Идею создать «экономический пояс Шелкового пути» и «морской Шелковый путь» впервые выдвинул китайский лидер Си Цзиньпин в 2013 году. Этот проект сейчас связывают исключительно с личностью китайского руководителя Си Цзиньпина. Инициатива была нацелена на развитие более тесного и взаимовыгодного сотрудничества между странами Азии, Европы и Африки. В программе, выдвинутой Си Цзиньпином — нынешним председателем КНР, который сменил на этом посту Ху Цзиньтао — по-прежнему отдается приоритет экономическому развитию. Однако современную политическую элиту КНР, также как и прошлую отличает сильное стремление к сокрытию своих долгосрочных целей и задач.
Важно отметить, что в свое время в формировании Великого шелкового пути как сквозной трансъевразийской магистрали решающую роль сыграл также древнекитайский чиновник Чжан Цянь. В 138 г. до н.э. он отправился с опасной дипломатической миссией к кочевникам из племени юэчжей, чтобы убедить их стать союзниками китайской империи Хань в борьбе с кочевниками сюнну, нападавшими на империю с севера. Чжан Цянь стал первым китайцем, который побывал в Средней Азии – в Согдиане и Бактрии (на территориях современного Узбекистана, Таджикистана и Афганистана). Там он узнал, каким огромным спросом пользуются китайские товары, и увидел много вещей, о которых китайцы не имели представления. Вернувшись в Китай в 126 до н.э., он представил императору доклад о выгодах прямой торговли между Китаем и государствами Средней Азии.
Си Цзиньпин начал карьеру в аппарате ЦВС (Центрального Военного Совета), некоторое время был помощником министра обороны Гэн Бяо. Многие китайские военные достаточно положительно относятся к Си Цзиньпину из-за высокой репутации в армии его покойного отца. То что у товарища Си есть свой военный бэкграунд, несомненно, можно отнести к его сильным политическим козырям. Центральный военный совет занимает особое место в системе высших органов китайской власти, поскольку руководит всеми вооруженными силами страны. Кроме того, в истории китайского социалистического государства демократической диктатуры народа сложился интересный политический прецедент, когда в 1989 году Дэн Сяопин, занимавший пост председателя Центрального военного совета, но ушедший с высших партийных и государственных постов, практически единолично принял решение о подавлении выступлений на площади Тяньаньмэнь.
Си Цзиньпин представляет пятое поколение руководителей КНР, которое, как известно, во главе с ним успешно пришло к власти на XVIII съезде КПК (Коммунистической партии Китая 2012 год) и сессии ВСНП (Всекитайского собрания народных представителей 2013 год). В ходе XVIII съезда КПК произошла также большая кадровая замена высшей власти в Китае. Более 60 процентов из 370 членов Центрального комитета лишились своих постов.
До этого заметным общественно-политическим событием современного Китая стал судебный процесс над 64-летним Бо Силаем — бывшим членом политбюро ЦК КПК, партийным секретарем гигантского китайского мегаполиса Чунцина. Бо Силай принадлежал к клану Цзян.Цземиня и также как Си Цзиньпин являлся «принцем» китайской политики, т.е. выходцем из семьи высших партийных кадров. Кроме того, Бо Силаю пророчили должность главы партийного политико-юридического комитета, которая в администрации США эквивалентна руководителю Верховного суда, ЦРУ и ФБР вместе взятых. (Клан Цзян Цзэминя могут отстранить от власти в КНР. URL: http://ntdtv.ru/news/klan-tszyan-tszeminya-mogut-otstranit-ot-vlasti-v-knr)
Бо Силай стремился усилить свое влияние и обеспечить более высокий пост на XVIII съезде КПК, популяризируя «чунцинскую модель», которая оказалась в эпицентре идейного брожения как альтернатива политике центральных властей и политический вызов руководству в Пекине. Согласимся, что драматическое снятие Бо Силая со всех постов и крушение его пресловутой модели нанесло серьезный ущерб позициям и претензиям левых. (Корнеев А.Н. «Чунцинская модель»: что это было? // Проблемы Дальнего Востока. - №3. – 2013. – С.33-41; №4. – С. 45-52.)
Этот процесс был обусловлен обострением противостояния между сторонниками «левой» идеи, с одной стороны, и углубления либерализации в высшем руководстве, с другой. Приход к власти Си Цзиньпина и его сторонников позволил сохранить политический баланс в руководстве и обществе, но в тоже время сложность положения заключается в том, что любое резкое движение Си Цзиньпина «вправо», в сторону либерализации, или «влево», на «возрождение классовых принципов», нарушит хрупкий общественный баланс и стабильность. Можно заключить, что в рядах китайской элиты значимость власти и силы, понимаемой как производное от экономической и военной мощи, превосходит любое серьезное отношение к правам человека и к верховенству закона, как внутри страны, так и за рубежом.
