Что заставило Эрдогана извиниться

Российский президент Владимир Путин получил от своего турецкого коллеги личное послание с выражением соболезнований по поводу гибели пилота сбитого турками Су-24.

Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, комментируя данное событие, сообщил, что в послании Эрдоган использовал слово "извините". Это свидетельствует о том, что Россия готова воспринимать послание как те самые извинения, которые, в соответствии с официальной позицией Москвы, требовались для нормализации отношений.

Текст письма пока не опубликован. Тем не менее можно предположить, что Эрдоган использовал аккуратные формулировки, позволяющие России воспринимать текст как официальное извинение, но и дающие возможность ему самому сохранить лицо перед турецкой общественностью и остаться сильным лидером.

Думаю, дальнейшее развитие событий будет зависеть от аккуратности дипломатов, которые будут работать над процессом нормализации отношений. Любой неосторожный шаг, в том числе и в информационной сфере, может сорвать пока только наметившийся прогресс.

Но почему же турецкий лидер, долгое время упорствовавший в намерении не идти ни на какие уступки, всё же сделал первый шаг навстречу России?

Думаю, что послание Эрдогана стало оперативной реакцией на ошибку британского премьера Кэмерона. Последний ради победы на выборах пообещал британцам референдум по выходу из ЕС, рассчитывая, что сможет убедить подданных Её Величества проголосовать за сохранение формальных отношений с Евросоюзом. И ошибся.

Следствием этого стало не только объявление об уходе британского премьера в отставку. Решение референдума вызвало и серьёзный кризис Евросоюза. В ближайшие месяцы, а то и годы ЕС будет занят попытками минимизировать последствия британского выхода и сохранить единство. А это будет непросто.

С Британией уходит 13% бюджета ЕС. Эти деньги как-то надо компенсировать. Возможности главного донора Евросоюза, Германии и так перенапряжены. Значит, надо будет сворачивать программы поддержки периферии ЕС (Южной и Восточной Европы). Это, в свою очередь, приведёт к обвальному росту евроскептических настроений в соответствующих странах. Да и на программы адаптации беженцев денег станет не хватать. То есть Евросоюзу предстоит бороться с опасностью "эффекта домино", вызванного британским демаршем.

Между тем, именно с эксплуатацией европейской зависимости от Турции в вопросе беженцев состояла стратегия Эрдогана, которая должна была минимизировать издержки от российских санкций. Грубо говоря, европейские деньги за беженцев и европейские экономические и политические уступки должны были компенсировать Турции потери от разрыва экономических связей с Россией. Теперь эти надежды и планы нереализуемы.

У ЕС другие проблемы, и денег ему самому в ближайшем будущем будет судорожно не хватать. Да и в имиджевом плане разбегающаяся Европа — тот ещё партнёр.

Надо отдать должное Эрдогану, среагировал он моментально. В сложившейся ситуации не только для Турции, но и для ЕС восстановление нормальных торгово-экономических и политических связей с Россией является единственным спасением. И первый, кто договорится с Москвой, может претендовать на определённые преимущества.

Не будем опережать события. Нормализация отношений с Анкарой может оказаться (и, скорее всего, окажется) процессом длительным и сложным. Не исключено, что нас ещё ждут отступления.

Тем не менее, не забудем, что Эрдоган, как харизматический лидер, обладающий большими полномочиями, значительно более свободен в принятии оперативных решений, чем вечно раздираемый противоречиями Евросоюз. В ЕС каждое серьёзное решение требует консенсуса государств с зачастую диаметрально противоположными внешнеполитическими концепциями. Потому при благоприятных условиях турецкое направление сулит более быстрые и более эффективные решения, чем европейское, на котором надо преодолевать сопротивление проамериканских русофобских лимитрофов и союзной им евробюрократии.

При этом следует понимать, что если турок больше интересует возвращение турецкой плодоовощной продукции на российские рынки и российских туристов на турецкие пляжи, то интересы Москвы имеют преимущественно политико-дипломатическую составляющую, и их реализация не столь очевидна широкой общественности.

В частности, Россия заинтересована в изменении турецкой позиции по сирийскому вопросу. Причём речь идёт не только о прекращении торговли нефтью с ИГ (запрещена в РФ), с этим достаточно эффективно справляются ВКС. Москве было бы интересно использовать турецкое влияние на инсургентов, базирующихся в северной Сирии, в частности в районе Алеппо, с тем, чтобы они прекратили военные действия против Асада, признали его законным главой Сирии и начали процесс реинтеграции в сирийское общество. Лишившись турецкой поддержки, они будут вынуждены пойти на серьёзные уступки, а сирийская власть, избавившись от северного фронта, сможет наконец сконцентрировать силы против ИГ и других террористов в районах Дамаска, Хамы и на юге Сирии.

Россия также заинтересована в выработке общей турецко-сирийской позиции по крайне сложному курдскому вопросу. Если при посредничестве Москвы удастся достичь трёхстороннего (Анкара—Дамаск—курды) компромисса, это резко усилит российские позиции на всём Ближнем Востоке.

Анкара имеет механизмы влияния на крымских татар, а также на ситуацию в Закавказье и в меньшей мере в Средней Азии. Даже простой отказ Турции от противодействия России в этих регионах укрепит стабильность и высвободит дефицитные российские ресурсы для концентрации на других направлениях глобальной политики.
Турция является активным игроком на Балканах. Координация её действий с Россией также позволит Москве укрепить позиции в регионе, из которого её в последние десятилетия выдавливали ЕС и США.

Наконец, можно вернуться и к проектам строительства газопроводов через турецкую территорию. Даже простое начало переговоров о возобновлении проекта "Южный поток" усилит позиции России в переговорах не только о "Северном потоке — 2", но и о долговременном сотрудничестве в газовой сфере.

Это только очевидные политические преимущества нормализации. Впрочем, их реализация, как и дальнейшее углубление сотрудничества, зависит от того, является ли попытка нормализовать отношения стратегическим решением Эрдогана или только вынужденным тактическим манёвром.

 Ну а расширение географии летнего отдыха россиян, которое заодно заставит крымские и кавказские курорты активнее снижать цены и улучшать сервис, будет приятным бонусом к незаметным, но важным политическим решениям.

Ростислав Ищенко