Будет странно, если спойлер-кандидат от демократической (или республиканской) партии Д.Трамп не обратит внимание на события в Орегоне, где горстка вооруженных фермеров взяла штурмом пустую избушку в глуши национального парка Малур.
Разумеется, все призывы к национальному восстанию, раздающиеся из этой избушки, никем услышаны не будут, а сама история запомнится как еще один эпизод избирательной кампании 2016, к которой она, казалось бы, не имеет никакого отношения.
.
Конкретные причины конфликта между правительством и рэнчерами имеют второстепенное значение. Акры неподелённой земли, штрафы и судебные иски — всё это лишь повод для американской консервативной общественности в очередной раз возмутиться тиранией государства, "социалистом" Обамой, пошуметь и... разойтись. В лучшем случае — по кабинкам для голосования. В худшем — по камерам предварительного заключения.
.
Диктатуре корпоративного государства не страшны ни такие местечковые бунты, ни "бессмысленные и беспощадные" негритянские погромы. Хотя, разумеется, это даст повод американской прессе вспомнить все аналогичные истории, начиная со штурма занятой "белой милицией" адвентистской церкви в г.Вейко (Техас) в 1993 или стрельбы в поместье Рэнди Ридж в 1992.
.
Формально культ вооруженного человека, капиталиста-одиночки, непременно верующего, чаще всего белого — это один из тех китов, на которых покоится американская идентичность. White Anglo-saxon Protestant. Проблема в том, что кит давно издох, а сам культ на современном этапе развития капитализма/империализма превратился в препятствие, обузу, и всё чаще — посмешище. Достаточно вспомнить, как глумливые голливудские сценаристы безнаказанно представили суровых ковбоев не менее яростными гомосексуалистами в триллере "Горбатая Гора". Все более настойчивые попытки государства ограничить свободное ношение оружия иллюстрируют ту же самую истину. Рано или поздно и этот бастион будет сдан, а ковбои окончательно смирятся со своим бутафорским статусом. Почвеннический плач по "Америке, которую мы потеряли" в России расслышать трудно, но он еще звучит — в западной литературе, в публицистике, в кино. Один из самых заметных голосов этого эстетического направления — Клинт Иствуд, каждый из последних фильмов которого (без сомнения, выдающихся фильмов) можно считать манифестом консервативного сопротивления.
.
Это вовсе не значит, что белые англосаксонские протестанты-евангелисты перевелись на американской земле. Вовсе нет. Иногда они даже получают в утешение брутального республиканского президента. Вроде Рейгана. Вроде старшего или младшего Бушей. Стукнув кулаком по столу, такой президент пошлет войска в Гренаду, Панаму, в Ирак или Афганистан, чтобы "наказать этих проклятых исламофашистов". Начнется болтовня о запрете абортов (никогда не приведет к запрету абортов), о защите семьи (легализация однополых браков продолжится), о снижении налогов (налоги останутся высокими), об отмене социальных программ и сокращении госрасходов (Пентагон получит удвоенный бюджет, а ФРС нарисует еще пару триллионов). То есть любой американский президент любой партийной принадлежности будет делать то, что от любого американского президента требует американское корпоративное государство, а не то, что от него ожидает Клинт Иствуд. Изменения коснутся лишь фона, антуража, музыкального сопровождения. К примеру, мне всегда было интересно наблюдать, как с каждым кувырком республиканско-демократической неваляшки моментально меняется и американский развлекательный телерадиоэфир, а женоподобные хипстеры типа какого-нибудь Maroon 5 или Greenday уступают лыжню патриотически настроенным мужчинам из 3DoorsDown или Nickelback, распевающим песни про "на позицию девушка провожала бойца". И наоборот, когда вслед за надоевшим всем Дабью Бушем приходит представитель темнокожего меньшинства, на сцену мигом выскакивает толерантная и рукопожатная Леди Гаага. Смена декораций. Корпоративная поп-культура в корпоративном государстве обслуживает корпоративные интересы.
.
В этом смысле гнев сочувствующих орегонским бунтарям американских консерваторов, конечно же, ничтожен. Как ничтожны все их попытки организоваться в чайную, уличную партию. Проблема правых — в США, в Европе, в России в том, что ненавистной олигархической матрице они (в силу своего тотального нежелания разбираться в экономических вопросах) пытаются противопоставить более раннюю версию того же самого капитализма. Однако это — всего лишь глупая попытка прокрутить фарш истории в обратном направлении. Дескать, нам не нравится мир, где правит Apple и Wallmart, верните нас во времена ранних Морганов и Фордов. Чтобы все было, как завещала старушка Айн Рэнд. Чтобы домашний лимонад вместо кока-колы. Чтобы мелкие производители, чтобы свободная конкуренция, чтобы "хозяева на своей земле", чтобы натуральные продукты, чтобы крепкая семья, церковь и винчестер у изголовья кровати. Один вопрос — каким образом? Этот набор абсурдных (не противоестественных, а именно абсурдных) желаний, в общем-то и сближает сумасшедших американских протестантов с такими же сумасшедшими из России. Надо понимать, что выкликаемая ими "консервативная революция" возможна только в сторожке орегонского заповедника или землянке пензенских затворников.
.