«Клан» Си Цзиньпина оказался в сложной ситуации все более увеличивающейся поляризации китайского общества, которое представляет из себя довольно хрупкую структуру. Ценности темпов экономического роста все более вытесняются приоритетностью проблем преодоления растущей социальной несправедливости и рационализации распределения доходов, что множит противоречия и конфликты. Разочарование большей части населения в реформах стало крепнуть особенно со второй половины 1990-х годов, когда государственные предприятия были реформированы, и миллионы рабочих утратили «железную чашку риса», лишившись бесплатных социальных услуг. По данным независимых исследователей, в год в Китае происходит от 100 до 200 тысяч актов народного возмущения с участием от десятков до тысяч человек. По разным подсчетам, количество массовых выступлений в Китае, в том числе забастовок с требованиями смены местного руководства, неуклонно растет. (Корсун В.А. Социальный протест «с китайской спецификой»: смена вектора // Вестник МГИМО Университета. Политические науки. № 4 (43). – 2015. – С. 234.)
Как сообщает гонконгский журнал «Чжэнмин», в середине июня 2015 года в Пекине состоялось расширенное заседание Политбюро ЦК КПК, в котором приняли участие первые руководители страны, а также члены партийной группы Всекитайского собрания народных представителей, Политического консультативного совета, военного совета, заместители председателей отделений Центральной комиссии КПК по проверке дисциплины и другие высокопоставленные чиновники. На этом заседании был зачитан доклад по результатам инспекторских проверок.
Согласно сообщению, в докладе в частности описывались шесть крупных проблем и кризисных ситуаций в стране:
1. Коммунистическая партия Китая утратила свою идею и ориентиры;
2. Организационные структуры компартии уже на протяжении длительного времени в основном находятся в парализованном состоянии бесцельного брожения и потери ориентации;
3. Коррупция и разболтанность в организациях компартии привели к потере доверия в обществе;
4. Находясь в среде мира и материального благополучия, чиновники полностью обнажили свою лень, распущенность, упадничество, дряхлость и испорченность;
5. Масштабное злоупотребление чиновниками властью, превышение полномочий, использование власти в личных целях, торговля должностями, в том числе и за сексуальные услуги, усиливают недовольство и гнев народа;
6. Моральная испорченность и развращённая жизнь партийных и государственных чиновников, а также государственных служащих распространяют в обществе атмосферу ненависти к чиновникам.
В документе говорится, что более 90 процентов низовых партийных организаций не выполняют своих функций и нуждаются в реформировании. Журнал также цитирует слова из выступления на заседании генсека КНР Си Цзиньпина, который сказал: «Нельзя избегать суровой реальности, нельзя не признавать и не принимать суровую реальность. … Необходимо смело смотреть в глаза суровой реальности, признать и принять то, что партия деградировала до такой степени, что нависла опасность краха партии и гибели государства». Это не первое подобное высказывание Си Цзиньпина на посту лидера КНР. Так, в марте 2013 года на аналогичном заседании Политбюро Си Цзиньпин отметил, что перед компартией стоят серьёзные вызовы, и партия находится в критической точке своего существования. Си Цзиньпин тогда также сказал: «В некоторых районах гнев народа уже достиг точки кипения. Народное негодование приближается к критической черте». (Лянь Хуа. Си Цзиньпин призвал принять реальность кризиса правления Компартии. URL: http://www.epochtimes.ru/si-tszinpin-prizval-prinyat-realnost-krizisa-pravleniya-kompartii-98990325/)
Существенной характеристикой сегодняшней КНР стало беспрецедентное развитие интернет технологий (более 500 млн пользователей сети) и складывание особой информационно-цифровой политической культуры. Если судить о палитре идейных течений, то приходится констатировать, что разброс и поляризация мнений также стали беспрецедентными. Произошел явный сдвиг от преобладания представителей лагеря «либералов» и «западников» к становлению мощного течения сторонников «новых левых» и приверженцев особой «китайской модели».
Исследователь В.А. Корсун отмечает, что «концептуальные построения «новых левых» аккумулируют идеологические построения целого кластера течений: от идей, близких европейской социал-демократии, к постмодернистам, левым консерваторам, сторонникам статус-кво и, наконец, экономическим националистам. Эти идеи накладываются на распространение обеспокоенности и недовольства экономической и социальной неопределенностью. Современную ситуацию в Китае и в мире «новые левые» критикуют с позиций, напоминающих западных антиглобалистов. Примечательно, что значительную часть ученых, принадлежащих к этому течению, составляют интеллектуалы, вернувшиеся в Китай после учебы или длительной работы в ведущих западных университетах, разочаровавшиеся в западных ценностях и пришедшие к выводу, что «Запад Китаю не указ»». (Корсун В.А. Социальный протест «с китайской спецификой»: смена вектора // Вестник МГИМО Университета. Политические науки. № 4 (43). – 2015. – С. 235.)
