Свита II: Ю. 18+

Ю., услыхав мой рассказ о двух выстрелах, неожиданно вдохновилась. Это бывает хорошо видно, когда у человека в голове сразу, чуть ли ни в подробностях складывается образ будущего произведения, и он не может не действовать.

- Вот этого вот, - она ткнула пальцем в фотографию, - я знаю. Совершенно случайно, конечно. Его сынишка у нас в универе учится, на юрфаке. Точно. Через него и достану.

- Может, - не надо? Без тебя обойдемся. Попросту, консервативно, без изысков. Понимаешь, когда с полутора-двух километров, - это, конечно, примитив, но зато такой, что концов не сыщешь. У меня ведь ни вспышки, ни шума особенного.

- Надо-надо. Чтоб манера была совсем разная, чтоб не знали, чего и откуда ждать, чего беречься. Да и оттянусь напоследок...

- Чегой-то ты, мать? Почему напоследок? Ты меня пугаешь...

- А, - тогой-то. - Она глянула мне в глаза с легкой насмешкой. - На той недельке вдруг не наступил ожидаемый Красный Четверг. Представляешь? Четвертая по счету неделя — есть, а четверга в ней - нету.

- Ух ты... и давно?

- Давай считать. Четверг у нас был пять ден тому, да плюс пятнадцать, так что пиши три недели без дня.

- Может, - ничего еще?

- Не может, - она помотала головой, - лет шесть, как Луну можно сверять. Четверг, - и точка. А в понедельник можно по новой. Да и причина того... была.

Может быть, я ошибаюсь, но только исключительное репродуктивное здоровье (как я люблю этот термин) стало для наших дам чем-то вроде метки. Знаком принадлежности. Ни тебе ПМС, ни нарушений цикла. Ни токсикозов, ни выкидышей, ни слабости родовой деятельности. Даже без разрывов обходились. Понятно, что совпало так, но исключений что-то и не помню. И, что интересно, в полной мере только сейчас дошло. Раньше воспринимал, как само собой разумеющееся.

А насчет причины, - да, имела место. К. прилетел из командировки, как буря. Загорелый, огрубевший, говорящий матом, что, вообще говоря, для него вовсе не характерно, и, первым делом, - к ней. Даже пьянку с друзьями отложил на потом.

- Ну и что теперь?

Вопрос вполне дурацкий, потому что ответ я как-то знал.

- Знаешь, - задумчиво проговорила она, - не собиралась понятно, врать не буду... да только, похоже, придется. Если уж так получилось. Какая-то, вдруг... обреченность, что ли? Не могу, - поперек. Так что надо спешить, а то когда еще будет возможность...

- Ну гляди. А то дети - это святое. А ты того, - сможешь? Может, он на тебя и внимания не обратит?

Вот если в отношении Яны я сомнений не испытывал, то в ее возможностях почему-то не был так уверен. Наверное, слишком хорошо ее знал во всех смыслах, привык, и не мог быть вполне объективным.

- Слушай. - Она твердо, по-мужски зыркнула мне в глаза. - Не лезь туда, где не смыслишь. А то получается не солидно.

И отвела взгляд. Вроде, даже, обиделась.

Он клюнул на первую же ее улыбку. На фирменную улыбку Ю., от которой те, кто знали ее хорошо, тут же насторожились бы. Лет пять спустя иные, при виде ее, бледнели. Быстро-быстро выполняли ее просьбы или рассказывали все, что она хотела знать. И в обморок, бывало, падали.

Лиха беда, - начало. К. не было в радиусе тысячи километров, как минимум, мешать некому, так что она продинамила Артура ровно столько, чтобы у того пар повалил из ноздрей, и ни секундой дольше. Следом, по всем законам жанра, последовал разговор о необходимости расстаться. А он не то, чтобы чего, даже за сиську ее ни разу не подержался. Большого, надо сказать, мастерства достигла, сука. Молодец.

- Нет, Артурчик. Прости, но нет. - Я не хочу чтоб говорили. У меня предки знаешь, какие старорежимные? Оба из деревни... Узнают, что с кавказцем хожу... Бр-р, лучше и не думать!

- Какие предки, слушай? Тебе что, - пятнадцать лет? Да и вообще...

