ПОЛИТЭКОНОМИЯ БЕЗ РЕТУШИ - 5

http://economicsandwe.com/3F55...

Александр Леонидов; 6 января 2017

Бесспорно, защита слабых и преодоление угнетения человека человеком, звериного насилия человека над человеком – является исходным и главным смыслом всей человеческой цивилизации. Если бы такой цели не стояло – цивилизации незачем было бы и начинаться: ведь идеал антисоветизма целиком заложен в первобытных джунглях, где свобода – полная, конкуренция – абсолютная, административных барьеров и государственного регулирования – никаких, естественный отбор развёрнут в полную силу и т.п. Триумф воли индивида – это не только фашизм, но и первобытность.

А потом началось торжество норм над человеком – противопоставленное торжеству человека над нормой.

«Человек скрижалей» служит не себе, а своей вере, своим святыням. Это и порождает выход за пределы замкнутого круга потребительской зоологической застойной взаимной ненависти…

Коммунисты с упорством, достойным лучшего употребления, доказывали свою уникальность, манихейски упирая, что лишь они одни – добро, а всё прочее – зло и тьма (Маркс называл историю до построения своего варианта социализма – «предисторией человечества»). Этим они добились только того, что выставили себя в итоге маргиналами истории: что их 70 лет советской власти против тысячелетий? Миг! Если человечество без них обходилось тысячи лет – то, значит, и дальше может без них обойтись…

На самом деле без социализма цивилизация и прогресс не обходились НИКОГДА на протяжении тысячелетий человеческой истории. И вовсе не уродливые извращения частнособственнических рецидивов звериного начала в человеке определяют собой исторические эпохи.

Нужно, наконец, научится отличать Древо от поганых грибов, нарастающих паразитами на соках роста древа!

Построению социализма, причем описанного довольно современными терминами, посвящено самое первое из дошедших до нас законодательств в истории человечества[1]. Это законодательство шумерского города-государства Лагаша.

Аналогичные примеры стремления к социальной справедливости, как главной цели просвещённой власти, мы встречаем у номархов древнего Египта[2].

Аристотель не успел придумать сам термин «экономика» - как тут же противопоставлял ему «хрематистику». У Аристотеля деньги В НОРМАЛЬНОЙ, ЗДОРОВОЙ ЭКОНОМИКЕ служат исключительно для обеспечения удобства обмена.

А ЭКОНОМИКА БОЛЬНАЯ И УРОДЛИВАЯ - Хрематистика рассматривает ситуацию, когда прибыль и накопление денег стало основной целью деятельности (например, ростовщичество, спекулятивная торговля). Деньги выступают в качестве богатства и цели, теряя своё предназначение средства обмена. Нужно ли пояснять, что к хрематистике Аристотель относился крайне отрицательно? Как и любой культурный человек – по определению слова «культура» - т.е. «возделываемые искусственные качества» противостоящие дикорастущей звериности…

Аристотель предупреждал: так как хрематистика расположена рядом с экономикой, люди принимают её за саму экономику; но она не экономика.

«Потому что хрематистика не следует природе, а направлена на эксплуатирование». Я ничего не модернизирую, это – слова Аристотеля!

«На неё работает ростовщичество, которое по понятным причинам ненавидится, так как оно черпает свою прибыль из самих денег, а не из вещей, к распространению которых были введены деньги. Деньги должны были облегчить торговлю, но ростовщический процент увеличивает сами деньги.

"Поэтому этот вид обогащения самый извращённый" - пишет Аристотель в своей книге «Политика». Аристотель предупреждал, что скатывание в хрематистику губительно.

Конечно, можно перевести термин Аристотеля «экономика» буквально – как «домострой». Но это будет противоречить контексту. Что, разве лица, занятые хрематистикой – бездомные? Бомжи?

Ясно же, что нет, и что речь не идёт о личном домостроительстве. Речь идёт о строительстве ойкумены – эко-нома, то есть «дома» для всего народа. В этом перекличка «дома» у Аристотеля, творца экономической науки, и «пер-о», фараона – «большого дома» в древнем Египте.

Предполагалось, что фараон, «пер-о», «большой дом» - как отец всего народа, строит дом для всего народа, своей семьи. Именно этим занимаются и «экономисты» Аристотеля. Строят дом для всех. А хрематисты – дом только для себя.

