ей этих знаний, не говоря уже о каких-то литературных источниках. Теперь Варя ловко носила сари, умело торговалась на базаре, выбирая рыбу и овощи, и подолгу неподвижно сидела в какой-нибудь позе йоги. Сундук с книгами, привезёнными из Москвы, так и остался стоять в темной кладовке, пока от сырости в сезон дождей не расклеились переплёты.
- Ожидание ребёнка для меня превратилось в настоящую муку – мне ничего не разрешали делать. Даже прогулки по саду были под присмотром бдительной прислуги. Тогда я придумала, как с пользой провести время беременности: я научила повара готовить блюда русской кухни, служанку – вышивать крестиком, а няню – петь колыбельные песни по-русски. Возможно, я и осталась бы навсегда в Индии с Гаури, если бы не его многочисленная родня, которая, хоть и дала согласие на брак, но сделала это скрепя сердце. Он тогда пригрозил, что в противном случае не вернётся домой, а уедет к двоюродному брату в Англию. Если бы я узнала об этом тогда в Москве, вероятно, всё было бы по-другому.
В наступившей тишине треск цикад за окном казался оглушительным. Молчание прервал Саша:
- Ты его любила?
- Тогда казалось, что – да и очень. Я переживала наши размолвки и непонимание. Плакала из-за отношения его родных.
- А теперь?
- Теперь – не знаю. Как говорят – шли годы. Но я ни о чём не жалею. Жизнь в Индии сделала меня совсем другой, более мудрой и терпеливой. Я увидела, неизвестную мне раньше, красоту мира, стала лучше понимать людей и принимать их такими, какие они есть, а не пытаться переделать их под себя.
- А ведь мы были знакомы с Гаури. Только я не знал, что именно он стал твоим мужем. Если бы я знал, что он мой соперник, я бы не отошёл от тебя в тот вечер. Ведь тогда я специально раскидал твои туфли. Дурак, хотел поэффектнее познакомиться. Когда я тебя увидел у нас в «керосинке», чуть с ума не сошёл. Неужели ты не помнишь – зима, вход в универмаг «Москва», падают снежинки на твою шапочку и ресницы, тают на щеках и губах. Я вдруг увидел ожившую с картины Незнакомку. Ты толкаешь стеклянную дверь, но она не поддаётся, а за стеклом стоит молодой нахал, потерявший дар речи, улыбается и не даёт тебе войти.
- Боже мой! Это был ты?
- Ты была очень красивая, но глаза смотрели так печально, что мне захотелось тебя утешить, развеселить. Я прождал тебя у входа два часа до закрытия универмага, но ты так и не появилась.
- Универмаг «Москва» всегда имел два входа, - хитро улыбнулась Варя.
- Дурак. Как же я тогда не догадался! Недаром учёные говорят, что мужчина думает только одной половинкой мозга, а женщина - двумя. Я же влюбился сразу, - азартно, как мальчишка, продолжал Саша, - но не сразу это понял. Потом Новогодний вечер. А когда увидел тебя на Сахалине, совсем потерял голову.
- Так это были твои поздравительные открытки: и с Новым годом, и с Первомаем? - лоб Вари покрылся испариной, а руки превратились в холодные ледышки. - Как же мы могли пройти мимо друг - друга?
- А мы и не прошли. Ведь по теории математика Лобачевского – две параллельные прямые, пусть в бесконечности, но обязательно пересекутся. Вот мы и пересеклись. Но я всё время искривлял свою траекторию, чтобы в пространстве приблизить точку пересечения. Да, видно, как ни торопи события, быстрее, чем начертано судьбой, всё равно ничего не получится.
- Хватит философии, - взволнованно прошептала Варя. Она судорожно пыталась заправить выбившиеся из причёски волосы, но те продолжали кокетливо закручиваться в легкомысленные завитки. Увидев внимательный немигающий взгляд Саши, замолчала и опустила руки.
- Так, что же будет дальше? – спросил Александр.
- Дальше я предлагаю идти спать. Столько впечатлений за один день для меня слишком много. Кажется, я ещё и пьяна, - улыбнулась Варя.
- А как же продолжение моей истории?
- Не бойся, теперь я не исчезну опять на много лет. Я очень рада, что ты, как и обещал, нашёл меня. Видишь, он всегда со мной, – Варя погладила пальцами «гирьку». - Но мне нужно отдохнуть и осмыслить все происшедшее. Иди спать. У нас впереди ещё целых два дня,… а может быть, вся жизнь.
Саша протянул Варе руку, помогая подняться с кресла, потом наклонился и поцеловал в то место на груди, где пристроился его подарок. Варя почувствовала прилив такой нежности к этому, почти незнакомому человеку. Едва касаясь, она провела рукой по его густым волосам и неловко поцеловала куда-то в шею. Потом, отстранившись, тихо произнесла:
- Твоя комната прямо по коридору. Там открыта дверь, - затем резко повернулась и вышла из комнаты.
(Продолжение следует)
Из повести «Жизнь как жизнь»
Оценил 1 человек
3 кармы