- Вообще — что?

- Да ничего...

- Нет, ты давай, договаривай! Ну?!

Встала, и, не прощаясь, не делая пауз, направилась к выходу. Он держал фасон аж секунды четыре, даже успел пару раз укусить губу, а потом не выдержал.

- Да погоди ты! У тебя сложности, а ты представь, каково мне?

В конце концов, можно будет натешиться вволю, проделать с ней все, что придет в голову, все припомнить, за все посчитаться... Можно даже нанести пару-тройку небольших увечий, жопу порвать, еще что, - все равно молчать будет, сука! - а потом, когда дурь схлынет, выгнать на хер. Большего ни одна из этих русских тварей все равно не заслуживает, все они проститутки, до единой, а эта, он уверен, как бы ни из первых. Кажется, даже слышал что-то такое, только она хитрая... А еще лучше будет пригласить друзей, на хор поставить сучку, чтобы знала! В дом ко мне захотела? Ладно, будет тебе дом! На всю жизнь запомнишь!

Она почти незаметно замедлила шаг, сказала через плечо:

- Твои сложности — это твои сложности. У мужчин сложностей не бывает.

Джигит был не при машине, и поэтому к нему домой они отправились на такси. Он все время норовил, - уже по-хозяйски, потому что, - чего уж тут? - облапить ее хотя бы за плечи, - а она обособлялась. Это когда сам обнимаешь, а сам, одновременно, чувствуешь себя нелепым дураком. Она освоила и это тонкое искусство.

Дом его папы находился на «старой» окраине, там, где жили большинство черных, живших в городе давно, с послевоенных времен. Большой дом, начавшись некогда с сущей халупы, много раз расширялся и перестраивался.

По ее словам, он тут же храбро отправился к своему папе, тому самому, с похорон, довольно пожилому, но бодрому типу с усами, и, бурно жестикулируя, заговорил по-своему. Со стороны казалось, что они все время орут друг на друга. А она вдруг, неожиданно для себя, обнаружила, что кое-что понимает. С пятого — на десятое, но все-таки. Говоря об этом, Ю. пыталась незаметно заглянуть мне в глаза, но я никак не реагировал. А. - да, объяснил, поставил все точки над «ё», а ей не стал. Мужики добиваются определенности даже тогда, когда она им не нужна и даром, а женщины мудрее. Нет Окончательного Ответа, - и не надо. С толикой иллюзий живется куда спокойнее. Это относится даже к таким, как эта. Поняла и поняла. Наверное, научилась мало-помалу, давно здесь живет. В конце концов, она же хороший лингвист. Да. А ведь это, ко всему прочему, еще и правда.

Страшный папа говорил что-то вроде: «Да пожалуйста, никто мешать не будет, и раньше не мешали» - и добавил, что, если приключится триппер, не тянул бы с лечением. Улыбался. Но все равно орал.

А Артурчик отвел ее в свою комнату на втором этаже, а сам спустился, чтобы позвонить. Звонил — друзьям, это было ясно из содержания разговора, который она по-прежнему понимала с трудом, но с каждой фразой все лучше. А слышала его слова, потому что он и по телефону орал. Да, приезжайте. Затащил к себе русскую б..дь, беленькую, так что будет весело. Плану дадим, или просто напоим, и оттянемся. Услыхав, что ее назвали беленькой, она даже обиделась, поскольку ее даже светло-русой можно было назвать только с натяжкой. В комнате, как то и положено, на стенках висело оружие, но гвозди выглядели какими-то архаичными, и Ю. сделала вывод, что шашки-кинжалы развесили предки Артурчика. Да и сам облик восточного красавчика с тонкими руками и расслабленными движениями плохо ассоциировался с во-он той, например, шашкой. А вот нрав, как оказалось, сохранился все тот же, что и у предков, волчий.

Когда хозяин вернулся, она сумела при помощи разнообразнейших уловок протянуть минут двадцать, а потом дала себя раздеть. Не сопротивлялась, но и особо не помогала, в итоге оставшись в одних трусиках. Он тяжело дышал, - а она не сопротивлялась, но и не показывала особого возбуждения. Была довольно-таки безучастной, а это смущало и даже немного злило.

