(преамбула) Благодаря одной из публикаций на "Конте" я вышел на великолепное творение с очень не простой историей, а именно "О природе вещей" Тита Лукреция Кара (да простит меня автор ,не смог найти имя этого человека). С удовольствием освоил половину( ибо читаю на работе, совмещая приятное с полезным). Рассказывать все было бы, как минимум, неуместно, но вот одним стихом поделюсь с почтеннейшей публикой, ибо тема затронутая в нем весьма не тривиальна. Всем любви и гармонии! P.S. И найдите таки время на старика Лукреция- как мысли излагает- аки бальзам на раненый медиапродукцией мозг Человека Читающего))
[Пагубность любви: Стихи 1073-1208]
Вовсе Венеры плодов не лишён, кто любви избегает:
Он наслаждается тем, что даётся без всяких страданий.
Чище услада для тех, кто здоров и владеет собою,
Чем для сходящих с ума. Ведь и в самый миг обладанья
Страсть продолжает кипеть и безвыходно мучит влюблённых:
Сами не знают они, что насытить: глаза или руки?
Цель вожделений своих сжимают в объятьях и, телу
Боль причиняя порой, впиваются в губы зубами
Так, что немеют уста, ибо чистой здесь нету услады;
Жало таится внутри, побуждая любовников ранить
То, что внушает им страсть и откуда родилась их ярость.
Но в упоеньи любви утоляет страданья Венера,
Примесью нежных утех ослабляя боль от укусов,
Ибо надежда живёт, что способно то самое тело,
Что разжигает огонь, его пламя заставить угаснуть.
Опровергает всегда заблуждение это природа.
Здесь неизменно одно: чем полнее у нас обладанье,
Тем всё сильнее в груди распаляется дикая страстность.
Пища ведь или питье проникает во внутренность тела,
И раз она занимать способна известное место,
То и бывает легко утолить нам и голод и жажду.
Но человека лицо и вся его яркая прелесть
Тела насытить ничем, кроме призраков тонких, не могут,
Тщетна надежда на них и нередко уносится ветром.
Как постоянно во сне, когда жаждущий хочет напиться
И не находит воды, чтоб унять свою жгучую жажду,
Ловит он призрак ручья, но напрасны труды и старанья:
Даже и в волнах реки он пьет, но напиться не может, –
Так и Венера в любви только призраком дразнит влюблённых:
Не в состояньи они, созерцая, насытиться телом,
Выжать они ничего из нежного тела не могут,
Тщетно руками скользя по нему в безнадежных исканьях.
И, наконец, уже слившися с ним, посреди наслаждений
Юности свежей, когда предвещает им тело восторги,
И уж; Венеры посев внедряется в женское лоно,
Жадно сжимают тела и, сливая слюну со слюною,
Дышат друг другу в лицо и кусают уста в поцелуе.
Тщетны усилия их: ничего они выжать не могут,
Как и пробиться вовнутрь и в тело всем телом проникнуть,
Хоть и стремятся порой они этого, видно, добиться:
Так вожделенно они застревают в тенётах Венеры, –
Млеет их тело тогда, растворяясь в любовной усладе,
И, наконец, когда страсть, накопившися в жилах, прорвётся,
То небольшой перерыв наступает в неистовом пыле.
Но возвращается вновь и безумье и ярость всё та же,
Лишь начинают опять устремляться к предмету желаний,
Средств не умея найти, чтобы справиться с этой напастью:
Так их изводит вконец неизвестная скрытая рана.
Тратят и силы к тому ж влюблённые в тяжких страданьях,
И протекает их жизнь по капризу и воле другого;
Всё достояние их в вавилонские ткани уходит,
Долг в небреженьи лежит, и расшатано доброе имя.
На умащённых ногах сикионская обувь сверкает,
Блещут в оправе златой изумруды с зелёным отливом,
Треплется платье у них голубое, подобное волнам,
И постоянно оно пропитано потом Венеры.
Всё состоянье отцов, нажитое честно, на ленты
Или на митры идёт и заморские ценные ткани.
Пышно убранство пиров с роскошными яствами, игры
Вечно у них и вино, благовонья, венки и гирлянды.
