Доступно об эволюции рыцарского доспеха. Часть 1.

Здравствуйте, мои драгоценные читатели!

Если вы когда-либо бывали в музее, профиль которого предполагает экспонирование средневековой амуниции, или хотя бы пролистывали картинки соответствующего содержания в сети Интернет, то вы наверняка обращали внимание на огромное разнообразие типов и форм рыцарских доспехов. Их очертания нередко выглядят настолько экзотично, что антропоморфность облаченной в них фигуры ограничивается разве что банальным "две руки, две ноги, голова и туловище". Находятся даже оригиналы, которые мало что не на полном серьёзе предполагают наличие в "скорлупе" не-гуманоида.

Этот бред мы детально разбирать не будем. Отметим только, что журнал "Здравомыслие" выступает всецело против тяжёлых наркотиков, а уж перемежать их употреблением чтение "Википедии" мы и вовсе категорически не советуем.

Тем не менее, раз уж вопрос всё равно был затронут, отметим, что воинская сбруя в базовой комплектации (т.е., без "дембельских" украшений) во все времена отличалась крайней практичностью, и лишних деталей отнюдь не содержала. Вопрос лишь в том, что было практичным в контексте той или иной эпохи. Так, например, кажущийся с высоты веков форменным идиотизмом прусский парик с буклями и косицей в своё время неплохо держал удар кавалерийским палашом. Правда, Суворов, чья нелюбовь к этому элементу экипировки широко известна, всё-таки был прав - ко времени Швейцарского похода парики свою полезность уже изжили. Однако, это не значит, что оной полезности отродясь не было.

В этом плане изменения в рыцарской экипировке разных веков представляют особый интерес, поскольку замечательным образом иллюстрируют историю зарождения, расцвета и упадка сословия благородных кавалеристов. Рассмотрению этого процесса в контексте эволюции доспехов и посвящен данный обзор.

В X-XI веках, когда ещё только происходило становление рыцарства, как чего-то большего, нежели просто вида тяжёлой кавалерии, благородный шевалье весьма незначительно отличался по снаряжению от современного ему викинга. Те же конические "норманнские" шлемы, сравнительно неплохо державшие рубящие удары, и, в общем-то, те же кольчуги, которые у рыцарей разве что несколько прибавили в длине и обзавелись капюшонами. Поверх кольчуги иногда надевался ламеллярный или чешуйчатый жилет, но этот элемент могли себе позволить отнюдь не многие рыцари.

 В целом подобное снаряжение может быть свидетельством того, что концепция рыцаря, как этакого живого снаряда с копьём наперевес, на тот момент ещё только формировалась. И боевое применение рыцарской конницы ещё включало в себя в значительной мере черты позднеантичной и каролингской тяжелой кавалерии, отличавшейся от лёгкой не столько какими-то особенностями доспеха, сколько элементарно фактом его наличия. Для противостояния пехоте, вроде саксонской или норманнской, или лёгкой конницы, вроде мадьярской или арабской, кольчуги с норманнским шлемом было достаточно, а столкновения с себе подобными приводили скорее к соревнованию в навыках, а не к гонке вооружений.

В XII веке, однако, ситуация стала изменяться.

С одной стороны, в силу общего увеличения численности рыцарей и участившихся столкновений с сельджуками, неплохо умевшими в тяжелую кавалерию, для среднестатистического шевалье стал возрастать риск, пардон, получить в бубен. В самом прямом смысле - копьём по шлему. Для того, чтобы эту неприятность немного компенсировать, на основе "норманки" был разработан так называемый шлем-"таблетка", по-благородному - потхелм. То есть, та же самая "норманка", но не конической, а цилиндрической формы. Помимо того, что такой шлем был проще в изготовлении, он также имел больший внутренний объем, что позволяло нарастить толщину подшлемника и обеспечить более-менее приемлемую амортизацию. Кроме того, почти сразу к "таблеткам" стали приделывать забрало: свою физиономию шевалье при копейной сшибке в идеале должен был большей частью прятать за щитом, но на практике острие с неудачно подставленного щита с завидным постоянством соскальзывало, направляясь аккурат в одухотворённый лик благородного защитника вдов и обездоленных. И при подобных досадных случайностях железный лист с дырками для глаз сверху и перфорацией для дыхания снизу являлся сказочным подспорьем.

