Сгнившая территория

Одна из самых популярных тем дискуссий в социальных сетях и в центральных СМИ: что делать с территорией и оставшимися гражданами Украины после того, как всё закончится и как должно выглядеть это самое «всё закончилось»? 

Кто-то считает, что надо уже сейчас создать специализированные телевизионные и радиоканалы и, в ответ на русофобское зомбирование населения украинскими СМИ, развернуть русофильское зомбирование того же населения российскими СМИ.

Правда, подобного рода пропагандистские прожекты бессмысленны. Во-первых, русофильская часть населения Украины интересуется не пропагандой, а военно-политической поддержкой. Во-вторых, русофобская часть населения Украины только укоренится в своей ненависти к России, усмотрев в работе пропагандистских передатчиков факт информационной агрессии. На это можно было бы махнуть рукой и дать хорошим людям немножко заработать на пропаганде, но, как было сказано выше, практически каждый российский эксперт или политик имеет своё, отличное от других, мнение по украинскому вопросу.

Они не ретранслируют позицию верховной власти. Они её пытаются угадать. Верховная же власть всеми силами им препятствует. Если её позицию по украинскому вопросу, её намерения в отношении Украины будут знать собственные пропагандисты, то уж враги-то её будут знать тем более. Между тем, одно из существенных преимуществ Кремля, проявившееся в ходе данного кризиса, заключается в том, что никто не может точно сказать, к чему Россия стремится в украинском вопросе, что является тем самым компромиссом, при достижении которого кризис будет исчерпан.

Часть западных политиков считают, что цель России — поглотить Украину. Часть утверждает, что Россия желает иметь в Киеве подконтрольный режим. По мнению части, Кремль желает добиться полного политического нейтралитета украинского государства. Ещё одна часть упирает на то, что российская власть мечтает защитить права русских и русскокультурных граждан, ради чего и добивается федерализации Украины. Есть также мнение, что Россия не против разделить эти территории с Польшей, Венгрией, Румынией. При этом одни думают, что Москва намерена сохранить между собой и Западом сильно (раза в три-четыре) урезанный территориально украинский буфер. Другие же уверены, что никакого украинского государства не будет вообще.

Запад может верить или не верить, когда представители российской власти абсолютно честно говорят, что предпочли бы сохранить независимую Украину, но не планируют оплачивать её существование. Запад понимает, что пусть это ответ и честный, но не полный. Он не объясняет главное: за чей счёт будет жить Украина? 

В течение двадцати трёх лет своей независимости Украина зарабатывала на жизнь в России, но политически ориентировалась на Запад. До определённого момента, пока Россия была относительно слаба, состояние украинской неопределённости, выраженное кучмовским тезисом о многовекторности, её устраивало. Киев, хоть и стремился максимально дистанцироваться от постсоветских интеграционных проектов, всё же и на Запад окончательно не уходил. Украина превратилась в своего рода серую зону, на которой внешнеполитические концепции России и Запада свободно конкурировали, как во время Второй мировой войны конкурировали на территории Швейцарии, не обращая внимания на местные спецслужбы, разведки воюющих сторон.

Объективный процесс усиления России и ослабления Запада должен был бы сам собой привести Украину в Таможенный союз и ЕАЭС. Но этот естественный путь развития ситуации не реализовался из-за абсолютно неадекватного восприятия реальности украинской элитой. Киевские политики всех мастей, расцветок и оттенков почему-то решили, что Запад не может проиграть и сделали на него единственную ставку. Их убеждённость была так глубока, что они предпочитали игнорировать объективную реальность, когда последняя вступала в противоречие с их восприятием мира. А это случалось всё чаще и чаще.

В конце концов, летом-осенью 2013 года Россия поставила украинскую элиту перед жёстким выбором: либо зона свободной торговли в рамках СНГ, либо соглашение об ассоциации с ЕС. Произошло это потому, что ни Брюссель, ни Киев, готовясь заключить соглашение, в принципе не собирались учитывать российские интересы. Наоборот, соглашение об ассоциации было прописано таким образом, чтобы Россия не только покрыла все убытки Украины от её обязательств перед ЕС, но ещё и допустила (сквозь украинскую дыру в зоне свободной торговли СНГ) европейские товары на свой рынок на льготных условиях.

В Киеве были неприятно удивлены и, подсчитав потенциальные убытки, правительство Януковича-Азарова решило потянуть время, отложить подписание соглашения, получить за это финансовую помощь от России, а затем, испугав Евросоюз сближением с Кремлём, сбить деньги ещё и с ЕС, после чего вернуться к курсу на евроинтеграцию и соглашение всё же подписать.

