Конаревские
Военный лётчик Алексей Конарев — статный, коренастый, с широким русским лицом и наглыми глазами. Действующий, вплоть до самой гибели, сотрудник ГРУ. В восьмидесятые Конарев бомбил Афганистан. В 1996 году он попал в страшную автоаварию на трассе М1, был вынужден уйти из авиации и подался в СОБР — отдел быстрого реагирования при УБОПе. Там Конарев и познакомился с Александром Ломтиковым и его подчинёнными. Общее настроение тогда: всё вокруг погрязло в коррупции, и борьба с Тиграном — обречена, потому что в отделе попросту нет денег заправлять служебные машины. Дюжина красных «девяток», выданная подразделению, месяцами стояла в гараже, как корабли на приколе. Зарплаты выдавали чем попало: то тушёнкой, то оливковым маслом — явный таможенный конфискат. «Дома такую зарплату, может быть, и не приняли бы, — вспоминает убоповец Зеленский. — Но в отделе все были рады, часть тушёнки всегда уходила в сейф — потому что надо бухать». Менты зарабатывали чем могли. Кто-то крышевал коммерсантов — по мелочи, пока что с опаской, кто-то — ездил в командировки в Чечню, за «боевыми», кто-то по выходным торговал картошкой — «привезёшь машину с Беларуси, на разнице что поднял, то и твоё».
Алексей Конарев, единственное публичное фото
С убоповцем Зеленским Конарев впервые обсуждает идею создать «антибандитские ЧОПы». «Чтобы они явно противостояли бандитизму, — вспоминает тот разговор Зеленский. — Надо охранять потерпевших — мы будем охранять. Надо писать заявления? Мы придём и встанем на охрану объекта, на который наезд… На нас будет наезд — мы подерёмся, и напишем заявления, и показания дадим, и стоять будем. И друг друга охранять по ночам будем. Ну и, соответственно, тренироваться, драться и стрелять мы тоже будем». Его маленькие хитрые глаза всегда чуть прищурены. Тогда у Зеленского была «Ауди-80», он носил капитанские погоны и интеллигентские усы. После смоленского месива отпустит бороду: «Если бы идея “Белой стрелы” не имела исторического романтизма, она была бы давно забыта». Конареву идея тогда явно понравилась. Всё начнётся быстро.
Опер Олег Зеленский
В феврале 1997 года после будничного допроса в УБОПе внезапно исчезает ближайший человек Тиграна — Юрий Трусов. Через две недели его тело находят в заброшенном доме в деревне Анастасьино. Чтобы не опознали, Трусова жгли в бочке с серной кислотой. Установить его личность удаётся лишь по армейской татуировке под мышкой: рослый боевик «тиграновских» просто не уместился в бочку целиком. Затем летом пропадает второй близкий Тиграна — Игорь Нилов. Он тоже сначала был доставлен в УБОП. Жена авторитета вспоминает: «Конечно, со мной никто ничем не делился, и я слышала эти разговоры, когда приносила суп, но тем не менее: он весь 98-й год искал Нилова, у нас дома появлялись какие-то бесконечные карты, обсуждались варианты — где его тело и кто может стоять за убийством». Ползут слухи: кто-то объявил Тиграну войну. Но он тоже делает свой ход.
В марте 1998 года «тиграновские» совершают самую страшную атаку в своей истории, практически теракт. Поздним вечером на неохраняемой стоянке в паре десятков километров от Смоленска они нападают на белорусских коммерсантов, которые ехали домой с крупной суммой денег. «Предприниматели собирались отдохнуть и перекусить, — писали тогда в прессе. — Их расстреляли из пистолетов и автоматов, раненых добили ножами». Восемь трупов в пассажирском «мерседесе-спринтере» — будто мышеловка, оставленная силовикам: на прощание микроавтобус минируют. Одна растяжка зафиксирована на пассажирский двери; после того как тела достают, срабатывает вторая — в глубине салона, и только чудом никто не гибнет. На всё это смотрит опытный сапёр СОБРа Железняков — он приехал на вызов, едва вернувшись из Чечни, и уже ненавидит этих мразей. Теперь он тоже потенциальный член «Белой стрелы».
