"Ненасильственное" подавление украинства, как стратегия российской победы

Проблема большей части людей заключается в том, что они видят мир в чёрно-белом цвете. Они готовы либо до беспамятства брататься с первым встречным, потому, что в данный момент их мнения по какому-то вопросу совпали, либо столь же лихо и принципиально ненавидеть "идейного противника".

Люди не только сами не способны видеть и чувствовать полутона, но и не могут понять объяснений тех, кто этим искусством владеет.

Поэтому мало кто может понять истинное искусство дипломатии, которая вовсе не призвана обеспечивать мир любой ценой, а должна выигрывать неначавшуюся войну мирными средствами, обеспечивая своему государству бесконфликтное преимущество над соседями в постоянно меняющемся мире. Даже из дипломатов единицы владеют этим великим искусством. Поэтому номинальных дипломатов в мире полно, а настоящих днём с огнём сыскать трудно.

Революционеры всегда имеют преимущество перед эволюционистами в плане народной поддержки. Революционеры говорят о простых и понятных вещах: вот враг (нация, класс, сословие), враг не просто угнетает допропорядочных граждан, но пользуется несправделивыми преимуществами, поэтому его надо убить, а имущество разделить между всеми честными тружениками (представителями "коренной нации", "народом" и т.д.).

Революционеры искусственно делят общество на агнцев и козлищ, провозглашая расправу с последними делом чести, доблести и геройства, фактически заталкивают общество в искусственно создаваемую ими гражданскую войну. Но поскольку такой подход соответствует глубинным архетипам общества, оно с радостью воспринимает революционную пропаганду.

Так побеждают все революции. Так победил майдан. Противники майдана, в большинстве своём, рассматривали его сторонников, как ошибающихся "блудных сынов", которых надо исправить, а сторонники майдана считали его противников эсхатологическим злом, которое надо уничтожить любой ценой, на этом основании отказываясь даже признавать их людьми.

Но в этой силе революционеров заключается и их слабость. Не случайно давно отмечено, что революция пожирает своих детей. Дело в том, что расколов общество и построив свою власть на борьбе с врагом, революционеры вынуждены постоянно давать обществу нового врага. Иначе оно вернётся в нормальное состояние и перестанет жить "идеалами революции", после чего наступит политический откат в нормальность, часто именуемый термидором, по аналогии с событиями Французской революции. Хоть на деле термидор только начинает откат в нормальность, завершает же его либо брюмер, либо и вовсе реставрация (если проводящие реставрацию силы не пытаются вернуться в дореволюционное прошлое, что невозможно, но выстраивают новый мир на основе синтеза восстановленных традиций и произошедших изменений).

В общем, даже, если революционеры, с упорством, достойным лучшего применения, пытаются удержать созданную ими революционную систему, бросая в молох террора всё новые социальные группы, добираясь в конечном итоге до своих же бывших товарищей, всё равно через 15-20 лет народ устаёт от постоянного революционного надрыва и появляется спрос на политиков, готовых на новом этапе вернуть утраченную стабильность.

Революционеры, консервируя власть в своих руках, могут протянуть ещё лет 15-20, но затем они либо сами начинают возвращать системе нормальность, либо система отвергает их (тех, кто не успел умереть раньше), либо происходит слом системы. Иногда, как в позднем СССР все три тенденции причудливо переплетаются, создавая невообразимые политические комбинации, вроде поздней горбачёвщины, плавно перетекавшей в ранний ельцинизм.

В полном соответствии с традицией чёрно-белого мышления, наше общество по вопросу о том, что делать с украинцами после победы, разделилось на две крупные фракции: которые можно условно назвать репрессивной и поощрительной. Сторонники репрессий далеко не едины внутренне и предлагают разные по жёсткости варианты воздействия на сознание возвращённых России украинцев. Диапазон, от временного поражения в правах наиболее оголтелых нацистов, до расстрелов всех, кто воевал против нас и "перевоспитания" в ссылках и лагерях остальных, кроме тех, кто сможет предоставить убедительные свидетельства своей лояльности и потому сможет отделаться "простым" поражением в правах.

