ГЛАВА 26
Вернувшись в Москву, Ира первым делом позвонила доктору. Голос из телефона услужливо сообщил, что «абонент вне зоны». По рекомендации Вадима Сергеевича, Ира разыскала в больнице доктора Степанова.
- Да-да, - улыбнулся доктор. – Вадим Сергеевич предупредил меня. Я вас осмотрю, сделаете кое-какие обследования, сдадите анализы и всё. Я просто уверен, что у вас всё хорошо. Вадим Сергеевич – хирург от Бога.
- А где он сейчас? – затаив дыхание спросила Ира.
- Вадим, как всегда, на передовой. На Донбасс уехал, сказал, что он там нужнее.
- А связаться с ним можно?
- Можно, только он всегда сам звонит.
- А у вас с ним связь есть?
- Конечно! Мало ли какие профессиональные вопросы могут быть.
- А вы не попросите его, при возможности, позвонить мне, - попросила Ира, протягивая свою визитку. - Я понимаю, почему связь односторонняя. Сама только что вернулась из Крыма.
- И как там?
- Относительно спокойно. Самое страшное пережили. Страшно было, когда поезд с бандеровцами ждали, а потом, когда перед зданием Верховного Совета Крыма татары чуть бойню не устроили. Еле развели. Сейчас разбираются с украинскими военными.
-В каком смысле?
- В прямом, кто где хочет быть: ехать на Украину или приносить присягу России и оставаться служить в Крыму.
- А как вы вообще там оказались?
- По заданию редакции. Я журналист.
Доктор с уважением посмотрел на Иру.
- Смелая вы девушка!
- Да! Уж послали, так послали! – прощаясь ответила Ира.
В редакции Иру ждал сюрприз: в кресле Главного редактора сидел незнакомый мужчина. Ира в нерешительности остановилась в дверях.
- Ну, что же вы, проходите. Здравствуйте! Ирина…
- Алексеевна, - подсказала Ира.
- Григорий Васильевич, – представился мужчина, - ваш новый Главный редактор.
- Очень приятно и неожиданно. Собственно, я хотела бы получить сегодня зарплату.
- Конечно, нет проблем. Наслышан, наслышан о ваших успехах. Нам нужны талантливые журналисты. Присаживайтесь. Я хотел бы вам предложить новую тему - волонтёрское движение. Вы же в курсе, что сейчас это весьма актуально?
- Пока нет. Если вы введёте в курс дела, разберусь. А как же наше основное направление – «непознанное»?
- Эта тема всегда была интересной, но сейчас она не очень актуальна. Вы были почти на передовой и уже с головой окунулись в события. Вам, как говорят, и «карты в руки».
- К счастью, до передовой дело не дошло.
- Вот и хорошо. Сейчас вы можете получить всё, что вам причитается за весь период. Тему обсудим завтра. Посмотрите материалы, поговорите с людьми.
Ира вышла из кабинета в недоумении. Очень хотелось поговорить с кем-то из «старых» сотрудников редакции, но в коридоре было пусто. Ира решила заглянуть в свой бывший кабинет. На двери по-прежнему висела табличка с её фамилией. Ира распахнула дверь. В комнате оказался её коллега, с которым у неё были приятельские отношения. Он сосредоточенно перебирал папки со старыми материалами и не сразу обратил внимание на вошедшего.
- Привет, рада видеть!
От неожиданности Славка уронил очередную папку.
- Ну, наконец, явилась! - обрадовался он. Слава был классным макетчиком и хорошим другом. – Сначала болеешь, потом улетаешь. «А как же я, Карлсон?»
- Не переживай, Малыш, вот я и вернулась. Как у вас дела? Рассказывай. Я же вообще ничего не знаю, что тут у вас происходит. Хожу как по пустыне. То от беготни в коридоре было тесно - не разойтись, а тут хоть аукайся – никого нет.
- Да, ты права, ряды наши поредели. Красиво сказал – «ряды поредели»! Понимаешь, кто – куда. Страшно, аж жуть! Будешь смеяться, но меня не отпускают.
- Ты что-нибудь знаешь о новом редакторе? Откуда он?
- Не знаю кто, не знаю откуда, не знаю какой. Пока себя никак не проявил. Да он и сидит здесь всего неделю. Постой, а сколько тебя не было?
Ты же вообще ничего не знаешь! После того, как Кирилла Шарова попёрли из «попечителей» и чуть не посадили надолго, он слился за кордон и больше не появлялся. Главред ушёл на пенсию, и появился Григорий Васильевич. Говорят, из отставников, работал в каком-то военном издательстве. Прислали на укрепление. Пожалуй, всё. Мелочи тебя же не интересуют? Доклад окончен.
