«Зика», «Эбола», «Испанка» — и иммунитет, один на всех

Нас любят пугать. Не пророчеством майя, так астероидом Апофис. Не финансовым крахом, так термоядерной войной из-за Донбасса. Не супервулканом в Йелоустоуне, так глобальным потеплением. Генномодифицированными продуктами и радиацией. Нашествием мигрантов и жидомасонским заговором. Госдепом и «пятой колонной». Пугалочки хорошо продаются, каждую из однажды найденных тем можно можно мусолить годами, а тот, кто нашел свою оригинальную тему для нагнетания страха, может стать не в шутку богатым человеком.

Так вот эта статья наоборот. Призвана успокоить. Хоть чуть-чуть. Хотя бы тех, кто готов прочитать пять страничек. Хотя бы в отношении одной из «терроризирующих» тем.

Потому что одной из них, безусловно, является Зараза. У людей поддерживается устойчивый страх, что рекламная кампания вокруг очередной инфекции в один прекрасный день окажется правдой. Атипичная пневмония. Птичий грипп. Свиной, он же «калифорнийский». Лихорадка Эбола. Теперь вот «зика». Всего и не перечислить.

Как и прочие любимые темы страшилок, тема эта с информационной точки зрения давно перестала быть чисто научной. Переплелась с фольклором, рекламой, и многочисленными книгами и фильмами детективного, фантастического, авантюрного и «апокалиптического» содержания. Инфекции попадают в наш мир из космоса. Создаются злобными гениями. Вырываются из древних могил, потревоженных дерзкими исследователями или кладоискателями. Сценарий создания страха тут понятен: невероятно заразная, неизлечимая, совершенно смертоносная эпидемическая болезнь, как в былые времена чума, холера, натуральная оспа, желтая лихорадка и кое-что еще, по мелочи. Во всех случаях это что-то донельзя экзотическое. Такое, с чем человек в своей письменной истории не встречался. И по этой причине не обладает к инфекции ИММУНИТЕТОМ.

Хочу предупредить: при слове «паразит» у нормального гражданина может возникнуть представление о чем-то вроде глиста. В научной традиции паразит, - это любое живое существо, живущее за счет нашего организма и во вред ему. То есть не только черви или вши, но и вирусы, бактерии, грибки, риккетсии, хламидии, гальпровии и гарднереллы. В этом смысле термин применяется и в данной статье.

Под термином "иммунитет", на самом деле вполне определенным, понимают любую способность бороться с инфекцией, любую устойчивость к возбудителю. На самом деле это не вполне так: существует т.н. «естественная устойчивость». В этом отношении существует не то, чтобы закон, но явная закономерность: чем ближе к нам вид животных, тем больше вероятность иметь с ним общих возбудителей. Естественным образом наибольшее число возбудителей являются общими для нас с приматами, особенно — с человекообразными обезьянами.

С меньшей степенью вероятности — с остальными млекопитающими: чума — с рядом грызунов и верблюдами, туляремия и ГЛПС — с мышами, сап — с лошадьми и т.д.

Ряд инфекций, - пресловутый «птичий грипп», - присущи и нам и птицам. Но вот «чумой птиц», которая, биологически, тот же грипп, мы не болеем никогда.

Мне неизвестно ни одно заболевание, которое было бы общим для нас с рептилиями или земноводными.

И, тем более, нам плевать на фитофтору и вирус табачной мозаики, а табаку в высшей степени безразлична чума.

Повторю, - это не закон: вши (насекомые!) не просто переносят сыпной тиф, но и болеют им, хотя и по-другому, чем мы. Возбудители страшных геморрагических лихорадок «Эбола» и «Марбург» до странности напоминают биологически вирусы растений и, в соответствии с одной из теорий, их общий предок (в отличие от «Ласса» или «Рифт Валли», они очень близки между собой) мог произойти от одного из них. Сибирская язва очень опасна для громадного количества видов млекопитающих. Прежде всего, конечно, для большинства копытных, но и для людей, и для хищников: львы, нажравшись сибироязвенной падали, болеют и чаще всего дохнут. То же самое можно сказать про бешенство. Тем не менее, исключения подтверждают правило.

Естественная устойчивость объясняется чаще всего отсутствием структур, к которым мог бы «прикрепиться» вирус. Их еще могут называть «рецепторами» или «детерминантами». Вот нет у нас рецепторов к чуме плотоядных, - и мы не способны ей заболеть ни при какой дозе инфецирующего агента. А они точно так же не реагируют на гепатит «В» или корь.

Интересный факт: в Африке, где зараженность ВИЧ в иных областях достигает 50 и даже 70% найдены люди, достоверно не имеющие детерминантов, способных соединяться с HIV любых типов и серотипов. Это не иммунитет, это просто не их инфекция, вроде фитофторы или краснухи карпов. Не будь цивилизации, за пару тысяч лет люди с таким генотипом имели бы шанс вытеснить прочих.

