Разруха

Этим словом в начале двадцатых годов обозначали то состояние, в котором пребывала доставшаяся в наследство большевикам бывшая Российская Империя. Странное дело, в 1945 году самые населённые территории СССР очень пострадали от войны. Разрушено было более десятка тысяч населенных пунктов. Не все из них смогли впоследствии возродиться. Развалины заводов и жилых кварталов, взорванные мосты и полуразрушенные дороги... В общем, по оценкам западных экспертов, на восстановление страны придется затратить не менее двадцати лет. Жизнь целого поколения. Казалось бы, вот она, та самая настоящая разруха, о которой так долго мечтали наши враги. Но почему то это слово не в ходу. И не потому, что говорить правду мешает диктаторский режим. Те люди, что находились тогда у власти, не боялись открыто называть вещи своими именами. Но не называют. Хотя, четверть века тому назад, это слово у них было на устах и они часто его произносили и в своих публичных выступлениях, и руководящих документах употребляли. Но и народ это слово если и произносит, то редко. И вовсе не из страха наказания. Не упоминает, потому что не считает существующее положение разрухой. А почему?

Сталинград в 1943 году. Никакой разрухи народ не наблюдает

На первый взгляд - это результат неправильной оценки событий. Во время Первой Мировой и Гражданской войн, не было сражений, в ходе которых стирались с лица земли сотни городов. Заводские цеха и жилые массивы не становились местом ожесточённых боёв и целью для бомбежек. Воюющие стороны вовсе не стремились подрывать экономическую мощь своего противника, разрушая заводы и фабрики. Несмотря на огромнейший размах партизанской войны, никакой "рельсовой войны" не возникло. Железнодорожные составы конечно грабили при первой же возможности, но под откос не пускали. Линии связи тоже старались оставить неповрежденными. Точно так же не уничтожались и топливные склады. И если людей убивали без всякой жалости, то предприятия берегли все воюющие стороны. Так что к концу войны, восстанавливать мало что было нужно. Всё было в целости и сохранности. Разве что слегка разграблено. И тем не менее, люди считали, что в 1920 году была страшная разруха.

Царицын 1920 года. Страшнейшая разруха везде и во всём.

Если призадуматься, то становится понятной причина такой оценки результатов двух непохожих войн. В 1920 году экономика страны не работала. Она и раньше не работала. А вот в 1941 - 45 годах ничего похожего не наблюдалось. Все имеющиеся индустриальные объекты в этот период на отсутствие работы не жаловались. И работали. Конечно, что-то разбомбили в ходе боевых действий, но то, что уцелело, продолжало работать. И не само по себе, а в составе своей отрасли. Разрушенные объекты при первой же возможности немедленно восстанавливались, укомплектовывались кадрами и получали планы и задания. Именно наличие исправно работающих отраслей и позволило не только восстановить в короткие сроки народное хозяйство страны, но и в течении четырех лет плавно переделать соху в ядерный реактор, а спустя дюжину лет, та же самая соха была переделана в космический корабль.

Зато в 1920 году, при целых заводах и незначительных повреждениях простаивали целые отрасли. Именно разрушение отраслей люди и назвали разрухой. Была отрасль и нет её. Хотя её инфраструктура цела. Физически цела. Как цел неповреждённый труп. Кто же довёл страну до такого состояния? Наверное проклятые большевики? Вообще то, большевики тоже к этому причастны, но меньше других. Ибо всё началось не при них. Вот и посмотрим на виновных инициаторов-зачинателей. Как они докатились до жизни такой?

