В нашем обществе нет консенсуса по отношению к Октябрьской революции. Одни называют её высшим достижением общественной жизни, другие самой страшной трагедией в истории России. Однако, революции на ровном месте не появляются. Чтобы сотни тысяч поднялись на борьбу, нужны очень веские причины. И при этом нужны десятки тысяч, готовых встать во главе революционных отрядов и без колебаний отдать свою жизнь за торжество коммунистической идеи. Такие люди в России в начале XX века были.
Сормовский завод
Российская империя на рубеже XIX-XX веков переживала экономический подъём. Как грибы росли корпуса фабрик, повсюду дымили трубы заводов, из деревень в город шли десятки тысяч крестьян, чтобы стать пролетариями.
Летом 1849 года на правом берегу Волги у деревни Сормово на месте вырубленной дубравы появились первые три здания – будущий судостроительный завод «Сормово», в которых загудели привезённые из Бельгии станки, а в мае следующего года со стапелей на воду сошло первое построенное на заводе судно – колёсный пароход «Ласточка».
В 1880 г. «Сормово» кроме судов выпускал 17% вагонного парка империи, котлы, трубы, снаряды, паровые машины. В 1898 году завод приступил к выпуску паровозов. К началу XX века в 48 цехах предприятия работали 20 тыс. человек, «Сормово» считался одним из крупнейших заводов страны.
Жизнь российского пролетария
В интернете можно найти рассказы о потрясающей жизни, которую капиталисты организовывали для своих рабочих: бесплатные школы, ясли, амбулатории, библиотеки и даже летние санатории. Однако такие мизантропы-заводчики были редчайшим исключением из правил, не было на остальных предприятиях такой благодати! А что было?
А был 6-дневный 14-часовой рабочий день (5 утра до 7 вечера), с оплатой 1 рубль за смену. Жили в общих бараках, семейные жили по 6 человек в отдельных комнатах: двое – на кроватях, двое – на убираемых на день откидных полках, а двое устраивались на полу под кроватями. Больничные, отпуска? – не смешите.
И так жили не «виртуозы кайла и лопаты», а рабочие высочайшей квалификации, умеющие читать технические чертежи и работать со сложными механизмами, способные бесформенную чушку с помощью одного напильника обработать с точностью станка!
Именно таким и был Сормовский завод.
Пётр Заломов: рабочий, сын рабочего
Пётр Заломов родился в Сормово. Его отец с 14 лет работал меднолитейщиком. Работа вредная и уходя на завод, глядя на спящих детей, Заломов-старший часто говорил супруге: «Чувствую, Анна, не вырастить мне их». Как в воду глядел: литейщик Заломов умер, отравившись ядовитыми парами производства, едва дожив до 38.
Вдова осталась с 8 детьми на руках и пенсией 5 рублей в месяц от завода за потерю кормильца. Каждое утро она вставала, на сундук, на котором спала, ставила швейную машинку и приступала к работе, которую заканчивала только когда сквозь мутное стекло в комнату уже не проходил солнечный свет.
В обед женщина ставила на стол горшок каши. Дети съедали его в миг и смотрели на мать. Та плакала и отворачивалась, чтобы не видеть их голодных глаз. На ужин каждому доставалось по куску хлеба. Соседи, жалея вдову, говорили: «Хоть бы Господь смилостивился, прибрал кого у тебя». Но глупые дети не хотели умирать. Когда старшему сыну Петру исполнилось 14, пенсию за отца платить перестали, так как в семье «появился кормилец».
Помня завет мужа «ни за что не отдавай сына в рабочие, хватит того, что я мучаюсь», мать обошла все магазины и конторы Сормова, плакала, становилась на колени, но нигде мальчика не брали без протекции. Как сына рабочего (привилегия!) его взяли учеником слесаря на завод, некогда угробивший его отца с оплатой труда 20 копеек в день. И началась для парнишки трудовая каторга.
Рабочий день начинался в 5 утра и заканчивался в 7 вечера. Чтобы не опоздать (за опоздание штраф 5 копеек – это 20% дневного заработка), мальчик вставал в 4, брал узелок с двумя краюхами хлеба (чёрный на завтрак, белый на обед), щепотку чая, кусок сахару и шёл на завод. Вечером возвращался и едва поев, без сил падал на кровать. И так 6 дней в неделю, из года в год.
15-летний революционер
Однако если его отец только пил и проклинал свою жизнь, Пётр искал ответы на вопросы: почему всё так? Почему есть ад для одних, и рай для других? Неудивительно, что на беспокойного паренька обратили внимание члены существовавшей на заводе подпольной марксистской организации.
На предложение стать борцом Заломов ответил не сразу. Пётр боялся, сможет ли он выдержать пытки и побои в случае ареста? Не выдаст ли он своих товарищей? Чтобы проверить себя, Пётр разбивал себе руки молотком, обваривал руку кипятком, просверлил себе ногу сверлом. И только убедившись, что способен выдержать любую боль, дал согласие. Так в 15 лет Пётр Заломов стал на путь революционной борьбы.