Александр Железняков, кавалер ордена Мужества и автор поэтического сборника
Тогда же Конарев уходит из СОБРа — конечно, не в пустоту, а начальником охраны того самого рынка «Заднепровье», который и так держат силовики. Следом за ним уходят Зеленский и ещё несколько человек. За это лето конфликт только обостряется: Тигран хочет дожать УБОП, Тигран хочет получить рынок; Тигран понимает, что если не разобраться сейчас, то без большой крови уже не разойтись. Но слишком поздно. В октябре кто-то прямо на квартире расстреливает четверых человек из его бригады. Сделано всё по высшему разряду и даже с некоторым юмором: утром 20 октября в милицию поступает звонок о том, что дом 9 по улице Академика Петрова заминирован. В те времена взрывы — частая история, и к сообщению относятся всерьёз. Силовики полдня ищут взрывчатку с собаками, но ничего не находят. А когда они уезжают, в одной из квартир происходит расстрел — убиты четверо «тиграновских».
Бригада Тиграна Петросяна
Наконец, в ноябре стреляют в Кэчу — одного из соратников Тиграна по самым первым ограблениям. Раненому Кэче удаётся добежать до квартиры и вызвать скорую. Он называет прокурору — человеку Колесникова — имя стрелка. В него, Кэчика, целился сам Алексей Конарев. Конарева арестовывают, но копают явно не столько под его разборки с Кэчей, сколько под связи с Ломтиковым.
«Мы жили как в кино, — рассказывает жена Тиграна Наталья. — Всё время с охранниками, спали с ними в одной квартире. Подруг я заводить не могла, звонить маме — только с почты. Я не знала, во сколько Тигран придёт, во сколько уйдёт. Три месяца на одной квартире, потом переливаешь суп в трёхлитровую банку, ребёнка схватила, бежишь на следующую квартиру. Какая глупость, что он не скинул всё, уехали бы куда-нибудь за границу…»
Предательство
Подполковник Дмитрий Киланов служит опером в УБОПе все девяностые, и даже по меркам своих коллег — он слишком много общается со смоленскими гангстерами. «Пить с бандитами нормально, сидеть с ними в ресторане нормально, но Киланов с ними в дёсна бахался, — вспоминает Зеленский. — А работать Димка не любил: поквартирный обход сделать — и то ленился. Приезжаем на убийство, пробежится глазами — и такой: “Ой, давай для вида немножко покрутимся — и хватит”».
Дмитрий Киланов, 90-е
В декабре 1998 года друзья из смоленского криминального мира сообщают Киланову: Тигран считает его причастным к гибели Нилова и Трусова и вызывает на разговор. Опер понимает, что вариантов у него немного: встретиться или умереть. Киланов выбирает первый вариант. «Мы с женой как-то ужинали на трассе в кафешке, нам понравилось, и я предложил там», — простодушно вспоминает Киланов. Кафе «Тракт» находится сразу за границей области по М1. Там поздним вечером 5 января 1999 года назначена встреча. Он рассказывает Тиграну всё, что знает о причастности убоповцев к похищениям.
«Начальник [Ломтиков] как приказывал? Найдите мне такого-то человека. Мы нашли, привезли [Нилова]. Потом раз — и пропал! И вот как я должен реагировать на эту ситуацию: передать бригаде Конарева, — вспоминает Киланов. — Что заходит Ломтиков и говорит: “Надень ему наручники и выведи его на улицу. Там люди заберут”. Я выхожу, там стоят: [сотрудники УБОПа, имена есть в распоряжении редакции]. У нас стажёр был, он потом спросил: “А куда они повезли его?” Я говорю, тебе это надо? Сейчас спросишь — тебя положат следом, с ними. Начальник пусть разбирается: он [Ломтиков] принимал решение. Вот точно так же Трусова отдали. Наши ребята задерживали, он в подвале стоял. А этого я сам выводил, Нилова, я не отрицаю».
