Технологии не заменили людям религию, наоборот, кажется, что с появлением интернета и умных гаджетов вера остается смыслом жизни для многих. Особенно это заметно на примере одной из главных мировых религий — ислама и чтобы понять, чего ожидать от мусульман всего мира, поговорил с арабистом Надеждой Глебовой.
Сегодня от технократов можно услышать, что в мире будущего религия перестанет быть нужной. И не за горами тот час, когда мировые религии исчезнут или упростятся до некого «стиля жизни». С другой стороны, новости регулярно рассказывают нам о религиозных конфликтах. В европейских городах людей убивают под характерные религиозные выкрики. Может показаться, что ситуация только обостряется. У тебя как у исследователя религии, какие прогнозы, на развитие сложившейся ситуации и каковы перспективы у религии в будущем?
Если говорить о будущем религии, в том регионе, которым занимаюсь я, процент людей, кто считает, что религия не важна и отмирает, стремится к нулю. Для большинства людей, наоборот, религия – пожалуй, единственный инструмент, помогающий им выжить. Он позволяет ответить на главные вопросы и преодолеть жизненные ситуации, как на индивидуальном, так и на национальном уровнях. Если говорить о странах арабо-мусульманского мира и диаспорах, живущих на Западе, не одно десятилетие они находятся в состоянии весьма травматичного переживания реальности, когда последняя практически всё время агрессивна по отношению к ним.
О каком травматизме ты говоришь?
Если использовать для анализа психоаналитический метод, можно сказать, что эти люди, с одной стороны, находятся в постоянном проживании прошлого, а, с другой – под постоянным давлением настоящего. Они переживают это буквально каждый день.
Девочка, которая, к примеру, спешит в школу в Каире, проходит по своему разрушенному и плохо развитому кварталу в одной из крупнейших столиц мира и держит при этом в руке одну из мобильный телефон, который представляет собой технологии, составляющие разительный контраст весьма условным «достижениям» в области технологий в том же Египте. Подобный дисбаланс – самый простой пример.
Вся арабо-мусульманская диаспора находится в состоянии стресса из-за десятилетиями нерешаемых проблем и непережитых ситуаций
Более масштабный случай – вся арабо-мусульманская диаспора находится в состоянии стресса из-за десятилетиями нерешаемых проблем и непережитых ситуаций, к примеру, арабо-израильского конфликта. Свидетельствами этому являются работы многих исследователей (в т.ч. арабских). Эта ситуация применима ко всему арабо-мусульманскому миру: и тем, кто живет в этом регионе, и тем, кто живет за его пределами.
Психологи рекомендуют для того, чтобы пережить какую-то травму, ее выделить и принять, что она причиняет горе. Этих шагов в мусульманском мире сделано не было. Всё останавливается на рефлексии по поводу того, что проблема произошла и её решения до сих пор нет.
Какие ещё глобальные проблемы, на твой взгляд, свойственны современному мусульманскому миру?
Важные моменты, связанные с чувством собственной цивилизационной отсталости. Вопросов задается очень много. Чаще всего встречающиеся: как случилось, что высоты, достигнутые в науке и искусстве, произошедшие в период Арабо-мусульманского Ренессанса больше не имели хотя бы отдаленного повторения в последующие века? Почему сохранение наследия античности сменилось пренебрежительностью, а подчас и ненавистью? Как случилось, что отсталость стала касаться всех сфер жизни? Проблемы, помноженные на экономические сложности, провоцируют сложные эмоциональные переживания.
То, что ты описываешь, присуще всему мусульманскому миру?
Конечно «арабо-мусульманский мир» не гомогенен и не един. Но всё же какие-то вещи проявляются в нём c завидным постоянством. Например, проблема взаимоотношения поколений.
Посмотрим на последствия того же арабо-израильского конфликта. Условно говоря «отцы» многих современных мусульман потерпели поражение в арабо-израильских войнах и оказались несостоятельными в развитии собственных стран. У их детей эти факты провоцируют очень сложные рефлексии. И это лишь один пример.
