О Великой Силе.

Есть такая картина режиссера Фридриха Эрмлера – «Великая сила», снятая им 1949-м году. В основу сюжета картины легла внутренняя борьба, дискуссии и научные открытия в одном крупном ленинградском НИИ. Профессор Лавров уже более двух лет, руководствуясь учениями Мичурина и Лысенко, тщетно пытается вывести новую, сверхпродуктивную породу кур. Однако, находясь на верном пути к научному открытию, Лаврову чего-то немного не хватает, но профессор, как старый большевик, упорствует и идет к своей цели. Директор института Милягин сначала пытается отговорить Лаврова от опытов, однако вскоре постепенно начинает вставлять профессору «палки в колеса» и, путем интриг, мелких подлогов и намеренной дискредитации опытов Лаврова, добивается прекращение работы профессора в институте. Конфликт выходит сначала на идеологическую, а затем и мировоззренческую почву. Диалоги и монологи в картине, исходящие от главных персонажей, построены выше всяких похвал. Чувствуется глубокая драматическая борьба в советской науке того времени, актуальный животрепещущий накал страстей и эмоций. К слову, Эрмлер не только здорово передал научные споры и дискуссии в биологической среде между лысенковцами и "морганистами-вейсманистами", но и блестяще изобразил в Милягине собирательный образ эдакого космополита, сладострастного бюрократа, потчующего на псевдонаучных лаврах, который почувствовал вкус своего положения, своих льгот и привилегий. Милягин боготворит «мировую науку», «мировую культуру», разъезжает по международным «научным» форумам, жрет деликатесы на шикарной даче с видом на Финский залив и ходит в широких, просторных штанах с косовороткой. Просто копия Хрущева и его прихлебателей-ревизионистов. Профессор Лавров вместе со зрителем(блестящий психологический прием Эрмлера.Чувствуется старая большевистская школа) начинает осознавать, что ему противостоит не просто «директор института», а гнилое псевдонаучное мелкобуржуазное мировоззрение, которое так скоро опутало весь Союз после смерти Сталина. Картина заканчивается успехом опытов Лаврова, народным сходом при участии комиссии из ЦК, после вмешательства которой притесненный профессор был восстановлен в попранных правах и немного пафосным, агитационным бичеванием космополитизма и пораженчества. Товарищ из ЦК так заканчивает свою обличительную речь: «Можем ли мы терпеть в нашей среде людей, раболепствующих перед иностранщиной, лишенных чувства национальной гордости антипатриотов?!» и затем «великая сила партии большевиков привела нас в коммунистическое сегодня!» Тогда по-другому и быть не могло. Однако, и сам профессор Лавров, «как старый большевик, привыкший называть вещи своими именами», выдает так же одну из ключевых фраз: «Великая сила – очень точно сказано. Это идейная вера советских людей, что заставляет нас всегда верить в будущее. Оторваться от этого источника жизни – значит погибнуть…». Пересмотрев картину еще раз и прокрутив в голове сильные фразы, смачные реплики и характер полемики персонажей, оставив с стороне очень любопытные научные дискуссии,которым следует посвятить отдельный разговор, делаешь отнюдь не двузначный вывод о, если хотите, национал-большевистском устройстве общества сталинского СССР как самый адекватный ответ историческим реалиям того недалекого времени. Национал-большевизм не на бумаге, но духовный, глубокий, консолидирующий русских, советских людей национал-большевизм. Иначе как воспринимать реплики персонажей о «национальной гордости», «патриотизме» в совокупности с «коммунистическим сегодня»? Главное, не псевдоэлитарный национал-большевизм – этот удел интеллектуальных сектантов и самоуверенных мелких буржуа. Настоящая элитарность всегда негласна как высшее таинство. Говорить о ней, а тем более самодовольно и во всеуслышание причислять себя ко всяким там «кшатриям» - несуразная глупая пошлость. И вот этот «источник жизни», вот эта «идейная вера советских людей», вот эта «Великая Сила» и есть национал-большевистское мировоззрение, которое, безусловно, выше скудных идеологических рамок и догм. Все, что как-то напоминает идеологический контекст в национал-большевизме есть сам термин и ничего более. Но терминология – скупая дань современному мозаичному царству количества, которое, безусловно, временно и преходяще. Смотрите хорошее кино.