Добрая сказка со счастливым концом: про лыцаря Тараса и прочих

Про Лыцаря Тараса, Светлого Рыцаря в Сверкающих Доспехах, и Чудище в Тегиляе*

/Добрая сказка со счастливым концом/

Жил-был храбрый лыцарь Тарас в дворце глинобитном, от свежей известки снежно белом, что стоял в сени вишневого садочка, густого, словно лес дремучий. Нечего сказать, - недурно жил. И все-то у него было в достатке, хватало всего, и хозяйство в порядке, казалось бы — живи с сытым сердцем, жизни радуйся. Однако не выходило, имелась досада малая, жить особо не мешавшая, но бывшая как заноза в неудобном месте, не подцепишь, не уберешь.

Прямо от тына плетеного, что дворец окружал, начинался покос богатый, ни конца — ни краю, той стороны не видно. Но была она, и жил там сосед. Тарас его в глаза не видел: как родители их покойные повздорили, в незапамятные времена, с тех пор и не виделись ни с кем с той стороны, дел не вели, в гости друг к другу отнюдь не ездили. Батька вон, только грозился в ту сторону: «У! - Говорит. - Чудище Поганое!!!» - и кулаком потрясал грозно.

Так вот чудище то, говорят, тоже покосом пользовалось. Откуда известно? Говорят…

Не сказать, чтобы Тарасу ущерб от того был, - свои копны, что подальше, у леса, с позатой зимы стоят, почернели все, олени дергали-дергали, все не выдергали, куда им. Но обидно. И решил Тарас соседа урезонить, чтобы неповадно тому было траву-то косить, а лучше того, чтоб вовсе ушел отсель, не теснил думки Тарасовы: то пастухов покалечит, то скот угонит, то кабелей отравит.

Неделя прошла другая, глядь — свои пастухи кто покалечен, кто вовсе перекуплен, стадо к соседу отогнал и пасет его, кистенем исполчившись. И кобелей его, Тараса, течной сукой сманили, на торгу продали в дальние волости.

В ответ Тарас…

Да что тут говорить все мы знаем, как войны-то холодные протекают. Долго ли, коротко, - видит Тарас, - не одолеть ему чудища, а пойти дело разом решить, кулаком, дубьем, да словесностью, - боязно. Чудище все-таки. Обратился Тарас к Мировым, а они его выслушали, две деньги за Правый Суд взяли, да приговорили, мол-де: «Дело то плевое» - да: «Сам первый начал» - да: «Сами промеж себя разбирайтесь». Пригорюнился Тарас, денег до смерти жалко, но обнадежил его шпынь-ненадобный кабацкий:

- Нутро горит, - за кружку сивухи выручу. Не пожалеешь.

Отпил зелья, да и говорит:

- Слыхал я от деда-покойника, земля ему пухом, - живет за морем — за океаном специальный такой Светлый Рыцарь В Сверкающих Доспехах, чтобы слабых — защищать, злодеев — карать, справедливость** — наводить. А призвать его проще простого, пишешь на листке орлёной бумаги: «…*** в опасности!» - и с Красной Почтовой Пустельгой, что на каждом торгу у старшины специально для таких случаев в клетке обитает, - отправишь.

Заплатил Тарас за бумагу орлёную, старшине — за милость, а, более того, за пустельговые тяжкие труды. Что значит, - в азарт впал человек: то лишнюю денюжку как от тела своего, живого, отрывал, а тут платит — не жалуется.

Долго ли коротко, - прибыл из-за моря из-за океана Светлый Рыцарь в Сверкающих Доспехах (СРСД, если сокращенно): весь из себя красавец, накаченный, как Арнольд, глаза голубые, кудри золотые, улыбка — на сто драхмпенсов, - а на доспехи, на те и вовсе глянуть невозможно, потому что очи слепит.

- Тебя, штоль, обидели?

Поведал Тарас о своей беде.

- Супостат, говоришь? Ну, этой беде помочь нетрудно. А как мне его узнать-то?

- Узнать его нетрудно по виду его гнусному. А еще исполчен он буздыганом, а обряжен — в тегиляй. Не обознаешься, светлый пан, поскольку другой такой орясины не скоро сыщешь, даже если искать будешь особо.

Подхватился СРДС — да не на простого Добра Коня, — аж на Единорога в броне блистающей! - оруженосцу черному, аж ни зги не видать, свистнул, да и был таков.

