Абордажная сабля рубит канаты

 Все любят сказки.
Даже я, истрёпанный жизнью и абордажами, пират...

 Времена меняются, перетекают. ... и вот, я охранником в обменнике. А на ремне, вместо абордажной сабли, нащупываю резиновую дубинку?
 Бывает, отключусь...

... Бегу вдоль борта к шлюпке. Судно кренится, идёт ко дну. Вдруг, у меня в ладони ручка от саквояжа. Который, с чем-то неимоверно ценным, катится по палубе!

 Понимаю, надо оставить его: шлюпка отваливает!

 А вдруг успею? что решит жалкая секунда! Я разворачиваюсь, падаю на четвереньки, вот-вот дотянусь. Меня сбивают, наступают кованными каблуками на пальцы! А я всё тянусь, а толкотня и удары бесконечны( и откуда? на маленькой шхуне такая прорва народа):

- Тварь! Зараза! Кашалот!

На слове "кашалот", вздрагиваю, оглядываюсь по сторонам: зачем я здесь?

 У меня внуки. И конечно, они считают меня обычным дедушкой, как у всех других детей... Я же, в свою очередь, смотрю на них и на своих взрослых дочерей, как на Невероятное Чудо!

Как будто, меня подняли в бочке из каторжного рудника, надели чистую, рубаху:

"Вот, выпускаем тебя в приличное общество... Веди себя хорошо: ни чем не выдай, что ты каторжанин - бывший пират! "

  Веду себя скрытно в обыденной жизни, но случается прокалываюсь: отчего-то сказки мои пугают детей.

 Ладно, внуки - те свыклись. Зато мелюзга дворовая - та после, ещё родителей допытывает до белого каления...
 А что я, такого сказал?

- Каждый город имеет предателя.

Так, ведь, не надо вырывать из контекста.

Меня спросили за троллей... и я, что б не боялись, успокаиваю - по благородному:

- Тролли, хоть и злые, но глупые. И им, ни в жизнь, не захватить город, ... без изменника (очевидная вещь, самому тупому пиратишке известная!)...

 Детишки слушают распахнутыми глазами: никто из них, теперь не предаст (а вы говорите - школа)!

Но на этом не заканчивается: с детьми - вечная волынка, ни за что не отпустят. Так и есть! кто-то, робко: "А откуда он берётся - этот?"

- От распущенной и от бритощёкого! - объявляю торжественно, и сам встаю (пора валить, а то их бритощёкие папаши прикончат меня...),

- Бритоголового! - поправляюсь (всё ж, - я не дурак: бритоголовых поменьше будет на Свете, тем более - в нашем дворе)...

... Теперь выдержать лицо (не рассмеяться). Задумчиво гляжу на кроны деревьев; скольжу взглядом, утыкаюсь в автобусную остановку. Дети зачарованно, крутят головами во след...

- Что б вы знали: в старину рабов брили наголо - отличать в толпе, ежели сбегут.

- А тётя? - мальчик-логик в очёчках, не даст мне спокойно уйти.

Что ж, ты сам напросился, Костик...

- Запомните, добрая тётя - она завсегда прибрана: в платочке или в косы заплетена. Только на ночь расплетается. А муж, расчёсывает её гребнем. И песни разные, гимны распевает!

- Гимны? - мальчик не уймётся, - Которые из радио?

- Сам ты, радио! Из детства! Отцы мамам пели, а дети всё запоминают... Вот твой папа, Костик, какие песни маме поёт?

 Бедный ребёнок смущён (ладно, хоть помолчит пару минут).

... Между тем, притормозило маршрутное такси. Выгружается народ, несколько женщин, отстоявших вахту (никак не избавлюсь от корабельного сленга), с обрывающими руки пакетами, направляются к своим подъездам...

 Одна из слушательниц, увидав маму, бежит ей навстречу. Мамочка улыбается, сама такая красивая, с распущенными во всю спину волосами.

А я думаю: пожалуй, на сегодня достаточно сказок. А то договорюсь, что придётся жить на даче...