Пророчество-1937

Пророчество-1937 https://echo.msk.ru/blog/minkin/2616595-echo/?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com&utm_campaign=dbr

Случаются грандиозные пророчества. Одно из них сделал чех Карел Чапек (тот самый, кто ровно 100 лет назад придумал слово робот).

Главное пророчество Чапек совершил в 1937-м и записал его в форме пьесы. Сегодня в мире нет более важного и актуального произведения, чем «Белая болезнь». Вот два фрагмента.

***

Государственная клиника. Кабинет главного врача, профессора Сигелиуса. Интервью.

Журналист. Господин профессор, наша газета хотела бы услышать из самых авторитетных уст…

Сигелиус. О так называемой белой болезни, или пекинской проказе? К сожалению, о ней пишут слишком много. И слишком по-дилетантски. Болезнями должны заниматься только медики. Стоит написать о болезни в газете, большинство читателей тотчас начинает искать у себя симптомы.

Журналист. Да, но наша газета как раз хотела бы успокоить публику.

Сигелиус. А чем её успокоить? Болезнь очень тяжёлая и ширится как лавина. Все клиники мира лихорадочно ищут средство, но пока что наука бессильна. Напишите, что при первых признаках болезни каждый должен обратиться к врачу, вот и всё.

Журналист. А врач?

Сигелиус. Врач пропишет мазь. Бедным — марганцовую, богатым — перуанский бальзам.

Журналист. И это помогает?

Сигелиус. Да. Против дурного запаха, когда откроются язвы. Это вторая стадия болезни.

Журналист. А третья?

Сигелиус. А в третьей помогает морфий. Только морфий. Гнусная болезнь.

Журналист. И она очень заразна?

Сигелиус. Она распространяется с невероятной быстротой. Мы усиленно боремся с так называемой пекинской проказой. В Китае почти каждый год появляется новая интересная болезнь, порождённая нищетой. Но ни одна из них ещё не истребляла столько народу. Это поистине мор наших дней. Она уже скосила пять миллионов человек. Миллионов двенадцать больны ею в активной форме, и по крайней мере втрое больше ходит, не зная… Мы работаем не покладая рук. Пока что удалось с несомненностью установить, что болезнь поражает только лиц в возрасте сорока пяти лет и старше. Очевидно, для неё создают благоприятную почву те естественные изменения в человеческом организме, которые мы называем старением.

Журналист. Это чрезвычайно интересно.

Сигелиус. Будь вы постарше, это не казалось бы вам таким интересным. После первого же признака болезни прогноз совершенно точен: смерть наступает через три–пять месяцев. Обычно от общего заражения крови.

Журналист. Наших читателей, конечно, больше всего интересует, как уберечься от этой болезни.

Сигелиус. Никак! Абсолютно невозможно! Каждый, кому больше сорока, обречён. Ваших читателей интересует, как уберечься. Ещё бы! Меня это тоже интересует. Боже, до чего бессильна наука!

Журналист. Может быть, в заключение вы скажете несколько ободряющих слов?

Сигелиус. Да. Напишите у себя в газете, что с этим нужно примириться.

***

И вдруг появляется врач, который нашёл лекарство от белой болезни. 100% излечиваются. Но врач ставит условие: все государства должны подписать вечный мир. Иначе он не откроет никому своё изобретение.

***

Семья вечером за столом. В газете репортаж о том, как Маршал (глава государства) посетил клинику.

Отец (читает газету). Видишь, мать, уже есть лекарство от белой болезни.

Мать. Слава богу!

Отец. Я же говорил! При нынешних успехах цивилизации невозможно, чтобы гибло столько людей. Откровенно говоря, я чувствую себя так, будто снова родился. Всё-таки было страшновато. У нас на службе белая болезнь свела в могилу больше тридцати человек — всем под пятьдесят.

Мать. Бедняги.

Отец. Сегодня меня вызвал сам барон Крюг и говорит: «В связи со смертью главного бухгалтера вы примете руководство всей бухгалтерией». Такой счастливый день!

Мать. Я очень рада за тебя.