И это изначально подчёркнуто – пропасть между экономикой (проектным, изначально в виде храмового, строительством) и хрематистикой (погоней за выгодой).

То, что справедливость и взаимовыручка, коллективизм в экономике – важнее личной выгоды, учит Катехизис Православной веры, причём не только современные его варианты, но и средневековые[3].

Древнего отца церкви Лактанция - никто иной, как М. Горький, в последнем из своих романов называет «марксистом» - и есть за что: Лактанций собрал не только пафос марксизма, но и его заблуждения[4].

Но если считать основоположником католической философии Фому Аквинского, то и он двигался в аналогичном направлении[5].

Дальнейшее развитие христанской цивилизации привело Германскую Монархию (вопреки стонам демократов, развивавшуюся на порядок быстрее республиканской, сверхсвободной Франции и более демократической Англии) к идеям Бисмарка о «ПРАКТИЧЕСКОМ ХРИСТИАНСТВЕ».

Бисмарк с немецкой прямолинейностью заявил: раз уж мы две тысячи лет говорим об идеалах вполне определённого рода – нужно превратить их из пожелания и увещевания в закон, то есть создать рядом с христианской теорией христианскую практику.

Так возник крупнейший в XIX веке прецедент формирования доктрины «государственного социализма» и проведения соответствующей экономической и социальной политики, при активной поддержке государством соответствующих научных разработок учёных.

В Пруссии в 1877—1882 издавался еженедельник «Государственный социалист», университетские кафедры Пруссии сыграли известную роль в развитии катедер-социализма.

А канцлер Бисмарк является, в силу определения, главным государственным социалистом-практиком той эпохи. Введя элементы планового хозяйствования и обеспечив наемный труд социальными гарантиями, Бисмарк создал идеальную модель экономического прогресса, позже позволившую крошечной Германии воевать со всем миром, и чуть было не победить! А всё потому, что система Бисмарка ликвидировала всяческие распри и конфликты ВНУТРИ германского имперского общества, и превратила немцев в монолит державной мощи[6]. Немецкое законодательство о рабочих не менялось после Бисмарка 80 лет!

Теоретиком германского пути к государственному социализму считается Адольф Вагнер (1835 - 1917). Это один из величайших экономистов. Он сформулировал в 1892 году закон о неизбежности постоянного возрастания государственного вмешательства в экономику при развитии цивилизации, который впоследствии стал носить его имя.

Неизбежность роста государственных расходов при развитии - по Вагнеру обусловлено тремя основными причинами:

- социально-политической (на протяжении истории происходит существенное расширение социальных функций государства: пенсионное страхование, помощь населению при стихийных бедствиях и катастрофах);

- экономической (научно-технический прогресс, и, как следствие, увеличение государственных ассигнований в науку, различные инвестиционные проекты и др.);

- исторической (государство для финансирования непредвиденных расходов прибегает к выпуску госзаймов, год за годом происходит рост размера государственного долга и процентов по нему, иными словами, расходов на его обслуживание).

В Англии фабианство, или фабианский социализм ныне ставший аналитическим центром в Лейбористской партии, как общество было оформлено в Лондоне в 1884 г.

Как и все образованные, культурные люди, англичане ТОЖЕ считали, что переход к социализму не имеет альтернатив, но выдвигали свои условия перехода (на мой взгляд, здравые): преобразование капитализма в социалистическое общество должно происходить постепенно, в результате институциональных преобразований[7].

Поймите разницу: в отличии от современного оголтелого рыночного либерал-идиотизма, мыслители цивилизации спорят О ПУТЯХ движения к социализму. Им и в голову не пришло бы отвергать социализм, как ЦЕЛЬ движения!

Возьмём, наконец и гимн царской России: смысл царского служения в том, чтобы «смирять сильных» и «хранить слабых».

Боже, Царя храни!

Славному долги дни

Дай на земли! Дай на земли!

Гордыхъ смирителю,

Слабыхъ хранителю,

Всѣхъ утѣ́шителю

Все ниспошли!

***

В марксизме социализм – цель, возникшая перед человечеством ТОЛЬКО после тысячелетий развития производительных сил и знаний.