Смоленский УБОП на улице Реввоенсовета
В подтверждение своих слов Киланов передаёт кассету с оперативной съёмкой УБОПа — последние прижизненные видео Трусова и Нилова. После встречи с Тиграном Киланов возвращается в Смоленск и даёт показания его карманной прокуратуре — под нажимом Тиграна. Так авторитет начал приводить в действие свой план: одним махом расправиться с УБОПом, посадив их самих за убийства. Тогда же быки Тиграна похищают ещё одного «конаревского», Андрея Халипова. «Тигранцы трое суток меня рубили, — вспоминает Халипов. — Рубили так, что в кино нигде не показывают. Засовывали иголки под ногти. Резали. Потом привезли к областной прокуратуре передать их следаку в руки. Они шли тогда с планёрки, целая группа следаков шла, и у них на глазах меня в этот кабинет закинули тигранцы». В прокуратуре не обращают внимания на страшные следы пыток, показания приняты. Они не сильно отличаются от того, что рассказал Киланов.
Через месяц неизвестные похищают тех самых быков Тиграна. Выглядит как ответка: уже тигранцев зверски пытают — тело одного найдут в Днепре, его член обмотан колючей проволокой. Второго не найдут вовсе. О находке напишут все газеты, но даже в карманной прокуратуре никто не верит, что это бандит из бригады Тиграна. «Кости принадлежат человеку лет 45, а Нилу было 25 лет. Он был здоровый мужик, выше меня, — рассказывает Зеленский. — А тут другое совсем телосложение. Экспертизу провели, и прокуратура съёжилась, решили вообще забыть об этом трупе. В общем, все уже тогда понимали, что это француз Гю Руже». Эту информацию спустя 25 лет подтвердили и жена Тиграна Наталья, и ещё один источник.
В сентябре 1999 года, в собственный день рождения, бывший прокурор, «тиграновский» Сергей Колесников переживает покушение. По его офису на заводе стреляют из гранатомёта — спасает чудо: взрывчатка не срабатывает, и снаряд просто впечатывается в стену. Шанс на такой расклад — примерно один на миллион. Впрочем, жить Колесникову остаётся недолго: его бронированный седан расстреляют на трассе через год.
Прощание с Колесниковым
К этому времени почти все убоповцы из команды Ломтикова уже сидят — план Тиграна сработал. Бывший опер Зеленский тоже сядет в СИЗО, но перед этим он успевает вывезти одного из лжесвидетелей — Халипова — к себе на дачу и записать его подробный рассказ о том, что показания на силовиков у него выбили под пытками. Плёнка рассылается по федеральным каналам. Внезапно Тиграна тоже арестовывают — это смоленская криминальная милиция включилась в конфликт и быстро сшила ему дело за вымогательство. Несколько месяцев заклятые враги — Тигран и Ломтиков — сидят буквально в соседних клетках, их жёны иногда сталкиваются в комнате приёма посылок смоленского СИЗО. Тигран прямо из камеры даёт программное интервью под заголовком: «Я хотел остановить машину смерти».
Беседа мертвецов
Лето 1999 года. Толстый и смешливый подполковник милиции Виктор Петров берёт отпуск и едет на дачу. Он решает помочь своим друзьям из УБОПа, ставшим «Белой стрелой», крайне экстравагантным образом: написать книгу о смоленском беспределе девяностых и отправить её прямо в Администрацию Президента. К осени 1999 года рукопись под названием «Смоленск в натуре» набрана и отредактирована. В ней даже сочувствующий силовикам автор позволяет допущение: «Если теоретически предположить, что старлеи-собровцы [...] взяли Нилова и доставили к Конареву, у кого, скажите, повернётся язык, чтобы... осудить их? Кто будет дискутировать о “беззаконии и самосуде” в отношении Нила, руки которого не по локоть даже, а по уши в людской крови; [...] Если, конечно, двигала офицерами идея, а не меркантильный интерес».
