Операция «Викинг» и огонь по своим. История о том, как подрались Кригсмарине и Люфтваффе

Концепция взаимодействия разных родов войск появилась не так давно. Современные военные считают само собой разумеющимся, что перед атакой должна быть разведка, а между ними ещё и авианалёт на вражеские позиции. Конечно, в истории войн подобное случалось и ранее, но куда чаще разные виды войск не только не взаимодействовали, но и конкурировали между собой. Доходило даже до прямых боестолкновений. И даже такая опытная и вышколенная армия Европы, как немецкая образца конца 30-х годов XX века, не избежала подобного.

Операция «Викинг» западной военной историографией позиционируется, как один из актов так называемой «Странной войны». Во время Второй мировой войны после нападения Германии на Польшу союзники последней — Франция и Англия — обязаны были напасть на агрессора. Но вместо этого их части зашли на пару километров на немецкую территорию и остановились, а затем и вовсе отступили на прежние позиции. В дальнейшем англо-французские войска почти не предпринимали никаких активных действий, несмотря на различные бравурные и агрессивные заявления своих политиков.

Эсминец Max Schultz (Z3), фото 1934 года

В рамках операции «Викинг» 22 февраля 1940 года шесть немецких эсминцев вышли из своих баз и направились в Северное море. В состав соединения входили флагман Friedrich Eckoldt (Z16) и подчинённые корабли Richard Beitzen (Z4), Erich Koellner (Z13), Theodor Riedel (Z6), Max Schultz (Z3) и Leberecht Maass (Z1).

Целью соединения были британские рыболовные траулеры. Немцы полагали, что англичане используют их для снабжения своих субмарин. Также задачей эскадры было предотвратить действия тральщиков, которые расчищали проходы в установленных до этого немецкими кораблями минных полях. Ещё до начала активных боевых действий Oberkommando der Wehrmacht издало приказы о координации и сотрудничестве между разными видами вооружённых сил. Однако на момент выхода эсминцев в море эти указания так и не были исполнены. В этом же районе действовали самолёты X. Fliegerkorps — соединения Люфтваффе, специализирующегося на действиях в прибрежных районах. Их целью также были британские тральщики и транспорты.

Несмотря на схожие задачи, согласованности между воздухом и морем не случилось. Ещё до выхода эскадры X. Fliegerkorps доложил в штаб флота о проводимых операциях в этом районе, однако из-за проволочек и внутренней бюрократии эта информация не была доведена до экипажей эсминцев. Моряки так и не узнали, что в районе их действий могут быть союзные самолёты. После этого уже штаб флота передал сообщение с просьбой прекратить воздушные операции в районе действий своих кораблей, однако и это не было сделано. Штабы настаивали, чтобы противоположная сторона прекратила операцию и связалась со своими подчинёнными, отвергая такие же предложения от оппонента. Так продолжалось на протяжении почти суток, а эсминцы тем временем продвигались в заданную точку.

19 февраля 1940 года примерно в 19.00 по местному времени наблюдатель с самолёта Heinkel He 111 заметил корабельный след, указывающий на северо-запад. Ещё чуть позже пилоты бомбардировщика заметили сам корабль, а потом и всю группу. Тем временем на эсминце Friedrich Eckoldt также заметили самолёт. Однако тот не подал никаких опознавательных сигналов и прошёл над эсминцами на высоте примерно в 800 метров. Экипаж бомбардировщика тоже колебался, потому что не смог однозначно опознать корабли под собой.

Бомбардировщик Heinkel He 111

Всё решил открытый зенитный огонь по бомбардировщику с эсминцев Richard Beitzen и Erich Koellner, на которых посчитали, что видят британский самолёт. Офицер на Max Schultz во вспышках выстрелов заметил опознавательные знаки Люфтваффе на крыльях «Хейнкеля» и передал эту информацию на общекорабельной радиочастоте, но его сообщение осталось без внимания.