Отец. А за себя? Ты прикинь: ведь это лишних двенадцать тысяч в год. Цела у тебя ещё та бутылка, что я подарил тебе на день рождения? (Читает газету.) «...Губительнее, чем средневековая чума». Но сейчас уже не средневековье! (Читает дальше.) Ну, ясно: наш Маршал — герой! Я бы не сунулся туда, к этим больным! Ни за что! (Кладёт газету.) Итак, главный бухгалтер! (Мать приносит бутылку и стакан.) Почему один стакан? Ты разве не выпьешь со мной?

Мать. Нет.

Отец. Ну так за твоё здоровье, мамочка. (Пьёт.) Главный бухгалтер концерна Крюга! Неплохая карьера, мать! Знаешь, на это место у нас метили ещё пять человек. Но все они померли. Все от белой болезни… И дочка выходит замуж, потому что жених нашёл место, и сын поступит на службу. Искренне скажу: слава богу, что появилась эта белая болезнь!

Мать. О господи, как ты можешь?!

Отец. Да ведь это правда! Подумай только: она помогла и нам, и многим другим. Надо благодарить судьбу, мамочка. Не будь белой болезни, не знаю, жилось бы нам так хорошо, как сейчас. А теперь от неё есть лекарство, так что нам она уже не страшна. Но я ещё не дочитал. (Берёт газету.) Профессор Сигелиус — светлая голова! Это лекарство открыли в его клинике. Сам Маршал туда приезжал. Пишут, что это был незабываемый момент. Верю. Маршала я видел только раз, мельком на улице, в машине. Великий человек, мать! Выдающийся полководец!

Мать. Война будет?

Отец. Сама понимаешь: будет. Было бы грешно не воевать, когда у нас такой блестящий военачальник. На заводах Крюга сейчас работают в три смены — военные заказы. Не вздумай сболтнуть, теперь у нас начали делать новый отравляющий газ. Прямо замечательный! Строим шесть новых фабрик. Быть сейчас главным бухгалтером у Крюга — это высокое доверие. Я бы и не взялся за это дело, если бы не сознавал своего гражданского долга.

Мать. Только бы нашему сыну не пришлось идти на войну.

Отец. Не беспокойся: война не продлится и недели. Противник будет разбит, прежде чем узнает, что она началась. Вот как это делается в наше время, мамочка. А теперь дай мне дочитать. (Пауза.) Ах, сволочь! Как это только терпят! Да ещё пишут о нём в газетах! Я бы безо всяких разговоров велел этого типа пристрелить. Это же изменник!

Мать. Кто?

Отец. Тут сказано, что лекарство изобрёл какой-то Гален. И он, мол, не откроет своего секрета ни одному государству, пока оно не предложит другим державам заключить вечный мир!..

Мать. Что ж в этом плохого?

Отец. Глупый вопрос! На это не пойдёт ни одна страна в мире. Зря, что ли, мы потратили столько миллиардов на вооружение? Вечный мир! Это же просто преступление! По-твоему, закрыть предприятия Крюга? Двести тысяч человек выбросить на улицу? В тюрьму нужно этого типа! Говорить сейчас о мире — это подстрекательство к бунту!

Мать. Но если он открыл лекарство…

Отец. Это ещё вопрос. А по-моему, этот мерзавец вовсе даже не врач, а тайный агент и экстремист, подкупленный какой-нибудь иностранной державой. Посадить его безо всяких разговоров.

Мать. А если это лекарство и вправду действует?

Отец. Тем хуже! Тогда я зажал бы ему пальцы в тиски. Заговорил бы! Нынче есть средства заставить людей говорить. Неужто позволить, чтобы этот мерзавец морил нас белой болезнью из-за такой дурацкой утопии, как мир? Хороша гуманность!

Мать (глядит в газету). Этот доктор говорит только, что хочет прекратить убийства.

Отец. Негодяй! А слава нации для него ничто? Кто против убийств, тот против наших коренных интересов, понятно?

***

Потом заболеет барон Крюг — владелец всех военных заводов, а потом и Маршал… Вот тогда у них начнёт что-то меняться в голове.