Китайские правящие элиты располагают опытом нескольких тысячелетий. Они исторически формализованы, поэтому не смотря на наличие у ее нынешних представителей коммунистических корней, они, по сути, являются наследниками старой императорской правящей элиты, с присущими ей чертами восточной деспотии и конфуцианской философии. Согласимся, что оплодотворившее Китай конфуцианское социально-этическое учение, со временем приобрело универсальное значение и придало китайской государственной конструкции уникальную стабильность. Сохранению социальной устойчивости способствуют факторы культурного наследия, такие как дисциплинированность и организованность китайцев, высоко ценящих моральные заповеди конфуцианства, присущее им чувство долга, умение неустанно трудиться, сохранять тысячелетнюю культуру труда и традиционные формы досуга, почтение к традициям и старшим, умение довольствоваться малым и при постоянном стремлении к повышению социального статуса и к состязательности.
Важно также отметить, что у китайской элиты нет такой внутренней сложности как у западной. Согласимся, что она развивалась в относительно однородной, одноплоскостной имперской среде. «Китай – империя, а не система государств, и не случайно с китайской точки зрения вся история Запада – это сплошной хаос». (Фурсов А. Вперед, к победе! Русский успех в ретроспективе и перспективе. («Коллекция Изборского клуба»). – М.: Изборский клуб, Книжный мир, 2014. – С. 293.) Политика в западном понимании этого слова чужда китайской культуре, поскольку государство в Китае всегда было институтом больше этическим, чем политическим.
Китайская цивилизация является одной из древнейших, насчитывающей почти пять тысячелетий, вследствие чего политическая культура в Китае сложилась давно и носит целостный характер. Несмотря на то, что на протяжении всей своей долгой истории Китай часто захватывали иноземцы, привнося свои устои, особенностью китайской цивилизации всегда было то, что каждый раз она ассимилировала покорившие ее народы.
Следует подчеркнуть, что богатство истории, а вернее историческая память великих достижениях прошлого на уровне общественного и индивидуального сознания (не случайно «брендом» правления Си Цзиньпина стала идея «великого возрождения китайской нации» или «китайская мечта»), выступает мощным консолидирующим фактором, а также формой психологической защиты и идентификации социума. (Корсун В.А. Социальный протест «с китайской спецификой»: смена вектора // Вестник МГИМО Университета. Политические науки. -
№ 4 (43). – 2015. – С. 230.)
Китайская правящая элита, практически закрыта для всего остального мира, нет персонификации ее представителей, но она усиливается с каждым годом и на сегодня с нею вынуждены считаться ведущие мировые элиты. Китай все активнее участвует в международной политике и глобальное доминирование Китая в мире не кажется чем-то сверхъестественным. На международной арене Китай все чаще предъявляет претензии на спорные территории, подкрепляя эти притязания военной силой, а также использует в этих целях экономические инструменты, в том числе, угрозы сокращения и полного прекращения торговли некоторыми видами товаров. Так, на современный Китай приходится 97 процентов мирового производства редкоземельных элементов. Благодаря этому он смог воспользоваться поставками редкоземельных элементов как инструментом в дипломатическом торге и в 2011 году приостановил их экспорт в Японию, после того как между двумя странами возник территориальный спор из-за притязаний на острова архипелага Сенкаку и на прилегающую особую зону в Восточно – Китайском море. Кроме того, за последнее время (20-25 лет) китайская элита приобрела немаловажный опыт игры на мировой глобальной площадке.
По мнению известного историка и аналитика А.И. Фурсова, - нынешнее противостояние элиты китайской (восточно - азиатской) и западной, организованной в клубы, ложи и сетевые структуры (прежде всего ее англо – американо – еврейского ядра) – интереснейший и доселе невиданный процесс. Западная верхушка впервые столкнулась с противником, который хотя и представляет незападную цивилизацию, является глобальным игроком; до сих пор глобальным игроком был только капиталистический Запад, опиравшийся в своей экспансии на геокультуру Просвещения. (Фурсов А. Вперед, к победе! Русский успех в ретроспективе и перспективе. («Коллекция Изборского клуба»). – М.: Изборский клуб, Книжный мир, 2014. – С. 290.)
Оценили 0 человек
0 кармы