Бомбардировщик же, после того как по нему открыли огонь, окончательно убедился, что имеет дело с противником. Самолёт развернулся и пошёл в атаку. Примерно с высоты в 1500 метров он сбросил четыре бомбы. По цели попала только третья из них, но и этого оказалось достаточно. Leberecht Maass получил попадание практически в центр корабля, что привело к крену и полной потере хода. В 19:46 к пострадавшему эсминцу приблизился Friedrich Eckoldt, но в это же время бомбардировщик повторно зашёл на цель и на этот раз поразил повреждённый эсминец сразу двумя бомбами. Этот удар добил Leberecht Maass, который разломился надвое и начал тонуть.

Эсминец Leberecht Maass (Z1)

На выручку ему пришли не сразу. На кораблях воцарилась неразбериха, тем более что эсминцы находились в довольно узком, свободном от мин участке воды. Поэтому для оказания помощи они были вынуждены аккуратно и медленно маневрировать.

В 20:04 прогремел еще один взрыв. Вперёдсмотрящие на Richard Beitzen сообщили об ещё одном авианалёте, а с Theodor Riedel доложили о гидрофонном контакте. Эти противоречивые сообщения внесли ещё большую путаницу. С борта Theodor Riedel сбросили глубинные бомбы, но сброс повредил рули самого эсминца, и он какое-то время был вынужден ходить кругами. Затем и с Erich Koellner доложили, что слышат подводную лодку. Командир соединения приказал прекратить спасение людей с затонувшего Leberecht Maass и всеми силами атаковать субмарину. Однако на этот приказ не ответил Max Schultz. Спустя некоторое время с борта Erich Koellner увидели нечто, что посчитали подводной лодкой на перископной глубине. Эсминец ускорился и попытался протаранить эту цель, но промахнулся. Затем он и вовсе потерял визуальный контакт. Исследователи считают, что это был нос тонущего Leberecht Maass, так как ни немецких, ни британских подлодок в этом районе не было.

Лишь к 20:36 после ещё ряда сообщений как о перископах, так и о следах от торпедных атак (ни одно из которых, впрочем, не подтвердилось), эсминцы вновь приступили к спасению людей. За почти полчаса манёвров и поиска несуществующей подводной лодки большая часть экипажа с Leberecht Maass умерла в воде от переохлаждения. Несколько спасательных шлюпок было потоплено своими же эсминцами при манёврах. Миноносец Max Schultz просто пропал. Как считается, взрыв, который слышали на других кораблях, был результатом того что эсминец наскочил на одну из британских мин. Вытащив из воды всех, кого было возможно, командир соединения отдал приказ о возвращении.

Эсминец Richard Beitzen (Z4), фото 1937 года

В результате одной ошибочной атаки своим же самолётом, а также последовавшими за этим паникой, беспорядочными манёврами и ложными сообщениями о контактах с подводной лодкой было потеряно два эсминца. На Leberecht Maass погибло около 270 (по другим данным, 282) членов экипажа. Max Schultz погиб со всем экипажем в 308 человек. После сообщения о случившемся на базу оттуда хотели было отправить самолёты на поиски выживших, но вылеты отменили из-за сильного тумана.

По возвращении в порт и сверке докладов от экипажей эсминцев, а затем, когда штабы флота и воздушных сил наконец сумели установить взаимодействие, и экипажа самолёта, картина произошедшего наконец прояснилась.

Эсминец Theodor Riedel (Z6), фото 1939 год

Комитет, занимавшийся расследованием случившегося, оправдал лётчиков бомбардировщика. С эсминцев первыми открыли огонь и не выпустили опознавательную сигнальную ракету, как было положено. Max Schultz считается погибшим на минах, установленных британскими эсминцами HMS Ivanhoe и HMS Intrepid. Именно этот взрыв и слышали с других кораблей в 20:04.

Британский эсминец HMS Intrepid, фото 1942 года

Разумеется, столь вопиющий случай огня по своим не стали предавать огласке. Но операции флота в Северном море были приостановлены до апреля 1940 года. Это тоже привело к потерям, но уже не только из-за проблем с координацией, но и из-за действий противника. В результате число эсминцев, с которыми Германия начала войну, значительно уменьшилось. Компенсировать потери немецкий флот сумел лишь к 1943 году. Однако к тому моменту основной силой Третьего рейха на море уже окончательно стали подводные лодки.

Материал подготовлен волонтёрской редакцией «Мира Кораблей»