…А поначалу в одном из самых знаменитых и всенародно любимых произведений Бориса Васильева женских персонажей… вообще не было. И только горячее желание писателя показать нелегкую долю сотен тысяч молодых советских девушек и женщин, воевавших в Великой Отечественной, сделало «А зори здесь тихие…» той повестью, с которой читатели журнала «Юность» впервые познакомились в 1969 году, а кинозрители увидели ее экранизацию, снятую Станиславом Ростоцким, спустя 4 года после первой публикации.
Не старшина, а сержант, и не девушки, а мужчины
Известный российский сценарист и публицист Кирилл Олюшкин в интервью с Борисом Васильевым в 2000 году спрашивал 76-летнего Бориса Васильева о предыстории создания знаменитой повести. Васильев рассказал, что поначалу хотел написать о «лесной войне», которую хорошо знал сам – в Великую Отечественную будущий прозаик служил в истребительном батальоне, полку ВДВ, был в окружении. Повесть должна была рассказать о группе сражавшихся бойцов, оставшихся без поддержки извне – в лесу, со всеми вытекающими из этого последствиями.
Толчком к написанию повести «А зори здесь тихие…» послужила маленькая заметка в «Известиях», где описывалась оборона одного из участков Кировской железной дороги (КЖД), который намеревались взорвать немецкие диверсанты. В военной историографии КЖД существует много описаний реальных боевых операций СМЕРШа по защите этой рокады, связывавшей Мурманск с центральными областями СССР – она была важна для воюющего Советского Союза, в частности, в плане доставки военных грузов по ленд-лизу в 1942–1944 годах.
В известинской заметке писалось о некоем сержанте, у которого в подчинении было 6 бойцов. Все семеро – фронтовики, оказавшиеся после лечения в госпиталях на узловой станции. До прибытия основных сил – подразделений СМЕРШа — они сдерживали наступление немецкой диверсионной группы, подступавшей к железнодорожному полотну, чтобы взорвать его. Деталей газетной публикации Борис Васильев уже не помнил, знал только, что из семерых выжил один израненный сержант, продолжавший до конца отстреливаться из пулемета. После войны его наградили медалью «За боевые заслуги».
Начав работать над повестью, писатель вскоре понял: получается не то – рассказ о «простом» частном случае на войне принципиально новым сюжетом быть не может. Тогда Васильеву пришло в голову заменить 6 солдат-мужчин на 5 девушек-зенитчиц, а безымянный сержант превратился в старшину Федота Васкова. И повесть пошла.
Образы собирательные, кроме Гурвич
Сам Борис Васильев в своих интервью каждый раз пояснял, почему он решился на «гендерную» замену персонажей повести: до него ни в советской прозе, ни тем более в отечественном кинематографе так откровенно о судьбе женщины на войне никто не рассказывал, хотя воевали в Великой Отечественной свыше 350 тысяч представительниц слабого пола (писатель специально интересовался статистикой).
Создавая образы девушек-зенитчиц и старшины Васкова, писатель использовал свои воспоминания о различных людях, с которыми приходилось встречаться на войне и в мирное время. Поэтому эти персонажи получились собирательными. Все, кроме Сони Гурвич – ее прототипом называют супругу писателя Зорю Поляк (впрочем, сам Борис Васильев этого в интервью никогда не говорил) – журналисты и другие исследователи биографии ссылаются на схожесть национальностей одной из героинь повести и жены прозаика (обе еврейки) и их характеров.
Супруги Васильевы прожили вместе без малого 70 лет и умерли в 2013 году с разницей в два месяца, писатель очень тяжело переживал смерть любимой жены.
«Женский след» в предыстории создания картины «А зори здесь тихие…» был и у ее режиссера-фронтовика Станислава Ростоцкого, посвятившего фильм медсестре Анне Бекетовой, благодаря которой он после ранения остался жить. Режиссер привез Бекетову на премьеру картины, но она, слепая, не могла видеть происходящее на экране – Ростоцкий ей по ходу демонстрации «Зорь» комментировал эпизоды фильма.
Оценили 27 человек
42 кармы