Гладиатор

Момент нуль-перехода Макс помнил смутно. Перед отправкой с памятью работают так, что прежняя жизнь кажется любимым сном бабушки, многократно пересказанным вам в детстве, с каждым разом обрастающим новыми и новыми подробностями, а затем благополучно забытым. Разум засиял первозданной чистотой. Дремучие инстинкты, которые, как известно, никогда не ищут, но всегда находят, с радостным воем вытеснили все сознательное, заставляя в каждой непонятной ситуации опираться только на себя.

Судя по ощущениям, их было несколько, таких же как и он бедолаг, решением галактического совета заброшенных на эту затерянную в черноте космоса планету. За что? Спрашивать не принято, но ясно, что за мелочи пожизненно не ссылают.

Буквально сразу их разделили. Что же, предсказуемо, держать вместе отчаянных бойцов, свободных, не признающих над собой ничьей власти, умеющих и любящих убивать, было бы верхом беспечности.

Какое-то время ушло на притирку к условиям пребывания, атмосфера, гравитация хоть и отличались от привычных, но не сильно. Поначалу даже решил, что легко отделался. Единственно, что давалось хуже всего - слепящий свет местной звезды, заставляющий большую часть времени проводить, забившись в дальний угол камеры. И еще запахи.

Это нечто. Резкие химические ароматы били в самый мозг. Спрятаться от них было невозможно, они словно пропитали все пространство вокруг, душили, резали ноздри, жгли бронхи. Ради адаптации пришлось пожертвовать несметным количеством клеток обонятельных рецепторов. Тупо отключил, дабы не сойти с ума от этой вони.

Кроме него в камере, разделенной на несколько отсеков, проживали еще трое. Другой вид, огромные несуразные особи, тупые, медлительные, общающиеся между собой на примитивном языке. За все время, пока они вместе тянули лямку, Макс даже не смог научить их правильно выговаривать его имя, высокие ноты им не давались, о телепатии вовсе не имели понятия. Нехотя приходилось отзываться на эту позорную кличку "Макс", оставшуюся от сокращения его полного имени, да и то, если за ней следовали несколько свистящих звуков, означающих раздачу еды.

Да, такая вот ирония судьбы, тот, о ком еще недавно ходил слух, как о первом охотнике в округе, тот, который не засыпал, не почувтвовав вкуса крови жертвы, был вынужден зависеть от настроения и прихоти существ, находящихся, по всем параметрам, гораздо ниже на эволюционной лестнице. Грела мысль, что это ненадолго.

Он бы давно уже поставил их на место, если бы не план, которого решил придерживаться. Дело в том, что эти создания имели статус бесконвойных, наверное за хорошее поведение, однако каждый раз возвращались назад, предпочитая миску похлебки желанной свободе. Поэтому план был такой - войти в доверие, усыпить бдительность, напасть первым. Дальше дело техники. Загвоздка в том, что Макс еще не до конца выяснил, как отключается защитный экран на выходе. Обычный способ, которым он пользовался, если чего-то хотел добиться - повторение много раз подряд нескольких протяжных звуков, в этом случае не работал. Оставалось одно - устроить резню, и когда сокамерники в панике начнут выбегать наружу, прошмыгнуть вместе с ними. А там - свобода. О своей планете можно не мечтать, но и рабом здесь он не будет!

Мысли о свободе пришли к Максу неожиданно. Фрагменты пазла сложились, он догадался, зачем его держат взаперти.

Словно вспыхнуло в голове - его готовят к гладиаторским боям.

Во-первых, хорошо кормят, для тюрьмы это излишне.

Во-вторых, не заставляют работать. Знают, что его единственное предназначение, то, что он умеет лучше всего - драться.

В-третьих, постоянно подсовывают различные тренажеры. И когда он по ночам занимается, оттачивая боевые навыки, остальные заключенные прекращают храпеть, начинают одобрительно кричать и подбадривать. Получается, они в курсе, возможно даже сделали ставки.

Интересно, когда первый бой. Успеет ли он вырваться на волю до, или придется прикончить кого-то?

В тот раз ему снились бескрайние просторы родной планеты, постоянный полумрак, золотая, шуршащая сухой травой степь, пьяные нотки распускающихся соцветий.

