Остров (отрывок романа)

- Говорят, на этом острове властвует зло, - заметила Галка, поправляя съехавший на бедра кожаный пояс, длинные концы которого никак не хотели завязываться аккуратным узелком.

Двое молодых людей, размахивая руками, пробирались по узкой тропинке, спрятавшейся в зарослях мелкорослого густого кустарника. Они оживленно жестикулировали, то и дело останавливаясь и отдирая от одежды колючки, в изобилии усыпавшие кусты и высокую траву, покрывавшую землю. Дневная жара уже спала, и влажный воздух наполнился тяжелой, медленно остывающей влагой. Подвижные красноватые закатные отсветы выхватывали из окружающей обстановки отдельные темно-зеленые пятна, неумолимо намекая на близость ночи.

- Да нет, не так, злу там дана власть, но все оборачивается к добру, а пространство пронизано особым невидимым светом, и настает момент, когда ты начинаешь чувствовать его кожей, он словно преображает твои мысли, заставляя их течь по-особому – легко и спокойно.

- Это как?

-А очень просто, ты понимаешь, что свет окружает всего тебя, хотя кругом темнота.

- Это значит, что зло не имеет власти? Что свет живет во тьме, а тьма в свете? – Галка запуталась в поспешных выводах, до конца не понимая, что же имеет в виду ее спутник.

-Это значит, что злу дана власть пугать, но пространство наполнено светом, добром, - повторил Пашка, сам до конца не понимая, как объяснить устройство острова, куда они сейчас спешили. Это был нелегкий шаг – решиться пойти туда, на этот таинственный, заброшенный кусок земли, где порой бесследно исчезали люди, как говорили хранители. Но что-то неизменно тянуло людей в тот край, и наступал момент, когда человек терял всякие силы сопротивляться настойчивому зову сердца.

- А зачем люди приходят на остров? – спросила Галка после продолжительного молчания, во время которого путники продвигались вперед по едва заметной в высокой траве тропинке, спотыкаясь об оплавленные куски рыжего метала, разбросанные по всей округе и изогнутые самым причудливым образом. Трава мельчала, превращаясь в сухую редкую поросль, кусты почти исчезли, обнажив железное нутро окружающего пространства. Когда-то давно там стоял завод по производству аргоновых трубок для лазеров.

- За острыми ощущениями, - раздраженно ответил Пашка.

- Зачем ты так, - обиделась Галка, уже собираясь пустить от обиды свою знаменитую слезу, производившую впечатление всегда и на всех при любых, даже самых неблагоприятных для девушки обстоятельствах.

- Ладно, я скажу тебе…- решился Пашка, - там, на острове раньше существовал особый мир, так говорят старейшины, они его не видели, но слышали отзвуки прошлого..

- Это какие такие отзвуки? И какого прошлого?

- Не перебивай! Да, да, отзвуки… этот мир возвращал красоту огрубевшим чувствам. Словно глоток чистейшего воздуха, атмосфера острова или зоны, как называют иногда это место странники, дарила забытое сердцем тепло живого понимания ближнего. А еще… там замирало время. И человек не плакал, освободившись от перемен, происходящих вокруг, а обретал силу. Хранители говорят, что прошлое не исчезает бесследно, отбрасывая тень на настоящее, как и будущее не всегда молчит. Остров – застывшее настоящее, прошлое и будущее. Хотя, сказать по правде, я этому не верю. Или просто не понимаю, - горько вздохнул молодой человек.

- Ты шутишь!

- Замолчи, не перебивай! Но потом, как говорят, пришло время, а с ним появилось и зло. Ученые говорят, что время – это единица измерения для всего, что способно изменяться. Тогда получается, что мы всегда разные и становление нас самих - это бесконечное развитие. А здесь ничто не развивается, все только возвращается в исходную точку и обретает целостность. Ведь если человек обрел целостность, то ему неважно время.

- Да, наверное, ты прав, - чувствуя себя совсем глупой, ответила Галка, - там, где есть подлинность, нет нужды в подделке и приспособлении. Ведь изменения можно назвать и попыткой приспособиться, получить выгоду. Покорить. Добро – это не удобный стул и вечный прогресс, это кусочек надежды, возможность увидеть мир таким, какой он есть и найти правильный путь. Что-то, что стоит особняком от комфорта и вежливой улыбки офисного клерка. Мы все – путники, поэтому ищем дверь из лабиринта времени.

- Конечно, ты права! – Пашка почти кричал, - и вот когда пришло время, край начал манить людей. Некоторые романтические натуры даже утверждают, что там, за оградой бетонного забора в излучинах оврагов и спусках к кимберлитовым трубкам, вспоминаются утраченные истины, обретается красота первозданности и потерявшаяся в удобстве мудрость первого взгляда на мир. Время на острове чередуется особым образом, как говорят многие, побывавшие там…или замирает. Его пласты накладываются один на другой, словно многослойный пирог.

