Эпиграф: «Товарищи офицеры, партийно-политическая работа является важнейшей составляющей вашей повседневной деятельности, поскольку подводные лодки бороздят просторы Мирового океана и в дождь, и в слякоть».
На подводную лодку 629 проекта штурман попал после длительного, десятимесячного, похода в Тихий океан, поэтому он считал себя вполне нормальным навигатором и мечтал о скором отпуске, который полагался после подобных боевых служб. Однако, начальство решило по-своему и, вместо отдыха, офицер начал готовится к выполнению учебно-боевых задач, отрабатываемых после выхода корабля из ремонта. Лодка почти год простояла во Владивостокском «Дальзаводе» и было необходимо ввести ее в кампанию, то есть повысить боеготовность до полной.
Практическое кораблевождение лейтенант довольно легко сдал флагманскому штурману дивизии, и «театр» (район плавания) выучил быстро, словом, допуск к самостоятельному несению вахты был получен всего через неделю, как раз к первому (после ремонта) выходу в море.
Задачей выхода было глубоководное погружение - обычное рутинное учебно-боевое упражнение, когда лодка должна нырнуть на максимальную глубину плюс 10%. Максимальная глубина у лодки 629 проекта была 270 метров, следовательно, погрузиться субмарина должна на 300. Разумеется, никто по этому поводу не волновался. Правда, замполит сказался больным, но партия не оставила экипаж без надзора. Вместо него пошел целый заместитель начальника политотдела дивизии. Он же стал и представителем штаба на выходе в море.
В целях безопасности лодку сопровождал надводный корабль. Спасти он, конечно, никого бы не смог, случись катастрофа на глубине, но в случае аварийного всплытия экипаж получал всю необходимую помощь. Выход на расчетную глубину осуществлялся ступенчато, вначале с шагом пятьдесят метров, потом - десять. Лодка – не аэроплан, чтобы в пикирование входить: проскочишь максимальную отметку – и пишите письма…
Осторожно и спокойно корабль зависал над бездной, но после 270 метров легкий корпус начал стонать из-за предельного напряжения металла. В цистернах балласта осталось немного воздуха, и внешняя обшивка вдавливалась внутрь шпаций, обжимаясь вокруг набора корпуса, и стала напоминать плитку шоколада. В некоторых местах на легком корпусе проступили очертания шпангоутов и ребер жесткости (поперечного и продольного набора). Это «украшение» подводники разглядели, безусловно, только после всплытия.
На глубине триста метров штурмана в третий раз «крестили» в подводники. Пришлось ему, по обычаю, выпить плафон забортной воды и поцеловать аварийную кувалду. На его уверения, что он уже дважды «крещеный» (на курсантской практике и перед походом во Вьетнам) командир прорычал, что штурман, мол, «портит людям праздник и не понимает торжественность момента».
Командир подводной лодки скомандовал по системе корабельной связи «Каштан»: «Глубина 300 метров. Слушать в отсеках!». И сразу вполголоса сказал старпому: «Штурману кувалду и плафон». Пока лейтенанта «крестили», отсеки последовательно докладывали результаты осмотра корпуса и устройств, а потом, установив горизонтальные рули на всплытие, лодка медленно пошла вверх, к Солнцу.
Владимир Корнеев
Оценили 34 человека
62 кармы