Кроме того, есть факторы «неспецифической защиты», туда относят довольно многое, вроде секретируемого на слизистые оболочки лизоцима, который растворяет оболочки очень многих бактерий. Но главным из них являются самые многочисленные среди «белых» клеток крови — нейтрофилы. Зачастую их относят к системе иммунитета, но это неправильно. Они удивительно независимы от него. Настолько, что это даже наводит на определенные мысли. Иммунитет — некая помесь полиции и всех тайных служб, какие есть, его задача проверить, выявить и уничтожить чужака, избирательное действие, полицейские операции, хотя, порой, довольно-таки массовые. Нейтрофилы — аналог армии, туго знающей свое дело и тупо его исполняющей. Как армия идет на призыв к месту вторжения, так они идут к месту массового скопления микробов и иных чужеродных вещей, повинуясь «хемотаксису», по преимуществу в сторону наивысшей кислотности. Это обозначает движение от меньшей концентрации того или иного вещества — к большей (ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ хемотаксис), собираются в очаге в гигантских количествах, окружают «врага» плотным валом и пускают в ход свои всерастворяющие ферменты, привлекают систему комплемента, не глядя на лица, не щадя ни своих, ни чужих, их дело — уничтожить в «очаге» - ВСЕ. Они расплавляют там собственные ткани, а гной — это совокупность погибших в бою нейтрофилов, их мертвые тела. Так они делают свое дело, но дорогой ценой. Это все равно как «накрыть» террористов ковровой бомбардировкой вместе с кварталом, где они засели.

А иммунитет, таким образом, только третий, самый избирательный, самый сложный фактор устойчивости к микроорганизмам и многоклеточным паразитам.

Будучи студентом, интересовался вопросом: каким образом организм умудряется изготовить антитела, ИДЕАЛЬНО подходящие к ЛЮБОМУ чужеродному антигену? Ведь, казалось бы, - белок совершенно новой структуры? И, таким образом, формирование под него принципиально-нового структурного гена? Это что ж, значит - «целесообразная», под конкретный фактор внешней среды мутация генотипа? Для тех, кто не особо интересуется биологией скажу: за любые предположения о «целесообразных» мутациях остракизму предают сразу, даже в наше время. Это все равно, как в серьезной научной теории в качестве причины выдвинуть Божью Волю: объясняет, конечно, все и сразу, но находится в другой плоскости, не имеющей отношения к науке. Приставал с этим вопросом к серьезным людям, к такому маститому иммунологу, как профессор М.В. Земсков, но удовлетворяющего меня ответа не получил. То ли ответа не знали, то ли, что более вероятно, я в то время просто не умел спросить.

Разумеется, никаких чудес с нарушением Принципа Причинности на самом деле не было. Ключ содержится в неверной посылке: «ЛЮБОМУ чужеродному антигену». Не любому. Только тому, который связывается с вполне ОПРЕДЕЛЕННЫМИ структурами организма. Своеобразие симптомов инфекционного заболевания, его ни на что не похожая «клиника» определяется в конце концов теми структурами организма, с которыми взаимодействует любой БОЛЕЗНЕТВОРНЫЙ микроб. По крайней мере, это справедливо для «циклических» заболеваний, вызывающих вспышки или образующих природные очаги. Того, чем занимаются инфекционисты и, отчасти, дерматовенерологи. К этим вполне определенным структурам:

- фиксируется вирус для дальнейшего проникновения в клетку;

- фиксируются бактериальные токсины, особенно экзотоксины либо эндотоксины со свойствами экзотоксинов: ботулинус, токсин столбняка, дифтерии, холеры и т.п.

- подходят по типу отношений «ключ-замок» и, таким образом, разрушают их, ферменты бактерий, грибов и некоторых «животных» паразитов вроде амеб, лейшманий и т.п.

Вот из повреждений этих структур, последствий этих повреждений, а также реакции на них зараженного организма и складывается уникальная картина инфекционного заболевания.

Микроб образцово распознает «свой» детерминант и получает соответствующую «награду». Вирус — инкубатор и ясли для потомства, бактерии и грибы — пищу для того, чтобы жить и опять-таки размножаться. Такое идеальное совпадение по форме структур паразита и хозяина называется «комплиментарность». Разумеется, это явление куда более широкое, оно составляет основу жизни, как явления, но мы тут берем его в узком значении.

Микроб НЕ МОЖЕТ не взаимодействовать с комплиментарной ему структурой, иначе это не он и не паразит вообще.

И точно так же ВСЕ эти структуры «записаны» в генотипе «хозяина», иначе он не будет восприимчив к этой болезни. Остается только «прицепить» их не к вожделенному для паразита ресурсу а к чему-то, до крайности вредному для его здоровья.

На самом деле, разумеется, все обстоит сложнее, но, фактически, речь идет о специфичных для возбудителя или токсина антителах, а также о Т-киллерах.