Независимо от степени своей кровожадности представители репрессивной фракции всегда предлагают революционное решение проблемы. Наиболее грамотные из них понимают, что фактически предлагают после победы во внешней войне развязать на новых территориях уже войну гражданскую. Но ими движет жажда мести и уверенность в том, что проигравшие внешнюю войну присоединённые украинцы не смогут оказать серьёзного сопротивления, а с мелкими эксцессами можно не считаться.

В целом надо признать, что это, хоть и мало чем отличающийся от практики украинского русофобского нацизма (только вывернутой наизнанку), но всё же достаточно действенный метод решения проблемы. Но весьма затратный. Репрессии, так или иначе затронут миллионы людей, значит для их проведения также надо будет задействовать аппарат, насчитывающий как минимум сотню, а то и пару-тройку сотен тысяч квалифицированных исполнителей. Всё это – ресурс, который придётся оторвать от производительного труда и поставить на довольствие. В конечном итоге даже казнь стоит денег, а массовые казни влетят в копеечку, не говоря уже о массовых ссылках, поражениях в правах и т.д. Фактически в рамках одного государства придётся создавать две параллельные системы, что всегда дорого и неэффективно.

Впрочем, предложения сторонников поощрительной фракции вместо решения проблемы лишь создают ворох новых проблем. В целом, они утверждают, что нельзя покушаться на право нации (пусть до конца и не сформированной) завершить собственное оформление. Поэтому, Россия, мол буквально обязана создать все условия для развития на новых территориях (а то и во всей стране) украинской культуры, обеспечить возможности желающим изучать историю Украины, её литературу и язык и чуть ли не право широкой автономии предоставить.

Они, конечно, оговариваются, что историю Украины надо изучать не бандеровскую, а "правильную", что литературные произведения и авторов надо жёстко отбирать и т.д. Но всё равно речь идёт об изучении украинской истории, украинского языка и украинской литературы, в противовес российским. Главная же их ошибка заключается в том, что признавая право на существование украинской нации, они, тем самым, не замечая того, отрицают право на существование русских.

Ибо украинцами становятся только бывшие русские, остальные (пуштуно-украинцы, грузино-украинцы и т.д.) лишь принимают правила проживания, устанавливаемые украинцами на своей территории. Именно поэтому основная претензия украинских (проживающих на Украине) родственников к своим русским братьям и сёстрам (проживающим в России) заключается в том, что те почему-то не хотят стать украинцами и разрушать Россию.

Поэтому предложения поощрительной фракции, может быть и соответствуют формальным абстрактным "общечеловеческим ценностям", которым никто никогда не следовал по причине отсутствия "общечеловечества". Человечество разделено на нации и государства, до полного единства ему ещё очень далеко, а пока существует разделение, существует и конкуренция, в том числе недобросовестная.

Итак, с репрессивной фракцией необходимо согласиться в том, что украинство, как явление должно быть ликвидировано в кратчайшие сроки. Но с поощрительной фракцией также придётся согласиться в том, что предлагаемые сторонниками репрессий методы слишком затратны и опасны для самой России, так как разжигают в ней латентную гражданскую войну и революционизируют общество, предлагая ему чисто революционный (силовой) метод решения сложной проблемы, требующей аккуратного подхода.

Можно ли найти решение этой проблемы, не прибегая к методам прямого подавления? Я считаю, что не только можно, но и нужно. Сторонники репрессивных (революционных) мер забывают или не желают понять, что нам необходимо искоренить украинство, но по возможности сохранить демографический ресурс, которого у нас и так мало. Другими словами, не оформившийся окончательно этнос должен исчезнуть, а люди, его составлявшие, должны остаться и стать русскими.

Я не случайно упоминал об особенности работы тех редких (во всей всемирной истории редких) дипломатов, которые действительно были дипломатами в классическом понимании этого слова. Пословица говорит, что язык дан дипломату, чтобы скрывать свои мысли.

Вот и мы совсем не обязаны докладывать населению Украины, каким мы видим их будущее и как хотим его организовать. Наоборот, разного рода рассказы о том, как надо подвергнуть репрессиями всех, кто на Украине родился или жил, или умер лишь усиливает сопротивление, ожесточая сопротивляющихся.