Есть такая интонация, которая прослеживается во многих исследованиях: «всем религиям повезло, кроме ислама» – к нему, якобы, предъявляются остальным миром какие-то особые требования
Постоянное ощущение неудовлетворенности приводит к уязвленности, я бы назвала это даже «религиозной уязвленностью». Это особенно заметно, если обратиться к исламским СМИ, базирующихся в Европе и США, при том, что мусульманская диаспора там постоянно растет (при этом нужно помнить о растущих диаспорах Азии и Африки). Есть такая интонация, которая прослеживается во многих исследованиях: «всем религиям повезло, кроме ислама» – к нему, якобы, предъявляются остальным миром какие-то особые требования. Эта тема является одной из самых любимых в агитации ИГИЛ (организации запрещенной на территории Российской Федерации).
Эта ситуация меняется со временем? Можно сказать, что мусульмане XXI века будут как-то заметно отличаться от своих отцов из века XX?
Безусловно, да. Сейчас как раз происходит смена поколений. Постоянно рефлексирующие по поводу арабо-израильский войн, давления Запада, неустроенности и так далее, постепенно уступают новым мусульманам – людям молодым и очень прагматичным.
Вообще, арабо-мусульманский мир очень молод. Даже если следовать данным ВОЗ, которая возрастом молодости называет промежуток 25–44 лет, то арабский мир экстрамолод. И этот экстрамолодой мир требует чего-то особого, ему уже не интересно просто зацикливаться на прошлом. Нужно отметить, что, несмотря на значительный уровень бедности в арабо-мусульманском мире, получение образования, в том числе и высшего, сохраняет свою приоритетность. Люди хотят иметь шанс улучшить свое положение, получить возможность вырваться из тисков бедности, жить в мире с окружающей их реальностью и радоваться жизни.
Постоянно рефлексирующие по поводу арабо-израильский войн, давления Запада, неустроенности и так далее, постепенно уступают новым мусульманам – людям молодым и очень прагматичным
За последние десятилетия из-за этого чётко обозначилась потребность в новых прочтениях Корана, новый форматах религиозной проповеди: старые уже не отвечают потребностям и запросам молодых. Такие новые толкования постепенно возникают, но что-то принципиально нового, так, чтобы всё сотряслись, пока ещё не придумано. Поэтому так популярны разные «субпродукты» на почве Ислама.
Что ты имеешь в виду?
Деятельность относительно мирных проповедников (и у нас, и на Западе), и, тем более, проповедников экстремистских течений (тот же ИГИЛ).
Когда Коран становится «выбранным» – выбираются определенные места, определенные цитаты, выбранные толкования – и формируется простой и удобный продукт, который ориентируется на молодёжь. Что ИГИЛ, что относительно умеренные проповедники создают сейчас, условно говоря, «новый ислам» – главная отличительная особенность которого, не смотря на архаику языка – доступность.
Но если этот процесс обновления масштабный, почему на виду оказываются проявления наиболее экстремистских форм такой проповеди?
Есть один момент, который способствует тому, что экстремистские течения, которые изначально политически активны, добиваются особого успеха: интеллектуальная элита во многих арабских странах за последние годы переживает тоже поколенческий слом. Значительная часть ее представителей либо переехали в страны Запада, либо вынуждены бороться за своё выживание на Родине. На место этой элиты, которая обладала мощным академическим базисом, понятийным аппаратом, приходят люди, которых, скажем так, можно назвать «прагматиками». Эти люди пытаются решать сложные проблемы, с которыми сталкиваются элиты в арабо-мусульманских странах, тем, что идут по пути упрощения. Это всё, конечно, очень печально, и нет пока оснований считать, что этот процесс скоро закончится. Но есть вещи, которые внушают оптимизм.