- Арту-ур, - вдруг проговорила она, - можно глянуть вон тот кинжал?

- А?! Давай потом, а?

- Ну, - она слегка надула губки, - хочу сейчас...

Гибко вывернулась из его рук, подошла к стене и потянулась за оружием, и тогда он обхватил ее сзади.

- Зачем тебе кинжал, а? У меня вот кинжал, смотри...

Будущий юрист полез в штаны, а она, достала-таки кинжал, и разглядывала его. Дождалась, когда горец освободит из плена тесных белых брюк смуглый, жилистый конец.

- Представляешь себе, - я почему-то не ожидала, что этот козел окажется обрезанным...

Увидав эту картину, она не стала больше ждать, и вогнала фамильную железяку Артурчику под кадык. Это, вообще говоря, не смертельно. По большей части. По сути, этакая одномоментная трахеотомия в полевых условиях, не больше. Но шок и, главное, отсутствие воплей гарантирует. И только после этого она все тем же прямым, легионерским выпадом ткнула его в сердце.

Наши девочки вместе с нами, вроде бы, и не тренировались: максимум, на что их хватало, это наблюдать, делая, время от времени, критические замечания. Ю. звезда самодеятельного театра в своем универе, взяла у А. несколько уроков сценического фехтования, и сцены из числа последних им вполне удались, даже смотреть было жутко, - и это, по-моему, все. Ах, да, я забыл, еще они играли друг с другом в бадминтон*, во время вылазок на природу.

Он умер практически мгновенно, агонии там было секунд на десять-пятнадцать, не больше. Она с любопытством поглядела на неподвижное тело и прислушалась к своим ощущениям.

- Ты понимаешь, весь из себя такой дохлый, - а из штанов этот его обрезанный болт торчит... Уписаться можно!

Зачем-то лизнула кровь на лезвии (потом расценила это, как признак все-таки имевших место переживаний, хотя лично я ничего такого не вижу) и полезла в сумочку. Понятно, что ни на какие фамильные катаны расчета не было, и она, собираясь в гости, прилично вооружилась. Прозрачный пистолетик «Скар-и-Странг» №10» я вообще считаю лучшей безгильзовкой всех времен и народов: как говорится, - оторвал от сердца.

С другой стороны, она обещала вернуть, и вид-то при этом имела самый правдивый.

Взяла зря, потому что продолжение банкета с надлежащим эффектом однозначно требовало холодного оружия. Достала из сумки сверток алого шелка, в который были завернуты три узких ножа синеватого сверкающего металла без рукояток, устрашающе острых даже на вид. Время еще было, она взяла один, покидала с руки — на руку так, этак, перевернумши. Взяла второй, осторожно, в самой простой манере пожонглировала двумя, приучая себя к неожиданной тяжести хрупких на вид лезвий, а их — к своим рукам, и, наконец, три. Тут важно было с самого начала ни разу не уронить ни одного предмета... а там пойдет. Три — не пять, не нужно быть мастером экстра-класса, и ножи запорхали в ее руках сверкающими бабочками, безошибочно находя свое место, а сама она вошла в ритм. В нужный резонанс между металлом — и собственным телом. Безусловно, при нужде смогла бы и сразу, но с разминкой по-всякому лучше. Как была, босяком и в обтяжных трикотажных трусиках, спустилась вниз, прислушалась, и тихонько открыла дверь в гостиную.

Хозяин дома смотрел по телевизору «Ну, погоди!» и пил мятный чай. Услыхав что-то, повернулся, отвесил челюсть на ее голые грудки, а вот уронить хотя бы каплю слюней уже не успел, получив метров с трех нож в переносицу.

- Понимаешь, даже добивать не пришлось. Я сама удивилась. Ему череп просадило аж до затылка. Я из-за тебя чуть ноготь не сломала, когда вытаскивала...

Из-за меня. Обожаю женщин. Но ножик без рукоятки, ушедший в рану почти целиком, действительно, и вообще вытаскивать не сахар, а уж из черепа, так и подавно. Так что изобразил сочувствие.