С другой стороны, отправившиеся воевать Гроб Господень шевалье достаточно быстро обнаружили, что под жарким солнышком Палестины верная кольчуга неприлично нагревается, чем доставляет крестоносному воителю изрядные неудобства. Решить эту проблему помогала просторная накидка из светлой ткани, надеваемая поверх кольчуги и называемая "сюрко". С нашитым крестом она образовывала достаточно узнаваемую униформу духовно-рыцарского ордена, вроде тамплиеров или тевтонцев. А поскольку крестоносцы в те времена почитались наиболее передовыми представителями рыцарства, то немудрено, что обычай носить накидку поверх кольчуги подхватили и в Европе. Где, разумеется, дизайн сюрко разнообразили, выкрасив их в геральдические цвета. На тот момент это было только украшение кольчуги. Но было у этой истории и продолжение, о котором чуть позже.

XIII-й век ознаменовался практически повсеместным распространением "таблеток"-потхелмов, и одновременно - их непрерывной эволюцией в сторону роста степени защиты, что в конце концов привело к возникновению топфхелма, среди реконструкторов и прочих им подобных энтузиастов медиевистики имеющего меткое прозвище "ведро". 

Топфхелм представлял собой крайне специализированный элемент воинской сбруи, незаменимый в копейной сшибке - и абсолютно бестолковый после неё. То есть, голову-то он по-прежнему исправно защищал, только вот обзор из него позволял вести бой разве что вслепую. Потому, когда дело доходило до мечей, "вёдра" быстренько сбрасывались. Голова рыцаря при этом оставалась защищена только кольчужным капюшоном, что закономерным образом привело к дальнейшей эволюции защитного снаряжения. Её первым следствием стала шапель - сменный шлем, по форме напоминающий железную шляпу.

Впрочем, сменять топфхелм на шапель в горячке боя было неудобно, и потому она носилась рыцарями преимущественно на марше - на всякий случай, вдруг враги внезапно нападут и натягивать на голову "ведро" будет некогда. Вопрос же защищённости рыцарской тыковки в бою этим не решался.

Решился он с изобретением бацинета - сравнительно небольшого заостренного к затылку шлема, надевавшегося прямо под "ведро".

Благодаря своей форме бацинет отлично держал удары мечом сверху, а для защиты лица мог снабжаться съемным или откидным наносником, нередко - впечатляющих размеров. Практически обязательным элементом была также крепившаяся к нему длинная кольчужная бармица, накрывавшая плечи и тем дополнительно оберегавшая их от ударов соскользнувшего со шлема оружия. В общем, для стоявших тогда перед рыцарями задач - самое то.

Впрочем, изобретение бацинета отнюдь не стало приговором для шапелей. Они в значительных объемах - что добру пропадать? - перешли в распоряжение пехоты, где на удивление хорошо прижились и стали фактически стандартом.

Тогда же рыцари стали обращать внимание, что если сюрко пошить из ткани поплотнее, то при определённом везении в нём начинают вязнуть стрелы. Естественно, что вероятность подобного счастливого стечения обстоятельств постарались повысить, сделав сюрко стёганными, на манер поддоспешника, или вовсе кожаными, в качестве дополнительной лёгкой кирасы. Дальше - больше, и со временем в сюрко стали зашивать металлические пластины.

Надо заметить, что в том же веке прозвучал первый звонок к растянувшемуся на последующие пару столетий постепенному закату рыцарства. Безусловное доминирование тяжелой кавалерии на поле боя было поставлено под серьёзный вопрос.

Пионерами в битье рыцарей пехотой выступили шотландцы под предводительством Уильяма Уоллеса. Не располагавшие на тот момент собственной конницей, они предприняли решение, гениальное в своей простоте - наделали пехотных пик, значительно превышавших в длине кавалерийские. Смысл решения проявился в битве при Стерлинге, где сравнительно небольшое количество шотландских пикинеров, перегородив мост через реку Форт, почти полностью уничтожило участвовавшую в сражении английскую кавалерию.

Подобная тактика получила развитие в битве при Фолкерке в виде шилтрона - кругового пехотного построения, ощетиненного пиками во все стороны. Ту битву шотландцы проиграли, но отнюдь не английским рыцарям. Благородные конные сэры как раз гибли на шотландских пиках в совершенно неприличных для тогдашних реалий количествах. Настоящими победителями в той битве стали валлийские лучники, попросту перестрелявшие принципиально не способные к маневрированию шилтроны.

