«Красота спасёт землю, лишь бы добра была». Достоевский.
Фразу цитируют. В ней, мол, истина. Как не может быть истины, где сама «красота», плюс «добрая»? В ней концы и начала, к ней все стремятся. Где «красота» — там толпы, аплодисменты, слава, награды, если вдобавок «добрая». Кто-то шьёт, скажем, моды, веруя, что он шьёт «красоту» саму, коя мир спасёт, и всем надо носить те моды. Или мисс Мира ходит и думает, что, она, мол, истинна, раз красива, — и СМИ разносят мáксимы от Мисс Мира.
Так ли? Нисколько. Истина ранит. В ней ни гламура, ни топ-моделей. Не был красив и добр в общепринятом смысле древний Исайя, бегавший с воплями, Диоген из Синопа, гадивший нá людях, или Ницше с мыслями, от каких воротило лакомок до «добрейших», «нравственных» всекрасотностей. Достоевский тоже не был красив ни добр: был перхотен, с резким голосом, пузыри пускал при падучей; дамы чурались… Истина зверска и безобразна. Это черта её. Что ужасней голгоф — и истинней?
Оценили 0 человек
0 кармы