Он только издал какой-то негромкий скрежет, выгнулся дугой, чуть не вывалившись из низкого кресла, и обмяк. Она вышла, аккуратно закрыв за собой дверь, и прислушалась. Что-то такое было слышно только на кухне, и она направилась именно туда. То, что там находилась хозяйка, было ожидаемо. То, что там окажется еще и какая-то худая сутулая девица в синем платке, стало неожиданностью. Именно она увидела входящую в дверь голую Ю. с веером из трех ножей в левой руке, открыла рот, и закрыла его, когда Ю. пригрозила ей одним из них. Явная овца из числа овец божьих, и гостья передумала пускать в ход ножи, потому что драйв, наконец, овладел ей полностью и теперь требовал другого. У него вообще своя, непостижимая логика. Ножи, разлетевшись веером, со стуком вошли в стены, но она оказалась за спиной хозяйки еще раньше, затянула на шее собственный ее платок и с какой-то страшной силой, которую сроду от себя не ожидала, перегнула ее назад. Так, что грузное тело хозяйки обмякло уже через какие-то полминуты, и Ю. дала ему повалиться.

- Хорошо, что шелковый оказался, а то я, ей-богу, порвала бы его на хрен... Веришь?

- Я? Вполне. Продолжай.

А потом она заткнула косынкой рот незапланированной девицы, и быстренько ее спеленала, привязав к трубе АГВ.

- Ты не думай. Я ее хорошо связала, как ты учил. Интересно даже, - как доходит до дела, все вспоминается, даже этот твой двойной констриктор.

- Молодец, конечно... но ты что, - е...улась с горя?! Оставила свидетеля? Жаль конечно, но делать-то что?

- Да погоди ты, - она досадливо махнула рукой, - просто завелась не по-детски... а с девушкой вообще давно хотела попробовать...

- Бог ты мой... Взяла бы Лидочку, она б тебе сроду не отказала.

- Ты что, совсем сбесился?

Похоже, праведный гнев. Какая прелесть.

- Это все равно, что изнасиловать родную дочь, вот!

И, фыркнув, победоносным рывком отвела пылающий взгляд. Обожаю женщин. У них, на всякий случай, было два с половиной года разницы. Но если всерьез, я ее, вообще говоря, понял.

- Да и вообще с Лидочкой не все проделаешь, что хочется...

Но, как выяснилось, час потехе еще не наступил. С улицы забибикало, а так как ворота никто не отворил, гости некоторое время гортанно галдели на улице, так, что было слыхать и здесь. Но слов, понятное дело, было не разобрать. Ю. поспешно выдвинулась на исходные позиции, чтоб встретить гостей, как положено.

В калитку заколотили, а потом вошли. В отличие от ворот, ее никто не запирал. Заколотили в дверь, потом вошли, потому что было не заперто. Тут могло случиться по-всякому, но она смогла протолкнуть самый вероятный, основной вариант. По ее словам: «Не знаю как, только не сомневалась».

Надо сказать, - довольно характерная формулировка для тех, кто еще не все про себя понял и, следовательно, не очень умеет.

По лестнице затопало сразу несколько пар ног. Кажется, гости поспешали на потеху в полном составе, и она поспешно вошла в образ. Лежала на широкой тахте с раздвинутыми ногами, один глаз закрыт, а другой выпучен и закачен под лоб, рот и все вокруг рта измазано кровью. Трусы не сняты, но разорваны аккурат на причинном месте. Не окровавлены, - но, в общем, на первый взгляд, мертвее не бывает. На полу — еще более мертвый Артурчик с вываленными из штанов мужскими достоинствами.

Открывают дверь, - немая сцена, пауза. После паузы взрыв возбужденного галдежа, тщательно выдержанная пауза, вступление в действо Ю. По ее словам, неиссякаемым источником вдохновения в этой сцене для нее послужила Панночка из фильма «Вий» в неподражаемом исполнении Натальи Варлей. Она одним рывком села, выкатив теперь уже оба глаза и выдав этакую помесь хрипа и скрежета. Конечно, тут очень кстати был бы пяток Могильных Червей в вытекшем глазу, - и, чтобы, этак, шевелились, - но, за неимением гербовой… Да и вообще лютое эстетство, а образ свежего жмура (модель «Кровавое Тело») тоже имеет свою скромную прелесть.