Тщетно! Из самых глубин наслаждений исходит при этом
Горькое что-то, что их среди самых цветов донимает,
Иль потому, что грызет сознанье того, что проводят
Праздно они свою жизнь и погрязли в нечистом болоте,
Иль оттого, что намёк двусмысленный, брошенный «ею»,
В страстное сердце впился и пламенем в нём разгорелся,
Или же кажется им, что слишком стреляет глазами,
Иль загляделась «она» на другого и, видно, смеётся.
Эти же беды в любви настоящей и самой счастливой
Также встречаются нам; а те, что ты можешь заметить,
Даже закрывши глаза, в любви безнадёжной, несчастной,
Неисчислимы. Итак, заранее лучше держаться
Настороже, как уж я указал, и не быть обольщённым,
Ибо избегнуть тенёт любовных и в сеть не попасться
Легче гораздо, чем, там очутившись, обратно на волю
Выйти, порвавши узлы, сплетённые крепко Венерой.
Но, и запутавшись в них, ты всё-таки мог бы избегнуть
Зла, если сам ты себе поперек не стоял бы дороги,
Не замечая совсем пороков души или тела
И недостатков у той, которой желаешь и жаждешь.
Так большинство поступает людей в ослеплении страстью,
Видя достоинства там, где их вовсе у женщины нету;
Так что дурная собой и порочная часто предметом
Служит любовных утех, благоденствуя в высшем почёте.
Часто смеются одни над другими, внушая Венеры
Милость снискать, коль они угнетаемы страстью позорной,
Не замечая своих, несчастные, больших напастей.
Ибо Чёрная кажется им «медуницей», грязнуха – «простушкой»,
Коль сероглаза она, то – «Паллада сама», а худая –
«Козочка». Карлица то – «грациозная крошечка», «искра»;
Дылду они назовут «величавой», «достоинства полной»;
«Мило щебечет» заика для них, а немая – «стыдлива»;
Та, что несносно трещит беспрестанно, – «огонь настоящий»;
«Неги изящной полна» тщедушная им и больная;
Самая «сладость» для них, что кашляет в смертной чахотке;
Туша грудастая им – «Церера, кормящая Вакха»;
Если курноса – «Силена», губаста – «лобзания сладость».
Долго не кончить бы мне, приводя в этом роде примеры.
Но, даже будь у неё лицо как угодно прекрасно,
Пусть и всё тело её обаянием дышит Венеры,
Ведь и другие же есть; без неё-то ведь жили мы раньше;
Всё, что дурные собой, она делает так же, мы знаем,
И отравляет себя, несчастная, запахом скверным,
Так что служанки бегут от неё и украдкой смеются.
Но недопущенный всё ж в слезах постоянно любовник
Ей на порог и цветы и гирлянды кладет, майораном
Мажет он гордый косяк и двери, несчастный, целует.
Но лишь впустили б его и пахнуло бы чем-то, как тотчас
Стал бы предлогов искать благовидных к уходу, и долго
В сердце таимая им осеклась бы слёзная просьба;
Стал бы себя упрекать он в глупости, видя, что больше
Качеств он «ей» приписал, чем то допустимо для смертной.
Это для наших Венер не тайна: с тем большим стараньем
Сторону жизни они закулисную прячут от взоров
Тех, кого удержать им хочется в сети любовной.
Тщетно: постигнуть легко это можешь и вывесть наружу
Все их секреты и все смехотворные их ухищренья,
Или, с другой стороны, коль «она» и кротка и не вздорна,
Можешь сквозь пальцы взглянуть ты на слабости эти людские.
Кроме того, не всегда притворною дышит любовью
Женщина, телом своим сливаясь с телом мужчины
И поцелуем взасос увлажнённые губы впивая.
Часто она от души это делает в жажде взаимных
Ласк, возбуждая его к состязаныо на поле любовном.
И не могли бы никак ни скотина, ни звери, ни птицы,
Ни кобылицы самцам отдаваться в том случае, если
Не полыхала бы в них неуёмно природная похоть
И не влекла бы она вожделенно к Венере стремиться.
Да и не видишь ли ты, как те, что утехой друг с другом
Сцеплены, часто от мук изнывают в оковах взаимных?
На перекрёстках дорог нередко, стремясь разлучиться,
В разные стороны псы, из сил выбивался, тянут,
Крепко, однако, они застревают в тенётах Венеры!
И никогда б не пошли на это они, коль не знали б
Радости общих утех, что в обман и оковы ввергают.
Так что опять повторю я: утехи любви обоюдны.
Оценил 1 человек
1 кармы