А на самом деле, в реальном мире стремление к социализму изначально, от истоков предопределило тысячелетия развития производительных сил и накопления знаний, оно вовсе не следствие – а причина всего этого долгого и тернистого пути человечества.

Всякий рост цивилизации, всякое развитие, прогресс сопряжёны с попытками преодолеть угнетение, неравенство. И наоборот: всякий регресс, откат связан с нарастанием произвола угнетателей.

Чисто логически рассуждая: произвол есть противоположность закона, а закон – так или иначе противодействует произволу. Если не стояло бы перед цивилизацией задачи противодействовать зоологическому произволу сильной личности – тогда и законы ВООБЩЕ были бы не нужны!

Продолжая логические штудии: зачем бы нужно было цивилизации начинаться – если бы её целью не было преодоление угнетения человека человеком?! Ведь в животной природе взаимное угнетение абсолютно, составляет величину 100%, и двигаться путём наращивания угнетения – из зоологической среды просто некуда[8].

В этом смысле не может быть, даже чисто умозрительно, никакой цивилизованной альтернативы советскому опыту: антисоветизм обречён на дикость, варварство и зверство.

***

Другое дело, что марксизм и господствующая советская идеология имели очень смутное представление о СУТИ того прогресса истории, который воплощали на практике в реальности.

Осмысление процессов в советизме отставало от практики, а часто и намеренно запутывалось, или вступало в конфликт с главными авторитетами движения (например, одержимость Ленина атеизмом, носившая характер глубокого личного комплекса, какой-то личной травмы психики).

Задолго до советизма освободительное движение прогрессистов постоянно смешивало борьбу против угнетения с борьбой за распущенность и вседозволенность, уравнивая право человека на скот хлеба с правом человека на скотство.

То есть потребности человека, как цивилизованного, культурного существа пытались сопрячь с потребностями этого же человека, но как биологического объекта, зоологической единицы, не понимая противоречия.

А ведь всякому разумному человеку понятно, что нельзя совместить, например - всеобщее образование и свободу школьника прогуливать школьные занятия. Как культурному существу, человеку нужно образование, а как зверю - человеку хочется прогуливать. Культурное существо хочет построить изобилие поскорее, и для этого стремится работать побольше, а зверь в человеке хочет пьянствовать и "балдеть"...

И тут уж нужно выбирать:

- освобождаете ли вы культурную составляющую человека, социальную,от гнёта нищеты?

- Или освобождаете звериную его составляющую, биологическую, от норм и правил, от запретных "табу" цивилизованного общества?

А освободить их одновременно - это всё равно, что всех животных зоопарка выпустить в один вольер... Львов вперемешку с барашками, а лис вперемешку с курами...

Тут нужно отделить мух от котлет, и объяснить, что борьба за справедливый порядок распределения материальных благ – это не борьба за «свободу» в либеральном смысле слова[9], и наоборот. И что «свободы» в либеральном смысле дадут вовсе не снижение социальной несправедливости, а наоборот, её взрывной рост. Потому что они развязывают те руки, которые цивилизация тысячелетиями пытается связать – руки человеческой алчности в «борьбе всех против всех» за материальные блага и ресурсы-дары природы.

Не в том ведь цель, чтобы строгое московское царство заменить на разнузданную дикость запорожской сечи! А в том, чтобы сделать строгость умной, справедливой, чтобы награды и наказания раздавались бы ЦЕЛЕСООБРАЗНО общественным идеалам, а не по принципу «захватного права».

Марксизм этого не понимал.

Он тащил с собой в обозе требование обязательной демократизации систем – а демократизация, вступив в свои права (когда неформально, не для "галочки" её запускали) – убивала социализм.

Потому что социализм – общество рационального учёта и контроля, а свобода – по определению неконтролируема (как начнут тебя контролировать – так и стал ты несвободным).

***

В жизни цель цивилизации поставлена изначально, как религиозный идеал, символ веры, и преследуется последовательно, но со срывами и зверино-зоологическими рецидивами.

В учении Маркса же «…люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения — производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил». Этому базису «…соответствуют определенные формы общественного сознания».

Хуже того: «Человечество ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить… сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже имеются налицо, или, по крайней мере, находятся в процессе становления».

То есть, кратко говоря, в марксизме не человек ставит перед собой задачу, а возникшая неведомыми уму и воле задача делает под себя человека.

