«Враги» Донбасса

Где-то со второй половины лета 2014 года, когда стало окончательно ясно, что Россия не пошлет армию на Украину, а Донбасс не пойдет по крымскому пути, что его дорога будет куда как более тернистой и жертвенной, общественность начала увлеченно искать «врагов Донбасса», «предающих Россию Западу», «готовящих слив» народных республик и т.д. Интересно, что противостоящие (слава Богу исключительно на просторах «Интернета») идеологические группировки с упорством, достойным лучшего применения, обвиняли друг друга во всех смертных грехах, искренне считая патриотичной исключительно свою позицию.

Переругивание патриотов всех цветов и оттенков до боли напоминало аналогичную ситуацию на Украине, когда задолго не только до последнего, но даже до первого майдана, неглупые люди, чьи позиции первоначально были почти тождественны, расходясь исключительно в мелких деталях, вступали в жесткое информационное противостояние по второстепенным и третьестепенным вопросам, обвиняли друг друга в намерении продать задешево страну, сеяли семена вражды, которые в результате взошли ненавистью, погрузившую расколотое украинское общество в кровавый омут гражданской войны.

Все усилия Госдепа и ЦРУ были вторичны и никогда не дали бы результата, если бы не реальный раскол общества, возникший на основе догматической уверенности каждой из ведущих дискуссию общественных групп исключительно в собственной правоте и в злокозненности оппонентов. Это уж потом каждая политическая группа, в попытке усилить свою позицию, начала обращаться к различным идеологизированным общественным течениям. Политики приобретали мотивированных сторонников, готовых бесплатно агитировать за них, а также идеологическую идентификацию, позволявшую внешне облагородить банальную борьбу за власть, открывавшую доступ к личному обогащению. В свою очередь, маргинальные политические силы (а иных в ранние 90-е не было) получали доступ к СМИ, широкие возможности для агитации, становились привлекательными для политиков. Именно тогда мы имели возможность наблюдать парадоксальную ситуацию, когда не партии посылали своих представителей в парламент, а уже избравшиеся в законодательный орган популисты вступали в ту или иную новосозданную политическую партию, показавшуюся им перспективной или создавали таковую под себя.

Из данной схемы несколько выпадали коммунисты, но это не влияет на общую картину, поскольку во всех постсоветских странах, добровольно отдав власть, компартии боролись только за присутствие в политике (на вторых ролях), но не за возвращение к власти (не принципиальное исключение – компартия Молдавии).

На следующем этапе борьбы уже порядком идеологизированные противостоящие политические группировки стали обращаться за поддержкой к внешним игрокам. И только тут настало время Госдепа и ЦРУ. Но еще раз подчеркну, они воспользовались расколом, но не придумали его. Реально же раскол начался из-за совершенно несущественных пустяков, о которых никто уже и не помнит, в условиях, когда неразворованного советского наследия хватало на всех претендентов и на достаточно длительный (до 10 лет) период. То есть, реальной первопричиной будущей гражданской войны на Украине оказалась неспособность политиков и обслуживающих их информационно-аналитических групп отрешиться от чувства собственной непогрешимости и, убрав в сторону противоречия по второстепенным вопросам, заняться тем, что было для них принципиально – строительством сильной и самодостаточной олигархической украинской республики, в рамках которой они смогли бы не только украсть собственность, но и защитить ее, не заискивая перед США.

Для иллюстрации справедливости данного тезиса предлагаю сравнить Януковича и Порошенко. Они же похожи, как близнецы-братья. Между ними нет никаких идеологических противоречий. Порошенко такой же националист, как Янукович русофил. Сложись обстоятельства по-другому они могли бы поменяться местами. У них один Бог – нажива и одна и та же проблема – они не умеют грабить квалифицированно – так, чтобы шерсть успевала отрасти к очередной стрижке и чтобы не надо было зависеть от благосклонности внешних центров управления. Если бы на Украине и у «пронацистских», и у «пророссийских» олигархов в свое время хватило бы ума объединить усилия и установить жесткую систему, в рамках которой никто не мог бы нарушить раз навсегда установленные правила игры, не было бы сейчас там ни нацистов, ни коммунистов, ни русофилов, ни русофобов. В рамках действенной олигархической республики, они бы оказались вытесненными на обочину политики, поскольку не было бы смысла оплачивать и пиарить идеологизированные политические силы, а сохранение олигархического консенсуса обеспечивалось бы обычной двухпартийной системой.