Разруха на селе

Начнём с основы тогдашней экономики государства - сельского хозяйства. Худо или бедно, но оно до 1914 года страну кормило. О том, как оно на самом деле кормило, я упоминать не стану. Я о другом хочу спросить: что будет с сельским хозяйством страны, если основой его являются единоличные хозяйства, в массе своей отсталые, после того, как страна примет участие в долго длящейся войне? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к истории Древнего Рима. Римская Республика, как и царская Россия был страной крестьянской и основой его могущества было единоличное крестьянское хозяйство. Как известно, Рим помногу и долго воевал. И пока армия была призывной, основной контингент её составляли выходцы из крестьянских семей. И что будет с мелким крестьянским хозяйством, если хозяин и его сыновья годами отсутствуют дома? Правильно, оно придет в упадок, ибо оставшиеся дома бабы хозяйство не потянут. Именно по такой схеме и происходило обезземеливание римского крестьянства: война и призыв на неё свободных граждан - упадок хозяйства в отсутствии основных работников - поля не обрабатываются в течении длительного срока - оставшиеся дома члены семьи живут в долг за счет богатых соседей - по возвращению с войны, надел продается за долги. И все это время происходит снижение урожая в целом по стране.

Они заменили  свободного римского крестьянина

То же самое происходило и в России. Мобилизовано в армию 15 378 000 человек. В основном - сельские жители. Это уже хороший удар по сельскому хозяйству. Так ведь не все и вернуться сумели с войны. По разным причинам погибло 1 670 000 тысяч человек. Семьи, потерявшие их, уже никогда не смогут встать на ноги, если конечно всё оставить так, как есть. Но есть и хуже вариант. Человек вернулся, а толку семье от него нет. 3 749 000 человек - это те, кто получил ранения. Кто то из этих людей конечно сумеет восстановить трудоспособность, а кто то из опоры семьи превратился в обузу. Это я искалеченных имею в виду. В 1913 году был справным работником, а к марту 1918 года - не работник, а лишний рот.

Так что даже простое изъятие работников из единоличного хозяйства уже было чревато голодом для всей страны. Эта проблема не только российская. Все воюющие страны столкнулись с нехваткой продовольствия, что наряду с прочими факторами явилось причиной преждевременного окончания Первой Мировой войны. А война действительно окончилась преждевременно. Те задачи, которые ставили перед собой воюющие страны, решены до конца не были. А потому, заключенный в 1918 году мир, стал не более, чем продолжительной передышкой перед новой мировой войной. В тот момент, ни победителям, ни побеждённым деваться было некуда. Лишь скорейшее прекращение войны спасало страны-участницы от деградации. Первым это понял Николай Второй. Поэтому, пока ещё не было поздно, он с декабря 1916 года постарался начать ведение переговоров с Германией о сепаратном выходе из войны. Для остальных придурков необходимость скорейшего заключения мира была неочевидной. Им хотелось воевать "до победного конца". Потому и затеяли свержение неугодного англо-французским союзникам правителя. Правда, к ноябрю 1918 года, эти самые союзники сами были на издыхании. Благодаря более мощной чем у России экономике, они протянули на полтора года больше. Но чтобы с боем дойти до Берлина или Вены - такое им было уже не под силу. Надорвались на этой войне ребятки. Пришлось мириться с немцами и делать вид, что победили проклятых бошей. То, что это не так, лучше всех понимали сами немцы. Именно угроза голода явилась причиною миролюбия.

Кельнер принес яичницу и две кружки пива. Появился хозяин, багрово-румяный толстяк:

– Доброе утро, господа! – И, посвистывая одышкой, он озабоченно ждал, когда гости утолят аппетит. Затем протянул руку к долине, еще голубоватой и сверкающей влагой: – Двадцать лет я наблюдаю… Дело идет к концу, – вот что я скажу, мои дорогие господа… Я видел мобилизацию. Вон по той дороге шли войска. Это были добрые германские колонны. (Хозяин выкинул, как пружину над головой, жирный указательный палец.) Это были зигфриды – те самые, о которых писал Тацит: могучие, наводившие ужас, в шлемах с крылышками. Обер, еще две кружки пива господам… В четырнадцатом году зигфриды шли покорять вселенную. Им не хватало только щитов, – вы помните старый германский обычай: издавать воинственные крики, прикладывая щит ко рту, чтобы голос казался страшнее. Да, я видел кавалерийские зады, плотно сидевшие на лошадях… Что случилось, я хочу спросить? Или мы разучились умирать в кровавом бою? Я видел, как войска проходили обратно. Кавалеристы все еще плотно, черт возьми, сидели на седлах… Германцы не были разбиты на поле. Их пронзили мечами в постелях, у их очагов…

(Алексей Толстой «Гиперболоид инженера Гарина»)

России в этом плане повезло меньше. Сперва ей не дали возможности вовремя выйти из войны, а затем до 1922 года поддерживали на её территории очаги кровавой смуты. И получается, что целых восемь лет, крестьянам было не до земледелия. Сперва война с германцем, а потом и между собой.

