Когда я был ещё маленький и учился в средней школе, я очень любил карты. При условии, что разрешалось использование карты, отвечать хоть на уроке, хоть на экзамене историю, физическую или экономическую географию было дело несложное, даже если какая-то конкретная тема была хуже знакома.
На карте есть всё: города и дороги, места и даты осад и сражений, изменение границ по итогам войн, а в легенде к карте, как правило, можно найти и датировку основных событий, на ней отражённых. Точно так же на картах отражены: высоты и глубины, леса и степи, тайга и тундра, джунгли и саванны, различные природные климатические зоны, уровни осадков, среднегодовые температуры и много чего ещё интересного. На картах указаны месторождения полезных ископаемых, на специфических экономико-географических картах – развитие в конкретном городе и/или регионе соответствующих отраслей промышленности и сельского хозяйства, основные торговые пути, порты и аэропорты.
В общем, если вы умели читать карту, то вам не надо было мучиться с запоминанием огромного количества чисто технической информации, вроде конкретных дат многочисленных сражений или объёмов производства конкретного вида продукции в конкретном регионе. Свою подготовку вы могли разумно посвятить оценке общих закономерностей, выяснению глобальных взаимодействий, иллюстративный материал и конкретику вам любезно предоставляла карта.
Соответственно и ответ ваш звучал легко и непринуждённо и получался значительно полнее, интереснее и красочнее, чем у вашего коллеги, мучительно вспоминавшего, что произошло 7-го сентября, а что 8-го – Куликовская битва или Бородинское сражение. Для тех, кто старательно зубрил в школе даты сообщу, что Бородинское сражение, конечно, состоялось 26 августа 1812 года, но по старому стилю (по новому 7-го сентября).
Военные карты тоже являются неисчерпаемым кладезем информации. Не имеет значения, карты ли это давно минувших войн или отражают актуальные события в реальном времени.
Именно поэтому, когда полтора года сторонники непогрешимого Генштаба спорили со сторонниками теории заговора о том, почему наши войска не применяют глубоких прорывов, охватов, обходов, ударов по вражеским коммуникациям и стратегическим тыловым объектам, первые говорили, что просто не хотим, потому, что так задумано – сие есть глубокая военная хитрость, к тому же Украина некогда была в составе СССР и Российской империи поэтому мы с ней ведём особую войну повышенной гуманности.
Вторые же орали на каждом шагу, что всюду глупость и измена, что Генштабу неизвестно то, что что знает любой военкор, а волонтёр, собирающий деньги на "спасение армии" от её генералов, и вовсе собаку на стратегии съел. Вот, если бы волонтёрам, да военкорам да дали бы армией порулить – вот тогда был бы немедленный результат: мы бы уже вчера принимали капитуляцию Украины на руинах поверженного Вашингтона или даже Лондона, который в грёзах сторонников теории заговора всегда был, есть и будет главным гнездом инфернальных русофобов и "мировой закулисы".
Я же спокойно говорил, что просто не можем, когда сможем, никакие воспоминания о братстве и особенная, только нам присущая, гуманность не помешают нам при необходимости стереть в порошок хоть Киев, хоть Львов.
Дальше будет сложнее, поскольку движение через западную границу Украины будет означать европейскую войну, но теоретически, если враг вынудит, можно и дальше, хоть и не хотелось бы. Что же касается всего, что восточнее Чопа, то здесь наша армия будет исходить только из поставленных политических задач и наиболее целесообразного, то есть наименее ресурсно затратного для ВС РФ, способа их решения.
Группировка свидетелей непогрешимого Генштаба утверждала, что это клевета на армию, которая может всё, но планы другие. Группировка сторонников теории заговора утверждала, что это клевета на великий русский народ, который может всё, но ему не дают "предатели в верхах" (те, что поумнее не конкретизировали какие именно верха имеются в виду, те что поглупее даже называли конкретные фамилии).
Да вы и сами всё это помните. Тем более, что отголоски былых информационных баталий доносятся до сегодняшнего дня. Нет-нет, да и вспыхнут очередным сеансом площадной ругани двух и более благородных донов и примкнувших к ним искусниц провинциальной культуры на тему кто у кого дубинку украл (со срыванием последних покровов с далеко не святой плоти).