Можно, конечно, радоваться, что мы убиваем больше оголтелых бандеровцев, но (даже если забыть, что далеко не все они бандеровцы), надо помнить, что хоть составят наши потери десять к одному, хоть двадцать к одному, хоть тридцать к одному – всё равно, чем дольше мы будем убивать украинских солдат и чем больше их убьём, тем больше потеряем своих. Нам выгоднее, чтобы они начали массово сдаваться и разбегаться, не желая воевать и гибнуть за проигранное дело.

Для этого, среди прочего, надо, чтобы они поверили, что у них нет никакой личной заинтересованности в войне и что независимо от её исхода им не станет жить хуже, а скорее всего будет даже лучше. Как минимум, они, в отличие от тех, кого уже убили и ещё убьют, будут жить.

Режим Зеленского часть задачи за нас выполнил, закрыв границы в ЕС для мужчин всех возрастов и пытаясь наладить поставку из Европы тех потенциальных рекрутов, которые успели туда сбежать раньше, чем граница закрылась. То есть, Европа для них закрыта. Украина им не предлагает ничего, кроме как пойти и погибнуть. Россия предлагает плен. Но у них возникает вопрос: кем они будут после плена?

Россия присоединит территории, на которых они жили и должны будут жить впредь. Значит именно Россия и будет решать как они будут жить и каким объёмом прав пользоваться. Естественно, когда они читают (а они читают) предложения представителей репрессивной фракции о том, что всех кто служил в ВСУ и других украинских силовых структурах надо казнить или дать им огромные тюремные сроки, у них возникает вопрос: о стоит ли сдаваться на таких условиях? Может ещё повоевать – глядишь какую-то часть Украины удастся отстоять и жить там по своим правилам. Кстати, часть репрессионистов-революционеров не против, чтобы так оно и было (как они говорят, "лишь бы к нам не лезли").

Я считаю, что пропаганду репрессионистов-революционеров стоит максимально сократить. Многие из них, кстати, являются сторонниками введения военной цензуры. Вот в рамках осуществления их желаний, с них можно было бы и начать. На Украине должны слышать, что жители новых территорий, получившие российское гражданство получат все права российских граждан, без изъятия (даже, если "новой территорией" станет Львовская область). В том числе, я бы особенно нажимал на то, что российская Конституция жёстко защищает национально-культурное своеобразие.

В стандартном украинском мозгу должна возникнуть благостная картинка, возвращения УССР, когда далёкий союзный центр занимался развитием экономики республики, вкладывая в неё громадные средства, а вопросы языка, культуры, литературы и искусства целиком находились в компетенции местных властей, успешно выращивавших будущую националистическую "элиту" на советские деньги. Поскольку Европа закрыта, а выбор в пользу Украины означает смерть, они выберут сытую жизнь с фигой в кармане, пусть и ценой утраты формальной независимости. Тем более, что будут надеяться на реванш, который должен быть подготовлен на российские же деньги.

Но "обещать не значит жениться". Выполнять обещания можно по-разному. Главное выполнить их буквально, чтобы не к чему было придраться. А если действительность после выполненных обещаний не вполне соответствует или вполне не соответствует чьим-то ожиданиям – это проблема неадекватности ожиданий или ожидавшего.

Люди вкладывают в одни и те же слова разные смыслы и этим надо разумно пользоваться, используя такие формулировки, которые позволят украинцам вообразить одно, а нам создать совсем другое, но формально то же самое, что они вообразили. Обычному человеку трудно понять, почему содержание отличается от ожидаемого, если форма, с его точки зрения, правильна. Но мы не обязаны ничего разъяснять, а винит человек в таких случаях, как правило местных исполнителей (то есть своих же украинцев, что дополнительно ослабляет украинство).

Независимо от того, сколько регионов войдёт в состав России, войдут они как отдельные регионы, каждый со своими особенностями, а не как единая УССР. То есть, общеукраинской власти, которая озаботилась бы вопросом подготовки ползучего реванша за российские деньги просто негде будет состояться (по крайней мере в пределах России, что будет за пределами временно будет не нашей проблемой, хоть потом обязательно станет нашей, поэтому лучше брать всё, а реально возьмём всё, что сможем).