Так что опасно стране делать ставку на единоличника. Первый же длительный конфликт высокой интенсивности, похоронит и справного хозяина, о котором мечтали либералы во главе со Столыпиным, и любимого социалистами середняка, и всеми презираемого безлошадного бедняка. А был ли выход из этого положения? Был. Только в то время никто не решился бы поступить столь радикально. Вторая причина разрухи на селе - раздача земли крестьянам. Это была вынужденная мера, на которую большевики согласились не от хорошей жизни. Как мы уже знаем, вольный фермер не спасет страну в годы войны. Чтобы спасти страну от частого голода, первым делом стоит ОТНЯТЬ У КРЕСТЬЯНИНА ЗЕМЛЮ.

К этому решению рано или поздно приходили все, начиная с древних римлян. Как только мелкие хозяйства сменили латифундии, наступило процветание Рима. Крупные хозяйства оказались настолько эффективны, что появилась возможность сократить площади обрабатываемых земель и даже число занятых в сельском хозяйстве работников. Врут люди, когда говорят о неэффективности рабского труда. На деле рабский труд оказался производительней труда свободного частного собственника. Ведь раб не отвлекался на выполнение государственных или общественных обязанностей и потому поля всегда были обработаны. Проблема рабского труда была в том, что рабы плохо размножались и для восполнения убыли рабочей силы приходилось постоянно затевать войны. Как только уменьшился приток рабов, так сразу наступил конец процветания.

К началу 20 века, все развитые страны мира закончили процесс отъёма земли у крестьян. Европейский или американский фермер лишь на бумаге считался собственником своей земли, как впрочем и мелкий помещик. На деле же, уже существовали агро-промышленные корпорации, которые были большими собственниками обрабатываемой земли, нежели формальный владелец. Именно в руках крупных фирм находилась отраслевая наука со всеми её опытными полями и лабораториями. Именно они обеспечивали земледельца качественным посевным материалом, своевременно давали ему кредиты, обеспечивали вывоз, хранение и сбыт урожая. Да много чего они делали. В результате, урожайность зерновых в той же Германии была в 2-3 раза выше, нежели в России. Что такое голод, немцы узнали лишь тогда, когда началась война. Но в мирное время Германия голода не знала. Зато мирные годы в России часто были голодными годами. И голодал именно крестьянин. Горожанам в ту пору было легче. Всё-таки французская булка в продаже была всегда.

Проблема была не только в уменьшавшейся величине урожая. Хлеба могло быть достаточно, но вот его вывоз... С вывозом была проблема. Прежде всего потому, что транспорт работал на войну, а на крестьянской подводе далеко не уедешь и много не увезёшь. Не забываем о том, что волнения в Петрограде спровоцированы несвоевременным подвозом продовольствия. Впрочем, продовольствие - товар стратегический, выделить на его вывоз вагоны смогли бы. Проблема была в другом: как изъять этот хлеб у крестьянина?