На место эмигрировавшей интеллектуальной элиты в арабских странах приходят люди, которых можно назвать «прагматиками». Эти люди пытаются решать сложные проблемы тем, что идут по пути упрощения
Есть достаточно сильные лидеры в арабо-мусульманском мире (к примеру, в Иордании король Абдалла, в Бахрейне несколько шейхов), которые активно направляют свои страны в сторону созидательного ислама. Каким он, в общем-то, всегда и был, несмотря на яркую военную историю, бесконечную защиту себя, попытки преодолеть разобщения и так далее. Однако успех всех попыток мирного развития, конечно, очень сильно зависит от того, как будет развиваться ситуация в этих регионах и в мире вообще.
В чём именно проявляется эта созидательная активность?
Я бы в первую очередь отметила то, что сейчас делает Бахрейн. В каждой арабской стране есть программы по работе с молодёжью, но по моему мнению, Бахрейн представляет одну из самых интересных и результативных. Их программа существует с 2009 года, не так давно. Там проводится ежегодное мероприятие, которое называется «Город молодежи». Оно охватывает 81 программу. Там работают с детьми самых разных возрастов: от самых маленьких до подростков. Фактически, в Бахрейне выращивают новых руководителей, новую мусульманскую элиту. Причём, выращивают очень мощно, на деле преодолевая чувство уязвимости молодых мусульман, их внутреннего ощущения некоторой ущербности.
В каждой арабской стране есть программы по работе с молодёжью, но Бахрейн представляет одну из самых интересных и результативных
Эти программы не делают различий для мальчиков и девочек. Они включают в себя обучение искусству, лингвистике, технике, естественным наукам, которых на протяжении полутора веков виделись традиционным мусульманам огромной проблемой. Создатели этого проекта взяли и перескочили через застарелую эмоциональную проблему. По факту, это не отказ от Ислама, не отказ от прошлого, а создание будущего.
Судя по результатам, которые показывают эти дети (они же сдают экзамены, участвуют в международных конкурсах), результаты феноменальные. Дети, прошедшие такое обучение, занимают чуть ли не повсеместно первые места.
Получается, Ислам нуждается сегодня в глобальной внеисторической перезагрузке?
Смотря что считать «перезагрузкой». Представители ИГИЛ, к примеру, тоже считают, что занимаются «правильной «перезагрузкой» региона. Я думаю, что задачей, не менее важной, чем вовлечение мусульманских стран и исламской молодёжи в современные научные и социальные процессы, является работа с исторической памятью. Что я имею в виду? Есть историческая память государства, а есть – индивидуальная память отдельного человека о событиях прошлого. На фоне перипетий Арабской весны эта тема часто поднималась с разными коннотациями. На примере Египта мы видим, как пренебрежение ею спровоцировало социальную и культурную катастрофу и смела плоды трудов, которые предпринимались в этой стране, чтобы перевести её на новый уровень. В кратчайшие сроки возникло много пены, пропаганды, псевдоисторических теорий, спровоцировавших масштабную разрушительную реакцию.
Задачей, не менее важной, чем вовлечение мусульманских стран и исламской молодёжи в современные научные и социальные процессы, является работа с исторической памятью
Опыт Египта произвёл сильное впечатление на его соседей, и в некоторых из них началась работа по созидательному обобщению и трактовке арабского прошлого. Есть шанс, что им удастся преодолеть какие-то фундаментальные вещи, которые способствуют разобщению в обществе.
Надеюсь, что сообщество мусульман мира увидит в этом образ будущего, в котором будет возможно мирное сосуществование и сотрудничество по решению проблем, которыми полна жизнь мирового сообщества. Конечно, уровень агрессии и депрессии в этих регионах продолжает быть высоким, а после начала масштабной войны в Сирии стал ещё выше. Мы должны понимать, что имеем дело с депрессивной средой. Но именно поэтому каждая положительная весточка оттуда, каждое позитивное явление – это счастье.
Изначально текст опубликован здесь
Оценил 1 человек
0 кармы