В этот раз в судебное присутствие пришел свидетель-читатель Сергей Николаевич Бабурин. Человек известный, знаменитый, опытный политик, блестящий юрист, доктор юридических наук, профессор, Заслуженный деятель науки, в недавнем прошлом заместитель Председателя Государственной Думы, ректор мятежного РГТЭУ – университета, преступно закрытого министром образования Ливановым.
Чем дольше живу на свете, тем больше убеждаюсь, что наша страна живет не по одной, а по двум Конституциям. Мы, простые смертные, свято верим, что у нас один Закон, принятый в конце 93-го года аж прошлого тысячелетия, все помнят это роковое «Да. Да. Нет. Да», которое двигало населением на референдуме. А власть имущие пользуют для жизни какую-то другую Конституцию, ее блюдут, ее чтут, и преследуют тех, кто нарушает их, а не нашу Конституцию. В противном случае никогда бы суды не запрещали в России книги, ведь существует в нашей Конституции статья о праве распространять, получать информацию. Никогда бы не сажали за пресловутое «возбуждение» вражды и призывы, ибо в нашей Конституции существует право на убеждения, свобода слова. Опять же митинги и собрания нашей Конституцией разрешены, а их Конституция этому строжайше препятствует. Что уж говорить о социальных гарантиях на жилье, образование, здравоохранение. Они - в нашей Конституции, в их Конституции таких гарантий нет. Так что к правителям у народа должен быть один только вопрос, покажите, наконец, откройте нам для всеобщего обозрения ту Конституцию, по которой живете вы. Чтобы народ знал, что нарушает. Чтобы мы по незнанию не подрывали тот конституционный строй, который вы установили для нас почему-то втайне от нас. Может, тогда и нарушителей тайной Конституции России было бы меньше. И процесса по делу Бориса Миронова попросту не было бы, потому что и книги его никогда бы не издавались. А так живем в раздвоении сознания и гадаем, изрекая мысль, посадят за нее или не посадят?..
Однако вернемся к делу писателя Бориса Миронова, которое своим чередом идет в Басманном суде и продвигается постепенно к роковому финалу. В этот раз в судебное присутствие пришел свидетель-читатель Сергей Николаевич Бабурин. Человек известный, знаменитый, опытный политик, блестящий юрист, доктор юридических наук, профессор, Заслуженный деятель науки, в недавнем прошлом заместитель Председателя Государственной Думы, ректор мятежного РГТЭУ – университета, преступно закрытого министром образования Ливановым. Ныне Сергей Николаевич Бабурин возглавляет Международную Славянскую Академию наук, искусств и образования. В свете того, что Российская Академия наук наполнилась чиновниками из аппарата Правительства и Администрации Президента, статус Международной славянской Академии, как собирательницы истинно научной и культурной элиты страны резко повысился.
Борис Миронов начал с обрядового вопроса: «Вы читали мою книгу «Битва с игом иудейским»?».
Ответ Бабурина оказался крайне неожиданным: «Читал. Не скажу, что получил удовольствие, но читал».
На слова о неполученном удовольствии прокурор встрепенулся насколько встрепенуться позволяло его чрезмерно упитанная тушка, то ли от изумления, то ли желая спросить, открыл было рот, но его черед допрашивать свидетеля еще не наступил, и он закрыл рот.
Столь неожиданно резкий читательский отзыв свидетеля Миронова вроде как и не смутил, во всяком случае внешне это никак не проявилось: «Охарактеризуйте, пожалуйста, плюсы и минусы этой книги?».
«Ваша книга как открытая рана, - голос Бабурина звучал в полной тишине зала. - Вы даете очень жесткие оценки русскому народу и коммунистам. С такими оценками можно соглашаться или не соглашаться, но запрещать их нельзя, потому что нельзя возражать тем фактам, которые вы приводите».
Ощущение, что Миронов выдохнул с облегчением: «А к фактам у Вас претензий нет?».
Бабурин покачал головой: «Абсолютно нет. Можно возразить против оценок коммунистов или еще кого-то, но возражать против фактов невозможно, они подтверждены документами».
Писатель задает специфически важный для судебного следствия вопрос: «А как Вы можете охарактеризовать жанр этой книги, что это – развлекательная литература, исследование, историческое сочинение?».
«Эта книга, конечно, не развлечение, - профессорские нотки ответчика никуда не спрячешь. - Она говорит о трагедии, величайшей трагедии двадцатого века. Факты, которые она исследует, жестоки и неопровержимы. Она как топор, которым по башке стучат, чтобы достучаться до сознания. Книга «Битва с игом иудейским» - научно-публицистическая книга, в которой страстность изложения – это характер автора, а приведенные факты – научная составляющая».