Опыт этой битвы крепко запал англичанам в душу и впоследствии лёг в основу английской тактики при Креси и Азенкуре, где под валлийскими стрелами достаточно бестолково полёг цвет французского рыцарства.

Сделали свои выводы и шотландцы. В битве при Бэннокбёрне они изрядно удивили англичан, когда прежде строго неподвижные шилтроны развернулись в более-менее аккуратные "коробки" и попёрли в атаку - причём, успешную.

Изменения в доспехах следующего, XIV-го века, пожалуй, наводят на мысль, о постепенно возрастающем понимании рыцарями своих специфичных уязвимостей. Свидетельством этого может служить то, что при общей тенденции к повышению, выражаясь по-современному, класса защиты, существенное внимание уделялось также и манёвренности рыцаря, его способности реагировать на изменения боевой обстановки, причём, побыстрее.

Рыцари, которые просто неслись на врага с копьями наперевес, стали стремительно заканчивать свою героическую карьеру, натыкаясь на стрелу, арбалетный болт, или выставленную пику. В силу этого к середине века узко-специализированные "вёдра" стали выходить из моды - вместо этого многие предпочитали просто приделать откидное забрало к бацинету.

Металлических пластин, зашиваемых в сюрко, стало так много, что оно превратилось в отдельный вид доспеха - бригантину. Фактически, вышла обшитая поверху тканью гербовых оттенков версия монгольского ламеллярного доспеха - который, согласно одной весьма правдоподобной версии, послужил для бригантины одним из источников вдохновения.

Получившийся доспех давал неплохую защиту - и при этом за счёт удачного распределения веса по телу сковывал движения по минимуму. С этим, кстати, коррелирует и мнение современных реконструкторов: многие из них почитают "бригу" наиболее удобным и практичным видом брони.

Тогда же появилась более близкая к стереотипному образу рыцаря латная защита конечностей. Пожалуй, это можно рассматривать, как свидетельство некоторого повышения в бою роли клинкового и рубящего оружия - древковое колющее по понятным причинам рукам и ногам угрожает меньше. Но нельзя сказать, чтобы старый добрый копейный таран начал терять своё значение. На обратное указывает, например, оформившаяся к концу века характерная вытянутая форма забрала бацинета - хундсгугель. В переводе - "собачья морда". Назначение хундсгугеля заключалось в том, чтобы пришедшийся в рыцарственный бубен прямой копейный удар соскользнул куда-нибудь в сторону, вместо того, чтобы сломать благородному шевалье шею.

Для сходных целей, а также для того, чтобы меньше опасаться пехотной пики, на грудь бригантины стали приклёпывать дополнительную открытую металлическую пластину - пластрон, в силу чего оная начинала уже сильно напоминать более поздние кирасы. Собственно, переходной формой к кирасам пластрон и был.

Надо при этом заметить, что для наращивания защищённости рыцарского доспеха в XIV веке имелась дополнительная причина. Как раз на это время пришёлся самый разгар Столетней войны, в которой французское рыцарство, ранее почитавшееся образцовым, нещадно выкашивалось. Для англичан война складывалась более удачно, потому с прореживанием рыцарства им пришлось справляться самостоятельно - в ходе войны Алой и Белой Розы. До кучи, именно тогда на континенте свирепствовала Чёрная смерть, равно затронувшая все сословия.

В общем, рыцарь, при сохранении значительной пока ещё роли на поле боя, в силу ускоренной убыли ему подобных становился дефицитом. Терять его на поле боя стало особенно жалко. Потому мастера доспешники и трудились, не покладая рук, стремясь обеспечить своих сеньоров максимальной защитой.

К концу века в лидеры этой гонки защитной амуниции выбились итальянские мастера, создавшие первые образцы "белого доспеха" - первых более-менее полноценных рыцарских лат.

"Белому доспеху" практически сразу сделали выдающуюся рекламу французские рыцари, по достоинству оценившие защитные качества новинки. Разумеется, такой доспех был недёшев - но этим качеством рыцарская амуниция в принципе никогда не отличалась, а жить пост-чумным поколениям хотелось страстно, и желательно - подольше.

Таким образом, рыцарское снаряжение наконец обрело узнаваемо-стереотипный вид. Но экватор своего существования рыцарство к тому моменту уже миновало. До его окончательного упадка оставалось два века.

Продолжение следует