- Мелочи интересуют. Ну, с Главредом понятно. А за что «попёрли» Шарова и почему «слился за кордон»?
- Ты, мать, действительно ничего не знаешь…
- Откуда? У меня толком даже нормальной связи не было!
- Ну, воще! Его же взяли на взятке и очень большой! Опять красиво сказал: «взяли на взятке»!
- Слав, большое спасибо, что просветил! Ты настоящий друг. Обстановка немного прояснилась. Я пойду получу деньги. Меня же не было полтора месяца. Вернусь, угостишь чайком? Расскажу, где была, что видела.
Новостей было много. Надо было всё осмыслить. А пока Ира забежала в магазин, накупила всяких вкусностей и поехала к родителям, с которыми она рассталась почти два месяца назад.
ГЛАВА 27
Антон неподвижно лежал на спине. Сознание возвращалось, но неохотно, значит, голова всё же на месте. Только было ощущение, что кто-то сидит внутри и зубами вырывает куски мозга. Антон высвободил руку и ладонью отёр липкое от крови лицо. Его удивило, что вокруг была такая же липкая тишина. Только недавно всё кругом ревело, а земля содрогалась от взрывов. Болело и ломило всё тело. Он попробовал пошевелить ногами и в испуге понял, что не может. Ему показалось, что на распластанное тело навалилась вся тяжесть Земли. Антон с усилием приподнял голову: высоко в небе летел журавлиный клин. «Значит наступает осень!» - мысли путались. И тут, будто всё вспомнив, он сначала услышал рёв снаряда, потом почувствовал, как неведомая сила выбросила его из траншеи, и вздыбленная стена земли рухнула на него.
И опять как напоминание, Антон увидел одинокого журавля, видимо, отставшего от своей стаи. Только теперь рядом не было ни отца, ни матери, а была война.
Получив повестку в военкомат, Антон не стал прятаться, а решил – будь, что будет. От судьбы не уйдёшь. Матери и сестре сказал, что вновь попробует уехать в Россию. Это известие было воспринято ими неоднозначно. Он так и не понял их отношения к происходящему. Соседский пацан Митёк больше не прибегал. Да и незачем? Права Антону так и не вернули. Работы не было. Народ стал забиваться «по норам» и особо не высовываться. Быстро разобраться с донецкими «сепаратистами» не получилось, дык они начали ещё и огрызаться. Поговаривали, что на той стороне воюет русская армия.
В военкомате Антона предупредили, что если в течение пяти дней не явится с вещами на место сбора, то заведут уголовное дело как на дезертира и ещё добавят историю с машиной. Перед отъездом он решил проститься с отцом. Антон долго сидел на скамейке у могилы отца, и глядя на его портрет, думал, а был ли он - Антон – хоть в чём-то прав? Вся его жизнь была какой-то рваной, как дорожная штриховая полоса, ведущая в неизвестность. Наконец, он встал и начал раскапывать место, куда положил камень. Двое прохожих с лопатами на плече остановились невдалеке с интересом наблюдая за действиями Антона.
- А чегой-то он там копает? – спросил один другого.
- Ты знаешь, чья это могила? - вопросом на вопрос ответил второй.
- Откуда мне знать.
- А это отца того парня, который угнал фуру с мебелью лет семь назад. Тогда весь Рабочий посёлок жужжал.
- И что?
- Парень сбежал, фуру так и не нашли. Видать, вернулся за краденым.
- А и верно! Где лучше схоронить-то, как ни на кладбище.
- Дык, отец-то умер после того, как сын сбежал.
- Всё верно! Сын, перед тем как сбежать, небось, все, вырученное от мебели, отцу отдал на сохранение. Вот родня и спрятала всё в могилку. А парень-то вернулся, чтобы всё забрать.
- Чтой-то всё равно не сходится. Пойдём поближе, поглядим. - Мужчины подошли почти вплотную к ограде, за которой Антон тщательно заравнивал землю и расправлял потревоженные кустики барвинка. Услышав шорох, Антон резко обернулся. В руке у него был камень. Один из мужчин в испуге отскочил назад, а второй с размаху ударил Антона черенком лопаты по голове. Вдвоём они оттащили Антона подальше от могилы отца, а сами с остервенением взялись за лопаты. Камень, выпавший из руки Антона, лежал рядом, и скол светился кроваво-красным, попеременно переходя в ядовито зелёный цвет.