Подсудимый Борис Миронов из допроса в допрос ведёт свою линию и редко когда от неё отклоняется: «Скажите, Сергей Николаевич, мои негативные оценки в этой книге распространяются только на евреев как группу лиц, или они касаются и других народов?».
Свидетель улыбается: «Как раз евреям от Вас в книге досталось меньше всего, это не о евреях, это о русских Вы сказали, и я не могу Вам простить этой фразы: «скот, уготовленный на убой». Вы уподобили мой народ, русских, быдлу, который добровольно дает себя убивать. Что же касается евреев и жидов, то это древняя традиция и преподобный Иосиф Волоцкий боролся именно с жидовствующими. Что значит, не с евреями, а с теми, кто забыл заветы своих предков. И я не могу согласиться с тем, что именно Троцкий и Ленин виноваты в гибели страны в 1917 году. Среди революционеров было немало лиц славянской национальности».
Подсудимый уклоняется от спора, ему важно восприятие книги именно читателем Бабуриным: «Значит ли это, что за случившееся со страной в 90-е годы я больше возлагаю вины на русских, чем на евреев?».
Свидетель соглашается: «Вы исследуете судьбу русского народа. Вы отвечаете на вопрос, почему русские стали вымирать. Я не понимаю, почему Правительство засекретило эти цифры и факты. Ваша честь, будучи заместителем Председателя Государственной Думы, я вносил законопроект о детских пособиях на второго, третьего и четвертого ребенка. Именно этот законопроект потом стал законом о материнском капитале. И что же? Сегодня эти пособия идут в семьи мусульман и цыган, а они и без поддержки рожают. А русские и с материнским капиталом – нет. Мы с вами, Борис Сергеевич, много раз говорили, что ваше внимание к евреям бессмысленно. Прежде с русскими национальными предателями надо разобраться».
К отголоскам былых разборок свидетеля с подсудимым чутко прислушивается прокурор, его небольшие, чуть заплывшие глазки поглядывают на Бабурина как из норки, пытливый ум цепляется за сказанное Бабуриным, в расчете поживиться добычей для обвинения.
Подсудимый на прокурора внимания не обращает, ему важно обратить внимание судьи на то, что говорит со свидетельской кафедры опытнейший юрист, доктор наук, профессор: «Есть ли в книге «Битва с игом иудейским» конкретный призыв или конкретное побуждение к национальному восстанию?».
С. Н. Бабурин взял в руки книгу, которую принёс с собой, и стал перелистывать: «Эти вопросы возникли у меня в своё время, когда я открыл оглавление книги и увидел там весьма настораживающие названия глав «О необходимости национального восстания», «Национальное восстание – наша задача», пока не встретил в книге чёткое, однозначное Ваше определение национального восстания. Ваша честь, разрешите я это определение зачитаю, это очень важно: «Что бы мы ни делали, - пишет Миронов, - какую бы программу ни выполняли, мы не должны упускать из виду конечную нашу цель – национальное восстание. Сразу хочу упредить любителей писать доносы или отчёты, что одно и то же, оставить в покое 280-ую статью Уголовного Кодекса, потому как восстание подразумевает не только цевьё автомата, само понятие восстание несёт в себе смысл, значение пробуждаться, воскресать, оживать, возрождаться, возвышаться. Вот оно, наше национальное восстание – восстановление, возрождение национального духа, восстановление, возрождение национальной мысли, восстановление, возрождение национальной культуры, восстановление, возрождение национального хозяйства, восстановление, возрождение национальной власти, наконец!». Логика здесь очень четкая. Призывов же свергнуть власть в книге я не встретил, а вот призывы менять власть, да, встретил. И я сам этим занимаюсь в рамках созыва Конституционного собрания».
Испуганный взгляд прокурора метнулся со свидетеля на судью. Видимо, плохо соображая, что такое Конституционное собрание, он уловил опасное признание «и я тоже этим занимаюсь». Но тема не имела продолжения, и глазки прокурора убрались назад, в норку.
«Так может быть, вы заметили скрытые призывы к насильственным действиям против евреев в моей книге?» – не отступает Миронов от канвы обвинительного заключения.
Бабурин морщится: «Да нет там никаких скрытых призывов. Говорить о скрытности – удел патологоанатомов. А то, что в книге – это открытое, до предела обнажённое беспокойство гражданина за судьбу своего народа».
Подсудимый не отступает от предъявленного ему обвинения: «Так может у вас появилось желание свергнуть власть в результате чтения моей книги?».
Почему-то этот вопрос у всех свидетелей вызывает улыбку, доктор юридических наук Бабурин не стал исключением: «Нет, свергать власть нет, менять людей во власти – да, и я уже об этом говорил. Эта книга заставляет думать над злободневными вопросами. И желание спорить и даже ругаться с Борисом Мироновым. И даже тот, кто отвергает вашу книгу, он будет продолжать думать над тем, как возродить страну. Вы ведь не единственный, кто над этим размышляет. Вот и Патриарх недавно на встрече с Папой Римским утверждал, что надо заниматься проблемами семьи, детей и возрождения нации».