Интервью Тиграна в местной газете (2000 год)
Через полгода из АП действительно приезжает специальная комиссия — то ли рукопись Петрова дошла куда нужно, то ли история в целом стала слишком громкой. Комиссия проводит в Смоленске две недели и встаёт на сторону убоповцев. Дело под федеральным давлением разваливается на глазах. Всю верхушку прокуратуры отправляют на почётную пенсию. Тут-то плёнка Зеленского — с запытанным Халиповым — и добирается до федерального эфира. В программе «Независимое расследование» прямо поднимают вопрос: существует ли «Белая стрела»? Со стороны прокуратуры выступает карманный следователь — его фамилия Ивченков. Сторону убоповцев представляют начальник криминальной милиции Пантухов и взрывник Железняков. На прямой вопрос ведущего последний с лёгкой ухмылкой скажет: «Я думаю, “Белая стрела” нужна».
Кадр из программы «Независимое расследование»
Впрочем, это беседа мертвецов: всех их скоро убьют. К ноябрю 2000 года дело «Стрелы» окончательно закрывают, а сотрудников УБОПа отпускают. Никаких компенсаций они не требуют: часть просто возвращается на работу, часть уходит из милиции навсегда.
Когда в мае того же года Тиграна Петросяна выпустили из тюрьмы, его группировки де-факто уже не существует: без лидера быки разбежались кто куда. Но через месяц — снова покушение неизвестных: на старой базе бригады в автобусном парке машину Тиграна расстреливают из автомата. Водитель погибает, сам Тигран ранен. Он понимает: надо уезжать в Москву и залечь на дно. Осенью двухтысячного, пока убоповцы выходят на свободу, он прячется с женой и пятилетним сыном на севере Москвы в съёмной квартире.
Конец «Белой стрелы»
Киллер Стэц похож на Винни Джонса: квадратная челюсть, пассивно-агрессивная манера вести любые дела, и, где бы он ни появлялся, будто начинает играть «Роллинг Стоунз». 5 ноября 2000 года этот самый Стэц около часа выжидает Тиграна Петросяна у дома на улице Маршала Катукова в Строгино. Беглый лидер группировки в белых брюках выходит из «девятки» и идёт к подъезду. Стэц выпускает в него очередь из чешского автомата «Скорпион» и убирается восвояси.
Стэц (слева)
«В тот день мы собирались в кино, — вспоминает жена Тиграна Наталья. — Было принципиальное желание куда-то выбраться, мы же никуда не ходили все эти месяцы. Он должен был заехать в четыре часа. Я пылесосила, вышла покурить на балкон. Вижу — лежит мужчина в белых брюках. Но Тигран не носил белые. И тут же вспомнила, что с утра — чёрные все были в стирке. Моё сердце покатилось вниз».
Стэц — штатный киллер в группировке ночного короля Смоленска Винокурова, хотя все в городе знают, что даже тот ему не босс, а скорее эксклюзивный работодатель. Работодатель не любит молодых конкурентов и, дождавшись, когда Тигран ослабел, решил убрать бывшего воспитанника — просто потому, что мог. Тиграна хоронят в Смоленске в День милиции. По местному радио некий «коллектив друзей» поздравляет Александра Ломтикова с профессиональным праздником и «ещё одним событием, произошедшим на днях в Москве». Из окна дома на улице Кирова — за процессией наблюдает Винокуров.