Между тем для правильного вывода не надо было ничего больше сводок МО России и той же карты. МО заявляло о численном превосходстве, достигнутом противником уже весной 2022 года и нивелированном ВС РФ только к концу 2023 года, о примерном паритете в артиллерии (более полутора лет обе стороны в день производили примерно по 10 тысяч выстрелов), о высокой угрозе для нашей авиации со стороны ПВО противника и нехватке высокоточных боеприпасов, что нивелировало господство ВКС в воздухе – его было просто нечем реализовать.
Всё это приводило к тяжёлому позиционному боданию, напрочь исключавшему возможность глубоких прорывов. Просто "профессионалы" танковых прорывов, как-то забывают, что и советская теория глубокой операции, и германская теория блицкрига были весьма строги в наборе предварительных условий. В частности, одним из важнейших требований, было достижения с первого дня операции подавляющего господства в воздухе хотя бы над районом её проведения (лучше, конечно тотального).
На протяжении всего прорыва фронтовая авиация должна была обеспечивать эффективные сопровождение и поддержку ушедших в прорыв подвижных частей. Иначе операция не проходила. Мы имеем тому массу подтверждений в 1941-42 году, когда советское командование пыталось использовать крупные танковые соединений для нанесения противнику стратегических контрударов, а позднее и для перехода в масштабное наступление. Все эти попытки срывались ударами немцев по флангам зоны прорыва, причём успех этих ударов обеспечивали "Люфтваффе", захватывавшие господство в воздухе над районом операции.
Так что как раз военная теория, в том числе стратегические наработки времён Второй мировой войны (далеко не все из которых устарели), однозначно указывала на невозможность крупного прорыва российских войск в 2022-23 годах. Данные, необходимые для правильных выводов не педалировались в официальных СМИ, но и не скрывались – в условиях полной информационной прозрачности современного мира такой массив данных просто невозможно скрыть – то о чём умолчишь ты, расскажет враг, причём ещё и придаст этому нужную для себя трактовку.
Мы не знали, когда точно будет преодолён численный перевес врага и когда армия накопит достаточное количество необходимых для организации мощного наступления боеприпасов,. Практически все ожидали, что это случится ещё в 2023 году. Но карта, отражавшая ход боевых действий, постоянно заставляла умерить энтузиазм.
Все наступления 2023 года и нами, и противником велись по правилам военного искусства Первой мировой войны. Не имея возможности уйти в глубокий прорыв, наступавшие уделяли особое внимание защите флангов наступающей группировки. Формула, гласившая, что глубина прорыва может составлять не более половины от его ширины, никем не оспаривалась и принималась, как истина в последней инстанции.
Ровно то же самое мы наблюдали на фронте в 2023 году. Так действовали ВС РФ, так действовали и ВСУ – сходные условия диктуют сходные решения. Это, в частности, свидетельствовало о том, что фронт находится в статическом равновесии, и что обе стороны располагают достаточными резервами для купирования любого прорыва и недопущения развития успеха хотя бы до уровня оперативного.
Думаю, что в некоторых случаях в 2023 году ВС РФ могли бы достичь более серьёзных успехов, но поскольку надежда на стратегический прорыв всё равно была невелика, было правильно решено дать противнику возможность выдохнуться в наступлениях и встречных боях, и не пытаться разменивать жизни своих солдат на эфемерные территориальные успехи, не ведущие к общей победе.
Первый квартал 2024 года прошёл под знаком уверенного российского наступления, которое велось в нарастающем темпе. Тем не менее, карта нам показывала, что войска продолжают уделять повышенное внимание обеспечению флангов в ущерб быстрому прорыву на оперативный простор. Это объяснялось как тем, что противник ещё имел некоторые резервы, так и опорой его обороны на долговременные, заранее созданные рубежи, прорыв которых сходу на всю глубину был маловероятен.
И вот начались бои под Очеретино. Взгляните на карту. Конфигурация зоны нашего прорыва характерна для Второй мировой войны, возвращает нас в эпоху блицкрига и глубокой операции.
В районе Очеретино вырос грибок с тонкой ножкой и растущей шляпкой. Наши войска контролируют фланги зоны прорыва и довольно быстро заняли Новобахмутовку и Соловьёвку, чтобы затруднить противнику фланговый удар. Тем не менее, в самом узком месте коридор, соединяющий передовые позиции наступающих войск с зоной прорыва достигает не более трёх километров в ширину, а возможно и менее, поскольку сплошная линия фронта там явно отсутствует.