- А это ещё что? Булыжник какой-то!
- Вижу, что - не блин! – съязвил второй.
- Может он его искал? – предположил первый. – Может драгоценный какой.
- Ага, брильянт с рубином в одном флаконе. Ладно, пошли. Да брось ты его. – Больше не обнаружив ничего интересного, приятели, оставив разорённую могилу, побрели к выходу с кладбища, даже не вспомнив об Антоне.
Антон пришёл в себя к вечеру. Голова раскалывалась, но была цела и отделалась всего лишь огромной шишкой. Кое как поправив могилу, он положил камень в карман и ушёл не оглядываясь.
Спустя два дня, Антон уже был на полигоне и впервые в жизни держал в руках автомат. А спустя несколько недель их привезли в поле, вручили лопаты и приказали рыть траншею. Ни обмундирования, ни оружия им не выдали. Из еды были только пайки, полученные при отправке. Новобранцы беззастенчиво шарили по домам в ближайшем селе. Позже подтянулись вооружённые до зубов бандеровцы. С едой стало немного полегче. Но тут началась стрельба. Прятались в наскоро сооружённом тесном блиндаже. А вскоре появились первые раненые и убитые, которых просто не успевали эвакуировать. Стоял неистребимый смрад, от которого некуда было деться. А потом эта бомбёжка! Последнее, что он вспомнил это невыносимый запах жжёной резины, который непрерывно преследовал его со дня бегства с Майдана.
Наступила ночь. Антон по-прежнему лежал на спине, глядя в звёздное небо, вокруг была всё та же тишина. Или ему казалось? Кровь из ушей больше не сочилась, а засохла жёсткой коркой, стянув кожу лица. Было только очень холодно. Выбраться из-под груды земли самостоятельно он не мог. На помощь уже и не надеялся, а просто улетел мыслями в другую реальность, и самым светлым пятном в той реальности была Ира. Не так уж часто они виделись, встречи можно было пересчитать по пальцам. Самым ярким воспоминанием была поездка на старых разбитых жигулях в Тверь, запах её духов и часы, проведённые в привокзальном кафе.
Неожиданно кто-то тронул Антона за плечо. Антон вздрогнул, с трудом попытался повернуть затёкшую голову.
- А тут есть живой, - как через вату услышал он голос. Кто-то спросил: - Ты живой? – Антон застонал. - Да точно живой! Куда ранен?
- Не знаю. Землёй засыпало по самую грудь. Еле руки вытащил.
- Ну, раз руки вытащил, то и всё остальное постараемся вытащить. Закинь руки за голову – тащить будем. Андрюха, подползай. Бери вторую руку. Сам-то откуда будешь?
- Из Житомира.
- А здесь-то чего потерял, хохол?
- Долгая история. Только я - русский.
- Ладно, потом всё расскажешь. Андрюха, бери, тянуть на счёт раз будем. А ты помогай - ногами упирайся, отталкивайся, если сможешь.
- Может, сначала хоть немного землю откинуть? – предложил Андрюха.
- Чем? Да и времени нет.
- Ладно, поехали, - согласился он. – Только поосторожнее, а то руки выдернем.
Так, потихоньку разгребая руками рыхлый чернозём, они вытащили Антона. Передвигаться сам он не мог, тащили волоком. Только к утру добрались до своего опорника, откуда передали медикам. В спасённом Андрей с удивлением узнал Антона.
- Куда отправите?
- Куда, куда? Как всегда, в подвал, где все раненые лежат. У него контузия сильнейшая и переохлаждение. Хорошо, если мозги не «поехали».
- Вроде нет. Помнит: откуда, как звать.
- А кто он?
- Похоже, новобранец необученный. Даже без нормального камуфляжа. Так, обноски какие-то. Завтра заеду, всё узнаем. А сейчас мне поспать бы чуток. Всю ночь его тащили.
Через пару дней Андрей, наконец, добрался до посёлка, где в подвале полуразрушенной больницы был госпиталь для раненых. На первом этаже была операционная. Больничные палаты оборудовали в просторном подвале, куда поступали легкораненые и спускали людей после операции. Там же, в случае бомбёжек, проводили срочные операции. Прежде, чем спуститься в подвал, Андрей подошёл к дежурившему врачу.
- Как мой спасённый?
- С ним сейчас беседуют люди из органов.
- Меня интересует его физическое состояние.