В мирное время это делалось двумя способами. Хлеб поступал из деревни в виде налоговых поступлений и с помощью свободной торговли. Всё изменила война. Призыв хлеборобов в армию уменьшил размер натурального налога. Рынок, который по идее всё должен урегулировать, тоже не выручал. Чтобы изъять хлеб с помощью торговли, нужно было продать крестьянину то, в чём он нуждался. В основном промышленные товары. А с этим стало плохо. Промышленность работает на войну и выпуск нужного на селе ширпотреба снизился. Купцу становилось нечего предлагать. К тому же, обнищание деревни уменьшило покупательную способность сельского населения. И каков результат? В стране нехватка хлеба и дороговизна его, а на селе образовались не реализуемые излишки продовольствия. И зачем тогда крестьянину трудиться. Свою семью накормить, подати заплатить и голову себе не ломать. Поэтому в 1916 году сеять стали меньше, чем в предыдущие года. А что делать царю? Ему ведь и армию огромную нужно кормить, и промышленность в хлебе нуждается, да и смутьяны отечественные каждый день кушать хотят. Не станешь кормить - Пугачёвщина раем покажется. Царь это понимал, поэтому принял решение о насильственном изъятии продовольствия у крестьян. А это не что иное, как продовольственная развёрстка, которой потом охотно занимались большевики. Именно с этого момента исчезла всякая экономическая связь города с деревней и на замену явился административный и силовой произвол. Грабёж иным словом. Так образовались многочисленные фронты внутренней войны, потому что ограбляемый человек - это уже не поданный и не союзник. Это враг. Именно введённая царем продразверстка и прикончила сельское хозяйство как отрасль. Правда, царь не успел воспользоваться плодами своего произвола. Его задумка только готовилась к внедрению в жизнь, но уже Временное правительство начало посылать в деревни первые продотряды, а сменившие буржуев большевики, довели царскую задумку до полного совершенства.

Продотряд

К тому времени деревня уже не была беззащитной. Оружия и военного снаряжения крестьяне накопили в своём хозяйстве достаточно. Необходимые для ведения боевых действий навыки и знания, принесли с собой вернувшиеся с войны фронтовики. Поэтому произволу властей было что противопоставить. Волна крестьянских восстаний захлестнула всю страну. Село ожесточённо сопротивлялось всем существовавшим тогда властям, от которых не было ни толку, ни проку. Более того, окрепнув, село само перешло в наступление, занимаясь грабежом поездов, городских складов и беззащитных обывателей. Явление это называли по разному. То партизанским движением, то бандитизмом. Подавить бандитизм силой не сумели ни белые всех мастей, ни красные. Выход был в одном: восстановить прежние связи города с деревней. Именно этим и был озабочен В.И. Ленин в последние годы своей жизни. Говоря о союзе рабочих и трудового крестьянства, он имел в виду прежде всего восстановление нормального товарообмена между городом и деревней. Именно поэтому пришлось вводить НЭП. Продразверстку заменили продовольственным налогом (значительно меньшим, чем при царе), разрешили свободную продажу излишков своего труда и бандитизм пошёл на убыль. Решение это было временное и в стратегическом плане большого выигрыша не давало. Чисто успокоить людей. Это удалось, но ненадолго. Слабо развитая промышленность не могла насытить село нужными его жителям товарами. А потому, к 1927 году, возник так называемый "заготовительный кризис". Суть его была в том, что отданный в виде натурального налога хлеб, государство продавало на внутреннем рынке по более дешёвой цене, нежели это мог себе позволить крестьянин. Дефицит нужных на селе промышленных товаров тоже не стимулировал крестьян. Смысла надрываться на пашне не стало. Как и в 1916 году, засеяли чтобы налог заплатить, да семью прокормить.

Выходом из этого положения и должна была стать коллективизация. То есть лишение крестьян земли и замена частных хозяйств общественными латифундиями. Но коллективизация - тема иного разговора.

Разруха в промышленности

А в промышленности тоже возникла разруха. И первопричиной её тоже была Первая Мировая война. Ещё раз обращаю внимание на тот момент, что под разрухой понимается не физическое разрушение предприятий. Они как раз могут быть в целости и сохранности. Разруха - это деградация отраслей народного хозяйства до такого состояния, когда они перестают представлять собой единый работающий организм.

И началась эта разруха с разрыва прежних экономических связей. Как бы не надували щёки фанатики хруста французской булки, именуя царскую Россию пятой экономикой мира, но это вовсе не значит, что её можно поставить рядом с четвертой экономикой мира. У четвертой экономики мира имелось то, о чём Россия того времени могла только мечтать: наличие полного цикла производства стратегически важных промышленных изделий. Англия, Франция, США и Бельгия имели практически всё необходимое для производства промышленных изделий любой сложности. Развитые сырьевые отрасли в колониях и в самой метрополии, плюс современную обрабатывающую промышленность и тесно связанную с ней отраслевую науку в метрополии. Ничего подобного в России не наблюдалось. Не только сложные технические изделия, но и некоторые виды сырья мы завозили из-за границы. Например - из Германии. В мирное время всё это работало. А в военное сразу стало ясно, что не в деньгах счастье.