Владимир Винокуров, авторитет
Дальше одного за другим уберут участников «Независимого расследования» про «Белую стрелу» на телевидении. То, что выглядит как финальный этап разборок между убоповцами и прокурорскими, на самом деле уже война всех против всех: в новый передел активов включаются и люди из команды действующего губернатора, и винокуровские, до того стоявшие в стороне, и набирающая силу ФСБ, и многие другие. Так или иначе, в марте 2002 года расстрелян начальник криминальной милиции Владимир Пантухов — прямо в день рождения, во время утренней пробежки. Взрывника Железнякова убьют в 2003 году. Двое на мотоцикле подъедут к его «Ауди-80» у института физкультуры. «Поздоровались, — вспоминает Зеленский. — У нас же все друг друга знают — и расстреляли его в упор». Прокурора Ивченкова из ТВ-программы тоже убьют, в 2007-м, у гаража рядом с домом — напоследок ему зачем-то отстреливают член.
Валерий Ивченков, на момент гибели — смоленский уголовный адвокат
«Антибандитский» ЧОП Конарева все нулевые остаётся на плаву: бывший лётчик вышел из СИЗО без предъявления каких-либо обвинений; в его команде теперь все высокопоставленные смоленские Бэ-Эс — так на сленге называют бывших сотрудников МВД (согласно легенде о «Белой стреле» — первые буквы намекают как раз на этот термин). Впрочем, бывший лётчик, видимо, понимает, в какую игру до сих пор играет, и в личных разговорах отшучивается, что из них всех в живых останется уж точно не он. Вышло даже драматичнее: перед собственной гибелью Конарев успеет застать убийство отца, полковника авиации: в 2004 году того расстреляют на трассе — бить собирались, разумеется, по сыну. Спустя три года бронированный джип Конарева каким-то образом взорвут изнутри, прямо в центре Смоленска. Алексею лишь оторвёт кисть, но он всё равно умрёт по ошибке врачей от обильной кровопотери.
Наконец, Александр Ломтиков — глава УБОПа, с которого всё началось, — ещё несколько лет отработает в милиции, но, дослужившись до полковника, к середине нулевых отправится в отставку. Вспоминать о тех событиях он наотрез отказывается. «Он не может сказать правду, а врать не хочет», — примерно так сформулирует причину один из коллег Ломтикова. Большинство убоповцев, проходивших по тому делу, уйдут в ЧОПы, так же, как и легализовавшиеся бандиты. «Белая стрела» превратится в городскую легенду.
Александр Ломтиков, фото перед выходом на пенсию
В начале нулевых в Смоленске попытаются положить новую трассу — платный аналог М1, деньги на неё удастся вытрясти из компании «Лукойл». Но когда дело дойдёт до строительства — выяснится, что большая часть средств уже разворована. Ничего не остаётся, кроме как просить у «Лукойла» ещё. Приближённые губернатора попросят вытрясти эти деньги с самого крутого из оставшихся смоленских быков — и это, конечно же, киллер Стэц. Тот сварганит план действий, который приведёт всех в ужас: похитить певицу Алсу, чей отец — тогдашний вице-президент «Лукойла». Алсу просто повезёт, в итоге жертву выберут другую: вице-президента Сергея Кукуру. Стэц несколько дней продержит его в дачном домике в Подмосковье, пока сам будет ежедневно нарезать круги по кольцевой, ведя с мобильника переговоры со службой безопасности нефтяников.
В прессе поднимется такой шум, что сами заказчики покушения дадут обратную и потребуют освободить Кукуру. Стэц кинет ему сто долларов на дорогу и выпустит на трассе. Когда тот самый тёмный кардинал всей истории, Винокуров, предъявит своему киллеру за этот бред, Стэц просто технично убьёт и его, не думая ни секунды. Да, вот такой он мужик. Конечно, Стэца в итоге тоже арестуют. На свободу через 20 лет он выйдет в новом мире — но это уже совершенно другая история.
источник - https://strela.baza.io/2/
Оценили 19 человек
21 кармы