Эпиграф:
«Та война справедлива, которая необходима, и то оружие священно, на которое последняя надежда».
Никколо Макиавелли
Нынешняя конституционная реформа вызвала бурное обсуждение в средствах массовой информации. Страсти по этому поводу накалились настолько, что либеральная оппозиция назвала сложившуюся ситуацию политическим кризисом, предшествующим смене (транзиту) власти.
В действительности российский перманентный политический кризис продолжается в течение последних двадцати семи лет и, как не странно, вызван он именно ельцинской конституцией, точнее всего одной ее 13 статьей, в которой отменяется любая государственная идеология. Авторы данного перла, руководствуясь благими намерениями, попытались создать систему власти, никогда не существовавшую в истории человеческой цивилизации. В результате многочисленные народные витии, выдающие себя за политических аналитиков, бьются, как рыбы об лед, безуспешно пытаясь объяснить многочисленные неурядицы, происходящие с нашей страной.
Все государства, начиная с баснословной древности, имели двухсоставную структуру. Согласно буржуазным историкам его компоненты именовались: «народ и элита» или «низшие и высшие сословия». В марксизме те же группы населения назывались: «базис и надстройка».
Следует обратить внимание, что управление базисной компонентой, то есть низшими классами, долго осуществлялось без идеологии, с помощью прямого насилия и произвола. Рабам, например, никто не объяснял необходимость беспрекословного подчинения господину. Идеологические изыски требовались для сплочения надстройки (элиты) ради какой-либо общей цели.
С древних времен, до эпохи феодализма, основной объединительной идеей была религия. Буржуазное общество, при котором стали формироваться массовые армии, породило необходимость создания всеохватной, всесословной идеологии. Разумеется, ею стал национализм во всем его диапазоне: от квасного патриотизма до шовинизма и нацизма.
Следует подчеркнуть катастрофическое отставание Российской империи от общемировых идеологических тенденций, сформировавшихся в XIX веке. Эпоха капитализма требовала кардинальных изменений надстройки, а правящий класс блуждал в романтических грезах феодальной аристократии. В тех же трех соснах заблудились турки и австрийцы, также жестоко поплатившиеся за свой консерватизм.
Три европейских империи остались у разбитого корыта вследствие величайшей катастрофы Первой Мировой войны. Однако тогда все они имели рабочую идеологическую доктрину, позволявшую худо-бедно существовать в мирное время, успешно парируя внутренние угрозы сепаратизма и революционной ситуации.
Полное отсутствие пресловутой национальной идеи может привести к развалу и краху государства даже в мирное время, особенно во время экономического или социального кризиса. Тем не менее, российская буржуазная элита упорно отказывается от создания естественных, для капиталистического общества, рамок элитарной идеологии. Буржуазный патриотизм, даже вялый, квасной (березки – кокошники – балалайки), нашим руководителям не подходит. Он предполагает опору на самый многочисленную группу населения – русский народ. Российский правящий класс не считает себя русским. Эти внутренние эмигранты свили гнездышки по всему миру и являются космополитами.
Человек, как часть природы, не терпит пустоты, поэтому каждый человек, по мере собственного разумения, выстраивает идеологическую картину мира. Поскольку только для надстройки это является жизненной необходимостью, то следует перечислить основные доморощенные умствования, наиболее навязчиво навязываемые нашему обществу в качестве пропаганды.
Первую скрипку в этом оркестре играет антисоветизм, который отчасти напоминает религию, поскольку основывается на чистой вере, без привлечения разума. Из отрицания советского опыта произрастает пещерный социальный дарвинизм, чьим лозунгом может быть известная древнеримская сентенция: «Человек человеку – волк».
Последователи этого малопочтенного учения слегка маскируют его сущность и именуются либералами, а свою людоедскую идею называют «конкурентной борьбой». Все доморощенные элитарные изыски – от квасного патриотизма до либерального фашизма приправляются густопсовой русофобией, выступающей в качестве дежурного объяснения собственной подлости.