Крейсер II ранга "Новик". Сделано в Германии!

 Ставка на международный торговый обмен - неверная ставка. Это либерал пребывает в уверенности, что раз у тебя есть деньги, то проще купить нужное на стороне, чем самому корячиться с производством. Во время войны это правило плохо работает. А в некоторых случаях вообще перестаёт работать. И раз мы воюем с Германией, то не видать нам того, что лихо закупалось в мирное время. Ни паровых турбин для боевых кораблей, ни электротехнического оборудования, ни оптики, ни химреагентов. В общем, разрыв прежних экономических связей с важным поставщиком произошел и промышленность сразу залихорадило. Переориентироваться на союзников? Хорошо бы, но и это не просто сделать. Во-первых, часть торговых маршрутов заблокировали немцы, а во-вторых, своя рубашка ближе к телу. У союзников в начале войны возник кризис вооружений и они в первую очередь решают свои проблемы. Свободных мощностей для того, чтобы обеспечить бесперебойную работу "пятой экономики мира" у них в тот момент не было. Обходитесь сиволапые как хотите! Но не забывайте спасать прекрасную Францию! Вашей верхушке наши банкиры за это немалые откаты отслюнявили.

Можно конечно переориентироваться на нейтральные страны и купить все необходимое там. Но и это оказалось не самым быстрым способом решения проблем. К "нейтралам" в тот момент выстроились в очередь все нуждающиеся в их услугах. Целых три километра х...ёв! А потому они господ просителей строили по ранжиру, по весу и по жиру. И естественно, что Россию задвинули в самый край очереди, позади Италии да Греции.

Но нарушены были экономические связи не только самим фактом объявления войны. Потеря территорий в ходе Великого отступления тоже вносила свою лепту. Потеря Царства Польского - это потеря 23% мощностей обрабатывающей промышленности и некоторых важных видов сырья. Например - свинца.

Вот потому и залихорадило нашу промышленность. Правда, мне могут возразить: меры всё-равно принимались. И Мурманск с железной дорогой к нему срочно построили, и производство тех же снарядов наладили... Всё это так. Объём производства военной продукции заметно вырос и продолжал расти. Но тут есть один неприятный момент. В 1943 году, Мариэтта Шагинян сравнила работу уральской промышленности во время Первой Мировой и во время Великой Отечественной войн. И работала эта промышленность по-разному.

В СССР, по состоянию на 1941 год, уральская промышленность считалась отсталой. В мирное время львиная доля ресурсов тратилась на промышленность Юга. Война сложилась так, что промышленно развитый Юг был нами потерян. Пришлось рассчитывать на Урал, где как говорил один венский художник, находятся ОСТАТКИ советской индустрии. И подчёркивал при этом: ПОСЛЕДНИЕ ОСТАТКИ. Он конечно был неправ. Не последние и не остатки. Но суть не в этом. Постоянно наращивая выпуск вооружения, советское руководство не забывало тратить средства и на амортизацию и на реконструкцию и на ввод новых мощностей. В результате такого подхода, конец войны Урал встретил с полностью переоснащенными на современный лад заводами и обновленным станочным парком. И так поступали не только на Урале. Поэтому из войны СССР вышел не ослабленным, а значительно усилившимся.

Один из уральских заводов во время Великой Отечественной войны

Те, кто любит рассуждать о спасительном ленд-лизе, упускают из виду один момент: он играл важную, но не основную роль. Намного большую роль в деле достижения победы сыграло то оружие, что мы произвели на своих заводах. А произвести его в нужных количествах мы смогли благодаря правильному подходу. Сталин рассуждал верно: пока мы Америке нужны, она нам много даст такого, чего в иные времена не продаст ни за какие деньги. Этим нужно пользоваться. Оружие - это кратковременный фактор. А новые поточные линии - это надолго. И он, не жалея денег в первую очередь закупал у американцев новейшее промышленное оборудование. Вот поэтому разрушение немцами промышленности в западных районах страны и не породило разруху. Мы не только сохранили в рабочем состоянии свои промышленные отрасли. Мы их обновили и помимо старых, в короткий срок создали новые отрасли. С помощью Дяди Сэма, но за свои деньги.