Так вот сейчас дискуссия в патриотическом движении России один к одному повторяет первый этап украинской политической дискуссии, на котором и была заложена неизбежность раскола. Поскольку же всегда сходные причины приводят к сходным последствиям, на каком-то этапе противостояние перейдет (уже переходит) с второстепенных факторов на системные. Начнется (уже начинается) апелляция к народным массам через маргинальные идеологизированные группы. А на следующем этапе, когда противостояние преодолеет уровень вражды и выйдет на уровень войны, как раз и придет время Госдепа и ЦРУ предложить поддержку проигрывающему во внутреннем противостоянии. Как они предложили свою поддержку более слабым украинским «патриотам».

Что мы имеем сегодня?

Все согласны с тем, что Россия жестко противостоит США на международной арене и фактически ведет с ними войну нового типа (гибридную), балансируя на грани горячего конфликта. Все желают победы России. Далее начинаются расхождения.

Во-первых, часть патриотов считает, что внешняя политика России, в том числе на украинском направлении должна быть более агрессивной. Именно не активной или наступательной, а агрессивной. Все вопросы предлагается решить при помощи банального силового давления (с опорой на вооруженные силы), не задумываясь ни о том, что можно нарваться на ответную реакцию и горячую войну отнюдь не с киевским режимом или с ИГИЛ, а с их хозяевами, ни о том выдержит ли экономика необходимое напряжение, ни тем более о том, что они же сами и будут клеймить власть и призывать к ее свержению, если вдруг окажется, что в результате агрессивной политики, социальные стандарты резко снизились, а общественное недовольство выросло.

Идеологически это довольно пестрая группа. Она объединяет и радикальных левых (левее коммунистов), и собственно коммунистов, и православных монархистов, мечтающих о восстановлении самодержавия, и русских нацистов, и антиолигархически настроенных общественных активистов, желающих, чтобы справедливость наступила уже вчера.

Являются ли они врагами Донбасса или России? Нет. Их торопливость может привести к драматическим последствиям. При определенных условиях власть может оказаться вынужденной (а иногда вынуждена и сейчас) применять против их дестабилизирующей активности силу закона. Но они, безусловно не являются врагами, в том смысле, что не вынашивают коварных планов предательства, а точно так же, как пушечное мясо украинских майданов, выступают за все хорошее, против всего плохого и уверены в высокой эффективности радикальных действий, как на внешнеполитической, так и на внутриполитической аренах.

Некоторые из них не против выстроить свою личную политическую карьеру, опираясь на участие в войне в Донбассе. Но и в этом нет ничего преступного. Человек имеет право стремиться к политическому признанию, а активные, пассионарные, харизматичные люди практически всегда честолюбивы. Поэтому, кстати, они очень плохо уживаются друг с другом. Нужен был авторитет Бонапарта, чтобы держать в узде всех его маршалов (и то вечно недовольного Бернадота пришлось сплавить работать наследным принцем, а позже королем Швеции).

В общем, эта группа желает быстрой победы, достигнутой лобовой атакой, с развернутыми знаменами, под барабанную дробь и звуки флейты. Ее идеологи также считают, что взвешенная позиция российской власти ведет к поражению.

Думаю, что год назад они имели право так считать – ведь оценить ситуацию в перспективе можно было исключительно умозрительно. Ныне, когда эффективность действий российской власти может вызывать сомнение только у слепца, адептам быстрых силовых решений стоило бы снизить накал алармистской пропаганды. Не оставить отстаивание точки зрения о благодетельности быстрых решений, а прекратить обвинять власть и своих политических оппонентов в предательстве. Ведь тем самым они вызывают аналогичную ответную реакцию. Причем их обвинения оказываются голословны, а предъявляемые им подкреплены фактами – действия властей эффективны, а они раскачивают лодку.

Альтернативная точка зрения всегда полезна, поскольку позволяет посмотреть на ситуацию под неожиданным углом. Да и в конце концов, еще Петр Великий рекомендовал, чтобы «дурь каждого видна была». Вредна только истерика и отказ от выработки общей позиции со своими потенциальными политическими союзниками. Желание подавить всех и доминировать ведет только к противостоянию, а внутренний раскол в государстве в условиях тяжелой внешней войны недопустим.

Во-вторых, существует крупная группа, чья позиция поддерживается большей частью населения, из опроса в опрос демонстрирующего зашкаливающий уровень доверия к президенту, а значит и к олицетворяемой им политике. Эту группу можно назвать лоялистами, и она также довольно пестрая. В ней есть и люди левых взглядов, и правые (монархисты и националисты), в ней наиболее широка прослойка в целом аполитичной, неидеологизированной общественности. Она также представлена тем слоем, который Александр Чаленко окрестил «патриотической бюрократией», сконцентрированной преимущественно в Администрации президента и силовых ведомствах.