Пашка замолчал. Шли некоторое время в тишине.

- Все, осталось немного, сейчас будет высокий бетонный забор, построенный еще во времена первых искателей.

И действительно, через минуту тропинка уперлась в серую глыбу, которая перегораживала пространство впереди и уходила далеко в заросли дикого кустарника и крапивы. Судя по внешнему виду, здешние края редко посещались людьми. Забор порос мхом и потрескался во многих местах. Верхний бетонный слой потемнел, и в проемах глубоких трещин показалась проржавевшая железная арматура, уже начавшая рассыпаться рыжей крошкой.

- Подождем, сейчас подойдет проводник.

- А кто это будет? – спросила Галка, с удовольствием усаживаясь на мягкую и пушистую голубоватую траву, которой славились эти заброшенные места.

- Местный чудак, он живет в хибаре на краю леса, не общается с людьми и любит молчать. Его зовут по-разному: проводник, старик, странник. Он обучает безмолвию.

- А свое имя у него есть? – спросила Галка с любопытством.

- Кажется, есть, но его никто не помнит.

Справа раздался шорох, становившийся все громче и неожиданно из ближайшей рощи появился странного вида мужчина. Он быстрым шагом направился в сторону гостей, чуть прихрамывая на правую ногу. На вид ему было лет пятьдесят, седые волосы стягивал деревянный обруч, простую льняную рубашку украшал яркий геометрический орнамент. В руках мужчина нес мешок, на котором болтался фонарик и старый компас с ярко-красной стрелкой.

- Приветствую! – первым заговорил Пашка.

- Приветствую, странники, - ответил мужчина, - раз вы здесь, значит, время пришло.

- Время чего? – удивилась Галка.

- А вам девушка, нужно больше молчать и думать, - заметил проводник.

«Молодец старик, - подумал Пашка, которому самому порядком надоело любопытство Галки, - осадил-таки!».

- Это почему?

- Потому что ваши слова чаще раздражают, чем радуют собеседников, а вы не понимаете этого, - заметил проводник, развязывая холщовый мешок и доставая оттуда сплетенную в тугую косу из когда-то белых шелковых нитей потрепанную толстую веревку, потемневшую и засаленную от грязи и времени.

Галка замолчала, обиженно надув губы.

- Вы готовы к встрече с островом? – спросил проводник.

- Конечно, готовы! - не удержалась Галка, восторженно выразив нетерпение оказаться там, где, как ей казалось, произойдет чудо, что перевернет жизнь, придав всему происходящему особую значимость и смысл.

- Не будьте самонадеянны, маленькая леди, а лучше подумайте, как вы будете себя вести, когда встретите его…

- Кого его? Мне Пашка ничего такого не говорил …

- Что ж вы молодой человек не предупредили девушку о такой важной подробности нашего путешествия?

Пашка сконфужено посмотрел на проводника и уже готов был придумать оправдание, но проводник заговорил сам.

- Вы девушка, должны знать, что там, за забором, можно встретить кого угодно, на острове давно живут люди. Никто не знает ни их имен, ни истории, но многие полагают, что это первые странники, которых забрал или приютил остров. Но главная встреча – это встреча с Монахом. Толком не скажут даже старейшины, ни кто он, ни откуда пришел, ни куда идет. Он появляется неожиданно и так же неожиданно исчезает. Монах может предупредить вас об опасности, а может и подтолкнуть к ней. Наперед невозможно предсказать, что будет. Но его нельзя обижать ни словом, ни делом, ни мыслью. Он словно веха на пути: пройдешь ее, все будет хорошо, споткнешься, пеняй на себя. Как и в жизни. Просто многие не различают собственных вех.

- А что, он может читать мысли?

- Да, как и все жители острова. Поэтому вы должны не думать о привычных вещах, а сохранять разум свободным от суетных размышлений, пустых обид и излишней горечи – все это причиняет боль и вам, и тем, кто слышит вас. Хотя, это очень сложно, ведь на острове мысли лезут в голову сильнее, словно играя с человеком.

- А почему остров называется островом?- спросил Пашка.

- Потому что он живет особой жизнью и по своим законам, точнее, по общим законам, но там они становятся очевидными. За истиной и идут туда многие, стремясь обрести ее. Этот край - открытая книга, что ли, но её нужно суметь прочитать. Там любая мысль имеет последствия, а зло - воздаяние. Тайна беззакония там не работает. Ничто не проходит бесследно. Поэтому многие возвращаются оттуда другими или застревают там, пока не найдут правильных слов и мыслей, не откроют нужную дверь, что ли. Туда не попадают случайные люди. Много сотен лет назад в этих заброшенных местах стоял город, жили люди. Но произошел огромный взрыв, и город опустел, само место обнесли бетонным забором. Появились проводники, которые начали водить туда желающих. Остров дал приют уставшим и ищущим, он дал свободу искавшим ее, покой измученным.