На лице у прокурора Рыбака нарисовалось смятение. Свидетель только что записал в единомышленники Миронову Патриарха Кирилла и Папу Римского заодно. Подобная троица вызвала такой разрыв шаблона в мозгу государственного обвинителя, что он ещё долго морщился, наверное голова разболелась.
Лицезрение себя в компании с папой Римским вызвало некоторое удивление и у подсудимого, но он не снизил накала вопросов: «Не появилось ли у вас желания насильственно изменить конституционный строй?».
Достал подсудимый своими вопросами профессора юриспруденции, тот разве что только руки к груди не прижал: «Нет, такого желания у меня не появилось. Хотя, как специалист по государственному праву, уверен, что Конституцию менять надо. Когда в Конституции записано, что идеология запрещена, я с этим совершенно не согласен. В Конституции должно быть записано, что страна имеет идеологию любви и служения своей Родине. И в вашей книге вы выступаете за смену конституционных механизмов, но опять же мирным путем. Но вот в чем я категорически с вами не соглашусь, так это с отрицанием выборов. Они были еще в Великом Новгороде – это вече».
Подсудимый понимает, что не время и не место вступать ему в спор, вздыхает и продолжает спрашивать: «Скажите, Сергей Николаевич, лозунг «Русский, помоги русскому!» содержит в себе призыв не помогать другим народам?».
Свидетель Бабурин удивлен таким неожиданным переосмыслением совершенно прозрачной фразы: «Нет, конечно. У меня есть друг во Франции. Его зовут Жан-Мари Ле Пен, Он выдвинул лозунг «Франция для французов!». И вот представьте, идет митинг его партии. На нем присутствует негритянка, к ней подходит журналист и спрашивает: «Как вы относитесь к такому лозунгу?». Она отвечает: «Правильно сказано! Мы, французы, должны иметь преимущества перед теми, для кого эта страна чужая». Эта негритянка оказалась членом правления партии Ле Пена. Вот и русские – понятие не этническое. Оно объединяет великорусов, белорусов и украинцев. И даже шире, к примеру, Багратион – грузин и русский офицер одновременно. И будет большой политической ошибкой ввести в России термин «россияне». И книга в этом смысле очень правильная. Она говорит, что русские – это межэтническое объединение. Так что лозунг "Русский, помоги русскому!» вовсе не означает, что другим народам не надо помогать. Я служил в Афганистане, и прекрасно знаю, как мы, русские, другим помогаем, очень часто даже в ущерб себе».
Адвокат Николай Курьянович просит уточнить: «Сергей Николаевич, вы сказали, что в некоторых местах не согласны с Борисом Сергеевичем. Какие части этой книги вызвали ваше неудовольствие?».
Бабурин не скрывает своих расхождений с автором книги: «У меня вызвала возражения сама методика исследования. В книге говорится о борьбе с игом иудейским, а мне близка идея Иосифа Волоцкого, который говорил о борьбе с жидовствующими, то есть, предателями своего народа. Но я убежден, что эта книга принадлежит к числу мировоззренческих книг. И для любого человека, если он думает о будущем страны, эта книга полезна. Я не сторонник Бориса Сергеевича, но книга должна быть известна многим в нашем обществе. Почему-то роль евреев в 90-е годы считается запретной темой. А почему? Не надо бояться правды, чтобы не повторить ошибок. Эта книга как горькое лекарство. Его надо принять, чтобы выздороветь. Но постоянно жить на этом лекарстве вредно, можно отравиться».
Прокурор Рыбак, в бедной голове которого бродит жуткий «коктейль Рыбака» из высказываний Миронова, Патриарха, Папы Римского, Ле Пена и свидетеля Бабурина, с трудом выуживает из воспаленного мозга вопрос: «Вы сказали, что не согласны с автором, в чем же?».
Но ответ свидетеля облегчения прокурору не приносит, наоборот, только усилил давление на мозги: «С неоправданно жестокой критикой русских в книге, как пишет Миронов: «русский народ изуверился, испоганился, испакостился, испаскудился». Что, один только русский народ виноват в бедах России? И с критикой коммунистов в книге я не согласен, неверно утверждать, что коммунистическая идеология - русофобская».
Однако прокурор держится молодцом: «А вы помните фразы «Пусть лучше рука отсохнет, чем за еврея голосовать», «Необходимо стремиться к ружейным пирамидам». Как вы их оцениваете?».
