Нури СЕФЕРОВ
Процессу возвращения в Крым ранее выселенных с полуострова граждан и их потомков, хоть и проходил на первых порах (в период 1990 – 1992 годов) стихийно-массовым образом, на что были причины объективного характера, всё же удалось своевременно придать на тот момент вполне приемлемую организационную форму.
И сделано это было во многом благодаря высшему руководству Крыма, правительству и Верховному Совету республики, прекрасно осознававшим, что ценою за, не дай Бог, промедление с этим действием будут мир и безопасность на полуострове.
В Центре страны, в Москве, создавать какие-то дополнительные структуры для решения этих предстоящих сугубо крымских (специфических, порой, нестандартных, по меркам СССР) задач по обустройству депортированных, по всей видимости, не хотели, не готовились, да и не видели в этом никакого практического смысла. На уровне Киева, скорее всего, — тоже. Поэтому за дело пришлось взяться Крыму и (отчасти) Севастополю.
Так, в октябре 1990 года в структуре правительства Крыма было решено организовать Крымский республиканский комитет по делам депортированных народов. Подчёркиваю: народов, так как с самого начала предусматривалось обустройство не только крымских татар, но и представителей других национальностей, также подвергшихся насильственной депортации из Крыма – армян, болгар, греков и немцев.
Одновременно с комитетом была создана Объединённая дирекция строящихся предприятий, чисто хозяйственное подразделение, которое осуществляло функции проектирования, финансирования, поставки различного технологического, строительного и разного другого назначения оборудования.
Во многом благодаря чёткой работе комитета и Объединённой дирекции, их немногочисленных сотрудников – настоящих профессионалов, которые трудились, не считаясь ни со временем, ни с выходными, ни с состоянием здоровья (даже нормальных условий для проживания, поначалу у них тоже не было) удалось в кратчайшие сроки комплексно взять всю ситуацию под контроль и управление.
Очень трудно было, но они справлялись. И – справились. Мир и спокойствие в Крыму, хоть и подвергались неоднократным испытаниям на прочность, были сохранены.
К сожалению, и комитету, и Объединённой дирекции, принявшим на себя основной удар в делах обустройства переселенцев, чётко и грамотно организовавшим работу, финансирование, наладившим доверительные контакты с руководством почти всех государственных, управленческих и хозяйственных структур не только в Крыму и в Севастополе, но и далеко за пределами полуострова, самим, в недалёком будущем (1993- начало 1994 г.г.), не удалось устоять под натиском и сохраниться…
***
В конце 1992 года в Симферополь, в комитет (на улицу Лескова, 35) мы с председателем Орлиновского сельского совета (г. Севастополь) поехали на подписание очень важных документов.
Байдарская долина – живописнейший уголок Крыма – была одним из муниципальных образований Севастополя, первой начавших принимать и прописывать крымских татар — в основном тех, кто был родом оттуда. Но народ всё прибывал и прибывал. Кроме резервирования мест для расселения, надо было подготовить и провести немало подготовительных работ социально-бытового характера.
Все эти необходимые мероприятия в течение полугода до поездки были с крымским комитетом обговорены, отсортированы на первоочередные и на те, выполнение которых можно было отложить на более поздний срок. Отработано было практически всё. Осталось только подписать документы и начинать действовать.
В случае подписания бумаг должно было произойти следующее.
Орлиновский сельский Совет (Байдарская долина) в течение предстоящего года, дополнительно к уже прибывшим, осуществил бы приём и размещение довольно значительного количества семей крымских татар, в том числе и путём строительства для них двух- и трехэтажных многоквартирных домов в четырёх сёлах.
И это немаловажно! Руководитель Байдарской долины ехал на подписание важных бумаг первым среди руководителей других сельских советов Севастополя (а их в Севастополе – пять, включая Качинский поселковый Совет), с которыми также разрабатывали мероприятия по приёму и расселению депортированных; так сказать, «первой ласточкой». Если бы дело пошло правильно, то…
… следом за Байдарской долиной аналогичные документы один за другим подписали бы и руководители остальных сельсоветов Севастополя.