При этом наступающие войска главное внимание обращают не на расширение зоны прорыва и защиту флангов, а на продвижение в тыл противостоящей группировки противника, с целью выхода на оперативный простор и перерезания коммуникаций.
Это рисунок операции в стиле блицкрига. Это значит, что командование ВС РФ уверено в том, что враг не сможет оспорить в зоне проведения операции, достигнутое господство нашей авиации над полем боя – подвижные части получат необходимую поддержку с воздуха по первому запросу в любом месте своего продвижения. Кроме того, уверенность в безопасности недостаточно обеспеченных флангов говорит о том, что командование уверено в отсутствии у противника значимых резервов, которые он мог бы использовать для организации контрудара с целью перехвата коммуникаций прорвавшихся войск и их окружения.
Такой рисунок зоны прорыва предполагает готовность ввести в бой резервы для завершения прорыва вражеской обороны и дальнейшего наступления в пустоте. Это означает, что ВС РФ не ожидают встречи в ближайшее время с новой линией обороны противника, подготовленной к бою и занятой войсками.
Конечно, ход военных действий не прекращает зависеть от тысячи непредвиденных случайностей. В принципе данный прорыв ещё может быть локализован противником и закончиться существенным, но не решающим продвижением. До выяснения перспектив ждать осталось недолго. Если в ближайшие дни ВС РФ займут Архангельское и Сокол, а также выйдут на окраины Новосёловки и Новоалександровки, данный прорыв превратится для украинской группировки в Донбассе в глубокий оперативный кризис.
Если после этого, в бой своевременно будут введены резервы и командование операцией сможет на марше по очереди разгромить подходящие из глубины резервы ВСУ, то уже к концу мая оперативный кризис Донецкой группировки ВСУ может перерасти в стратегический кризис всего украинского Восточного фронта. Перед Киевом в полный рост встанет вопрос об отводе своей армии на правый берег Днепра.
Ясное дело, что ВСУ сделают всё, чтобы локализовать данный прорыв, не выпустив его даже на оперативный уровень. Но изменившийся рисунок российских прорывов свидетельствует о том, что если даже ВСУ удастся справиться с текущим кризисом, через неделю-другую их ждёт новый (на другом участке фронта или на этом же). А войск для локализации всё новых прорывов банально нет. Как я уже сказал, рисунок Очеретинского прорыва убедительно свидетельствует о том, что украинское командование не располагает оперативными резервами на наиболее опасном, постоянно атакуемом ВС РФ участке фронта, крах которого грозит Киеву быстрой утратой всего левобережья и не факт, что удастся спасти армию.
Если так дело обстоит на ключевом участке, то что же происходит на участках более спокойных? Обладает ли там Украина достаточными силами даже для формирования непрерывной линии фронта, или способна только к очаговому сопротивлению, которое может быть выходом из положения, если надо продержаться пару дней, пока подойдут резервы, но является абсолютно самоубийственной затеей, если резервов нет?
А их похоже нет и в ближайшем будущем их появление не предвидится.
Что-то Киев может наскрести на правом берегу. Но он находится перед дилеммой: пытаться увести армию на правый берег (не факт, что удастся) и с помощью имеющихся резервов попытаться вытроить новую оборону по Днепру, или срочно начать переброску оставшихся резервов на левый берег, рискуя тем, что они быстро сгорят в огне российского блицкрига, ничего не сумев предпринять для стабилизации ситуации.
Какое из двух "зол" выбрал для ВСУ Зеленский мы узнаем через несколько недель – карта покажет. Но российское военное руководство узнает об этом гораздо раньше – переброску таких масс войск в любом направлении утаить нельзя. Цель переброски (хоть с левого берега на правый, хоть с правого на левый) ясна, ибо в каждом из двух случаев она (цель) может быть только одна. Соответственно и командование ВС РФ будет реагировать по обстановке, придерживая резервы или наоборот ускоренно вводя их в бой.
Генштаб у нас не святой (да ему это по штату и не положено), но вполне грамотный, работу свою знает и выполняет её на отлично. А кому интересно знать, что же происходит на фронте, хоть и позже на пару дней, чем Генштаб, но зато точно – не слушайте "очевидцев" - большинство из них даже не врёт – они "так видят" со своей кочки. Учитесь читать карты – там всё написано в подробностях.
Оценил 191 человек
228 кармы