Это война! Золото в обмен на заводы, а не на яхты для Абрамовичей!

При царе всё было иначе. Тот же Урал, на котором тогда всё решал рынок, сумел нарастить выпуск продукции. Но каким образом? Организацией дополнительных рабочих смен. Мера простая и эффективная. Так же поступали потом и коммунисты. Но есть в этом решении и свои подводные камни. Как минимум в два раза растет скорость износа оборудования. Такое происходит везде. Страшного в этом ничего нет, если выделять достаточно средств на амортизацию оборудования. А буржую разве это нужно? По мере увеличения объёмов выпуска, росли доходы пайщиков акционерных обществ. Дивиденды им выплачивались неплохие и точно в срок. При этом, выделять часть прибыли на ремонт и обновление станочного парка хозяева не спешили. Они прекрасно понимали то, что война - это временно. Кончится война и вместе с ней кончатся жирные военные заказы. А потому, с наступлением мира неизбежно произойдёт падение производства и снижение размера получаемой прибыли. Значит оборудование, неважно, новое оно или старое, превратится в простые железки, не приносящие никакой прибыли. Так стоит ли тратиться на него именно сейчас? Кстати, рабочей силы в мирное время тоже не понадобится столько, сколько задействовали в военное. Какая там двухсменная работа? Как бы и первую смену не пришлось оставлять в сокращённом виде! А значит нет смысла вкладывать средства в обучение и переподготовку кадров. Уж лучше хапнуть деньгу пока она прёт, да перевести её в банк понадёжней.

Первая Мировая. Работа во вторую смену

Так что процесс деградации действующих предприятий был запущен вполне сознательно и с самого начала войны. При этом, информированные люди понимали, что с заключением мира Россию ждет и резкий спад производства, и массовая безработица, и бегство капитала за границу, и социальные потрясения. Правда, эти люди со сроками ошиблись. Небольшая совсем ошибочка. Все эти "прелести" возникли на год раньше.

Кстати, а это только в России творилось? Нет, не только в России. В Европе происходило тоже самое. Просто у европейских стран запас прочности оказался большим, нежели у нас. Поэтому, даже там, где дело дошло до великих потрясений (Германия, Австрия, Венгрия) развал и деградацию промышленности сумели предотвратить. И тут я замечу: чем более развита страна, тем меньшим озверением народным сопровождается её развал. Революция в Германии и Венгрии тоже привела к гражданской войне. Но она была недолгой и не такой кровавой как у нас.

 Бойцы Германской Красной Армии

Развал СССР тоже сопровождался гражданскими войнами. Но только на периферии и с мизерными в сравнении с Гражданской войной 1918-22 гг жертвами. Потому что в развитой стране не возникнет в народе такого чувства безнадежности, такого отчаяния, которое было в той России, которую либералы умудрились потерять.

Итак, процесс разрухи был запущен ещё до революции, а революция и Гражданская война его продолжили. Первейшая из причин продолжающегося процесса разрухи было продолжение процесса разрыва прежних экономических связей в отрослях. К моменту заключения Брест-Литовского мира, количество потерянных предприятий лишь возросло. Этому способствовала оккупация обширных территорий войсками Четвертного Союза. Но и Антанта приложила к этому свои усилия. Каким образом?

Дело в том, что заключив мир с немцами, большевики рассчитывали в условиях мира восстановить нарушенные войной связи не только с потерянными губерниями бывшей Российской Империи, но и с самой Германией. Руководители Антанты мгновенно сообразили, что в условиях мира с Россией, Германия обретает дополнительные ресурсы для дальнейшего ведения войны. Причем, нет принципиальной разницы, каким образом немцы эти ресурсы получат: в виде контрибуции или торгового обмена. Антанту не устраивало ни то, ни другое. Чтобы этого не допустить, следовало вывести из под контроля большевиков как можно большую территорию. Сделать это могли лишь враги Советской власти. Если конечно им помочь. Решено - сделано. Ради этого Антанта и войска свои посылала в Россию, и Чехословацкий корпус получил соответствующие задачи, и того же Колчака направили в Сибирь. Цель затеянного была достигнута. Сразу образовались обширные территории не подконтрольные большевикам. Ну а то, что при этом окончательно были разрушены последние связи как внутри отраслей, так и между отраслями, "союзников" наших не волновало.

