Жесточайшее отношение к пленным немцам в период Отечественной, как показатель "русского варварства"

Дневник-отчет оперуполномоченного контрразведывательного отдела особого отдела НКВД Донского фронта старшего лейтенанта госбезопасности Е.А. Тарабрина о нахождении и общении с генералами немецкой армии, которые были взяты в плен войсками 64-й армии в г. Сталинграде

Зима 1943 года. СССР. Убитые немцы, сложенные штабелями в Сталинграде

1 февраля 1943 г.

Утро. Начали бриться. Шмидт долго смотрел в зеркало и категорически заявил: «Холодно, я оставлю бороду».

«Это ваше дело, Шмидт», — заметил Паулюс.

Находившийся в соседней комнате полковник Адам процедил сквозь зубы: «Очередная оригинальность».

После завтрака вспомнили вчерашний обед у командующего 64-й армией.

«Вы обратили внимание, какая была изумительная водка?» — сказал Паулюс.

Долгое время молчали. Бойцы принесли ст. лейтенанту газету «Красная Армия» с выпуском «В последний час». Оживление. Интересуются, указаны ли их фамилии. Услышав приведенный список, долго изучали газету, на листке бумаги писали свои фамилии русскими буквами. Особенно заинтересовались цифрами трофеев. Обратили внимание на количество танков. «Цифра неверная, у нас было не больше 150», — заметил Паулюс. «Возможно, они считают и русские»,—ответил Адам. «Все равно столько не было». Некоторое время молчали.

«А он, кажется, застрелился», — сказал Шмидт (речь шла о каком-то из генералов).

Адам, нахмурив брови и уставившись глазами в потолок: «Неизвестно, что лучше, не ошибка ли плен?»

Паулюс: Это мы еще посмотрим.

Шмидт: Всю историю этих четырех месяцев можно охарактеризовать одной фразой — выше головы не прыгнешь.

Адам: Дома сочтут, что мы пропали.

Паулюс: На войне — как на войне (по-французски).

Опять стали смотреть цифры. Обратили внимание на общее количество находившихся в окружении. Паулюс сказал: Возможно, ведь мы ничего не знали. Шмидт пытается мне объяснить — рисует линию фронта, прорыв, окружение, говорит: Много обозов, других частей, сами не знали, точно сколько.

В течение получаса молчат, курят сигары.

Шмидт: А в Германии возможен кризис военного руководства.

Никто не отвечает.

Шмидт: До середины марта они, вероятно, будут наступать.

Паулюс: Пожалуй, и дольше.

Шмидт: Остановятся ли на прежних границах?

Паулюс: Да, все это войдет в военную историю как блестящий пример оперативного искусства противника.

За обедом беспрерывно хвалили каждое подаваемое блюдо. Особенно усердствовал Адам, который ел больше всех. Паулюс оставил половину и отдал ординарцу.

После обеда ординарец пытается объяснить Нестерову, чтобы ему вернули перочинный нож, оставшийся у их штабного врача. Паулюс обращается ко мне, дополняя немецкие слова жестами: «Нож — память от фельдмаршала Рейхенау12, у которого Хайн был ординарцем до того, как перейти ко мне. Он был с фельдмаршалом до его последних минут». Разговор опять прервался. Пленные легли спать.

Ужин. Среди блюд, поданных на стол, — кофейное печенье.

Шмидт: Хорошее печенье, наверное французское?

Адам: Очень хорошее, по-моему, голландское.

Одевают очки, внимательно рассматривают печенье.

Адам удивленно: Смотрите, русское.

Паулюс: Прекратите хотя бы рассматривать. Некрасиво.

Шмидт: Обратите внимание, каждый раз новые официантки.

Адам: И хорошенькие девушки.

Весь остаток вечера молча курили. Ординарец приготовил постель и легли спать. Шмидт ночью не кричал.

Оперуполномоченный КРО ОО НКВД Донфронта

старший лейтенант госбезопасности Тарабрин

Верно: подполковник П. Гапочко

АП РФ, ф. 52, on. 1, д. 134, м. 23—33. Копия

Февраль 1943 года. СССР. Пленный командующий 6-й немецкой армией фельдмаршал Паулюс