Большинство представителей данной группы также не против того, чтобы война закончилась победой уже вчера и не возражали бы против активных силовых действий. Однако они доверяют власти, считают ее достаточно патриотичной и компетентной, а посему предпочитают не создавать дополнительные внутренние проблемы руководству страны. Они уже смирились с тем, что конфликт с США - всерьез и надолго. Это не война 08.08.08, когда после краткого обострения все вернулось на круги своя. Если же кризис порожден столкновением сверхдержав, за каждой из которых стоит половина мира, он не может быть разрешен мгновенно, поскольку объем ресурсной базы позволяет каждому из оппонентов играть в долгую, пытаясь измотать противника, растянуть его силы и нанести завершающий удар, лишь когда на решающем направлении будет создано критическое преимущество в силах и средствах.

Сильная сторона лоялистов, с точки зрения интересов России, заключается в том, что они создают власти надежный фундамент для реализации долговременной внешнеполитической стратегии. Кроме того, опираясь на эту базу широкой общественной поддержки, власть умело балансирует присутствующие в обществе крайности, не давая им сорваться в прямое противостояние.

Их слабостью является объективная готовность широких масс лоялистской общественности слепо поддерживать любые решения власти, до тех пор, пока не перейден некий болевой порог, который может быть связан с внезапным серьезным ухудшением внутриэкономической ситуации. То есть, механизмы обратной связи с данной группой не позволяют власти критически оценивать долгосрочные последствия своих действий, так как широкая народная поддержка определенного курса есть нечто непросчитываемое. Она может заканчиваться внезапно и в самый неподходящий момент, когда, вроде бы, к этому нет никаких оснований.

К этой группе, особенно к ее бюрократической части, у сторонников ликвидации киевского режима и «спасения Донбасса» уже вчера и любой ценой больше всего претензий. Именно «патриотическую бюрократию» караул-патриоты обвиняют в предательстве и намерении «сдать интересы России», договорившись с США о сливе Донбасса. Однако это обвинение является беспочвенным хотя бы потому, что занимающаяся Донбассом бюрократия ориентирована только на победу. Поражение равно признанию некомпетентности и служебного несоответствия. Более того, любые действия, которые можно будет квалифицировать как «слив Донбасса» приведут к разрыву союза между «патриотической бюрократией» и широкими лоялистскими массами. И в этих условиях у верховной власти будет лишь один способ сохранить высокий уровень народного доверия – пожертвовать «виновниками поражения», то есть теми же бюрократами. Поэтому «предавать Донбасс» данная группа (ее активная политическая часть) не может уже в силу инстинкта самосохранения. Победа в Донбассе нужна «патриотической бюрократии» для сохранения своих управленческих позиций, обоснования своего права на участие в реализации государственной политики и определении наиболее эффективных тактических приемов, в рамках определенной высшим руководством страны стратегии.

Наконец, как уже было отмечено, лоялисты поддерживают необходимый баланс между караул-патриотами и третьей влиятельной группой, которую можно было бы определить, как финансово-экономических детерминистов. В общественной дискуссии их, как правило, именуют либералами, достаточно четко локализуя видимую политическую верхушку этой группы в финансово-экономическом блоке правительства. В обществе эта группа опирается на относительно зажиточные слои интеллигенции обеих столиц и крупных городов, именуемых «креативным классом» или «офисным планктоном» (кому как больше нравится).

Эта группа опасается усиления санкций и фиксирует (иногда преувеличивая) их негативное влияние на экономику России. Представители этой группы наиболее склонны к компромиссу с Западом по всем существенным вопросам. Они не считают защиту Донбасса, возвращение Крыма и вмешательство на Украине и в Сирии моментами, оправдывающими конфронтацию с США. Но они вынуждены признавать, что конфронтация с США, до тех пор, пока США не согласны на разумный компромисс, оправдывает вмешательство на Украине и в Сирии. Это, если говорить о настроениях, господствующих в среде общественных активистов данной группы. В общем, они бы с удовольствием помирились с США за счет Донбасса, но не готовы мириться с США за счет собственных интересов и поэтому вынуждены (с оговорками) поддерживать действия российского руководства.

