Камень преткновения

(Together) We will go our way

(Together) We will leave some day

Почему-то именно эта песня любимого дуэта крутилась с утра в голове, хотя, казалось, куда еще дальше на запад, он уже тут, он уже в центре мира, в Нью-Йорке.

За возможность приехать поработать в Штаты Филипп зацепился сразу. Документы и справки собирал несколько месяцев, все рассчитал и, получив диплом, тут же рванул навстречу мечте. Ну и что, что гамбургерами торговать, это же только шанс, возможность зацепиться. Выслушав кучу советов, почитав нужную литературу, он знал, главное, что должен сделать за эти полгода - найти солидного работодателя. Когда срок визы закончится, в кармане должен лежать вызов от уважаемой фирмы. Вернется, вид на жительство, еще лет пять мелким клерком, и вот он уже на вершине - гражданин США. Гори она огнем, эта тусклая жизнь в так и не ставшим родным для него Петербурге, а 1994 станет началом его личной Новой эры!

Несколько недель все казалось сплошным праздником, размещение с такими же как и он новичками в съемной квартире, знакомства, суета на работе, сумасшедший менеджер, смешные посетители. Первое время не покидало ощущение нереальности, казалось, что все это происходит не с ним, а с кем-то из его любимых героев. На этот раз будущий американец представлял себя Штирлицем, выполняющим задание в тылу врага.

И уже в ближайший свой выходной он решил действовать.

Голос одноклассника Марка в трубке, сразу после школы переехавшего с родителями в Штаты, он различил бы из тысячи, Филипп знал, что тот живет недалеко, в Нью-Джерси, договорились встретиться.

Уже через два часа у автобусной станции они обнимали друг друга, затем отправились в ближайший парк, вспоминая общих друзей и возбужденно делясь последними событиями из жизни. Оказалось, Марк, окончив колледж, работает стажером в солидном издании, под крылом своего дяди, вскоре станет дипломированным журналистом. И, о чудо, как раз сейчас у них в редакции идет набор на курсы подготовки, платные, но зато по утрам, именно как удобно Филиппу, его смены начинались с полудня. Ситуация требовала немедленных действий, всего несколько остановок на метро, звонок на пункте охраны, и друзья уже поднимались на нужный этаж.

Познакомились. Дядя Марка, Натан, оказался седым пронырливым коротышкой в хорошем костюме, немного пошептавшись с племянником, усадил их в кресла и сразу перешел к делу:

- Так, Фил, как я понял, ты из Союза? Знаешь, сейчас большой спрос на Восточную Европу, расклад такой - обучение на курсах, годичная практика в США, затем командировки в страны Восточного блока. Ну а там посмотрим, кстати, где изучал язык, видишь ли себя в журналистике?

- Санкт-Петербургский государственный университет, Россия, - вежливо поправил Филипп собеседника, - никогда не думал стать журналистом, если честно, но в школе за сочинения хвалили. Стихи пробую писать. Готов работать хоть кем, одна загвоздка, мне в дальнейшем будет нужен вызов от компании.

- Это устроим, не проблема, - сладкой музыкой прозвучали слова Натана, достававшего из ящика стола папку с кучей бумаг, затем подумав, он добавил - знаешь, чтобы не марать анкету, сходите с Марком, посмотрите что за обучение предстоит, потом все обсудим.

По обеим сторонам длинного коридора за стеклянными ширмами копошились редкие сотрудники, стуча по клавишам и не отводя взгляда от мониторов. "Образ маленького человека в творчестве Чехова" - вспомнилась тема сочинения, которое Филипп писал на школьных выпускных экзаменах.

- Я год назад окончил эти курсы. Немного необычно, здесь внедряется новая методика, если коротко, что-то вроде визуализации действия. Так мозг проще адаптируется к ..., - подбирая нужное слово, Марк запнулся, - ... неточностям. Понимаешь, журналистика очень гибкая система, она позволяет решать многие задачи в современном мире. С минимальными жертвами, подчеркну, разве не здорово? В наше время грань между правдой и вымыслом довольно тонка, задача профессионалов - немного растянуть ее, не дав порваться. Вот, смотри.

Они зашли в небольшую комнату, похожую на школьный класс, весь учительский стол был завален вещами, на первый взгляд не имеющими никакого отношения к предмету обучения. Вдоль стен висели плакаты, пестрящие подписанными стикерами.