Свидетель С. Н. Бабурин: «В отношении жидовствующей власти, как я уже сказал, ересь жидовствующих была осуждена нашими святителями. Так что Миронов тут не первый так высказывается. Что касается выборов, я считаю, что это не так. Выборы придуманы в Древней Греции, задолго до евреев. Нужно различать понятия парламентаризма и народовластия. У нас в Отечестве народовластие проиграло, мы имеем конституцию парламентаризма».
Прокурор старший лейтенант юстиции Рыбак: «Вы сказали, что люди могут потерять ориентиры после прочтения этой книги. В чем это может проявиться?».
Свидетель доктор юридических наук, профессор Бабурин: «Я думаю, что многих слабых людей после прочтения книги может охватить чувство упадка, неверия в то, что Россия возродится. Но если человек не эгоцентричен, то он, напротив, укрепится. Автор и называет это национальным восстанием. Такой термин использовали философы Французской школы, которые говорили о восстании германских народов».
В допрос вступает сама ее Величество Фемида. Сегодня она на редкость сдержана и изысканно деликатна: «Вы сказали/, что не хотели бы думать, как Миронов. Что вы имели в виду?».
Свидетель Бабурин, которому судья учинила ревизию его мыслей: «Я имел в виду отрицание Мироновым советского периода нашей истории. Я не согласен, что это русофобская идеология».
Судья продолжает изучать образ мыслей самого свидетеля: «Как вы сами поняли фразу о национальном восстании как читатель?».
Свидетель и тут широким жестом раскрывает свои мысли перед судьей: «Я любую книгу воспринимаю как юрист. Когда прочитал оглавление, обеспокоился, что Борис Миронов совершил ошибку юридического характера. Но я совершенно успокоился, когда прочитал у него, что национальное восстание – это движение народа к возрождению».
Судья подлавливает свидетеля: «Движение народа к возрождению с армией во главе? К ружейным пирамидам?».
Но свидетель по-профессорски невозмутим, проскальзывает менторский тон в ответ на лукавство судьи Сафиной: «От перестановки слов и фраз смысл меняется. Армия должна применить свой моральный авторитет в обществе. Если армия разложилась, то это крах общества. У нас крепами государства являются Армия, Железные дороги и Академия наук».
«А как вы понимаете «ружейные пирамиды»?» - судья не теряет надежды выдавить из авторитетного свидетеля признание экстремизма во фразе Миронова.
Академические спокойствие и уверенность не покидают свидетеля: «Это художественный образ Бориса Миронова. Точно такие же образы есть у Александра Проханова. Эти художественные смыслы еще долго будут расшифровывать потомки, как сегодня мы толкуем Канта или Гегеля».
И тогда судья Сафина выкладывает свой козырный туз - озвучивает ключевую фразу, свидетельствующую, на ее взгляд, о безусловной виновности писателя Миронова: «Но не мандатом, не избирательным бюллетенем спасали Россию, русский народ наши отцы, потому и нам не к избирательным урнам надо стремиться, а к ружейным пирамидам! Не стреляться – стрелять!».
Но ключевые для обвинения фразы не смутили правоведа и законодателя: «Эти фразы я воспринял как несогласие автора с избирательной системой России. Скажу больше – как отрицание эффективности избирательной системы страны. Русский Миронов подчеркивает, что голосовать надо за русских. А вы ведь знаете, что состоявшийся на днях Всемирный Русский собор принял положение о русской идентичности. В том числе благодаря вот этой книге оно сформулировано. Русский – понятие цивилизационное. Русский – тот, кто считает себя русским. В этом смысле позиция Миронова такова, что нужно голосовать за русских. И дай Бог, чтобы так оно и было. В отношении Армии и слов «Не стреляться – стрелять». Я тоже обратил внимание на эти слова. Они в том духе, в каком пишет газета «Завтра» и «Изборский клуб». И я разделяю особую мировоззренческую роль Армии, и понимаю это как желание, чтобы Армия действовала, а не стрелялась. В чем-то Борис Миронов использовал мысль Сталина о том, что было бы, если бы в 41-м году у нас был парламентаризм. Мы бы тогда и сгинули. На меня эти фразы такое впечатление произвели».
Допрос окончен, не знаю, как судья и прокурор, а мы, зрители, были чрезвычайно довольны услышанным. Когда еще и где услышишь интереснейший идеологический спор писателей и юристов о путях возрождения Отечества. Жаль только, что в финале этого спора писателю Борису Миронову светит четыре года отнюдь не умозрительного срока заключения. Такие плоды свобода слова приносит только в России согласно тайной Конституции, по которой живет и действует сегодняшняя власть.
Таисия Трофимова
P.S. Суд над Борисом Мироновым продолжится в Басманном суде Москвы 5 декабря в 14-00.
Оценили 5 человек
5 кармы