В качестве иллюстрации приведу вот какой пример. Однажды мы снимали границу США и Мексики в Аризоне. Чтобы предотвратить нашествие нелегальных мигрантов, по указанию младшего Буша вдоль этой границы был возведен забор — с видеонаблюдением, беспилотниками, вооруженными патрулями. Это, конечно, абсолютно не решило проблему. Я видел изображение с камеры, установленной в трансграничном канализационном люке — через нечистоты, на карачках по трубе ползли мать и ребенок. Я видел переполненные мексиканцами обезьянники одной из погранзастав. Видел превратившиеся в кровавый стейк ступни полуживого человека, который десять дней шел через пустыню. Видел кости тех, кто не дошел. И я был в доме одного из тех рэнчеров, через чью ферму пролегал маршрут нелегалов. Подобно своим единомышленникам из Орегона аризонские фермеры не любят государство и нередко постреливают в мексиканцев, если замечают тех на своей территории. Этому есть объяснение — незваные гости вытаптывают почву, гадят, оставляют мусор, а иногда просто ложатся и умирают под каким-нибудь кактусом. Однако всего образования, всей проницательности моего собеседника — а он, без сомнения, был человеком неглупым — не хватило, чтобы подобно кондору приподняться над пустыней и увидеть находящиеся тут же, в Аризоне (или в Неваде, или в Калифорнии) гигантские сельскохозяйственные плантации и пищевые комбинаты, принадлежащие корпорациям Tyson Foods, Dole, Kraft Foods или Nestle.
.
Для того, чтобы в холодильнике у моего собеседника лежали дешевые овощи, чтобы он мог позволить себе дешевое вино и дешевое, сочное мраморное мясо, эти корпорации должны снижать издержки, экономить на рабочей силе. Именно эти (и другие, подобные им) корпорации импортировали в США миллионы бесправных рабочих рук. Больше того. Многие из мексиканских рабочих, столь раздражающих белых англо-саксонских протестантов, рабочих, пополняющих собой преступные синдикаты в крупных городах, в прошлой жизни — вот ведь парадокс — были точно такими же фермерами. Придерживались точно таких же консервативных (только католических, а не протестантских) ценностей. Но благодаря заключенному Мексикой и США торговому соглашению НАФТА, запрещающему государственное субсидирование сельского хозяйства, эти люди были разорены, изгнаны со своей земли и превращены сначала в персонал макиладорас (потогонная фабрика, работающая на давальческом сырье), а потом — просто в беженцев. Уже в 2006 году ситуация один к одному напоминала сегодняшний европейско-ближневосточный кризис. А теперь, когда в Мексике, по сути, тоже идет гражданская война, — и подавно. Осталось лишь дождаться появления латиноамериканского ИГИЛ.
.
Так вот способен ли аризонский фермер осознать, что причина — не в высоте забора/длине канализационного люка, не в количестве камер и беспилотников, не в законодательстве об оружии, а в том, что нашествие нелегальных мигрантов — есть ЗАКОНОМЕРНЫЙ результат действий американских корпораций? Способен ли аризонский фермер признать, что действия корпораций естественны и неотвратимы? Что сама логика развития капитализма ведет к монополизации, укрупнению и, следовательно, экспансии? Способен ли аризонский фермер осознать, что капитализм другим не бывает по определению и благословенный капитализм 19-го века в его жизнь уже никогда не вернется, как не может взрослый человек внезапно превратиться в подростка? Способен ли аризонский фермер докопаться до главной причины, которая гонит через его ранчо стада потерявших надежду людей, и произнести магическое словосочетание: частная собственность?
.
Нет, американский (и любой другой) консерватор осознать этого не способен. Потому что это означало бы для него перестать быть консерватором. Отречься от своих корней, от своих культурно-исторических заблуждений. Заблуждений, формирующих Традицию. Заблуждений, унаследованных от предыдущих поколений. А ведь не стоит забывать, что евангелический протестантизм (в отличие от Православия, кстати) этически во многом тождественен капитализму. "Работай. Господь хочет видеть тебя богатым" — вот стандартная проповедь в евангелических церквях. Тут много о чем можно было бы поговорить. К примеру, о сопряжении протестантизма и иудаизма, породившем в США такой термин, как иудео-христианство. Об англо-американских корнях фашизма (появившегося задолго до любых гитлеров и муссолини), о Бремени Белого Человека. О Манифесте Судьбы, дававшем основание протестантским колонистам уничтожать коренное население целых континентов. И об иллюзиях русских консерваторов, наивно мечтающих об альянсе с европейскими или американскими правыми. Но обо всем этом позже, не сейчас.
.
А пока, через окошко избушки в Орегоне, мы наблюдаем любопытную тенденцию. Американский капитализм, разросшийся до масштабов ультраимпериализма, поставлен перед необходимостью избавиться от пережитков собственного местечкового, фермерского капиталистического сознания. Разумеется, фермер будет сопротивляться. Как до последнего отстреливались 84 сектанта из Маунт Кэрмел Центра в Вэйко. Как отстреливался в своем поместье фермер, сектант и бывший армейский инженер Рэнди Вивер, когда федеральные агенты убили его 14-летнего сына, а снайпер прошил голову его безоружной жене, прижимавшей к груди ребенка (см. фото). Как потом это сделает Тимоти Маквей, взорвавший федеральное здание в Оклахома-Сити. Однако исход противостояния в не меньшей степени закономерен и предсказуем. И ни одна из его сторон не должна вызывать у нас сочувствия.
Оценил 1 человек
1 кармы