Резкий неизвестный запах острым камнем ударил в нос, заставив подпрыгнуть на лежанке. Что-то новое, точно живое. Озираясь, тихо прокрался, стараясь не вздохнуть полной грудью, голова и так кружилась, несмотря на то, что объект, источающий подобное амбре, находился в соседнем отсеке.

Это было нечто бесформенное, высокий здоровяк, шевелящий своей плотной темно-зеленой массой. Сокамерники, все трое, обступили новичка, трогали его лапы-щупальцы, возбужденно переговаривались, обнажая клыки, то ли показывая, насколько он им неприятен, то ли раззадоривая перед схваткой.

А то что схватка будет, Макс понял сразу. К этому все и шло. Ладно, ничего личного, просто если это уродливая тварь встала между ним и свободой, что ж, он готов. Вернувшись к лежанке, зевнул, показывая насколько ему безразличен весь этот ажиотаж, сам же незаметно потянулся, еще и еще, разминая мышцы, довольно прислушиваясь к щелчкам в суставах. Затем лег, неплотно прикрыв веки, и стал ждать.

Через какое-то время все утихло. В животе глухо заурчало, пора перекусить, но нет, сейчас не до этого. Остальные наверняка жрут в дальнем отсеке, интересно, пришелец с ними? Самое время провести разведку.

Стараясь не издать ни звука, Макс сделал несколько шагов и замер, пораженный.

Чудище спряталось. 

Причем так неумело, что при других обстоятельствах можно было лишь улыбнуться такому методу маскировки. Притаилось в углу, а сверху накрылось подобием рыбьей слизи, длинной, свисающей до самого пола и переливающейся в свете мелких зрачков, сверкающих в темноте. Да, самой твари было почти не видно, возможно на его родной планете это и прокатило бы, но запах... Запах не спрячешь, так что зря старался, урод.

Включив режим пантеры, Макс, ступая как можно тише, вдоль стены двинулся в сторону соперника. Но почти сразу был замечен, это он понял по идеально круглому, налитому кровью глазу, уставившемуся на него в упор. Смысла таиться уже не было, сделав ложный выпад, Макс издал боевой клич, и, оттолкнувшись от стены, прыгнул на врага. Тот колыхнулся всем телом, но устоял, пытаясь схватить противника своими дрожащими щупальцами. Макс среагировал мгновенно, увернулся, отскочил и ударил снова. Чудище кинуло комок серебристой слизи, целясь в глаза, но промахнулось. Макс, активировав режим россомахи, прыгнул с места, удовлетворенно почувствовав, как мягко вышли когти. Полосуя направо и налево, он довольно легко прорвался сквозь внешнюю оболочку, почти не чувствуя боли от вонзившихся в бок ядовитых игл, которыми оказался буквально усеян враг. Мгновения оказалось достаточно, чтобы оценить обстановку и впиться уже зубами в тело противника. Затем, отпустив, вонзить зубы уже выше, затем еще выше, подбираясь к шее.

В какой-то момент пришелец, издав нечто, похожее на жалобный скрип, повалился на бок, придавив отскочившего Макса всей своей тушей. Понимая, что выбраться не реально, тот в отчаянии вцепился в тонкий, тянущийся в сторону хвост чудища, надеясь, что это, возможно, заставит противника изогнуться от боли. Мгновения будет достаточно, чтобы вырваться и прикончить гада.

Он даже не понял, что его ударило. Просто черное небо разорвал сноп искр, сыпавшихся, как показалось, из глаз. "На щите", - пронеслась последняя мысль, и тело несколько раз конвульсивно дернулось.

*

- Мам, пап, быстрее! Максик елку свалил!

- Опять он лезет, куда не следует. Чем она-то ему не угодила?, - отец одной рукой, стараясь не уколоться, поднял елку, другой взял за шкирку кота и резко встряхнул, - Еще и провод гирлянды перегрыз. Чего лапами сучишь, рахитный, выкину на улицу, будешь знать как пакостить. Смотри, последнее предупреждение.

С этими словами глава семейства опустил животное на пол, тот, включив режим гепарда, большими скачками понесся по коридору в сторону кухни, где его ждал любимый "кролик в желе".

"Что, видели? Так с каждым будет, кто встанет у меня на пути", - ликовал Макс, облизывая миску, - "А отсюда обязательно вырвусь, не удержите. Вот только раны залижу".