Не меньше вреда нанесли и другие факторы. Бегство капиталов за границу началось еще при царе. К октябрю 1917 года большинство финансовых средств богатых граждан лежало на заграничных счетах. Речь идет о суммах, которые в разы превышали государственные доходы Российской Империи. В общем, оборотных средств больше не было. Прибавим к этому бегство за границу квалифицированных кадров, да и про их гибель в результате боевых действий или от эпидемий тоже сбрасывать не след.

А ещё не забываем о разграблении предприятий. Сдача металлолома в обмен на то же продовольствие процветала в полный рост. Впрочем, этим занималось не только городское население. Мариэтта Шагинян в своём репортаже о телеграфе упоминает о бандах "косильщиков". Этим словом обозначали тех селян, которые вооружившись косами на длинных древках, "косили" телеграфные провода, сделанные из меди. Для справки: при царе медный провод у нас не производили. Его в основном завозили из-за границы.

В итоге, промышленность осталась почти целой, но наладить её работу было проблематично. В чём и убедились победители в Гражданской войне.

Разруха в головах

Великая Отечественная война продемонстрировала, что последствия сильных потрясений в сфере экономики, можно быстро преодолеть, если руководство не потеряло голову и контроль за ситуацией.

Ничего подобного мы не наблюдаем ни в правление Николая Второго, ни при Временном правительстве, ни тем более во время Гражданской войны. Утрата контроля над ситуацией началась даже до начала Первой Мировой войны. Например, приказ о начале мобилизации отдал военный министр Сухомлинов, без всякого согласия на это самого царя. И это при том, что угрозы внезапного нападения не было. А было франко-русское соглашение о том, что при начале мобилизации во Франции, Россия автоматически должна поступить аналогично. Судя по поведению Николая Второго, который не спешил отдавать такой приказ, им рассматривался вариант, при котором Россия не выполняет условия соглашения. Что кстати с моей точки зрения разумно. Зачем участвовать в войне, к которой Россия не готова. Свои же собственные генералы уверяли, что готовность будет достигнута лишь к 1921 году.

 Сухомлинов В.А. Радетель интересов "Прекрасной Франции"

То, что Сухомлинов не пострадал за своё самовольство, говорит о том, что единства в правящей верхушке не было совсем. Притом, самовольщика наверняка хорошо прикрывали от наказания. ближайшие родственники самого царя. Имеющиеся разногласия по такому важному вопросу как участие в предстоящей войне, были вызваны расхождением интересов внутри правящей семейки. Но дело не только в разногласиях внутри семьи. Гораздо хуже было то, что не было единства и во всей стране. Говорить о патриотизме в это время можно как о понятии абстрактном. Страна была уже расколота по партийному признаку. И каждая партия отдавала приоритет своим собственным интересам, а не общему делу. Общим делом занимались постольку поскольку. В качестве примера можно привести некоторые детали биографии последнего царского министра финансов П.Л. Барка.  Вот он красавец:

1920 - в эмиграции в Англии. Жил в Лондоне, где высшие финансовые круги привлекли его к работе в качестве эксперта и советника. Имел в этом качестве вес и постепенно приобрёл большой авторитет в правительственных кругах. Одновременно Барк руководил лондонским отделением Объединения деятелей русских финансовых ведомств.

В Лондоне состоял советником управляющего Банком Англии (по делам стран Восточной Европы). Занимал руководящие посты в образованных под эгидой Банка Англии Англо-Австрийском, Англо-Чехословацком, Хорватском, Британском и Венгерском банках и в Банке стран Центральной Европы. Представлял директора Банка Англии в американском National City Bank.

