Размышления на краю перемен: мир и его обещания

Пожалуй, движение жизни можно сравнить с кинопленкой, на которой время разворачивается в сюжет с бесконечным множеством вариантов развития. Для одних время тянется, словно старый ржавый паровоз со скрипучими тормозами по заброшенной дороге, другие пронзают пространство подобно ракете. Оно включает в себя все возможные состояния жизни: от нищеты и обездоленности до горделивого презрения с высоты мгновенного по меркам вечности успеха. Если вынуть хоть один кирпичик из этой дурной и мнимой бесконечности повторений, то обрушится вся стройная картина описанного Аристотелем мира: благо, выстроенное на общественном соглашении о распределении ролей в большом муравейнике обкрадываемых секундами одиночек, рушится, если называть вещи своими подлинными именами. Свобода выбирать то, что тебе по карману или по статусу, - это, пожалуй, самая хитрая ловушка в пьесе по мотивам неведомого обывателю сюжета. Что-то подлинное порой и проглядывает сквозь ложное описание, но это точно не то, что нарисовано на плакатах с обещаниями, вводящими большинство в гипнотический транс. Мир аристотелевских категорий требует противопоставлений во всем и конфликта состояний. Пресловутый средний класс в этом обществе - мечта для одних, и мишень для других. Человечество стремится в нем к благу, которое и есть та самая переменная в мнимом множестве состояний.

По сути, мир однообразен. Вы работаете и удовлетворяете собственные потребности, но если эти потребности превышают стандартный кредитный пакет и бонусные приложения, вы начинаете испытывать тоску и понимаете, что нарисованное благо неспособно удовлетворить нетерпение сердца. Вас постоянно пытаются заболтать. Бесконечные ток-шоу с одной и той же труппой актеров и предсказуемым сюжетом не объясняют ничего, кроме того, что в разжёванном виде кладут вам в рот в попытке вернуть летаргический сон. Кризис тоскующего человечества пытаются утопить в политических шоу: Трамп VS мир или мир VS Трамп, саудиты и вероломный Китай с его агрессивным юанем. Янки продолжают играть в свою любимую игру, разрушая и вновь отстраивая разрушенное в каких-нибудь самых удаленных уголках обречённого на непрерывное развитие мира. Компания Apple презентует очередной гаджет и концепт вашей жизни, которая не принадлежит вам. В этом концепте человеку оставлен лишь маленький кусочек свободы: выбирать ставку по кредиту или остаться в своем доме без вещей, способных общаться друг с другом на уровне понимания ваших желаний.

При этом все эти мировые политиканы в телевизоре продолжают играть в свою игру, абсолютно все! Угадать, кто и за кем стоит в глобальной многоходовке, пожалуй, невозможно просто потому, что перекупили все абсолютно всех и сразу в несколько антреприз. Может быть, в этой тотальной лжи и есть правда, где-то внутри, как вещь в себе, далекая от видимого бытия. Правда в самой себе, завернутая в ложь. Она не создана для удовольствия и удобства и отрицает благо здесь и сейчас. Это - внутреннее несоответствие внешнему празднику. Противоречие, заставляющее тосковать длинными дождливыми вечерами о неведомом без той мишуры описаний, что услужливо предлагают средства массовой дезинформации. Может быть, это и есть поиск правды. Пожалуй, нетерпение сердца, с которого содрали скорлупу иллюзий. Без права переписки с мещанской пошлостью, только так. Бесконечный внутренний полустанок тишины, отрезанной от улыбающихся соседей стеной непонимания. Редкая картина, так и не написанная мастером. Лучик невидимого света, утонувший в небе цвета индиго. Но все это только поэтика несбывшегося!

Мир постмодерна - это лишь набор непрерывно разбиваемых иллюзий, описанный языком, утратившим суть происходящего. Концепция праздника, которого нет, но есть фотографии с улыбающимися гостями на дорогих авто и в костюмах от haute couture. Редкий шанс обрести собственное понимания происходящего сведен к нулю. Невозможно в описании мира с позиции только прибыли отыскать хотя бы малейший зазор для реализации собственной свободы. Живое так и будет служить этой всеобъемлющей идее выгоды.

А ведь время нынче поганое, все больше с претензией на величие. Левиафан, надевший костюм от Dormeuil, и прикупивший по случаю недвижимость где-нибудь в Сохо, отождествляет себя с единственной сверкающей точкой, облетающей вселенную в экстатическом самолюбовании. Иногда он носит тоги римских патрициев и вспоминает о демократии. Но этот креакл воспринимает и вселенную, и все, что находится в ней, только как возможность увеличить собственное состояние и случайное препятствие на пути к абсолютной власти. Конечно, он сентиментален. Конечно, он любит только свою семью и готов ради нее на все. Но история парадоксальным образом умножает количество левиафанов на двое, и сталкивает их в смертельной схватке на краю бездны. Созданный ими закон "права сильного", лишает левиафанов мира всяких прав в этой кровавой борьбе за власть и деньги. Вывод денег в офф-шоры и оборудование лежбища где-нибудь в двойной безналоговой юрисдикции не спасает от страха потерять все. Убежать от этого страха невозможно. Можно только сцепиться в смертельной схватке за лакомый кусок мироздания. Тотальная бездуховность такого общества создает добавочную стоимость из всего, что только можно обратить в деньги. Золотой телец пожирает государства Левиафанов и подтачивает саму основу государственности во всем обозримом пространстве «эталонного счастья». Левиафан в костюме от Dormeuil боится только новых варваров, но будучи сам по природе варваром с претензией на величие, попадает в экзистенциальную ловушку. Созданные им "големы" начинают жалить хозяина и готовить новое нашествие. И не важно, будет ли это домик на Капитолийском холме или уютный парижский бульвар со множеством чудных кофеен, варвары неприметно завоевывают в это мгновение привычный комфортный мир обывателя западной цивилизации. Царство нефтяного доллара, или уютный мирок Евро - все эти концепции потребления тонут в собственных противоречиях. Но ведь аристотелевское благо всегда было избирательным, а его избранники неизменно проигрывали и падали под спудом противоречий системы, или устаревающей формации, или времени перемен, не соответствуя ожиданиям обманутых миллионов.