Киевская хитрость была очевидна. Но и в Москве, и в Брюсселе понимали то, чего в упор не желали видеть на Украине. Отложив подписание соглашения и взяв деньги у Москвы, Янукович менял не столько внешнеполитическую, сколько внутриполитическую ситуацию. Он лишался условной лояльности евроинтеграторов, которые были согласны терпеть донецких у власти, пока последние выполняли их программу. Для баланса, для сохранения устойчивости режиму пришлось бы опереться на русофильские политические силы. В результате, впервые за время украинской независимости возникла реальная опасность смены основополагающих принципов украинской внутренней политики, что с неизбежностью влекло за собой и смену внешнеполитических приоритетов. Повернувшись с тактической целью лицом к Москве, Янукович терял возможность развернуться обратно, не разрушив основы своей власти.

Это понимали везде, кроме Киева. Поэтому ЕС сделал ставку на переворот. Янукович больше не мог быть евроинтегратором. Поэтому Москва готова была поддержать Януковича, при условии, что он займёт жёсткую позицию. И только в Киеве считали, что держа приоткрытой дверь на Восток, можно сохранять одновременно распахнутые ворота на Запад. Вот этих «умников» сквозняком и выдуло.

Но так же, как Янукович, после своего отказа от подписания соглашения об ассоциации ради сохранения своей власти должен был бы становиться всё более и более радикально пророссийским, пришедшие ему на смену политические силы просто обязаны были (тоже ради сохранения власти) становиться всё более радикально русофобскими. Русофобия нужна была для того, чтобы оправдать репрессии против внутренних врагов режима. Демократическими методами совершившие переворот силы управлять не могли. Они просто проигрывали любые честные выборы.

Таким образом, нарастающая конфронтация с Россией и разрыв экономических связей, кормивших Украину становились неизбежными, независимо от судеб Крыма и Донбасса. Это как комар, который жалит не чтобы доставить неприятные ощущения, а потому, что он так питается и без этого не выживет.

То есть, насильственная смена власти на Украине неизбежно лишала страну источника существования в виде экономических связей с Россией. В Киеве это понимали, но рассчитывали, что Запад покроет убытки. В Европе тешили себя надеждой, что резкий разрыв невозможен и Россия будет содержать евроинтегрирующуюся Украину в ближайшие пять-десять лет.

Можно легко определить момент, когда в Европе начали думать по-другому. Это произошло ровно тогда, когда под незаметным, но мощным давлением Германии, во второй половине 2016 года брюссельские бюрократы перестали прислушиваться к мнению восточноевропейских лимитрофов, вывели «Северный поток-2» из-под действия третьего энергопакета, и проект, ранее искусственно тормозившийся, начал реализовываться опережающими темпами. 

На сегодня сложилась следующая диспозиция. США не собираются содержать не только Украину, но даже платить за сохранение НАТО. Трамп дал ясно понять европейцам: либо они платят за себя сами, либо могут распускать Альянс. Россия содержание Украины с себя сбросила и сейчас успешно завершает сброс Прибалтики. Европе нечем платить за себя, не говоря уже об Украине.

Вот именно так и выглядит «всё закончилось». Не то чтобы Украина совсем никому не была нужна. Нужна, наверное. Но не в таком виде и не по такой цене. Вопрос с населением остаётся открытым и в рамках текущих политических возможностей не решается. Часть может успеть покинуть территорию, пока такая возможность ещё есть. Киев завершает разрыв уже не только экономических, но и транспортных связей с Россией, а Европа сама от него закрывается — без виз попасть в ЕС с Украины станет тяжелее, чем было с визами. И пограничный режим будет ужесточаться дальше. Оставшиеся могут рассчитывать только на гуманитарную помощь и на плодородные почвы. Сколько времени надо будет продержаться, пока вопрос Украины не решится в многостороннем международном формате, непонятно. Но это может быть не один год.

Украина была самой богатой и благополучной из постсоветских республик. Она дольше всех, кроме Белоруссии, сохраняла стабильность. Она последней сорвалась в гражданскую войну. Она могла этого избежать, если бы её политическая элита была хоть на десять процентов адекватна вызовам времени.

Теперь первоначальное благополучие проявляется оборотной стороной. Казавшиеся неисчерпаемыми ресурсы проедены и разворованы за четверть века политической стагнации. В то время, как соседи давно пережили кризис и вышли на траекторию устойчивого роста, Киев незаметно, постоянно пребывая в хорошем настроении, загнивал. Сейчас прогнило всё — от фундамента, до крыши. И вчера ещё казавшееся несокрушимым здание рухнуло в один момент. Построить всё из ничего на пустом месте невозможно. Остаётся только уповать на удачу, но она и так слишком долго баловала Украину.

Безнадёжность переходит в безысходность.

Ростислав Ищенко