Пауза, немая сцена: секунды две-три, не больше, после чего в один миг оказалась среди гостей, раскручивая клинок. В общем, классическая последовательность: сверху-слева между шеей и надплечьем, тычок снизу за подбородок, сверху-справа опять-таки рядом с шеей, тычок под грудину... Утверждает, что ни одного горизонтального удара, ни одного режущего снизу: да и то сказать, не чисто поле, не помашешь со всей дури, не ударишь с потягом. Старалась только, чтоб побыстрее, на манер шинковки капусты, пока не опомнились. В общем, — нормальная интуитивная тактика для тесного помещения против, по сути, безоружных людей. Понятное дело, таким побытом ни руку, ни голову не отрубишь, но резало зато до кости, с сосудами и нервами. Получив по несколько заполошных ударов острым, как бритва, клинком, залитые кровью горцы полегли в несколько секунд, хотя некоторых пришлось добивать. В общем — крупные ломти и пейзаж после битвы в стиле архаичной скотобойни.

- Воображаю. Это ж пара ведер крови, не меньше. Хорошие же впечатления получил твой отпрыск в столь юном возрасте.

- Пусть привыкает. Пацанам полезно. И вообще мне кажется, что это он меня и подбил на эту акцию.

- Почему «он»?

- Потому что это и так ясно.

То есть настолько никаких сомнений, что я сразу поверил. А еще почуял неладное.

- Слушай, - это точно была шашка?

- Ну... не знаю. Похожа сильно

- А если поподробнее?

Она замялась, а потом без особых сомнений вывела эту штуку шариковой ручкой на полях «Известий». Она никогда не была такой бездарностью по части нарисовать, как, к примеру, я, но и такой твердой, уверенной руки я прежде за ней все-таки не замечал.

- Вот... Никогда бы не подумала, что запомню такие подробности.

- А клеймо? - Подозрение перешло практически в уверенность.

- Вот...

- Эх. Это ж «гурда». Может быть, настоящая. И стоит тогда, как «волга».

- Ну, ты скажешь!

- Точно тебе говорю. А, может быть, и нет. Но ты не томи, что там у тебя было с неожиданной девчонкой? Пришла из комнаты Артурчика, как есть?

- Разумеется. Это же, совершенно очевидно, часть программы. Не гвоздь, конечно, но все-таки. Да и спешила, пока настроение подходящее. Сложилось, понимаешь.

- Это – да, согласен. Настрой – это наше все.

Это сидишь насмерть привязанная к трубе, рядом труп хозяйки с синим одутловатым лицом, уставивший страшно выкаченные глаза в потолок, сидишь, ждешь неизвестно чего, но уж точно ничего хорошего. А потом является та, которая устроила все это, по-прежнему голая, только вся, с ног до головы, залита кровью. Растрепанные космы, слипшиеся в кровяные сосульки, и драные трусы, пропитанные кровью да так и засохшие в этакий корявый панцирь. Морда забрызгана кровищей, а рот и все вокруг рта вымазано так, как будто она эту кровь еще и пила. И в опущенной руке болтается шашка, покрытая кровью целиком, с рукояткой, залипшей в сплошной кровяной сгусток так, что не видно, где кончается рукоятка и начинается держащая ее нежная дамская ручка.

- Слушай, - проговорила Ю. приближая румяное лицо вплотную к бледному лику пленницы, - у меня к тебе небольшое дело. Я тут завелась так, что прямо не могу. Так что предлагаю тебе разделить мою страсть.

- А-а? – Проблеяла узница кухни. – Я не понимаю, что ты…

- Если уж для совсем непонятливых, то тебя просят подарить мне час, - или два-три, - любви. По-хорошему, по доброму согласию, потому что без согласия выйдет по-плохому.

- Погоди… Я так понял, ты посетила свою потенциальную любовь с шашкой в руках? Или это вольный полет моей необузданной фантазии?

- Не, все правильно. Я ей и целку этой шашкой резала, а что? Чего смотришь? Природного инструмента нет, так что делать? Кухонным ножом? Или заточенной ложкой, как на зоне? Пошло, да и где бы это я ее нашла? А тут проверенное орудие. Да ты не думай, я аккуратненько, самым кончиком, чик – и нету!