Получается, что если человеку не дано «объективными условиями» стать злодеем, то он и не сможет выбрать зло, а если ему суждено быть добрым – то он не сможет от этой судьбины отмахнуться… Такого рода фатализм «объективности процессов», в котором не остаётся места свободе воли человека, и погубил СССР.

Он грозит погубить и в целом человеческую цивилизацию, чей стрежневой общий смысл неразрывно связан с советским периодом и противостояниями советского времени (а там, мы ещё помним, всему советскому противостояло всё зоологическое, звериное).

Вопрос стоит (и всегда стоял) так: или человек своей волей сломает своё звериное естество, или звериное естество своими похотями сломает человека, обратит его в животное.

В этой вечной схватке эгоцентризма с самопожертвованием рыночный либерализм, безусловно, играет на стороне зоологических, первобытно-дикарских начал.

***

В чем заключался базовый смысл соблазнения «совков»? А вот в чём: вкрадчиво шептали на ухо начальникам и золотопогонникам – «а ты не делай того, что должен; сделай то, чего тебе хочется!»

Хочется украсть – укради. Понравилась женщина – изнасилуй. Вскипела злоба на холопа – не сдерживай себя, прибей, убей до смерти…

Как может соотносится такая идеология с цивилизацией? Только одним образом: как её полное отрицание.

(Продолжение следует)

[1] Реформа царя Лагаша Гины — древнейшее в мире известное нам законодательство. По этому древнейшему законодательству прекращены были противоречащие обычаю поборы, другие произвольные действия людей правителя, уменьшены платежи ремесленников, улучшено положение младшего жречества и более самостоятельной части зависимых людей в храмовых хозяйствах, отменены долговые сделки, а также уменьшены и упорядочены ритуальные оплаты. Было восстановлено самоуправление общин было восстановлено («Начиная с северной границы области Нингирсу вплоть до моря чиновники суда не вызывали больше людей»). Младшие братья общинников больше не привлекались в принудительном порядке для работ над ирригационным сооружением, как прежде, а самим занятым на этих работах общинникам полагалось дополнительное довольствие. Свободные общинники были впредь защищены от захвата своего имущества (скота и дома), приглянувшегося тому или другому знатному лицу. Было запрещено посягательство на имущество «низших» воинов и их вдов. Гина издал законы, призванные охранять граждан Лагаша от капитализма (ростовщической кабалы, обмана при взимании податей), защищавшие «права вдов и сирот».

[2] Сиутский номарх Теф-иби, живший в III тысячелетии до нашей эры - в следующих словах выражает своё представление о цивилизации: «У меня были прекрасные намерения, я был полезен своему городу… моё лицо было обращено к сироте и вдове… я был Нилом для своего народа».

[3] В катехизисе «Православное исповедание Кафолической и Апостольской Церкви Восточной» XVII века – «притеснение нищих, вдов и сирот, лишение платы работников» названы смертными грехами, «вопиющими к небу», наряду с гордыней богоборства, жизни в злобе, умышленным убийством, содомией, оскорблением родителей.

[4] «Дьякон… начал басом: «То, что прежде, в древности, было во всеобщем употреблении всех людей, стало, силою и хитростию некоторых, скопляться в домах у них. Чтобы достичь спокойной праздности, некие люди должны были подвергнуть всех других рабству. И вот, собрали они в руки своя первопотребные для жизни вещи и землю также и начали ехидно пользоваться ими, дабы удовлетворить любостяжание свое и корысть свою. И составили себе законы несправедливые, посредством которых до сего дня защищают свое хищничество, действуя насилием и злобою».

Подняв руку, как бы присягу принимая, он продолжал:

— Сии слова неотразимой истины не я выдумал, среди них ни одного слова моего — нет. Сказаны и написаны они за тысячу пятьсот лет до нас, в четвертом веке по рождестве Христове, замечательным мудрецом Лактанцием, отцом христианской церкви[4]. Прозван был этот Лактанций Цицероном от Христа. Слова его, мною произнесенные, напечатаны в сочинениях его, изданных в Санкт-Петербурге в тысяча восемьсот сорок восьмом году, и цензурованы архимандритом Аввакумом. Стало быть — книга, властями просмотренная, то есть пропущенная для чтения по ошибке. Ибо: главенствующие над нами правду пропускают в жизнь только по ошибке, по недосмотру.

