Сегодня узнал, что в районе Никольского монастыря под Угледаром погиб Никита Цицаги, мой товарищ по многим выездам, военкор, замечательный фотокорреспондент, художник камеры.
Мы познакомились с ним в марте 2022 года на выездах в Мариуполь. Тогда ещё выезжали от пресс-центра на улице Университетской. У многих наших были проблемы со «снарягой», у кого каски не было, у кого броника. Приходилось занимать на выезд у ребят из пресс-центра ДНР. Тогда у Никиты броник был свой, а каски не было, а у меня и броника не было. Выпросили у пацанов, стоим рядом, ждём с кем поедем, а на скамейке индусы оставили свои броники и каски, такие ладные, такие удобные, глаз радуется. Да и у других иностранцев всё в порядке, и только мы с Никитой, как два ряженных в разнобой новобранца. Смотрю я на эти броники и каски, и Никита смотрит и оба друг друга понимаем. Никита говорит: «Нет, Иван, приметные слишком». Я говорю: «Да я и не думал. А ты?» Он: «И я нет». Посмотрели друг на друга и заржали оба, потому что понимали, о чём каждый думал в этот момент.
У нас не было тогда своего транспорта, выезжали втроём Никита, я и Даша Асламова, скидывались на частника по 2 тысячи. Мы с Дашей в основном к людям приставали с расспросами, а Никита постоянно перемещался и снимал, снимал, снимал. У него был особый талант выбирать лица и ракурсы. У меня, к счастью, сохранилось много его работ. Вот его фотографии с Мариуполя, посмотрите.
А вот фото самого Никиты в Мариуполе, я попросил его снятся на память.
Таких фотографий, где снят сам Никита у меня осталось мало и вообще ни одной совместной. Не было даже мысли там сфотографироваться на память. Не то место, а жаль, надо было, хоть одну. Но мне удалось всё же его несколько раз снять во время работы. Эти фотографии сохранились, и даже видео где он берёт интервью у глухонемых беженцев из Авдеевки.
Мы с Никитой тогда вместе поехали в Ясиноватую поработать с беженцами, даже не беженцами, это неправильно так их называть. Они никуда не бежали, ждали, когда придут русские, и только потом, после штурма переехали в Ясиноватую, потому что их дома и квартиры были разбиты напрочь.
Помню, что когда приехали, директор школы сказала, что без согласования нам работать никак нельзя. Надо дождаться начальника, который это согласование и устраивает, и тогда можно. Мы дождались начальника, им оказался довольно молодой офицер спецслужб, одетый в гражданское. Он замахал руками и сказал, что, мол, это дело настолько сложное, что надо, чтобы наши редакции, отправили «куда надо» официальный запрос, там его рассмотрят, согласуют, и потом оттуда, «откуда надо», перешлют сюда, мы туда лично явимся, там сверят наши данные и тогда, возможно, нам и разрешат. Не дословно, конечно, но очень близко к тексту. Вышли мы перекурить на улицу, в смысле я и офицер, Никита не курил, но тоже пошёл с нами. Там мы просто выкурили по сигарете, поговорили по-человечески, офицер снял на фото наши документы, и выдал нам устную аккредитацию: «Да хрен с ним, работайте». Потом, когда мы уже возвращались в Донецк, вспомнили с Никитой вечную русскую классику, цитату Ильфа и Петрова из «12 стульев». «На вахте сидела вахтёрша и проверяла пропуска, а у кого не было пускала так».
До чего же дотошно Никита всегда работал. Если честно, то один я бы управился часа за полтора-два. Но с Никитой это всегда дольше, и я ему благодарен за это. В той же Ясиноватой Никита придумал, как взять интервью у пары глухонемых. Он писал вопросы на телефон, а женщина, тоже с проблемами речи, всё же переводила их ответы. Так мы узнали, про собаку этой пары, которая прибегая в дом и прячась под кровать давала этим знать своим хозяевам, что начался обстрел, и они уходили в подвал.
И мои статьи с его фотографиями всегда выглядели лучше, чем те, где я сам фотографировал. Он очень тщательно выбирал ракурс, свет, объём. Особенно у него получались лица. Да вот посмотрите.
Это реальные лица войны. А вот уже непосредственно с линий соприкосновения.
Тут надо сказать, что Никита всегда стремился выезжать на самый передок. Не раз уже попадал под обстрелы. Мы с ним говорили об этом. И его твёрдая позиция всегда была одна – надо ехать туда, потому что именно там и есть наша работа. А там уж, как судьба… И он прав, Никита Цицаги, молодой ещё парень, очень чистый и очень светлый. Значит, судьба…
Судьба судьбой, а когда узнал, что он погиб, то и подумалось, а может и не прав… Тут трудно судить. На войне люди к смерти относятся достаточно легко пока не погибнет близкий человек. Никита был мне близок и по духу, и по профессии. Так вышло..
Помню, как ко мне обратился Иван Скориков, наш главный редактор и попросил найти оператора, отснять материал по доставке гуманитарной помощи от «Русского союза». А я тогда уже уезжал из Донецка. Позвонил Никите, и он сразу без вопросов сказал: «Конечно поеду, всё сниму, всё сделаю, и денег никаких не надо» И поехал, и сделал. И сделал, как всегда прекрасно.
Сегодня перечитывал нашу переписку с ним ещё с Мариуполя. Мы, как и местные стали быстро называть город «Мариком». Вот Никитины сообщения:
«Я в последние два дня в Марике и Безымянном, сегодня смог найти и взять интервью у мирных жителей, эвакуировавшихся из Азовстали»
«Получился хороший материал, Их там ещё много на азовстали»
«Да и в целом походу азовсталь ещё долго брать»
Взяли уже, Никита, давно взяли. Потом была Марьинка, потом Авдеевка и он везде выезжал, брал интервью, делал снимки и репортажи. А вот тоже одни из его последних сообщений:
«Да, генерального сражения пока не наблюдается, потихоньку фронт продвигается вперёд
Тогда ещё созвонимся до того, как уедешь
Буду рад потом вместе куда то скоординированно поехать) Увидим, что будет дальше»
Умом мы все понимаем, что война — это неизбежные потери, но когда погибает человек, с которым ты близко сошёлся на этой войне, то тогда и возникает этот вопрос – а оно того стоило? А когда погибает сын, брат, дочь, мать, ребёнок, старик – тогда эти вопросы приобретают силу и требуют ответа.
И не дай нам Бог этот ответ не услышать, или услышать неправильный ответ.
Правильный мы знаем. Вот только долго ждём.
Никита, извини, если что упустил. Написал, как смог. Целый день в голове крутятся кадры из наших поездок, разговоров, работы. Помню ночью возвращались из Мариуполя, ты, я Даша Асламова и наш водитель. Мы с Дашей допивали её коньяк, потом зачем-то спорили с водителем, о вещах второстепенных, а ты всю поездку молчал. И на середине пути вдруг пошёл снег, очень крупный, такой что впереди совсем не видно, и мы встали на дороге. Я почему-то запомнил этот момент, Даша впереди сидела, а мы с тобой на задних сидениях. Машина встала, фары даже на метр не пробивали. А ты спал. Поездка тогда нелёгкая выдалась, устал ты, набегался и просто уснул…
Спи спокойно, Никита, хороший ты парень, замечательный фотограф и человек, отдавший свою жизнь на войне.
Нам оставшимся здесь надо будет проследить, чтобы не зря. Такого быть не должно. Время нужно, и терпение, а ты сделал всё что мог, и теперь даже больше.
Прости, что не уберегли и вечная память, тебе, светлый человек Никита Цицаги!
Оценили 15 человек
19 кармы