- Паршиво. Представляешь, у него в кармане был какой-то булыжник. Так, осколок попал прямо в него, от удара тот раскололся на части. Если бы не контузия и не завалило его землёй, состояние было бы вполне удовлетворительное. А вот и «органы» вышли! – прервал врач беседу. - Ну как, не шпион?
- Всё шутите, а нам не до шуток.
- В нынешней ситуации без шутки нельзя, а то совсем хана будет! - возразил врач. – А нам, докторам, особенно.
- Не шпион. Какой-то случайный странный человек! Говорит, что сам хотел попасть на Донбасс, но не смог, завернули обратно.
Андрей предпочёл промолчать, понимая, что если встрянет в разговор, то могут замучить ненужными вопросами. Спустившись в подвал, он разыскал Антона в самом дальнем углу.
- Ну, рассказывай, как ты здесь очутился?
- Случайно! Знаешь, Андрей, лежу я и думаю: а ведь в моей жизни всё происходит, как и сейчас, совершенно случайно. Я не помню ни одного моего поступка, который мне пришлось совершить осознанно, хоть с каким-то преодолением.
- Интересно, продолжай.
- А что продолжать? В шестнадцать лет меня, совершенно случайно, переехал грузовик, и я остался жить только благодаря моим родным и друзьям.
В восемнадцать - отец запихнул меня в сельхоз институт, который я ненавидел. Совершенно случайно, знакомому декану именно этого института нужны были стройматериалы, которые мой отец ему «подогнал» в виде платы за поступление. В двадцать меня отчислили из института за бесконечные прогулы, после чего отец просто швырнул мне на стол «белый билет» и сказал, что мне он больше ничего не должен. А моя девушка меня бросила, потому что я стал неперспективный.
В двадцать пять я женился на случайно встреченной семнадцатилетней девочке, потому что хотел доказать той, которая меня бросила, что любую сходу могу заставить меня полюбить. Но она вышла за меня замуж только потому, что все её подружки уже были замужем и даже имели детей, а у меня был солидный отец.
В двадцать семь я стал отцом, а в тридцать я сбежал из дома в Россию, потому что, пока ездил по командировкам, молодая жена завела параллельного мужа, и я, совершенно случайно, оказался в Твери. Меня тут же случайно подобрала немолодая женщина и сделала сожителем. Я её ненавидел до тошноты, но жил с ней. А дальше, как страшный сон, всё покатилось куда-то. В Житомире меня обвинили в угоне фуры с мебелью, нашли в Твери и приехали со мной разбираться. Я бежал…
- Так вот почему ты так неожиданно исчез! А мы-то ломали голову.
- Я не просто бежал, а вернулся в Житомир, чтобы объясниться и доказать, что это не я, что это был мой напарник, с которым мы гоняли эти фуры. Отец не вынес позора и умер. Сейчас там осталась одна мать с сестрой и маленьким ребёнком. Её муж куда-то пропал ещё во время майдана. В Житомире меня случайно обвинили в дорожной аварии, где пострадал человек. И опять, совершенно случайно, я на старую отцовскую Волгу нацепил колёса, которые нашёл в овраге. Они оказались с машины, которая уже была в розыске из-за какого-то ДТП. Обвинение сняли, но через месяц я получил повестку в военкомат, несмотря на мой «белый билет». И вот я опять, совершенно случайно, оказался именно у вас! Принимайте никчёмного неудачника. Зачем вы вытащили меня? Я уже готов был к другой жизни.
- Мне что, поплакать вместе с тобой? – жёстко спросил Андрей. – Ты плачешь о своей никчёмной неудавшейся жизни, а у меня душа болит, как минимум, обо всём Донбассе. Вчера девчонку на улице убило, гуляла с ребёнком. Ноги оторвало. Она лежит, а на груди у неё мёртвый ребёнок. Вот о ком я плачу. Ладно, выздоравливай.
- Подожди! Ты не знаешь, как дела у Иры? Где она сейчас? Я должен ей позвонить. Я обещал.
- Раз обещал, значит позвонишь и, возможно, даже увидишь.
Андрей ушёл. На душе у него было муторно. Отбросив тяжёлые мысли, он решил заглянуть к Антону на следующий день. Но на следующий день не получилось. Удалось вырваться только через день. Спустившись в подвал, он направился в тот угол, где накануне лежал Антон. Кровать была пуста.
- Девчонки, а что пациента выписали?
- Выписали, - вздохнула одна из медсестёр. - Умер он ночью. Сердце остановилось, видать, от нервов, - и добавила. - Не жилец был.
Евгения ФАБР
Оценили 0 человек
0 кармы