Антитела: их вариабельная, то есть могущая иметь разную форму часть вступает в прочную связь с активными детерминантами вируса или токсина, лишая его инструмента для нанесения вреда организму: вирус не может прикрепиться к клетке-«мишени», токсин инактивируется. Мало того: при при оптимальном количестве антител (по природе это белки гамма-глобулины пяти разных типов) они склеивают свои «жертвы» между собой в хлопья-агрегаты, которые, в свою очередь, поглощают и переваривают клетки-макрофаги, как тканевые, так и циркулирующие в крови.

Т-киллеры несут на поверхности рецепторы, по структуре идентичные вариабельной части антител: их цель — клетки паразита-агрессора или опухоли-перерожденца-предателя. Они связываются с ними и убивают.

Отсюда положение, которое можно считать аксиомой иммунологии:

ПАРАЗИТ, ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ НЕ ВЫЗЫВАЮЩИЙ НИКАКОГО ИММУННОГО ОТВЕТА У ДАННОГО ОРГАНИЗМА, ТЕМ САМЫМ И НЕ МОЖЕТ ЭТОТ ОРГАНИЗМ ПОВРЕДИТЬ.

В чем состоит если не закон, то сильная закономерность создания теорий о работе сложных биологических систем, таких, как нервная или иммунная системы? Если вы выдвинули логически-непротиворечивую, не противоречащую Принципу Причинности и основным законам природы схему, практически можете не сомневаться, что она представлена в реальности наряду с многими другими. Когда начали исследовать явление «торможения» в Центральной Нервной системе, соответственно, выдвинули много правдоподобных механизмов его реализации. В ходе дальнейших исследований выяснилась справедливость ВСЕХ предположений и были выявлены парочка механизмов, существования которых никто не предполагал.

Разработав такое высокоточное оружие и наладив его производство в массовых количествах, можно устроить агрессору веселую жизнь.

При помощи «липкой» и бесполезной приманки связать ему «руки», лишив способности причинять вред, и, заодно, лишить подвижности, склеив с себе подобными.

Пометить, чтобы безошибочно нашли и на месте расправились солдаты или полицейские, вроде Т-киллеров, Натуральных киллеров, или макрофагов.

«Подсветить», чтобы в самых недоступных местах нашел самонаводящийся снаряд мембраноатакующего комплекса системы комплемента.

«Как же так, - спросит читатель, - а почему же тогда мы болеем инфекционными болезнями и, зачастую, от них умираем?».

Ответ достаточно прост: ВСТУПИВ в войну с агрессором, ее можно и ПРОИГРАТЬ.

Отставание в мобилизации: иммунитет не успевает за размножением возбудителя, а потом кончаются ресурсы на его адекватные действия. Иногда это бывает связано с очень уж массивным инфецированием, при котором возможен даже «прорыв» вполне полноценного, стойкого иммунитета.

Можно хитростью, как ВИЧ, или грубым «навалом», как грипп H1N1 поразить, подавить саму по себе систему иммунитета, после чего действовать без опаски. Так некоторые компьютерные «вирусы» в первую очередь убивали «антивирусник».

Можно укрыться от беспощадных киллеров в крепости вроде гнойника, инфекционной гранулемы, гуммы, как это делает гноеродная флора, сап, мелиоидоз, сифилис и другие.

Можно надеть доспехи, как возбудитель туберкулеза с его жиристо-восковой оболочкой, защищающей от фагоцитоза.

Можно применить тактическую хитрость, приспособившись жить в макрофаге, который, вместо «крематория», становится транспортом. Или тихо, в неактивном состоянии жить в клетке, пока не сложится благоприятная ситуация для выхода «из подполья».

Во всех подобных случаях взаимного приспособления и болезнь редко течет очень уж остро, становясь хронической.

Но могу только повторить: в той или ной мере, полноценно или не полноценно, иммунный ответ при инфекции или инвазии будет ВСЕГДА.

А к «хитрым» возбудителям, выработавшим у себя низкую, защищающую хотя бы от быстрой и стопроцентной расправы, иммуногенность, в последнее время нащупывается свой подход: искусственные, рекомбинантные, синтетические вакцины. Они обещают обеспечить куда более сильный иммунитет к возбудителю, нежели сам возбудитель.

А насчет «космической чумы» вообще глупость. Мы не болеем табачной мозаикой или чумой речного рака (есть такая!), но мы достаточно близкие родственники и табаку, и речному раку и, кстати сказать, вирусу гриппа. Все аминокислоты, все нуклеотиды, которые есть у них, есть и у нас, но и то отсутствуют общие болезни. Для инопланетного микроба мы несъедобны по определению. Наши мономеры для него в лучшем случае непригодны, в худшем (крайне маловероятном!) ядовиты. А на всех, способных принести вред, у нас есть, - один на всех! - ИММУНИТЕТ.