В 1929 году награждён английским орденом, примерным образом вёл финансовые и имущественные дела эмигрировавших членов российского императорского дома, за что и был возведён в рыцарское достоинство королём Англии. В 1935 году Пётр Барк принял английское подданство и получил титул баронета.

Не правда ли, говорящий эпизод биографии? Ценили его буржуи так, как никого из эмигрантов не ценили. Значит был толковым специалистом. Считай к мировой финансовой элите причислили. Вот только в России его ещё при царе ругали последними словами. А за что? Было за что. Одни только фокусы с золотым запасом чего стоили.

К 1914 году золотой запас России составлял 1533 тонны, из которых треть находилась в обращении золотыми монетами у населения. То есть, казна могла рассчитывать примерно на 1000 тонн имевшегося в стране золота. Худо или бедно, но 222 тонны золота у населения казна сумела выманить. Остальные триста тонн люди попрятали по кубышкам на "черный день". И как распорядился Барк имевшимися у него 1233 тоннами?

- 58 тонн были проданы.

- 440 тонн "лежали в сейфах Банка Англии в качестве обеспечения" полученных кредитов.

- 147 тонн золота было отгружено в феврале 1917 года и пропали бесследно. В официальной статистике Государственного Банка это не отражено.

Скажите, что это на закупку всего необходимого для ведения войны? Как раз нет. На военные закупки за границей потрачено только 25% израсходованного золота. И кстати, потратили, это ещё не значит, что получили заказанное.

Итак, 485 тонн накопленного в мирное время золота подарили мировой буржуазии без всякой пользы для России. Потом было много чего. Было "золото Колчака", золото увезенное из России чехословаками... Но началось всё с "непотопляемого Барка". Который так плохо работал для России и так чудесно работал на англичан. А ведь это только один эпизод его биографии. На "винных" циркулярах он тоже подписи ставил.

А зачем он так себя вел? Да если бы он один. Таких "барков" в Российской Империи хватало на немаленький флот. И все они вели страну к катастрофе, исходя из своих чисто эгоистических интересов.

Удивляться подобному эгоизму не следует. Ту Россию, которую господа либерал-монархисты потеряли словно мелкую монету, пожалуй никто не любил. Более того, подавляющая часть населения ненавидела свою Родину. За что? А за то, что "какая то она не такая". А какой она должна стать? Тут мнения конечно разнились. Крестьянам нужна была одна Россия, рабочим другая, буржуям тоже о чём то особенном мечталось и так до самого верха. Беда была не в мечтах о новом, а в отношении к старому. Тут все проявлял трогательное единство. Старая Россия была никому не нужна. Настолько не нужна, что никакой жалости никто не испытывал. А чего её жалеть? Чем скорее сдохнет, тем быстрее заживём как люди! Не сдыхает никак? Ну можно и подмогнуть ей это сделать.

Вот так, не думая о последствиях сделанного, люди с энтузиазмом расшатывали свой старый дом, не построив для себя ничего нового. Вот потому, одни остались на развалинах, а другие сбежали жить к соседям. И резко все поумнели! Одни из парижского далёка ударились в ностальгию. Оказалось, что старый дом был вовсе не плох. А другие, кто остался, засучили рукава и приступили наконец к строительству нового дома. При этом строители нового не забывали и про старое. Отныне всякий скорбный на головушку, которого совсем не устраивала новая жизнь, получал свою долю увесистых "пряников". За что? За разруху в голове!

В 1941 году пришлось держать экзамен на прочность. Беды на страну обрушились много большие, чем четверть века назад. Но последствия были иными. Потеря обширной территории не привела к непоправимому. Как по волшебству, взамен потерянных заводов возникали новые. Все разрушенное врагом немедленно восстанавливалось. Изношенное оборудование заменялось новым. Поменялись люди. Если четверть века назад, при меньших трудностях они докатились до братоубийства, то теперь взаимопомощь стала повсеместной. Отщепенцы, мечтавшие о баварском пиве конечно были, но они уже ничего не решали. Решали те, для кого Родина была не постылой мачехой, а родной матерью. Вот потому и не докатились до разрухи.