- Наклеивание ярлыков, - пояснил Марк, - чтобы коротко и ясно, читатель это любит. В дальнейшем, когда все привыкнут, нужно оперировать уже с ними. Самые яркие наверняка слышал: "ось зла", "красная угроза", "русские идут". Очень образно, правда? С отдельными политиками работаем: "железная леди", "архитектор перестройки", из новых - "последний диктатор Европы" - круто? Это пока ни на кого не повесили, но, думаю, скоро услышим. После можно формировать стереотипы, ставить клише, но уже по-отношению к целым странам: "исламский терроризм", "кровавый режим" и т.д. Лепим образ врага, ну скажем, медведь с "калашниковым" или араб с поясом шахида, короче, целая наука.

- Ясно, лепить я люблю, - с интересом разглядывая поделки на полке, Филипп старался ничего не задеть.

- Вот еще, - Марк указал на небольшой аквариум, - тут учатся запускать утку, аккуратно так, чтобы без брызг, у обывателя должно сложиться впечатление, что она всегда здесь была. Еще можно волну поднять, это требует уже слаженных действий.

- А это зачем?, - Филипп взял со стола бинокль, покрутил его.

- Тоже методы, преувеличение и уменьшение. Скажем, нужный нам политик выпивает прилично, отрицать не стоит, лучше уменьшить, сказать, что ничто человеческое ему не чуждо, может пригубить по праздникам. Другой пример, у вас, я знаю, истеблишмент любит расплачиваться наличными. Так вот, зафиксировали, что кто-то передал кому-то деньги, например, в коробке от ксероксной бумаги, тут же трубим, что коробка была из-под ксерокса. Улавливаешь разницу? Размер имеет значение.

- Понятно, вроде ничего сложного. А здесь жарят что-то, - Филипп обратил внимание на большую сковороду в углу.

- Новости. Жареные идут на-ура. Но тут важно не переборщить, чтобы информация выглядела правдоподобно, следует вставлять факты хоть иногда. В целом, факты - вещь упрямая, спорить с ними бесполезно, а вот подтасовать, вбросить новый, фальшивый, под видом старого, давно известного - ловкость рук нужна, - Марк показал на засаленную колоду игральных карт. Да ладно политика, с подобными инструментами можно историю государств менять! Называешь свою теорию как-нибудь доверительно, скажем "родная вера", тасуешь правду с вымыслом, и - вперед. Играешь на тщеславии и национальной гордости, обыватель глотает все, если услышит, что его нация самая древняя, сам бросится учебники по истории переписывать. Хотя вскоре, знаешь, все намного упростится, в ближайшие годы намечается целая революция, социальные сети называется. Каждый, у кого есть компьютер, будет получать информацию, подлинность которой проверить просто невозможно. И начинаем вбрасывать со словами "Началось!", "Максимальный репост!", "Шок!" и т.д. Задача - вызвать у читателя сильную эмоцию. Не подвигнуть его на размышления, не сформировать позицию, а спровоцировать на ужас, радость, страх. Визуальная составляющая должна доминировать над текстовой, это притягивает взгляд, кстати, можно между делом и рекламу всякую вставлять, так, ненавязчиво.

Филипп настороженно посмотрел на собеседника: - Подожди, это же просто обман, я думал, журналистика - что-то вроде нейтральной подачи информации, неангажированная критика в крайнем случае.

- Мыслишь по-совковому, - глаза Марка вдруг стали колючими, - это, брат, капитализм. Здесь все можно, что не противоречит закону, особенно, когда замешаны большие деньги. Предположим, задача - столкнуть народы, и не просто людей, а целые цивилизации. Ждем повода, вроде крупного теракта в нашей стране, не удивляйся, и такое возможно. Тут же во всех СМИ рядом с репортажами об этих событиях размещаем фото или видео ликующих ..., скажем, шиитов. Формируем общественное мнение, подключается Конгресс, и деньги на военную операцию уже потекли рекой. Для наглядности можно интервью с плачущей девочкой показать, как в прошлый раз, перед Ираком, или какую-нибудь дрянь принести в пробирке ...да хоть в Совбез ООН. Удивишься, но вскоре во многих ваших уважаемых институтах на факультетах журналистики будут располагаться кафедры пиара. Если не в курсе, Паблик Рилейшнз, в вольном переводе Пропаганда и Реклама. Да что пиар, если потребуется, Голливуд подключим, с высадкой на Луну, вон, прокатило!

- Н-да, понятно, - задор Филиппа постепенно угасал. Двоякое чувство, радости и разочарования, не давало сосредоточиться, он все яснее понимал, что через несколько минут нужно будет сделать выбор, возможно самый важный в жизни. Попытался вспомнить кого-нибудь из литературных героев, оказавшихся а похожей ситуации, но кроме сыновей Тараса Бульбы ничего в голову не приходило.