Впрочем, следует особо подчеркнуть, что отрицательные мировоззренческие построения не являются и не могут стать идеологией. Это просто продукт устного чиновнического творчества, возникший в результате отсутствия внятной государственной идеологии, - своеобразные инстинктивные действия стада баранов, лишившихся пастуха.
Тем не менее, высшая бюрократия была обязана найти способ, объясняющий обществу ее право на власть. В данном случае место идеологии занял мотив легитимности. Такая претензия на царство придумана на Руси еще во время Любечского съезда удельных князей, в 1097 году, и продублирована Александром I на Венском конгрессе 1814-1815 годов. Император всероссийский носился с легитимностью как дурак с писаной торбой. В условиях демократии процесс легитимизации власти связан с выборами, которые превращаются в ритуальное и сакральное действие, но приводят к тому же результату, как Любечский съезд и Венский конгресс. В варианте XXI века этот результат можно охарактеризовать коротко: «Народ избрал – вот пусть народ и мучается».
Тринадцатая статья конституции является той самой пресловутой миной, заложенной под российское государство, про которую так много говорили в последнее время. Для того, чтобы проиллюстрировать последствия взрыва этого боеприпаса разберем некоторые аспекты его фугасного действия.
1. При отсутствии идеологии бюрократическая машина перестает работать, поскольку чиновники лишаются генеральной цели и, соответственно, исчезают возможности принятия самостоятельных решений, главное, фактически запрещаются любые самостоятельные действия. Каждый чиновник, особенно среднего и низшего звена, может быть произвольно обвинен в нарушении закона, поскольку законодательство просто не может предусмотреть все многообразие задач, стоящих перед реальной управленческой системой. Идеология для бюрократии, включающая судебную систему, является границей, отделяющей произвол от поля допустимых инициатив и решений.
2. Любое действие чиновника в данных условиях является прямым риском, и только бездействие не наказуемо. Риск же, по всем канонам буржуазной морали, должен хорошо оплачиваться. Следовательно, возникает системная коррупция, как вознаграждение за опасные операции.
3. Законодательная и исполнительная власти пытаются создать поле для легальной деятельности чиновников, а так как всего предусмотреть просто невозможно, бюрократия ведет себя как «взбесившейся принтер», издавая тысячи законов, постановлений и приказов, в тщетной попытке объять необъятное.
4. В международной политике отсутствие идеологической базы ведет к немедленной потере союзников, поскольку они понимают, что решения российской дипломатии являются вариантом флюгера. Те партнёры, которые понадеялись на устойчивый ветер, могут поплатиться жизнью, как Милошевич или Каддафи. Правда, в 2014 году народ попытался самостоятельно сформулировать буржуазную идеологию «русского мира», но получил укорот, поскольку власть, повторим, не переносит малейший намек на русский национализм. Вместо славянофильской достоевщины, Сурков сочинил теорию «глубинного народа», предлагая перенести идею легитимности в массы, в форме рефрена Владимира Высоцкого: «Жираф большой! Ему видней!».
5. Без идеологии непременно деградируют силовые структуры. Армия не будет понимать, какая война справедлива, и за что придется погибать в бою («Это вам за пацанов!»). Правоохранительные органы перестанут отличать преступников от потерпевших. Любой постовой также должен быть твердо уверен в справедливости своих действий. Мотив служения («Работайте, братья!») должен сопровождаться точным и ясным представлением о том, кому и чему служить.
В сущности, положение чиновников и сотрудников силовых органов можно назвать трагическим. Ни какие деньги, получаемые в виде жалования или в результате коррупционных схем, не могут окупить лютое несчастье бессмысленного и бесцельного труда. С древних времен такая работа считалась проклятием богов, недаром в Элладе придумали по этому поводу два схожих мифа: про бездонную бочку Данаид, и про Сизифов труд.
Чтобы облегчить их участь необходимо наконец-то заняться созданием национальной идеи. Ее появление и будет реальной конституционной реформой, направленной на преодоление многолетнего политического кризиса.
Владимир КОРНЕЕВ
Оценили 18 человек
41 кармы