Вернулся не через три дня — четыре ночи, а всего-то на другой день. В одиночку, пеший, доспехи погнуты-иссечены, на правую ногу припадает, да еще дух от него такой, что глаза слезятся. От одного поту, самого жгучего, такого, вроде, быть не должно. Но ничего, смотрит бодро, видно — собой доволен. И улыбка прежняя, уверенная. Ну, - почти: с пробором малым, не без того.

- Ну, Тарас, - проговорил он голосом хозяйским, - супостата твоего я одолел, из беды тебя выручил. Тяжело пришлось, врать не буду. Сочувствую: жить с таким по соседству…

- Ой, - умилился Тарас, - неужто избыли злыдня? Нет на белом свете Чудища?

- Пожалел, - мужественно вздохнул СРДС, поворачиваясь к Тарасу менее пострадавшей стороной мужественного профиля, - больно жалостно он умолял, в ногах валяючись. «Пожалей, - говорит, - мою молоду жену Бабу-Чудачку, да малых детушек». Ты меня пойми: то он был злодей, а теперь, вроде как, - слабый. Я его защищать должен, к сожалению.

Тут СРДС снова вздохнул тяжело, мол, - самому противно, а делать нечего.

- Данью тяжкой их обложил, осуществил право Первой Ночи над всеми, - и простил. Сердце у меня мягкое.

- Как над всеми, - изумился Тарас, которому такое было, покамест, в новинку, - и над хозяином?

- Над ним первым. В этом главный смысл. А еще мы с моим бедным Томом две сотни его боевых холопов положили, тегиляй на лоскутья пустили, а буздыган его я перерубил. Вот этой вот рукой. Так что можешь его не бояться, нет в нем больше силы тебе вред чинить. Чего смотришь?

- Ой, такое прям, счастье, Светлый Пан… - аж не верится!

- Чего-о?

СРДС свел соболиные брови.

- Хотя, коль хочешь порадоваться, - можешь сходить, проверить. Запретить тебе не могу, у нас эта, как ее****? Ну, не важно… И, - слушай-ка: из-за чего вы повздорили-то?

- Такой вздор, милостивый пан, что говорить неудобно…

- Говори, не стесняйся, вместе и посмеемся.

- Да покос этот самый.

- Этот вот покос, - заливисто рассмеялся СРДС и дружески хлопнул Тараса по плечу, - правда смешно. Сроду никогда ничего смешнее не слышал. Смешно, но ты слышал, что я защищаю справедливость?

- Да Светлый Пан!

Тарас поклонился.

- А по справедливости выходит, что каждая вторая копна сена с того покоса, - моя. Но, поскольку делать мне с тем сеном нечего, то поступим по другому: каждую голову скота, что МОИМ сеном откормлена, ты продашь а деньги вырученные в банк на мой счет положишь. Ну, бывай, - мне себя в порядок привести и передохнуть надо. Утомился.

От Тарасова гостеприимства, однако, по какой-то причине отказался.

И стал Тарас жить-поживать, да добра наживать, правда, - половину за море-океан отсылал, но половина-то — всяко лучше, чем совсем ничего?

И хоть сказка эта — правдива просто на диво, Добрым Молодцам урок все-таки положен. Традиция такая.

Если ты, не сумев одолеть Чудище, которое тебя гнетет-обижает, позовешь на подмогу какого-нибудь СРДС патентованного, и он то чудище одолеет, то, скорее всего, с этого момента ты будешь иметь дело с хищником покрупнее.

Но есть еще и дополнение — справка историческая. Такими вот историями про Храбрых Рыцарей и чудовищ старинные летописи просто переполнены. Но основами для детских сказок становятся, дай бог, одна из ста, - те, которые, на манер этой, добрые и со счастливым концом.

Все остальные на роль сказок не годятся: короткие слишком. Примерно такие:

«Отправился Храбрый Рыцарь (der Ritter) Адольф к Чудищу Поганому в Логовище, тут ему и пиздец настал. Дело в том, что Чудище дом свой родной Логовищем не считало, да и себя самого, если на то пошло, таким уж чудищем, — тоже. И вот из-за такой то пустяшной размолвки, из-за крохотной терминологической неувязки, - произошла в жизни Адольфа этакая неприятность. Да и поделом, вообще говоря: жаль — поздно. Давно пора было».

* Армированный ватник.

**И демократию, разумеется.

*** Демократия

**** Демократия