- Ну чему здесь еще учат, - Марк перебирал "пособия", - пускать пыль в глаза, вешать лапшу, натягивать сову на глобус. Главное помнить - нет худшего журналиста, чем писатель. Никаких рассуждений о высоких материях - спроса на умеренную риторику в обществе нет, нужно бесконечное "больше ада". Да ты не переживай, опыт сам придет со временем, трудно только в начале, стоит лишь перейти определенную черту, влиться, дальше уже все пойдет как по маслу. Ну что, идем заполнять анкету?

- Идем, - от прежнего восторга Филиппа не осталось и следа. Для себя он уже решил, если на пути к своей мечте нужно принести такую жертву, что ж, пусть так и будет.

На обратном пути Марк обратил внимание приятеля на фотографии выпусников курсов в позолоченных рамках с подписями и названиями должностей. Филипп с удивлением узнал некоторые лица, мелькавшие в телевизоре в качестве пресс-секретарей западных политиков и даже пару восходящих звезд российских масс-медиа.

Навстречу по коридору почти бежала совсем юная девушка с рыжими, развевающимися волосами, улыбнулась, на приветствие Марка коротко бросив "привет", помчалась дальше.

- Вместе обучались, Дженифер Псаки. Все преподаватели ее хвалили, ей только шестнадцать, а уже ведет колонку в местной газете. Уверен, еще услышим о ней! - в голосе приятеля звучала легкая зависть.

Перед самой дверью Филипп на секунду замешкался. Почему-то представил себя Раскольниковым, так же слушавшим стук своего сердца и оттягивающим последние мгновения перед неизбежным, перед тем, на что уже решился.

- Ну что, осмотрелись? - Натан дежурной улыбкой встретил их в кабинете, отодвинул бумаги на столе, оставив одну анкету, и вдруг запнулся, уставившись на Филиппа.

Тот перехватил взгляд и понял, что виной был серебряный крестик на веревочке, выскочивший из расстегнутого воротника рубашки.

- Это мама надела, когда провожала сюда, - Филипп спрятал крестик, на всякий случай застегнув верхнюю пуговицу.

Хозяин кабинета молчал, пристально глядя на молодого человека, затем принялся листать анкету, и, найдя что-то, протянул ее, указывая пальцем на один из пунктов. "Вероисповедание", ниже располагались две клеточки - "атеизм" и "другое". Рядом с последней в пустой строке следовало написать название.

- Ты приятель Марка, поэтому не стану вводить в заблуждение, - от былой приветливости Натана не осталось и следа, - скажу прямо, православие - последнее, что хотело бы видеть руководство, принимая сотрудника в компанию.

- Но постойте, - Филипп понимал, что нечто, чему он не придавал особого значения, вдруг встало между ним и мечтой о новой жизни, - я не верующий, в церкви-то был только в детстве пару раз. Это мама, я раньше и не носил никогда.

- Тогда никаких проблем, - губы снова расплылись в улыбке, но холодные цепкие глаза внимательно следили за выражением лица собеседника, - Давай начнем с этого пункта.

Взяв ручку, Филипп заметил, что кончик ее слегка подрагивает. В голове цветным калейдоскопом крутились яркие образы последних лет, школа, детство. Родственники, друзья, соседи - все они словно стояли напротив и покорно ждали его решения.

Филипп пытался оправдать себя: "Ну и что, ведь каждый когда-то делает шаг, выбирая свой путь, возможно, у него - журналистика. Это же только работа, нужно просто отгородить свой внутренний мир от служебных обязанностей и все будет нормально. Ведь остальные как-то уживаются". Он принялся искать в памяти примеры из литературы, но на ум пришли только Мальчиш-Плохиш Гайдара и Швабрин из "Капитанской дочки". Незавидная участь.

- Нет, не могу, - голос прозвучал словно чужой, Филипп отодвинул анкету, и, стараясь не смотреть в глаза присутствующих, вышел из кабинета.

Марк выбежал следом: - Ты обалдел? Это же такой шанс, возможно другого не будет, придется вернуться, кем ты будешь работать там, в своем Питере?

- Да хоть таксистом. Ты извини, Марк, но я не могу, сам не знаю, почему. Возможно, пока не знаю...

*

Все совпадения, встречающиеся в рассказе, случайны.

Все случайности не случайны. )