Усилив голос, он прибавил:

— Повторяю: значит, — сообщил я вам не свою, а древнюю и вечную правду, воскрешению коей да послужим дружно, мужественно и не щадя себя.

Он согнулся, сел, а Дунаев, подмигнув Вараксину, сказал:

— Марксист был Лактанцев этот, а?

— Ну, и что ж? — спросил Дьякон. — Значит, Марксово рождение было предугадано за полторы тысячи лет".

[5] Фома Аквинский, вероучитель и святой католичества, учил, что «надлежит стремиться к благу и совершать благое, зла же надлежит избегать», «Совершенство в добродетели зависит от упражнения и удержания от недобродетельных наклонностей», а совесть – должна противится несправедливому закону. Исторически сложившееся законодательство, должно быть, при накоплении условий, изменено. Нарушение человеком божественных законов является действием, направленным против его собственного блага. Фома полагал для человека «естественной общественную жизнь, требующую управления ради общего блага». (Что это, если не социализм?!) Фома осуждал (как и все католики) ростовщичество, нетрудовые доходы, связывал отношение к власти с тем - преследует ли власть надлежащую цель — сохранение мира и общего блага? Или же "преследует частные цели отдельных людей, противоречащие общественному благу"? Демократия у Фомы «лучше тирании тем, что служит благу многих, а не одного». Фома оправдывал борьбу с тиранией, особенно если установления тирана явно противоречат божественным установлениям. Из всего этого, и много другого неопровержимо вытекает, что Фома Аквинский хотел построить в Европе социализм с католическим лицом…

[6] Царский экономист В. Водовозов в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона писал: «Бисмарк… утверждал, что государственная власть должна взять на себя инициативу всех тех реформ социально-христианского характера, которые сплотят рабочие классы под широким монархическим знаменем. Он вносит в парламент один за другим проекты законов, созидавших целый ряд учреждений, обеспечивающих рабочие классы на случай старости, болезни, увечий, несчастных случаев… «Свои проекты он не относит даже к области государственного социализма — его проекты являются лишь результатом „практического христианства, без фраз…“. … Каждый закон, являющийся на помощь народу, есть социализм…» Золотые слова – добавим от себя. Как они широки и раздольны рядом с сектантской узостью КПСС, долдонившей нам постоянно о том (фигурально выражаясь) что «свечи, купленные не в её храме – безблагодатны»….

[7] Крупнейшие представители фабианства: Сидней Вебб, Беатриса Вебб, Э. Кеннан, Джордж Дуглас Ховард Коул (1889—1959), К. Блэк, Роберт Блэтчфорд, Томас Балог, известные писатели Бернард Шоу и Герберт Уэллс, Джон Мейнард Кейнс, Бертран Рассел, Уильям Беверидж, Ричард Генри Тоуни, Эдит Несбит.

[8] Например, классик АМЕРИКАНСКОЙ фантастической литературы, прославленный Клиффорд Саймак в конце 60-х годов писал совершенно уверенным тоном: «[Утрата интереса детей к спорту] - еще один шаг вперед из дикости, в которой пока прозябает человечество. Потому что спорт, на какой бы то ни было основе, хоть и усовершенствованный, все же остается продуктом пещерной эпохи - под различными масками человек протаскивает соперничество, временами оно прорывается в открытую именно в области спорта».

Интересно отметить, что выдающийся западный фантаст бросает такого рода замечание не в рамках дискуссии, а как нечто само собой разумеющееся. И это пишет американский писатель, не коммунист и не особенно дружественно расположенный к СССР, но для него нет никаких сомнений, что соперничество(конкуренция) – «тяжёлое наследие доисторических времен».

[9] Существует Православное понимание Свободы, как высшей ценности, но это «Свобода от греха» - т.е. прямая противоположность либеральным свободам. Человек, свободный от греха – не принуждаем делать ничего злого внешними обстоятельствами или внутренними порочными похотями. Например, он снабжается так, что ему не нужно воровать, чтобы выжить, прокормить семью и т.п. С точки зрения либеральной этот человек вовсе не свободен – и даже совсем наоборот…

Александр Леонидов; 6 января 2017