Шашка? В п..ду? Оригинально! Вот это, я понимаю, - стиль.

- … это потом я взяла скалку, и…

- Ради бога, Кис… - избавь от подробностей, лады? Общее впечатление – как?

- Да чего говорить, - класс, - она блаженно улыбнулась, - та-ак оттянулась.

- Что, - лучше чем с мужиками?

Клянусь, - я понимал, что веду себя очень глупо, но, однако, в моем вопросе содержалась толика общей, от лица всего мужского пола, ревности. Потом-то привык, понял, что в определенных обстоятельствах от подобных вещей воздержаться бывает трудно. Да и, если вдуматься, ни к чему, потому что, перед кем, собственно, мы должны отчитываться?

- Слушай, - она улыбнулась с оттенком превосходства, - ты не понимаешь. Это ж совсем разное. Кстати, чего совсем не ожидала, так это то, что после пацанки так жутко потянет к мужику. Я тогда К. знаешь, как заездила? Язык на плечо!

А я так думаю, что это никакая не закономерность, а вполне частный случай Истинной Бл..и. А б..дь есть б..дь, и вести себя может только соответственно, то есть во всех случаях по-бл...ки. Ничего, понятно, не сказал, но уважаю за последовательность позиции. Был то есть настолько уверен, что она отправила подружку вслед за прочими обитателями дома, что не задал прямого вопроса. А она эту самую Валият просто взяла себе.

Взять смесь смертного ужаса и полного крушения прежней жизни. Добавить болевых ощущений уровнем, - насколько я знаю подругу детства, - чуть повыше среднего. И сдобрить еще пятью-шестью первыми в жизни, крайне разнообразными оргазмами. Смешать, не не взбалтывать, - и дело в шляпе. Нормальный такой, классический захват пленных на предмет обращения в рабство и всегда-то протекал, в общем, по сходному сценарию. Та отдалась ей со всеми потрохами, как могут мало кто из людей. Собаки, - те да.

Она все это не специально. Уж так сложились обстоятельства. Ну, и лишенный надлежащего размаха, можно сказать, находящийся на голодном пайке артистизм натуры сказался, не без того. Но в итоге получилось именно то, чего так не хватало до достижения критической массы.

Им половые члены отрезали и в рот засунули. А хозяйку-то, хозяйку, изнасиловали и повесили на люстре. Старуху не пожалели, нелюди!

Да не хозяйку, а хозяина. Сначала сына, Артурку, я его знал, на глазах у отца, а потом его самого...

А хозяйка в этом варианте повесилась на платке сама.

И резали всех бензопилой. Прямо тут клали на верстак, - и резали. Руки — в одну кучу, ноги — в другую, а головы — еще отдельно...

Вот не знаешь, не говори: головы как раз на теле оставили, чтоб смотрели и мучились. А обрубки прижгли каленым железом, чтоб кровь не текла. Руки, ноги, и это... Ну, где причиндалы отрезали ...

- Подруга, - надо было отрезать. Потому что сама видишь, - бесполезно, все равно болтают, что отрезала.

- Батька, ну я же не хирург. - Цитата из незабвенного Левы Задова прозвучала настолько точно, что я даже вздрогнул. - Времени не было на всякие изъебства.

А на стене написали, прямо кровью, что, дескать... Не было ничего этого, понятно? Уж я-то знаю. У меня шуряк, Алешка, в морге работает, куда этих привезли. Так он говорит, - не было там никакого ножа и, тем более, бензопилы. Доктор там, самый главный, который вскрывает, ну этот, как его? Сам ты провизор! Медэксперт, - во! - сказал: зубы это, точно. Да, говорит, как ножи, но зубы все-таки. И кровь зверь пил...

- Поражаюсь я все-таки на наших простых советских людей. Ни черта ведь толком не знают, а все верно угадывают. И тебя угадали.

- Я только попробовала. На кончик языка. Самый-самый. От нервов. Первый раз все-таки.

Может, и зверь, только непростой. Потому что никакой тигр из зверинца не сбегал. Если и зверь это, то с Той Стороны, понял? Нечисть. За грехи наши, потому что совсем Бога забыли... Ибо сказано: «Выйдут звери из Бездны и пожрут...».