Американский Буратино

Дела у Карабаса-Барабаса шли откровенно не важно. С тех пор, как его театром стала внушительная часть земель, возможностей для экспансии становилось всё меньше. На неподконтрольной стороне сильно досаждали работающий в три смены столяр Си Джузеппин и отхватившая себе изрядные угодья закомплексованная черепаха Тортилла. Комплексов у неё было и правда страшно много - "Панцирь", С-400, "Бастион", "Тополь", ПАК-ФА и Бог знает, что ещё взрывоопасное, на сотни мегатонн в тортилловом эквиваленте.

Назревали и внутренние проблемы. В последнее время люди стали всё чаще замечать низкий художественный вкус представлений Карабаса, и, что самое неприятное, явный избыток билетов на них. Билетов с печатью "Карабасова резерва" печаталось столько, что даже на самом огромном стадионе не удалось бы разместить и тысячную часть обилеченных зрителей, потому представления круглосуточно транслировали самые известные телеканалы.Билетами театра расплачивались за всё, от дров до алмазов, и львиная доля материальных ценностей оседала на кармане бородатого постановщика. Остальным оставалось горбатиться, как папе Карло, без надежды разорвать порочный круг и вырваться из нищеты, а то и вовсе неотвратимо всё глубже погружаться в долговую яму. Таковы были правила игры - если уж ты оказался обладателем билета, то должен был смотреть представление до конца, что бы режиссёр ни задумал.

Когда-то Карабас мечтал, чтобы интеллект зрителей стал как можно более низким, повышая непритязательность вкусов и управляемость, так оно, по большей части, и получилось: оболваненная идеями демократии, глобализации и толерастии территория с её жителями всё больше напоминала "Страну дураков". Данное явление не могло не сказаться и на актёрах театра. Режиссёр был не доволен игрой своих марионеток, и было от чего:

Чёрный пёс ИГимон со сворой даже при поддержке "умеренных" Бармалеев никак не мог разобраться с сирийским Айболитом. Ситуации не мог помочь и ненадёжный турецкий Тараканище.

Натовский Арлекин в холостую махал своей дубинкой и позорился примерзающими на арктических учениях памперсами.

Французик Пьеро мог разве что разводить руками, шурша манжетами по полу, и, трагически восклицая "Я Шарли", падать с мотороллера.

Немка Мальвина попыталась было воплощать собственные идеи, но ей тут же напомнили о неких фото, с любовью хранящихся в загашнике АНБ и огромном долге за право работать во всемирно известном театре, что моментально повысило её сговорчивость, но свело на нет и весь творческий потенциал.

Остальные играли и того хуже, годясь лишь на роль массовки или аплодирующих подхалимов, специально рассаживаемых в первом ряду.

Подручные Карабаса также занимались своими делами.

Брюссельский Дуремар полностью сосредоточился на своих пиявках, которых, пользуясь должностью председателя, расселял по всему многоквартирному дому, вызывая негодование жильцов. Тем, кто ему не нравился, Дуремар пытался присосать свои пиявочные санкции, без особого, в прочем, успеха.

Британская крыса Шушера бежала с корабля ЕС, первой обнаружив течь ниже ватерлинии.

Все настолько привыкли к спектаклям, что уже не замечали их, приняв за неотъемлемую часть жизни.

Буратино не пил древесного спирта и не был дендромутантом, как многие думали, скорее он был простым обывателем, разве что немного более любопытным. В каморке своего отца он случайно проткнул носом не то портрет президента Франклина, не то карту учений НАТО, и в появившуюся дыру смог разглядеть дверь, как ему казалось, в светлое будущее. Однако, позже выяснилось, что это был лишь вход в коморку их соседа - в стране к тому времени бушевал кризис недвижимости и вместо стен частенько использовали тонкие перегородки. Однажды Буратино повезло - он заполучил несколько золотых монет, однако, согласно существующей традиции, зарыл их на форексовом поле чудес и больше никогда не видел. Тогда он устроился в театральную труппу. Совместно с несколькими куклами они поставили пьесу "Иванка и царь Поганин", в которой тонко намекалось, что ещё не известно, кто из них двоих более "поганин".

Буратино в пьесе исполнял сатирический куплет:

НАТО интервью давало

Поутру, разинув рот.

Хвост налево, хвост направо -

Это Кертис Скапарот!..

Буратино и сам признавал, что рифма была не безупречна, но никак не мог понять разразившегося за этим скандала. Нельзя же так реагировать, понимаешь, на малейшую критику! А шум получился серьёзный, так что деревянному человечку даже пришлось на время "пуститься в бега", скрываясь от преследования.

Так Буратино и познакомился с Тортиллой, у пруда которой нашёл безопасное убежище. Черепаха благосклонно отнеслась к нему и даже припомнила события своей давней революционной юности, а потом подарила ему золотистый предмет, похожий на ключ с причудливым вензелем, и предупредила, что Карабас очень бы жаждал единолично обладать этим ключом. Глядя на вензель, человечек смог различить две переплетающиеся буквы - R и T.

Прошло время, страсти поутихли, Буратино вернулся домой. По привычке включив телевизор и обнаружив там то же, что и всегда, он нечаянно выронил из кармана ключ, который, ударившись об пол, издал неожиданно резкий и чистый звук. При этом экран телевизора сначала посветлел, а затем принялся транслировать совсем не то, что обычно. Взору Буратино предстал пронзительный сюжет из далёкого города Пальмиры, потрясший его внезапно явленным откровением. Отважные журналисты вели репортаж прямо с передовой, рассказывая о настоящей, а не постановочной борьбе с террористами, о том, как отчаянно выживают мирные жители охваченной войной страны, о самоотверженности солдат, спасающих жизни ценой собственных, о сапёрах, ведущих спор со смертью за каждый метр земли, о суровой правде, попавшей под запрет в театре Карабаса. Буратино раньше не видел ничего подобного, и не мог оторваться от будоражащего ум зрелища до глубокой ночи, а после ещё долго не мог заснуть.

Когда же он закрыл глаза, то услышал стук. "Тук-тук, Буратино. Ты увяз в матрице..." - пронеслось в голове. Вскочив и накинув куртку, он помчался по направлению к центральной телевышке, и с ходу стал карабкаться наверх по металлическим конструкциям башни, всё выше, пока не достиг небольшой площадки, заканчивающейся длинным шпилем антенны. Глядя на лежащий внизу город и вытащив из кармана ключ, Буратино ударил им о серебристый металл. Раздавшийся протяжный гул откликнулся по округе раскатистым звонким эхом. В тот же миг тысячи таких же буратин увидели на телеэкранах разрывающую прежние шаблоны картину, а билеты Карабаса на глазах становились обычной резаной бумагой, тем, чем они всегда и являлись...

Буратино проснулся. Он понял, что жизнь его незримо изменилась, и что прежним ему не быть никогда. Он больше не чувствовал себя марионеткой и твёрдо знал, что делать дальше.

P.S. Вот так, читаешь ребёнку старую сказку, а получается вот что. =) О чём ещё хотел этим сказать. Ставшее классикой и отличается универсальностью и многогранностью. В самом неожиданном месте оно может подсказать ответ на непростой вопрос, подкинуть идею.