Если же говорить о бюрократическом (правительственном) функционале данной группы, то здесь речь идет исключительно об узком понимании своих служебных обязанностей. Когда представители экономического блока докладывают президенту, что усиление санкций (например, отключение России от международной межбанковской системы передачи информации и совершения платежей – SWIFT) приведет к значительному ухудшению состояния российской экономики, они не лукавят. Точно так же, они правы, когда заявляют о высокой взаимозависимости глобальной экономики и о том, что разрушение экономики США больно ударит и по российской экономике. Правы они и в тех случаях, когда акцентируют внимание на высокой нагрузке на финансово-экономическую систему страны не только а результате противостояния с США, но и по причине необходимости оказывать массированную помощь ДНР/ЛНР, заниматься интеграцией Крыма, а в перспективе нести расходы связанные с общим урегулированием украинской проблемы.

То есть, свои профессиональные вопросы данная часть российской бюрократии отрабатывает достаточно четко. Их проблема заключается в том, что замкнувшись в узкие рамки ведомственных проблем, они неадекватно оценивают ситуацию в целом, считая, что агрессия США против России может прекратиться в результате неких уступок со стороны Москвы.

Здесь они являются полной противоположностью алармистов. Если алармисты абсолютизируют военно-политические решения, не считаясь с интересами и возможностями экономики, то финансово-экономические детерминисты абсолютизируют экономические проблемы, считая военно-политические вопросы вторичными. В обоих случаях мы наблюдаем попытку волюнтаристского разрыва ненарушимой связи между политикой и экономикой, которые нераздельны, но и неслиянны.

Эту группу можно было бы записать во «враги Донбасса, если не учитывать всю совокупность признаков. То есть, если не видеть, что они готовы пожертвовать Донбассом в узко понимаемых ими интересах России, но лишь на определенных условиях. К счастью условия, на которых готова к примирению данная группа (оставить Россию в покое и чтобы все было как до кризиса 2008 года) неприемлемы для США. Вашингтон потому и начал агрессию против России, что жить, как до 2008 года уже не может – исчерпались ресурсы и для поддержания агонии Pax Americana кто-то должен быть зарезан. И этот кто-то – Россия, поскольку лишь она экономически самодостаточна и способна защитить себя и своих союзников от любого (включая США) агрессора.

Но и от этой группы есть своя польза. Алармисты не дают власти и обществу забыть, что в Донбассе гибнут русские люди, а в Киеве у власти русофобский режим, ежедневно (при помощи зомбирующей пропаганды) создающий из проживающих на Украине русских людей врагов России, и на этом основании требуют поспешить с освобождением. В противовес им экономические детерминисты напоминают, что победа не может достигаться любой ценой, что после войны тоже надо жить и желательно жить хорошо и что на руинах национальной экономики жизнь, конечно, возможна, но не самого лучшего качества (да и выживут не все).

Мы убрали из рассмотрения классических либерал-предателей – белоленточных друзей посла США. Они действительно враги Донбасса и России, мечтающие предать Родину и народ, ради собственного благополучия. Но они маргинализированы и не влияют ни на общественное мнение, ни на принятие государственных решений.

Три же рассмотренные нами основные общественно-политические группы пытаются, каждая по-своему и в меру своего понимания, защищать интересы российского государства. Сегодня группа лоялистов имеет наибольшую общественную поддержку, что позволяет ей оказывать сдерживающее влияние на приверженцев крайних позиций. Однако присутствие этих крайних позиций в общественном дискурсе нельзя считать бессмысленным или бесполезным, поскольку они также представляют интересы значительных и влиятельных сил, представленных на всех уровнях (политическом, экономическом, медийном, бюрократическом и общественном). Причем потенциальный переток общественной поддержки в пользу какой-то из данных групп, лучше любых социологических исследованиях способен продемонстрировать власти обострение той или иной системной проблемы, которую необходимо срочно снять.

Итоговый вывод я бы сформулировал следующим образом: интересы Донбасса настолько срослись с интересами России, что у Донбасса в России не может быть врагов на легальном политическом уровне. Враг Донбасса в сложившихся условиях автоматически является врагом России, а любое государство от врагов защищается жестко, причем от внутренних бывает даже жестче, чем от внешних.

Лучшее, что мы можем сделать для ускорения общей победы – объединить усилия. Имея одну и ту же стратегическую цель, нет смысла спорить о единственно правильном тактическом решении. Необходимо понимать, что всегда потенциально задействован может быть весь их «букет». А дискуссию о том какие и в каком сочетании на сегодня наиболее актуальны лучше вести, находясь на неантагонистических позициях, понимая, что если Вы предлагаете власти некий инструмент, она может, но не обязана его использовать. В конце концов, иногда не худо критически отнестись к собственному уровню компетентности.

Ростислав Ищенко, обозреватель МИА «Россия сегодня»