Право на Голгофу
Впервые мысль о проведении 1 мая политической демонстрации прозвучала осенью 1901 года. К тому времени на заводе сбился крепкий марксистский кружок, и революционеры считали, что в состоянии организовать массовое выступление рабочих. В течение полугода они готовили демонстрацию. В апреле 1902 года все члены марксистской организации «Сормово» собрались в лесу чтобы обсудить последние детали.
Первым был вопрос о знаменосце:
- Товарищи! Несомненно, будут аресты. Конечно, арестуют не всех. Однако знаменосец пойдёт до конца: рабочие плохо подумают о нас, если знаменосец бросит стяг.
Все понимали, что это значит: арест, суд, тюрьма или ссылка. И тем не менее недостатка в желающих нести красное знамя не было.
Вторым важным вопросом был лозунг, который предстояло написать на знамени. Предлагали «Да здравствует 1 Мая!», «Да здравствует российская социал-демократическая рабочая партия!» и «Да здравствует 8-часовой рабочий день!», «Да здравствует политическая свобода!»
Слово взял 25-летний слесарь Пётр Заломов. У совсем молодого человека за спиной 10 лет революционного подполья, арест, он агент «Искры» и член Нижегородского комитета РСДРП.:
- Я предлагаю, - глухо произнёс Заломов, - написать на знамени «Долой самодержавие!»
Все замерли. Среди присутствовавших не было юристов, но все понимали: одно дело выдвигать экономические и политические требования, и совсем другое – призыв к свержению государственного строя. Это бунт и государственная измена. Тут тюрьмой не отделаешься, тут пахнет виселицей. Всех арестованных участников демонстрации естественно не повесят, но знаменосец точно пойдёт на эшафот.
Они были не так уж далеки от истины: ст. 249 «Уложения о наказаниях» за бунт против верховной власти не предусматривала никакой вилки «от и до», только смертная казнь, без вариантов.
- И знамя понесу я, – закончил Заломов, - это даже не обсуждается. Это моё право как самого старого члена сормовской марксистской организации, я его никому не отдам.
1 мая 1902 года
1 мая 1902 года выпало на четверг. Половина рабочих в этот день не вышли на работу. С утра шёл дождь. Революционеры предварительно решили в случае дождя перенести демонстрацию на воскресенье. К обеду дождь затих и в окно Заломова постучали:
- Пётр! На Главной улице люди собрались! Поют революционные песни!
Пётр вскочил, надел тужурку:
- Собирай всех. Скажи, демонстрация будет сегодня.
Около 6 часов вечера толпа около 3 тысяч человек двинулась вдоль Главной улицы. Пели «Варшавянку». В голове колонны шёл Пётр Заломов, над его головой развевалось красное полотнище с лозунгом «Долой самодержавие!»
- Солдаты! – раздался крик.
Под барабанный бой из переулка вышла рота солдат. Рабочие остановились. «Варшавянка» затихла. Кто-то затянул «Вы жертвою пали…»
Офицер скомандовал:
- Ружья на руку! – шеренга ощетинилась штыками.
- Шагом марш! - и солдаты быстрым шагом пошли на рабочих.
Пётр поднял знамя ещё выше и пошёл навстречу солдатам. Вот уже видны бледные лица. «Поднимут на штыки? – мелькнула мысль. - Что ж, смерть на глазах товарищей для нашего дела даже ещё лучше, чем казнь в тюремном дворе».
Вот они сошлись. Рота без команды остановилась, штыки взмыли кверху. Заломова окружили, начали бить прикладами, офицер вырвал из рук знамя.
Громкий процесс
По делу о сормовских беспорядках были арестованы 34 человека, 28 были привлечены к суду. Процесс проходил в Нижнем Новгороде 28-31 октября. Из Москвы прибыли представители т.н. «молодой адвокатуры», готовые защищать Заломова и остальных арестованных бесплатно.
Заломов сидя в камере написал речь, в которой описал бесчеловечные условия жизни и труда рабочих, толкнувшие их на выступление. Почти час выступал он на суде. По окончанию адвокат Маклаков подошёл к севшему Петру, наклонился и прошептал:
- Блестящая речь. Пока Вы выступали, я наблюдал за председателем суда: он за вас.
Приговор Заломова огорошил: он ожидал смерти, в крайнем случае каторги, но адвокаты сумели переквалифицировать статью и шесть участников беспорядков получили бессрочную ссылку, остальные отделались штрафами или вообще были оправданы.
Подавать кассационную жалобу, как советовали адвокаты, Заломов отказался: «Я не хочу, чтобы кто-либо подумал, будто я о чём-то сожалею и желаю смягчить свою участь».
Убеждённый коммунист
Пётр Заломов бежал из ссылки, участвовал в московском вооружённом восстании 1905 года, осел в г.Суджа Курской области, где организовал первый колхоз «Красный Октябрь» и стал членом его правления. Он не рвался в начальство и благополучно пережил лихолетье 30-х. Перед самой войной переехал в Москву, где и умер в 1955 году в возрасте 77 лет.
До последнего дня Пётр Заломов оставался до конца преданным идеям коммунизма и самым счастливым днём свой жизни считал 1 мая 1902 года, затмить который смог только день Октябрьской революции.
Клим Подкова
Оценили 11 человек
15 кармы