Ситуация вокруг Ирана продолжает нагнетаться. Дональд Трамп остановил удар «за десять минут», но продолжает говорить о его неизбежности, если Тегеран не сядет за стол переговоров по новой «ядерной сделке». Есть разные оценки реальной способности США поставить Иран на колени. Но что, если американский президент все же решится на эту авантюру? Какова будет реакция Кремля: «глубокая озабоченность» или прямая помощь Исламской Республике? Кто для Москвы Тегеран – временный попутчик или стратегический союзник в регионе?
Иран – наследник древней персидской империи. Первые контакты с этой страной у нас были установлены еще при Рюриковичах. За прошедшие века отношения были очень разными. Особенно неоднозначными, но при этом тесными они были во времена СССР. Распад Советского союза стал большим ударом по взаимосвязям Тегерана и Москвы. Попыткам наладить двусторонние отношения часто препятствовала «длинная рука» Вашингтона, например, помешавшая поставкам вооружений Ирану в 1995 году.
Сегодня Исламская Республика представляет собой крупного игрока на Ближнем Востоке. Тегеран обладает огромными запасами нефти и газа, смог выстоять десятилетия под западными санкциями и не «прогнуться», проводит активную политику в регионе. Именно Иран первым пришел на помощь официальному Дамаску в борьбе против интервентов и помог удержаться у власти президент Башару Асаду. Через Ирак и Сирию Тегеран намерен получить собственный выход к морю. Иранцы расширяют военную инфраструктуру в САР, приближая ее к границам своего заклятого врага Израиля, поддерживают вооруженные группировки шиитов в соседнем с ним Ливане. Исламская Республика добилась больших успехов в ракетной программе, в перспективе она может получить ядерное оружие.
Все это страшно не нравится израильтянам и их союзникам американцам. И те, и другие хотят остановить ядерную программу Ирана. Также США и Израиль намерены выдавить иранское военное присутствие из Сирии, Ливана, Йемена. Поскольку регулярные авиаудары ЦАХАЛ и ультиматумы не действуют, стороны намерены использовать помощь Кремля.
А чего хочет Москва? Вопрос не праздный, с ответом на него необходимо определяться.
С одной стороны, несмотря на двустороннюю поддержку Дамаска, российское и иранское руководство явно имеет разные взгляды на будущее САР и Ближнего Востока в целом. Для иранцев израильтяне, турки и арабы – традиционные противники, для Кремля – партнеры. При всем уважении права Тегерана на защиту суверенитета, едва ли в Москве сильно обрадуются, если у Исламской Республики появится свой ядерный арсенал со средствами доставки.
С другой стороны, Иран доказал свою готовность отстаивать национальный суверенитет всеми способами. К тому же, это большой рынок, страна чрезвычайно богата углеводородами, которые теперь в условиях санкций продавать будет некому. Проект иранской железной дороги, что может соединить Каспий через территорию Ирака с сирийской Латакией, объективно выгоден России, поскольку даст возможность надежно снабжать наш воинский контингент в САР. От Латакии до Хмеймим рукой подать, а сегодня приходится плыть в буквально смысле слова за три моря, которые при желании могут быть перекрыты для нас союзниками США.
Если ранее слово «союзник» на официальном уровне и в СМИ избегали употреблять в отношении Ирана, то теперь налицо большие перемены. Президент Путин так ответил о возможности некой сделки по выдавливанию иранцев из Сирии:
Что значит сделка? Это какое-то коммерческое предприятие, акции. Мы не торгуем ни нашими союзниками, ни нашими интересами, ни нашими принципами.
А на проходящей в Иерусалиме встрече Николая Патрушева с Джоном Болтоном россиянин прямо заявил:
В контексте прозвучавших со стороны наших партнеров оценок в отношении крупной региональной державы, которой является Иран, хотел бы отметить следующее: Иран был и остается нашим союзником и партнером, с которым мы последовательно развиваем отношения как в двустороннем плане, так и в многосторонних форматах.
Все-таки союзник? Выходит, в Кремле со своим отношением к Ирану уже определились?
Оценили 26 человек
37 кармы