- Постойте, но ведь мы не готовились к путешествию заранее, - заметила притихшая Галка.

- Вы - нет, но остров уже готов к приходу каждого. Это он вложил в ваш разум желание увидеть его, случайных людей там не бывает, а раз вложил, значит, вы готовы, а мое дело лишь провести вас по нему и, если все получится, вывести обратно. И еще: он не любит пустых разговоров, они оскорбляют его.

- Что значит пустых?

- Это значит пустых, вот как ваши вопросы, милая леди…

Галка покраснела, но сдержалась, хотя ей очень хотелось сказать что-нибудь обидное проводнику.

- Вот-вот, вы уже разозлились, и, будь мы на острове, началась бы страшная гроза или того хуже - ураган. Будьте осторожны с эмоциями, хотя вы сразу все поймете. А теперь пройдем вдоль забора направо до засохшей сосны, там есть ворота и ключ, который всегда храниться в разных местах.

- А как же мы его найдем, если он храниться в разных местах? – полюбопытствовала Галка.

- А очень просто, методом поиска, милая леди.

Молча двинулись в путь, оказавшийся не таким уж легким, всю дорогу приходилось продираться сквозь густой кустарник, который казался непроходимым гостям и каждой веткой старался ухватить за одежду. Прошло уже полчаса, а сосны все не было видно.

- Нам еще долго идти? – нетерпеливо спросила Галка.

- Ровно столько, сколько будет длиться ваше нетерпение, молодая леди, - тут же ответил проводник.

- А что делать?

- Успокоиться и не думать о времени и пути, только так путь и время станут незаметными.

- Но ведь мы еще не на острове, - заметил Пашка.

- Мы уже там, здесь нас держит только нетерпение вашей спутницы.

Прошло еще полчаса пути и, наконец, показалась сосна.

- А вот и ворота, - довольно прошептал проводник, - поищем ключ.

Долго искать не пришлось, он красовался на самой нижней сухой ветке, сверкая металлическим блеском в лучах заходящего, в красноватых подтеках солнца. На тяжелых кованных чугунных воротах висел ржавый замок, который и предстояло открыть ключом. Казалось, что замок не открывался уже тысячу лет, его поверхность была изъедена дождями и хранила на себе следы многочисленных проявлений времени, глубоких царапин, уже успевших покрыться ржавчиной.

- Поторопимся, - сказал проводник, - солнце уже близится к закату.

Быстро открыли ворота, которые нещадно скрипели, наполняя округу металлическим стоном. За ними показался странный пейзаж: сочная зеленая трава перекатывалась плотными волнами в разные направления, словно бы ветер и не думал нестись только в одном, а предпочитал капризное непостоянство. Из травы то и дело выглядывали проржавевшие металлические детали, не то фюзеляжи старинных самолетов с птичьими крыльями, не то погнутые временем рельсы какого-то железнодорожного пути, как говорили старейшины. Всем известно, что обитатели этих мест раньше ездили по земле на двух тонких металлических колесах, цепляясь за железные рельсы, что крепились к земле деревянными брусьями. «Представляю, какой стоял грохот!» - подумал Пашка.

- Я пойду первым, - сказал проводник, вы не бойтесь, главное - контролируйте мысли, никаких сильных эмоций, раздражения, нетерпения, остров не терпит этого…

- Так он что, живой? – неуверенно спросила Галка.

- Он живой, как и вся природа. Но его жизнь заключена не в словах, оттого и кажется непонятной.

- Я в другом смысле, ну думает он, что ли?

- Вы опять задаете глупые вопросы, разве может дерево думать как человек? – отрезал проводник.

- Я не знаю, - начала раздражаться девушка.

В этот момент ветер внезапно подхватил какой-то предмет, похожий на дырявое ведро и с силой швырнул его прямо к ногам Пашки.

- Вот видите, я же говорил вам, не нужно раздражаться!

-А при чем тут я? – возмутился парень.

- А притом, что вы ее друг, а от несдержанности чувств больше всего страдают близкие, это элементарная истина, которую знают все новички, приходящие на остров! Да и в жизни это знание ещё никому не помешало.

Некоторое время шли молча. То тут, то там начали появляться остатки каких-то полуразвалившихся стен из красного кирпича, местами словно бы оплавленного огнем. Было непонятно, чем были эти строения раньше: башни с ввалившимся куполом и разлетевшейся в разные стороны черепицей, окруженные необыкновенно высокой травой, похожей на осоку, чьи стебли, подобно растопыренным пальцам, цеплялись за иссушенную временем кладку.