В отдельных общинах тенденции к сохранению украинизма будут сильнее, чем в других. Формально препятствовать им не надо. Действовать надо строго в рамках Конституции. Хотите украинскую школу – пожалуйста, но соберите для этого достаточно детей, родители которых хотят учить их на украинском. Вам для этой школы нужны преподаватели украинского языка и литературы, а также украиноговорящие предметники – у вас есть региональный бюджет, за счёт которого вы можете в региональных ВУЗах развернуть подготовку нужных специалистов. А у МГУ нет причин открывать соответствующие кафедры так как отсутствует достаточный общероссийский спрос – проблема чисто региональная, а то и местная.

Учебники тоже напечатает местный бюджет, только напишут их специально подобранные люди, чтобы украинизированный ребёнок на доступном ему языке получал информацию о том, что вообще-то он русский, просто последнее поколение его предков впало в ересь украинства, чем серьёзно подпортило жизнь не только себе, но и ему (ребёнку), так как его украинизированной образование дальше родного села, максимум района, не будет востребовано. Русскость же открывает невиданные перспективы для карьеры на госслужбе, занятия литературой и искусством или бизнесом, как в пределах России, так и за её пределами.

Государственная пропаганда должна будет активно внедрять в мозги простую мысль: украинец – русский, чей горизонт ограничивается околицей родного села и ближайшим лесом. Человек с необходимым и достаточным уровнем интеллектуального развития из украинства быстро вырастает в русскость, даже если ему не повезло родиться в украинизированной семье.

При серьёзном подходе к делу, украинство начнёт обвально сокращаться на всех новых территориях без всяких репрессий, а через двадцать-тридцать лет украинские школы и кружки хорового пения и вышивания останутся лишь как безобидные реликты. Более того, они будут даже полезны, так как станут своего рода "медовой ловушкой", куда потянется вся недобитая бандеровщина. Компетентным органам не надо будет прилагать особых усилий, для выявления всех потенциально нелояльных – достаточно будет иметь списки выпускников соответствующих школ (сведения о родителях школа тоже всегда собирает).

Есть ещё один момент – репрессия по признаку украинскости убеждает человека в том, что украинскость существует, что государство её боится, так как прибегает к репрессивным мерам для подавления. Это даст многим повод гордиться принадлежностью к украинству и хранить его в душе. Самых умных репрессия загонит в подполье, заставит мимикрировать и пробиваться в органы местной и центральной власти, чтобы, получив соответствующие полномочия возрождать и продвигать идею украинства (опять-таки за счёт России). Гордиться же тем, что ты или твои предки оказались достаточно глупы, чтобы не суметь стать русским и продолжать коснеть в убогом сельском украинстве будет трудно.

В 70-е – 80-е годы представители украинского села, попав в русскоязычный город, первым делом учили русский язык. Без этого у них не было никаких перспектив даже в УССР. Заметьте их никто не заставлял – сами рвались.

В общем, необходимо понять, что истребление украинства не равно истреблению украинцев. Наоборот, отдельные экземпляры этой тупиковой ветви развития русского народа могут быть полезны для демонстрации адекватной части общества бесперспективности украинского пути.

Петлей, пулей и тюрьмой искореняются преступники. Желание принадлежать к другой нации (пусть ты в ней и не родился и создали её искусственно) преступлением не является. Поэтому, несмотря на всю опасность украинства для России, мы не можем в этом случае прибегать к репрессивным (силовым) мерам, как минимум до тех пор, пока конкретный человек не начинает использовать для продвижения идей украинства преступные методы.

Действовать надо не менее жёстко, но более тонкими, более изощрёнными методами. Идеальный результат будет достигнут тогда, когда перековавшиеся бывшие украинцы будут искренне благодарны нам за искоренение украинства и сами начнут умучивать своих бандеровцев.

Конечно, такой подход требует куда больших интеллектуальных усилий и куда лучшей подготовки, чем простой расстрел в силу революционной целесообразности, но человек потому и стал хозяином планеты, что разум побеждает тупую силу. Играющий на полутонах легко побеждает чёрно-белое видение, давая ему желаемое, всего лишь немного скорректированное.

Ростислав Ищенко