Отчего, спросите, такое рвение, такая готовность принимать депортированных граждан? Да всё просто. 1991-1992 годы – тяжёлые последствия перестройки. Экономическая обстановка вокруг, скажем так, к веселью не располагает. В сёлах, и раньше-то особо не блиставших высоким уровнем жизни, во многом также не очень радостно. А тут появилась хоть какая-то возможность подправить ситуацию: татары возвращаются, на их обустройство выделяют средства. Может, хоть что-то существенное от этого достанется и сельским советам?
В конце концов, татары ведь будут жить на территории этих же сельсоветов, а главное, в Крымском республиканском комитете готовы к продуктивному, взаимополезному сотрудничеству. И если так, то сельсоветы ради этого вполне готовы увеличить приём депортированных.
В том, что документы будут подписаны, ни у кого не было ни малейших сомнений: всё уже отработано, согласовано.
***
И вот мы в Симферополе, в заранее обозначенное время подъезжаем на улицу Лескова. И что мы видим?
Все сотрудники комитета и дирекции находятся во дворе дома, вне помещения. Что случилось? Люди срочно покинули здание из-за внезапной аварийной ситуации?
Оказалось, что произошло гораздо хуже аварии – здание комитета захватили люди из меджлиса[1]. Они с утра толпой вошли в учреждение, остановили всю работу, и всех до одного сотрудников чуть ли не насильно выставили на улицу. Чего эти люди хотят, чего требуют – никто не знает. Кабинеты все открыты, бумаги, документы, у некоторых даже личные вещи — всё там. У входных дверей «охрана», никого ни за чем не пускают. Ни с кем не разговаривают. Внутри здания также масса «пришельцев»…
Во дворе возле дома увидели и руководство комитета. Вместе с ними несколько старших офицеров МВД. Подошли, поздоровались. Спрашиваем, что происходит? И они не знают. Сказали, что уже приезжали из руководства Совмина Крыма, предложили помочь с наведением порядка, но после почему-то передумали и уехали, сказав, чтобы татары попробовали сами разобраться между собой и желательно мирно.
Вскоре из окна кабинета председателя комитета высунулся какой-то бородатый тип и в довольно грубой форме прокричал стоящим внизу, что «татарам из комитета никуда не расходиться, сейчас приедут уважаемые люди и всё им объяснят, а всем остальным – пусть уезжают, им здесь делать нечего».
Я посмотрел на председателя сельсовета, он — на меня: «Ну что, нам здесь действительно делать нечего. Поехали отсюда».
***
На следующий день о происшедшем накануне неудачном визите было доложено руководству Севастополя. Вот тогда-то и была высказана идея воспользоваться своим статусом как отдельного административного субъекта и начать работу по прямому финансированию мероприятий по обустройству депортированных граждан, минуя Симферополь, минуя комитет. Тем более, что депортированных граждан в Севастополе, скорее всего, (после неподписания) будет не так уж и много.
Ничего мы не подписали ни в тот день, ни после. Никогда мы ничего больше не подписали. Все эти наработки, все эти планы 1, 2, 3 – были умножены на ноль.
Почему?
Как совсем скоро выяснилось, в тот день в захваченное меджлисменами здание действительно прибыло их «начальство» чуть ли не в полном составе. Чего хотели: они «не довольны работой комитета и дирекции», они «требуют ревизии и проверки всех ранее подписанных документов, договоров, соглашений на предмет их соответствия «интересам» народа, они «требуют немедленно ввести в штат комитета и дирекции «своих специалистов», и не на рядовые должности, а на руководящие, не ниже замов».
Со всеми их «требованиями» действовавшее тогда руководство комитета было вынуждено согласиться…
Потом в комитете была «ревизия» и «проверки»; их проводили «спецы» из меджлиса. И в штатное расписание их на высокие должности ввели, как они и требовали, без всякого профессионального отбора и прочего.
Постепенно из прежнего состава комитета стали уходить высококвалифицированные специалисты; их заменили меджлис-комиссары…
В Севастополе, между тем, начали готовиться к прямому финансированию. И с меджлисом никто никаких документов разрабатывать и подписывать не собирался.
А вот общаться с этими, иногда поражавшими своей неадекватностью «единственными представителями» крымскотатарского народа, так лихо подрубившими как бы своё и, в общем-то, нормально справлявшееся со своими функциями-задачами учреждение, приходилось, и не один раз…
[1] организация, деятельность которой в Российской Федерации запрещена
Оценили 2 человека
2 кармы